Сложный выбор

Вечер обещал быть весёлым. Ещё четверть часа Тав никак не могла нарадоваться моему согласию остаться на «Буревестнике»: обнимала меня, с возбуждением планировала наше совместное будущее, просто радостно болтала ни о чём, не отходя от меня ни на шаг. Только с огромным трудом мне удалось уговорить её пока никому не говорить об этом. Мне кажется, что пока не стоит болтать попусту, какое-то предчувствие, которое даже не назовёшь настоящим ощущением, кричит внутри меня, сковывает, омрачает счастье. Кажется, я поняла, в чём тут дело. Папа всегда был довольно суеверным человеком, верил в приметы, соблюдал некоторые древние, как мир, традиции и совершал различные мелкие обряды, остерегался чего-то и оберегал других. Например, он запрещал мне расчёсываться на улице, чтобы ведьма не смогла навести на меня порчу, не позволял вешать зеркала напротив кровати, чтобы духи не забрали меня на тот свет ночью. Я всегда с покорностью соблюдала его требования, поскольку его объяснения вполне удовлетворяли моё любопытство. Лишь намного позже я перестала верить в приметы, потому что изменила свой взгляд на мир. Просто в один прекрасный день мне рассказали, что зеркало — кусок стекла и дерева, покрытый металлической плёнкой, поэтому никаких духов там быть не может, а чёрные кошки такие же животные, как и кошки других цветов, точно так же вполне могут ходить по своим делам. Я не оказалась разочарована, напротив, мне стало легче жить. Но в глубине души всё же осталось что-то, безмолвно препятствующее несоблюдению традиций, игнорированию примет. Папа всегда говорил, что каверзные, злобные духи всё время следят за нами, слышат каждое наше слово, всё время стараются напакостить: пролить молоко, подложить камешек под ноги ребенку, испачкать любимую рубашку. Но наши мысли духам недоступны, поэтому не следует особенно много говорить о своих планах, тем более, очень важных, — они услышат и придумают, как бы испортить всё задуманное, обязательно придумают. Детство прошло, папа скончался, а иррациональный страх перед духами никуда не делся. Вот и сейчас я чувствую себя крайне неуютно, слушая душевные излияния Октавии. Так и хочется перебить и сменить тему. Понимаю, что это полный бред, но всё равно сердце не на своём месте. Пока Тав вещает, лёжа на кровати, решаю отвлечься от своих переживаний. Подхожу к шкафу и выбираю одну из книг наугад, со вздохом плюхаюсь в кресло и раскрываю томик на первой странице. Через пару минут моего напряжённого вчитывания строчки начинают плыть перед глазами. Понимаю, что всё напрасно, откладываю книгу и устало откидываюсь на спинку кресла. Прислушиваюсь к излияниям подруги. Тав в своих мечтах уже перешла на продажу столь надоевшего ей «Буревестника», покупку шикарного поместья на берегу моря и собственную свадьбу. Понимаю, что пора прекращать этот неконтролируемый поток грёз. Просто оборвать брюнетку на полуслове нельзя, обидится. Ко мне в голову приходит великолепная идея, как перевести разговор на другую тему. — Тав, прости, что прерываю, но мне вдруг стало жутко интересно: за кого ты собираешься выходить замуж? Судя по твоим мечтам, этот счастливчик служит на «Буревестнике». Мне кажется, или с таким братом, как у тебя, у твоего избранника маловато шансов пройти испытание на прочность? Мой вопрос удачно ставит Октавию в тупик. Она замирает на полуслове, только сейчас осознав всю глобальность этой проблемы, удивленно переводит взгляд на меня и так и остаётся с открытым ртом. Хитро подмигиваю и испускаю несолидный смешок. — Что, пока ещё не думала об этом? Медленный, ошарашенный кивок. Довольно улыбаюсь и продолжаю наблюдать за брюнеткой. Та молчит ещё несколько секунд, медленно хлопая ресницами, смотрит в одну точку на потолке и напряжённо думает. С нетерпением жду, хочу узнать, что она придумает на этот счёт. — Может, мне попросить Джаспера самого сказать Беллу об этом? Оцениваю предложение и понимаю, что это не вариант. Беллами в ярости просто выкинет его с корабля, если сочтёт недостойным, а заранее выяснить его отношения к избраннику Октавии невозможно, капитан специально относится ко всем матросам одинаково, в целях сохранения порядка.  — Нет, Тав, придумай что-нибудь другое. Беллами может повести себя неадекватно. Ещё одна минута молчания и ответ готов. — Может нам сначала пожениться и только потом сообщить об этом Беллами? От удивления чуть не падаю с кресла, даже специально высовываюсь, чтобы узнать, не шутит-ли Тав. Нет, она абсолютно серьёзно. — Да что ты, Тав, даже не думай! Тебя Беллами может и простит, а вот бедному Джасперу пощады не будет. Твой брат быстренько вызовет твоего мужа на дуэль и преспокойно заколет, так что даже не стоит пытаться. Подруга обречённо вздыхает и вновь погружается в размышления. Задаю ещё один вопрос, интересующий меня не менее остро: — Тав, а Джаспер уже сделал тебе предложение? Моя фраза вызывает лишь ещё более печальных вздох из-под груды одеял, под которыми пытается себя заживо похоронить брюнетка. Встаю с кресла, подхожу к кровати подруги, сажусь на краешек и приподнимаю несколько слоёв пледов там, где должно находиться лицо. Руки Тав недовольно вырывают у меня одеяла и возвращают на место. Кажется, она что-то скрывает. Интерес ярким пламенем загорается у меня внутри. Начинаю активно тормошить Тав, уговариваю ответить на этот совершенно справедливый вопрос. Через несколько минут из-под одеял вылезает взъерошенная и необычно смущённая Октавия, прячущая от меня глаза. Категоричным, не приемлющим отказа тоном произношу: — Тав! Я жду ответа. Брюнетка пытается найти предлог, который позволил бы ей хранить молчание, но не находит. Вздыхает и тихо-тихо шепчет: — Нет. Мы ещё даже не встречаемся, так, поговорили один раз за завтраком, пару дней назад. Джаспер очень милый, скромный и вежливый, вот я и подумала… Изумлённо присвистываю и заливаюсь вполне оправданным смехом. Обиженная Тав начинает колошматить меня подушкой, я слабо отбиваюсь, но не могу перестать хохотать. Ну Октавия, ну и фантазёрша! Говорила с человеком один раз, а на следующий распланировала будущую свадьбу с ним, наверняка уже придумала место для совместной могилки, до кучи. Красная как рак брюнетка вновь закапывается в одеяла. Перестаю хихикать и начинаю просить прощения, мысленно благодаря судьбу за то, что меня такая напасть обошла стороной. Действительно, у нас в поместье практически не было достойных представителей мужского пола моего возраста, с которыми я бы регулярно виделась, как хорошо, что так получилось. Наконец мне удаётся успокоить Тав и вытащить из этой груды жарких пледов. Усаживаю её рядом с собой, крепко обнимаю и шепчу на ухо: — Хочешь, я попробую отвлечь Беллами на пару часов, чтобы ты пошла и безбоязненно поговорила с Джаспером? Если он тебе нравится, то нет смысла скрывать свои душевные порывы, наверняка ты ему тоже очень нравишься, такая красавица. Наверняка он будет не против провести с тобой время. Корабль за два часа без Джаспера не утонет, вы вполне можете побеседовать. Тав поднимает на меня лицо, глядя на меня с такой надеждой, что аж страшно стало. Доверчиво, по-детски заглядывает мне в глаза: — А ты точно сможешь? Беллами может что-то заподозрить. Смотрю на подругу и понимаю, что не имею права оплошать, слишком сильно Тав нуждается в моей помощи. Твёрдо, уверенно отвечаю: — Конечно, смогу. Стащу что-нибудь нужное и попрошу Белла это найти. Он упорный, пока не найдёт, не отступится. Потом что-нибудь ещё придумаю, поважнее. Октавия бросается ко мне