А? Что?
Просыпаюсь от громкого нетерпеливого стука в дверь. Кто-то нещадно колотит по несчастной деревяшке, угрожая выломать её. Мгновенно сажусь в кровати и с трудом разлепляю глаза. Мельком оглядываюсь. Солнце уже высоко. Раз меня будят, значит я куда-то опаздываю. Только вот куда?
— Вставай, Кларк! Просыпайся, я такое узнала! Можно войти?
Не могу понять, кто это говорит. Первые несколько минут после сна особенно мучительны. Просто не соображаю, что вообще происходит. Через пару секунд узнаю голос моей подруги, вездесущей горничной Маргарет. Облегчённо вздыхаю и немного хрипло отвечаю:
— Да, конечно, Маргарет, заходи.
Дверь открывается нараспашку, и в комнату влетает низенькая, полная, загорелая девушка. Ей около двадцати лет, но выглядит она чуть старше. Карие глаза излучают возбуждение, дыхание частое и глубокое. Необычно грязный передник. Растрёпанные волосы. Странно, Маргарет всегда тщательно следит за своим внешним видом. Кажется, она пришла сообщить очень важную новость. Видимо, дело не в моём опоздании.
Надо бы принять более удачную для разговора позу. Быстро встаю с кровати, одним движением накидываю халат, сажусь в одно из двух кресел и жестом предлагаю девушке сделать то же самое. Та нетерпеливо присаживается на самый краешек и сразу начинает тараторить:
— У меня такая новость, такая новость, что упасть можно! Только никому не говори, что это я тебе рассказала, обещаешь?
Ну что случилось-то, расскажи уже, сколько можно болтать. Превозмогая желание хорошенько потрясти Маргарет за плечи и вытрясти всю правду прямо сейчас, глубоко вдыхаю и сохраняю спокойствие. Делаю успокаивающие пассы руками.
— Маргарет, я никому ничего не скажу. Говори уже, интересно ведь!
Девушка замолкает, поправляет руками передник, заправляет прядку волос за ухо, выдерживает пяти секундную паузу и торжественно объявляет:
— Ты скоро выходишь замуж!
Сказать, что я удивилась — ничего не сказать. Ожидала новости про что угодно, только не про замужество. Меня как будто ушатом холодной воды облили. Серьёзно? Откуда такие ошеломляющие известия? Очередные слухи, дворовые сплетни? Резко встаю — аж в глазах позеленело, начинаю мерить шагами расстояние от окна до двери. Маргарет сидит неподвижно, с непониманием наблюдая за моей реакцией. С трудом усмиряю эмоции и как можно более спокойно спрашиваю:
— Почему ты так решила?
Маргарет словно просыпается и снова начинает тараторить:
— Я нечаянно подслушала разговор хозяйки с её престарелой матерью и узнала, что Финн скоро приезжает из столицы. Они выражали надежду на вашу скорую свадьбу. Я так за тебя рада! Финн просто прелесть, ты будешь с ним счастлива!
Нахмуриваюсь и провожу рукой по лбу. Прохладная ладонь немного приводит меня в себя.
Маргарет такого не могла придумать. Похоже, на этот раз мне не выкрутиться. В груди начинает зарождаться паника. Интересно, сколько времени у меня в запасе?
— Когда приезжает Финн?
— Через неделю. Ему ещё надо уладить кое-какие формальности в городе. Ты что, не рада?
Вымученно улыбаюсь и фальшиво-радостно говорю:
— Конечно, рада! Просто я немножко не выспалась, вот и всё. Спасибо, что разбудила, уже давно мне надо было встать. Кстати, а чем это таким горелым пахнет? Ты не чувствуешь?
Маргарет, кажется, поверила в мою радость по поводу замужества. Что с неё взять, простая, добрая, но не очень проницательная девушка. Это меня и спасло от продолжительного допроса. Ну и моя уловка про горелое. Горничная вскакивает с кресла, наспех прощается и выбегает из комнаты.
Как только за Маргарет закрывается дверь, мои тщательно сдерживаемые эмоции вырываются наружу. Ярость и какое-то отчаяние овладевают мной.
Ну почему я?
Что, Финну богатых девушек в столице не хватает?
Да быть такого не может.
Пытаюсь как-то успокоиться. Останавливаюсь и глубоко вдыхаю. Горло стискивает кольцом позорной паники. Начинает не хватать воздуха. Подхожу — нет, подбегаю — к окну и открываю его нараспашку. Свежий воздух наполняет лёгкие до отказа, немного приводит мысли в порядок.
Мне нужно что-то делать. Нет, я должна, обязана что-то сделать. Если бы отец мог дать мне совет, что бы он сказал? У меня всего неделя. Потом будет гораздо сложнее.
Задумчиво перебираю в руках локоны. Судорожно думаю, как поступить, чем не допустить эту свадьбу.
Нет, так дело не пойдёт!
