Роман
6 декабря 2016 г. в 19:13
Идея подобного сюжета не нова и даже немного затаскана, но о Быке и Лавеллан ничего подобного мне на глаза не попадалось. К тому же, кое-кто из моих читателей очень любит приведенные ниже описания).
Зверь размашистым шагом пересек комнату и придавил к стене тонкое тело эльфийки. К холодной каменной стене. Контраст между холодным камнем и теплой кожей прижавшего ее к стене коссита породил волну мурашек по всему телу. Саланна выгнулась навстречу своему пленителю, нависшему над ней, как скала над морем. Грудь Зверя часто вздымалась, губы напряженно поджаты, а единственный глаз был устремлен в вырез тонкой рубашки Вестницы.
— Даю последний шанс отказаться, — предупредил Зверь, воззвав к благоразумию леди Инквизитора, коим она никогда не славилась.
Эльфийка не торопилась с ответом, с вызовом глядя огромными сиреневыми глазами на своего телохранителя.
— Скажи только слово и я уйду, — предложил кунари, прижимая запястья девушки широкой ладонью к холодной стене у нее над головой.
Зверь надеялся ее напугать своим напором, умерить ее интерес, уберечь от себя. Он не знал, что она безрассудна и бесстрашна.
— Останься! — Слова прозвучали приказом.
В ответ он вздернул ее за руки так, что их лица оказались на одном уровне. Вестница поболтала ногами в воздухе, ища опору.
Зверь несколько долгих мгновений испытующе смотрел в глаза эльфийки, словно давая ей еще один шанс одуматься.
— Будет больно, — изрек он наконец.
— Заткнись и возьми меня, — велела Саланна, заключая его торс в кольцо своих ножек.
Зверь не посмел не подчиниться прямому приказу босса.
Мадам де Фер сделала глоток чая из изящной чашечки тонкого фарфора и перевернула страницу черновика. Эту рукопись ей по строжайшему секрету передала Жозефина, восторгаясь романом. Судя по истрепанности страниц, томик побывал в руках у большей половины обитателей Скайхолда. А кто-то даже оставлял на полях комментарии, которые поначалу было интересно читать, но к середине книги они становились все скучнее и однообразнее.
Вивьен прежде и в руки подобную книжонку не взяла, но вокруг многие о ней судачили, а светской леди не пристало оставаться в неведении модных вещиц. В начале роман казался ей скучным, затем пошлым и вульгарным. Особенно вульгарной была сцена совокупления в темнице. Настолько вульгарной, что мадам перечитала ее четыре раза.
Продолжая чтение и внутренне возмущаясь, Вивьен не заметила, как пропал ее рогатый головной убор до этого покоившийся на прикроватной тумбе.
Зверь провел широкой ладонью по спине Вестницы, повторяя пальцами такие знакомые и забытые изгибы. Сказать, что он не скучал, было бы ложью. Скучал, тосковал и думал. Даже слишком часто думал об инквизиторском теле, его выпуклостях, вогнутостях. А еще его интересовал шрам от стрелы, попавшей в левую ягодицу Саланны. Как раз на изучении этого шрама он и остановился.
Сэра плохо умела читать. Для нее вслух читал Коул. С выражением у духа все было не ахти, поэтому трогательная сцена в его исполнении вышла плоской и невыразительной, совершенно не затронувшей струны сэриной души.
— Так, брось эту хренотятину, а вот это говношапку повесь на шпиль главной башни. Усек?
Сэра вручила ничего не понимающему Коулу странное рогатое приспособление с длинным хвостом из разноцветных лент. Дух внимательно осмотрел конструкцию и хотел что-то спросить, когда его прервал недовольный голос хулиганистой эльфийки:
— Ты еще здесь?
Обитатели Скайхолда собрались во дворе замка и смотрели на высокий шпиль главной башни, гадая, что же за цветастую приспособу туда нацепили и кто такой бессмертный рискнул туда залезть.
Мадам де Фер с первого взгляда распознала в далекой конструкции свой головной убор и была готова уничтожить вора и насмешника, если бы знала кто это такой.
— Женское счастье — лысые подруги, — напевала Сэра, наблюдая из окна своей комнаты за бурей эмоций на лице Первой Чародейки, сиявшей в толпе зеркальной лысиной, способной составить конкуренцию даже Соласовой плешке.
Совладав с гневом, мешавшим объективно мыслить, Вивьен первым делом направилась к самой главной хулиганке и отравительнице крови во всем замке.
— Ой-ей, — резюмировала свое положение Сэра, заметив приближающуюся к таверне Вивьен. Настежь распахнув окно, подобно белке Сэра драпала по крышам в одной ей известное укрытие.
В мундире Зверь был неотразим. К природному магнетизму прибавился шарм, созданный красным камзолом. Зверь выглядел диким животным на поводке. Опасный, непредсказуемый, хищный, прирученный.
С самого бала в Орлее Саланна мечтала еще раз увидеть своего телохранителя в алом мундире, а потом, конечно же, без него. Зверь, стиснув зубы, пообещал исполнить маленькую просьбу своей маленькой подопечной. Вот только мундир загадочным образом исчез, от всего костюма остались только штаны.
И романтический вечер, который должен был закончиться эротической ночью превратился в скучные посиделки на кровати в ожидании чудесного появления телохранителя из-за ширмы.