на шею, крепко обнимает и шепчет: — С-спасибо, Кларк. Ты даже представить не можешь, как меня выручила. Разжимаю объятия, отодвигаюсь от брюнетки и пристально осматриваю её с ног до головы. Довольно произношу: — Ты почти готова к свиданию, нужно только чуть-чуть тебя причесать и умыть. Надень что-нибудь более нарядное, но и не очень броское. Октавия в нетерпении вскакивает с кровати и радостно улыбается мне. Медленно встаю с кровати и делаю приглашающий жест по направлению к дамскому столику. Через несколько минут Тав предстаёт передо мной во всей своей красе. Она сменила рубашку и штаны на более красивые, женственные, причесалась и брызнула на себя духами. Нежный, приятный аромат тут же наполнил всю комнату благоуханием. Показываю большой палец и обнимаю Тав ещё раз, шепчу на ушко ободряющие слова. Подруга смущённо улыбается и просто искрится от счастья. — Удачи, Тав. Выходи из комнаты через пару минут, тогда уже будет безопасно. Спрячьтесь где-нибудь подальше, чтобы если что не попасться на глаза. — Спасибо, Кларк! Тебе тоже удачи, если что — кричи, мы тебя услышим и скроемся с места преступления. Глубоко вдыхаю и выхожу из комнаты, не оглядываясь, чтобы не возникло искушение вернуться. Мне кажется, что капитан вновь стал тем, кем он был первые несколько дней моего пребывания на «Буревестнике». Мне вновь страшно и неловко находиться рядом с ним, но ради счастья Тав я готова на многое. Направляюсь прямиком на палубу. Делаю вид, что вышла просто подышать свежим воздухом. Отмечаю, что Беллами находится на капитанском мостике. Немного нервно передвигаюсь, не знаю, куда деть похолодевшие от волнения руки. Мельком замечаю на палубе маленькую серую тень, быстро движущуюся ко мне. Верный Гарольд заметил свою хозяйку и спикировал на неё со своей любимой реи. Выпрямляюсь и наклоняю голову вправо, чтобы ворону было удобнее приземлиться на моё левое плечо. Одна секунда и чёрный страж деловито красуется на моём плече. От сердца мгновенно отлегает, волнение куда-то пропадает. Почёсываю любимцу клюв, тот довольно щурится и просит ещё. Взъерошиваю ему перья на шее, глажу по спине и приговариваю: — Умница Гарольд, хороший ворон. Тот отвечает что-то неразборчивое, но явно благодарствующее. Кажется, я скоро научусь понимать вороний лучше, чем человеческий. Подхожу к борту и начинаю вести медленный монолог с вороном, краем глаза наблюдая за Беллами. Тот всё еще находится на капитанском мостике, пока беспокоиться не о чем. Любуюсь на пушистые, оранжево-фиолетовые облачка, на темнеющее море, на длинные блики солнца на водной поверхности, слушаю тихий плеск волн. От нечего делать описываю Гарольду всю эту красоту, разбавляя её своими мыслями и чувствами. Ворон внимательно слушает, иногда поддакивает и тихонько каркает. — Гарольд, смотри, вон там рыба мелькнула, серебристая мелкая, как ты любишь. Не хочешь хоть раз сам поймать себе ужин, а, прожорливое чудовище? Ну ладно, ладно, знаю, что ты не умеешь плавать. Помнишь, какая погода хорошая сегодня целый день была? Как думаешь, долго она ещё продержится? Ворон что-то буркает в ответ, но я не поняла, что именно. Укоризненно качаю пальцем перед клювом Гарольда: — Сир Гарольд, извольте говорить разборчивее, я не услышала ваш ответ. Птица ничего не отвечает, лишь склоняет голову, чтобы пристальнее изучить водную гладь. Поворачиваю голову чтобы в очередной раз увидеть Беллами, но не обнаруживаю его на месте. Руки мгновенно холодеют, мозг судорожно начинает искать решения возникшей проблемы, воображение услужливо подкидывает картинки с безутешной Октавией, плачущей над хладным трупом Джаспера. Уже хочу повернуться и убежать в трюм, как слышу из-за спины такое знакомое: — Кого потеряла, принцесса? Облегченно выдыхаю и