Расскажи мне о войне

      Калб вздрогнул, прикрыв глаза и сжал руки в кулаки. Сейчас наступает то самое. Рассказ о сражении Йосафлейма и Щербета. То самое трудное, которое Дьявол откладывал, оттягивал. Но он продолжает. — Это… Время близилось к концу войны, когда это случилось…

***

      Щербет пошатывался. Смеялся как безумец и пошатывался. Было настолько весело, что Ангел совершенно забыл всё: и смерть Сиэль, и смерть Ригатоны, вообще всё-при-всё. Его мысли занимал он. Йосафлейм.       Его возлюбленный. Его Флейм. Его любовь всей жизни. Тот самый Флейм, который доводит до оргазма одним лишь голосом. Нет, даже взглядом.       Щербет доходит до поляны, где его уже ждал Демон. Его демон. Его Флейм. Его, его, его. Только его. И ничей, ничей более. — Фле-е-ейм, — томно протягивает блондин, затуманенным взглядом смотря на любимого. А Флейм молчит. Флейм смотрит с презрением и молчит. Это так возбуждает.       Щербет хочется и признаться в своей любви, и раскромсать его на мелкие кусочки, посмотреть, что там, у него внутри. Так ли он прекрасен там, как и снаружи. Щербету так хочется испить его крови, почувствовать её приятный вкус. Ангелу почему-то кажется, что она такая же сладкая, как и его кожа.       Щербет пробовал кожу Флейма на вкус месяц назад. И она была такой же сладкой, как сахарок. Такая нежная, такая тонкая и бледная, манящая и вкусная кожа его любимого Йосафлейма. Ах, как же это чудесно — ощущать его внутри себя, нет, не Флейма, вкус. И Щербет хотелось ещё и ещё. — Опаздываешь, Отмороженный, — бросает Демон, просверливая Ангела взглядом. — Ах, ах, ты ждал меня, мой милый Флейм? Ждал же, да? Ахх, я так счастлив! — радостно ответил ему тот, уже почти достигая пика удовольствия. Йосафлейм не ответил. Он фыркнул, доставая чистую шпагу.       Щербет не доставал оружия. Он просто стоял на месте и не шевелился, он ждал. Ждал, когда Флейм атакует. И Флейм атаковал. Нет, он попал не в сердце, совсем нет. В плечо. И это было странно. Щербет ожидал, что его убьют моментально, но нет. Нееет. Флейм не убьёт его сразу. Он будет резать его, пока тот наконец не сдохнет.       Щербет выдыхает, опускается на колени и тихо хихикает, а из его плеча, из которого Флейм вытянул шпагу, фонтанчиком хлынула алая и горячая кровь. Но Щербет не обращал на это внимания. Он смеялся и смотрел на возлюбленного затянутым дымкой взглядом. — Давай, чёрт возьми, разрежь меня! Ну же, я жду! — сквозь смех пробормотал блондин, обнимая Демона за ноги и потираясь об них. — Ах, Флейм… Я так хочу тебя, так хочу почувствовать тебя внутри…       Йосафлейм усмехается и режет снова. И снова, и снова, и снова. Когда тело Щербета было полностью покрыто порезами, а одежда разорвана почти-что вклочья, Ангел вдруг неожиданно заткнулся. Бам!       Тело зеленоволосого пронзает резкая, тягучая боль. Изо рта вырывается красная жидкость, стекает по подбородку, пачкает идеально-чистую одежду Демона и наконец падает и обрамляет красную от Ангельской крови траву.Красноглазый, вслед за блондином, опускается на колени, держась за живот и пачкая безупречную бледную кожу на руках. — Т-ты… — шипит он, кашляя и захлёбываясь собственной кровью.       Щербет лишь хрипло усмехается, приближается к его лицу и слизывает ещё тёплую желанную жидкость. И была она настолько вкусной, настолько сладкой, что Щербету не хотелось останавливаться. Он слизывал текущую по подбородку кровь, впивался в губы страстным поцелуем и вновь слизывал.       А Йосафлейм не понимал, что, чёрт возьми, происходит. Какого чёрта этот «Отмороженный» прикасается к нему, какого чёрта он его целует, какого чёрта сам Йосафлейм позволил ему себя ранить?! Да и вообще, Йосафлейм должен сопротивляться, но он не может. Потому что он уже совершил непоправимую ошибку. Йосафлейм хочет ударить, оттолкнуть, но не может. Он слишком слаб. И вот, наконец, всё кончилось. Щербет затих. Флейм свалился с ним на землю, закрыл глаза и лишь тихо усмехнулся. — Чёртов Отмороженный… — шепчет он, проваливаясь вл тьму.