— Зверь, выходи, — выманивала Саланна кунари, скрывшегося за перегородкой некоторое время назад.
В ответ донеслось недовольное ворчание и ругательства на кунлате.
— Ну что ты там копаешься? — нетерпеливо заерзала на кровати эльфийка.
— Я выгляжу глупо, — буркнул Зверь.
— Позволь мне решать, — настаивала Вестница.
— Штаны слишком узкие, — после минутной паузы, сопровождавшейся возней по ту сторону ширмы, резюмировал коссит.
Секундой позже послышался треск разрываемой ткани. Стоит отметить, что это был один из любимейших звуков Зверя, ввиду своего увечья полагающегося на слух больше, чем на зрение. Ему нравился звук разрываемой на любовнице одежды. А вот лопнувшие по шву штаны ему не нравились.
Саланна равнодушно проследила взглядом полет модных орлессианских штанов из-за ширмы на балконные перила.
— Выходи, — теряя терпение, потребовала эльфийка.
Вместо ответа ее взору предстала одна обнаженная косситская нога, несмело высунувшаяся из-за ширмы. Следом за ногой показался остальной кунари.
— Дыханье Создателя… — прошептала ошарашенная Вестница.
Белая шелковая рубашка с кружевными манжетами и широким воротом на шнуровке смотрелась на Звере настолько гармонично, словно он был в ней рожден. Светлая ткань подчеркивала цвет его кожи, широкий ворот акцентировал внимание на мощной шее, делая плечи визуально шире. Манжеты скрывали широкие ладони, оставляя на виду только кончики пальцев, казавшихся…изящными.
Волшебное впечатление портил только кокетливо выглядывавший из-под полы рубашки признак кунарийской мужественности.
Штормовой берег, как всегда не радовал погодой — шторм на море, ливень на суше. Хотя можно ли назвать сушей клок земли, беспрестанно поливаемый дождем. Но невзгоды это то, с чем леди Инквизитор привыкла мириться, своим примером вдохновляя товарищей.
Железный Бык стоял у обрыва, держа в одной руке кусок бараньего мяса на косточке, а в другой, вытянутой над обрывом, болтающегося Варрика.
— Я просил тебя про меня и Инквизитора в своих книжках не писать? — спокойно спросил кунари и откусил кусок баранины.
— Не было такого! — возмутился опальный автор, раскачиваясь в такт резким порывам ветра. — Ты просил обязательно написать про твой рельеф.
— Да, но в бою, а не когда мы с Инквизтором расслабляемся, — невозмутимо пережевывая мясо возразил шпион.
— Эй, я не могу не писать про ее Инквизиторство, она слишком яркий персонаж, — нервно оправдывался Варрик, которому явно не хватало привычной твердой почвы под ногами. — Потомки этого не простят.
— Про нее пиши сколько угодно, а то что происходит за закрытыми дверями ее комнаты — забудь, — кунари выразительно покачал рогами, напоминая кто тут висит над пропастью, а кто решает продолжит он висеть или отправится в полет.
— Тогда оба персонажа станут плоскими, ненастоящими, — не унимался гном, в котором боролись любовь к жизни и любовь к искусству. — Вся история насмарку. Инквизитор, скажи ему!
Лавеллан бежала спасать своего летописца, запыхалась и была явно не в духе, но увидев висящего над обрывом Тетраса и весьма серьезного кунари, стушевалась.
— Привет, босс. Как дела? — спокойно спросил коссит, не глядя на Эланну, и откусил последний оставшийся на кости кусок мяса.
— Железный Бык, отпусти его! — требовательно взвизгнула эльфийка, испугавшаяся за Тетраса больше, чем он сам.
— Вот видишь, она тоже хочет, чтобы я тебя сбросил, — ровным, почти безэмоциональным тоном сказал телохранитель и показательно выкинул обглоданную баранью кость в обрыв. Варрик и Эланна проводили останки барана взглядом и громко сглотнули, представив, что станет с бедным писателем, если коссит все же разожмет руку.
— Поставь его на землю немедленно! — вскрикнула Вестница, глядя на то, как побледнел Варрик. — Это приказ.
Железный Бык подчинился, ворча себе под нос на кунлате и всем видом выражая недовольство.
— Пиши про что хочешь, Варрик, — предупредила Эланна писателя, неотрывным убийственным взглядом глядя на телохранителя. — Только никого об этом не расспрашивая.
Гном удалился, нервно одергивая одежду и бормоча ругательства и что-то про то, что в Киркволле такие нервные косситы не водились.
— Ты что творишь, кунари?! — возмутилась Вестница, напустившись на телохранителя с кулаками. — Ты какого демона на друзей бросаешься?
Маленькие кулачки дробно стучали по широкой мокрой груди. Железный Бык спокойно перетерпел вспышку гнева и пояснил:
— В его книжках слишком много подробностей, которых о тебе посторонним знать не следует. Про шрам на ягодице, например.
— Не смей угрожать друзьям! — воскликнула Эланна, порываясь снова настучать телохранителю по груди, но поскользнулась и шлепнулась грязь. Грязь звонко чавкнула, принимая ее сиятельство.
Железный Бык наигранно вздохнул и за шиворот поднял Лавеллан. Лужа прощально чпокнула, отпуская Вестницу.
— Как скажешь, босс, — согласился коссит и, закинув Вестницу на плечо, направился к лагерю. — В следующий раз сразу прибью.