поворачиваюсь к Беллами лицом. Как я рада, что он не пошёл искать сестру! — Никого, просто шея затекла, решила размять. Гарольд-то тяжёлый, вот плечи с шеей и устают так быстро. Слышу мягкий, бархатный смешок. Решаю, что сейчас самое время для активных действий: — Беллами, можно я пороюсь в твоей библиотеке? У Тав закончились все интересные книги, а завтра как раз можно купить парочку новых, если совсем больше нечего почитать. Можно я посмотрю, вдруг там завалялось что-нибудь интересное, чтобы не тратить зря деньги? Как и можно было ожидать, я застала капитана врасплох этим вполне обычным вопросом. Беллами думает пару секунд и отвечает: — Пожалуй, у меня найдётся, что тебе почитать, вполне приличное. Пойдём, покажу. Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что уже вечереет. Снимаю возмущённого Гарольда с плеча и подкидываю повыше. Сердитая птица усаживается на свою рею и что-то обиженно каркает. Незачем тащить его с собой в трюм, когда скоро ночь на дворе, ещё придется в комнате ночевать оставить. Киваю Беллами, что готова идти. Тот направляется в трюм, следую за ним. Внутренне холодею от мысли, что мы можем случайно встретить Октавию с Джаспером. Стараюсь не думать об этом, всё равно большего я сделать для неё не в силах, разве только привязать Беллами к креслу, но это, к сожалению, не представляется возможным. Бесшумно идём по длинным тёмным коридорам до уже знакомого кабинета. Беллами галантно открывает передо мной дверь и приглашает зайти внутрь. Немного нервничаю, вспоминая произошедшее здесь неделю назад. Надеюсь, подобного больше не повторится. Капитан подводит меня к книжному шкафу и начинает в нём рыться, подолгу рассматривая некоторые особо ветхие томики, изредка просит меня положить на стол какую-нибудь книгу, видимо, по его мнению, подходящую для меня. Книжная гора медленно, но верно растёт, понимаю, что новые книги покупать нет никакой нужды. Брожу по кабинету и от скуки рассматриваю мебель, бумаги на рабочем столе. Мельком бросаю взгляд в окно и понимаю, что прошло уже более получаса с момента начала свидания Октавии, довольно улыбаюсь и с утроенным терпением начинаю медленно изучать стопку книг на столе. Наконец Беллами заявляет, что всё перебрал. Медленно помогаю ему убрать всё лишнее на место, когда работа закончена, беру книгу, сажусь в кресло и начинаю читать. Когда капитан начинает уж слишком таращиться, объясняю, что мне нетерпится начать читать что-нибудь интересное. В мозгу стучит лишь одна мысль: задержать Беллами любой ценой. К счастью, капитан, видимо, тоже никуда не торопится. Он усмехается, берет другую книгу и садится во второе кресло, тоже начинает читать. Мысленно удивляюсь, но не подаю вида. Где-то около часа сидим вот так, неподвижно, пока совсем не стемнело для чтения. Сюжет оказался немного скучноват, я прочла больше половины книги и так ей и не увлеклась. Надеюсь, у Беллами есть книги поинтереснее. Решаю сама подойти к шкафу и поискать. Встаю, под пристальным надзором Беллами зажигаю свечу, подхожу к шкафу и начинаю водить пальцам по пыльным корешкам, стараясь определить по названию книги степень её интересности для меня. Никак не могу выбрать, какую же мне прочитать первой. Слышу за спиной тихий, низкий смешок, тяжелые, медленные шаги. Сердце ухает куда-то вниз, руки немного холодеют. Хочется обернуться и отойти, чтобы не провоцировать новое обострение, но это показывать свой страх нельзя. Чувствую, как Беллами практически дышит мне в спину. Тихий, вкрадчивый шепот доносится откуда-то справа: — Что, не доверяешь мне, принцесса? В тон отвечаю: — Я не слишком-то доверяю твоему вкусу, хочу попробовать поискать сама. Глубокий вздох сзади. Беллами опёрся рукой на жалобно скрипнувший шкаф. — Чем же тебе не