Сажусь в кресло, обхватываю руками колени и кладу на них голову. На глаза наворачиваются слёзы страха и беспомощности. Резким движением рукава стряхиваю их на пол и запрещаю себе плакать. Дышу мелко и часто, чтобы не допустить истерики. Само собой вспоминается моё счастливое детство, то ощущение полной безопасности.
***
До семи лет я жила, словно птичка на воле. Гуляла, где хотела, дружила, с кем хотела. Лазала по деревьям, играла в прятки на чердаке, пила воду из лесного ручья. Вдоволь каталась на лошади, купала её, ухаживала за ней, как могла. Полная свобода и счастье. Потом мне наняли учителей, самых лучших, которых только можно было найти. География, история, чтение, литература, чистописание. Я стала посещать уроки манер, танцев, поведения в обществе, пения. Специально для меня был нанят учитель фехтования. Несмотря на огромный объём работы каждый день, учёба мне очень нравилась.
Я всегда с жадностью читала книги: любые, какие только попадались мне на пути. А когда появились люди, не только добывавшие для меня хорошие книги, но и помогающие понять их, способные обсудить со мной их смысл, я была безумно счастлива. Взахлёб читала, радовалась каждой прочитанной истории, ела, спала, жила вместе с любимыми героями. Уроки танцев я любила не меньше, с удовольствием разучивала самые сложные танцы.
Единственное, что осталось при мне — свобода в душе. Я не могла терпеть ни малейшего беспричинного ограничения. Если считала наказание несправедливым, спокойно объясняла свою точку зрения и не слушалась никого. Но если мне чётко объясняли мою вину, приводили аргументы, я достойно сидела взаперти и выучивала пару лишних стихов наизусть без малейшего сопротивления. Учителя шептались с моим отцом:
— Какой у вас странный ребёнок! Слушается, только когда считает нужным, но зато без малейшего плача или жалоб.
Папа на такие сообщения лишь тяжело вздыхал. Он советник короля, всегда занят. Времени на меня всегда не хватало, но я не жаловалась, лишь ещё больше радовалась каждому часу с папой. Отец радовался моим успехам, ездил со мной на лошади, возил в город. Один раз я даже побывала в столице.
Но однажды всё изменилось.
Мне было двенадцать лет, когда, вернувшись домой с очередной верховой прогулки, я обнаружила у порога нашего дома карету. Не нашу, какую-то очень пафосную, позолоченную. Зайдя в дом, я обнаружила отца в компании какой-то женщины. Она представилась Элизой Уинслоу. Насквозь фальшивая улыбка не скрывала её неприязни ко мне, женщина просто излучала раздражение, когда обращалась ко мне. Я тогда поспешила удалиться из её общества, но в целом этому не суждено было сбыться. Через два месяца Элиза Уинслоу стала Элизой Гриффин, женой моего отца.
Я восприняла это событие нормально. Понимала, что папе нужна заботливая жена, и была совсем не против его счастья. Оказалось, что у Элизы есть сын от первого брака. Я видела его лишь один раз, на свадьбе отца. Финн Уинслоу. Старше меня всего лишь на два года, юноша отнёсся ко мне чрезвычайно нахально и презрительно. Впрочем, Финн сразу после свадьбы уехал обратно в столицу, продолжать обучение, так что он перестал меня тревожить.
Через четыре года скоропостижно скончался отец. Никто не знает, от чего именно. Это было для меня невыносимо болезненным ударом. Две недели я провела без движения. Просто лежа в постели. Без еды, лишь иногда пила немного чая, приносимого мне Маргарет. Потом кое-как начала вставать, но прежнего чувства защищённости уже не было.
Элиза оказалась властной и жестокой женщиной. По завещанию, отец оставил мне практически всё, кроме половины самого дома, доставшейся его жене. Это и послужило мне некоторым щитом от её ярости. Элиза срывала злость на слугах, на животных, на своей престарелой матери, но ничего сделать не могла. У меня глаза открылись на истинные намерения моей мачехи. Хотела получить огромное богатство, а в итоге — совсем чуть-чуть.
Этот год я прожила в своём мире. С мачехой совсем не пересекалась, лишь гуляла, читала, навещала своих уже бывших учителей. Мне недавно исполнилось семнадцать, а я до сих пор не знала, как дальше жить.
И тут — такие новости про меня и Финна. Не знаю, как они собираются меня заставить выйти замуж за него. Ясно, что Элиза так просто столько денег не упустит.
***
Я зябко поёжилась в своём кресле. Забыла закрыть окно, вот и выстудила комнату.
Медленно, аккуратно встаю и прикрываю створки окна. Сбрасываю с себя паутину воспоминаний и возвращаюсь в реальность. Быстро начинаю приводить себя в порядок. Надеваю платье, туфли, умываюсь, причесываюсь и заправляю постель.
Пора идти на завтрак и обдумывать план избавления от Финна, вместе с его корыстолюбивой мамочкой.