понравились все те книги, которые я для тебя выбрал? Вздыхаю тоже и устало оборачиваюсь. Устремляю взгляд в глаза Беллами и тут же опускаю: меня пугает лениво полыхающее там пламя. Пора отступать, а то я уже чую зарождающуюся угрозу, исходящую от капитана. Меня охватывает некая паника, но я подавляю её усилием воли. Ближе прижимаюсь к шкафу и, по возможности, спокойно отвечаю: — Я и не говорю про все. В той первой всё как-то пресно, сюжет какой-то незамысловатый, без искры. Мне расхотелось дочитывать её, вот и понадеялась нарыть себе какой-нибудь шедевр, который ты несправедливо не захотел дать мне почитать. Беллами медленно делает шаг вперёд, сокращая и без того близкое расстояние между нами. Мысли путаются, я стараюсь отойти, но уже некуда. Берусь двумя руками за плошку со свечой и разделяю нас ею, на всякий случай. Моё неровное дыхание колышет и без того еле мерцающий огонёк. Чувствую волны жара, исходящие от Беллами, ощущаю на себе его пристальный взгляд, инстинктивно ещё ниже опускаю подбородок. Делаю слабую попытку продолжить поиски интересной книги: — Так можно я сама тут пороюсь? Слышу совсем близко бархатный, низкий смех и вкрадчивый голос: — Конечно, принцесса. Всё для тебя. Облегченно вздыхаю и расцепляю руки, намереваясь повернуться обратно к шкафу. С ужасом замечаю, что свеча уже почти догорела. Ставлю плошку на книжную полку и с надеждой спрашиваю: — Беллами, ты случайно не сходишь за новой свечкой? Последняя призрачная надежда умирает, когда я слышу следующую его фразу, сказанную с некоторой усмешкой: — Не сейчас, принцесса. Интуиция отлично распознаёт открытую угрозу. Понимаю, что пора делать ноги. Молниеносно пытаюсь поднырнуть под руку Беллами, но у меня это не получается. Две крепкие руки быстро хватают меня за талию и подтягивают к себе. Я оказываюсь плотно прижата к капитану нижней частью тела, моё хладнокровие мгновенно куда-то исчезает. Чувствую кожей жар в том месте, где его ладони касаются моей талии. Паника только усиливается, зачем я вообще согласилась помочь Октавии? Опускаю подбородок ещё ниже, чтобы ненароком не посмотреть Беллами в глаза. Отстраняюсь как могу и стыдливо прошу: — Отпусти меня, пожалуйста. Получаю лаконичный и заразивший меня отчаянием ответ: — Нет. Напрягаю тело, начинаю вырываться, но не успеваю. Беллами мгновенно смещает левую руку мне на лопатки и ловко подтягивает к себе, заставляя меня приподнять подбородок, чтобы не ткнуться лбом ему в грудь. Теперь уже некуда деваться, смотрю ему прямо в глаза и вижу в них бушующее пламя. Хочу отвернуться, но снова не успеваю. Беллами чуть нагибается и с рыком яростно целует меня. Замираю от неожиданности. Капитан и не собирается останавливаться, понимаю, что он совсем потерял контроль над собой. Отчаянно упираюсь обеими ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но у меня ничего не выходит. Мысленно корю себя за постыдную слабость. Трепыхаюсь, как могу, но тоже безрезультатно. Когда все способы испробованы, просто безвольно замираю на месте, всё равно выбора у меня нет. Леденящий душу страх мгновенно распространяется по кипящей крови, сковывая движения, сводя судорогой мышцы. Беллами чувствует, что я оставила попытки вырваться, перестаёт атаковать и начинает целовать медленнее, спокойнее. Мысли поплыли от совершенно новых, незнакомых ранее ощущений, где-то в животе стягивается обжигающе горячий комок. Мне начинает не хватать воздуха, с трудом отстраняюсь от его губ, шумно вдыхаю и пытаюсь отвернуться, ускользнуть, избежать продолжения. Беллами бархатно усмехается, вновь без труда ловит мои губы и снова тягуче, плавяще целует. Моё сердце бешено колотится, как у птахи, пойманной в клетку, мне жарко в объятиях капитана. Поцелуй словно пьёт из меня силы, как физические, так и душевные. Под конец у меня не остаётся сил даже стоять, безвольно обмякаю в руках Беллами. Он вовремя подхватывает, прижимает меня ещё крепче и, наконец, прекращает поцелуй. Судорожно дыша, повторяю попытку освободиться, безрезультатную. Одна из рук срывается с моей талии, нежно поднимает мой подбородок повыше. Вынужденно, со страхом внутри смотрю в глаза Беллами и понимаю, что он не собирается останавливаться на достигнутом. Внутренне пугаюсь до чёртиков и начинаю мелко дрожать. Чувствую, что сейчас мне поможет только чудо. Вновь слышу этот бархатный, сливочный смех, в отчаянии призываю Бога, Святую деву и прочих святых на помощь. Видимо, на этот раз мне соблаговолила удача. Когда Беллами уже собрался продолжить то, на чём остановился, в коридоре послышались громкие, тяжёлые, быстрые шаги. К счастью, брюнет отвлёкся на этот звук и немного ослабил хватку. Одним отчаянным усилием мне выскальзываю из объятий капитана и отскакиваю подальше. Опираюсь руками на стол, чтобы не упасть от усталости и замираю, чтобы не издать лишних звуков. Беллами тоже стоит, насквозь прожигая меня неопределённым взглядом. Тяжёлый некто быстро проносится мимо нашей двери, жду, пока шаги относительно затихнут, не смотря на Беллами одним прыжком достигаю двери, распахиваю её и выскакиваю в спасительный коридор. Бегу не чуя ног в нашу с Тав комнату, надеясь, что её там нет. Судорожно залетаю внутрь и закрываю щеколду, молясь, чтобы у Беллами хватило гордости не взламывать эту дверь. Ощущаю себя разобранной на части, не могу и не хочу сейчас думать о случившемся. Бросаю взгляд в зеркало и ужасаюсь: волосы всклокочены, губы распухшие, рубашка мятая. Быстренько привожу себя в порядок, прикладываю холодную тыльную сторону ладони к горящим губам. Несколько минут проходят в томительном, страшном ожидании. Всё в порядке, никого. Через четверть часа я слышу звонкий стук в дверь. Тихо спрашиваю: — Кто там? Радостная Октавия барабанит в дверь и чуть не сносит её своим счастьем. Отпираю, запускаю подругу и снова закрываю на щеколду. Тав устало плюхается в кресло и восторженно начинает рассказывать о своём свидании. Рассеянно слушаю, вычленяя из потока речи только самое главное. — Кларк, мы просто сидели и разговаривали в одном тайном месте. Джаспер такой умный, вежливый, такой восхитительный… Мы проговорили несколько часов, до того как заметили, что уже совсем стемнело. А когда настало время уходить… Замечаю смущение Тав и кивком прошу продолжать. Должна же я знать, ради чего вытерпела всё это! Брюнетка колеблется пару секунд, но потом выпаливает: — Он меня поцеловал! Несколько секунд Тав таращится в стену и внезапно осознает, что её сегодня первый раз поцеловали. К сожалению, сегодня она не одна такая. С брюнеткой случается беспричинная истерика, она не то смеётся, не то плачет. Подхожу и обнимаю её, ласково с ней разговариваю, успокаиваю. Когда все эмоции выплеснуты, приходит пора усталости и апатии, у Тав хватило сил лишь доползти до кровати. Уже засыпая, она вновь горячо меня поблагодарила и спросила: — Беллами ничего не заподозрил? Отрицательно киваю и показушно зеваю. — А чем вы там занимались? — Мы перерывали шкаф в поисках нормальных книг, не нашли. Завтра пойдём покупать. Тав благополучно засыпает, а меня только-только начинает трясти крупной дрожью. Осознаю, что могло бы произойти, если бы никто не прошёл мимо кабинета капитана. Я скорее продам душу дьяволу, чем расскажу Октавии или кому-нибудь ещё о случившемся сегодня в кабинете! Доползаю до кровати и просто падаю одеревеневшим телом на одеяло. Засыпаю, как только голова касается подушки. Всё обдумаю завтра, сейчас я чувствую себя смертельно больной. Просто не могу никак на всё это отреагировать, вот и всё.