После того, как система подсчитала голоса, на весь зал прозвучал вердикт искусственного интеллекта. «Решение принято» — дальше шло монотонное перечисление количества голосов «за» и «против». Та же информация была видна на сияющих зеленым светом экранах. Вскоре механический голос был перекрыт радостным, возбужденным, но подчас и недовольным гулом голосов сотен сенаторов. Особенно громко выражали свое отношение к произошедшему представители нечеловеческих рас. На уровне глаз Гоны птицеподобные гуманоиды, название которых вылетело у девушки из головы, отплясывали что-то смутно похожее на джигу. Их яркие мантии привлекали к себе внимание — даже боковое зрение выхватывало похожие на бабочек силуэты.
Из-за нахлынувшего облегчения и радости нестройный гам казался молодой женщине музыкой. На краткий миг Гона пересекалась взглядом с канцлером. Она заметила, как по его губам скользнула легкая одобрительная улыбка — но спустя долю секунды от нее не осталось и следа. Визирь застучал своим посохом, пытаясь восстановить тишину. Когда уровень шума наконец снизился, Слай Мур объявила часовой перерыв перед следующей сессией, на которой должны были рассматривать экономический кризис, разгоревшийся на нескольких планетах Внешнего кольца.
Одна за другой платформы делегаций принялись возвращаться в кабинеты. Когда металлические створки, ведущие в зал, закрылись, а платформа замерла, зафиксировавшись на своем законном месте, Квай-Гона с радостью и облегчением сбросила с себя маску настоящей леди. Опершись на руку, протянутую ей Оби-Ваном, она сошла на пол, преодолела половину комнаты и опустилась в удобное кресло, облокотившись на спинку. Весь предыдущий час молодая женщина провела в позе «герцогиня», от которой у нее затекли ноги и разболелась спина.
— Гона, ты была очень убедительна, — похвалила ее Лионель, присаживаясь рядом. — Молодец — быстро сориентировалась, с чего начинать.
— Я очень рада, что сенаторы отменили эту статью. Мне казалось, что будет куда сложнее разбить их консерватизм.
— По-настоящему это решение приняли не на заседании, — с улыбкой пояснила леди Дуку. — Слушания — игра в лучшем случае десятки неофициальных партий. Вопрос лишь в том, чьи интересы сойдутся с предложением. А истинные дебаты и споры проходят конфиденциально и без прессы. К примеру, графы Серенно лично появляются в Сенате лишь в случаях особой важности — обычно голос «за» или «против» отдает массовка, которой все равно, какие будут аргументы. Решение Внутреннего Совета для них закон. Только в чрезвычайных случаях они воздерживаются от голосования и выносят новые факты на рассмотрение правящих Домов. Обычно в таких случаях голосование не засчитывается из-за низкого процента проголосовавших. Именно поэтому редко какое важное дело решается в одно слушание.
Экскурс за кулисы Сената был познавательным, но Оби-Вана больше интересовал другой вопрос:
— А что теперь будет с Куро?
— Мы подадим дело в суд Корусанта, и ее судьбу решат согласно стандартному законодательству. Очень сомневаюсь, что будет высшая мера, но наш адвокат попытается этого добиться, — интонация голоса леди Дуку не изменилась, оставшись такой же спокойной. — Пока не стоит забивать себе этим голову.
— Но ведь закон не имеет обратной силы, — напомнила Гона с долей удивления.
— Поверь мне, в столь резонансном деле об этом забудут, — произнесла Лионель. — Народ возмущен и требует справедливости. Ты видела, сколько разумных собралось у Сената. В данном случае это настоящая сила, способная повлиять на события: если разозлить мирных митингующих, то добром это не кончится.
— Мы останемся на следующее слушание? — полюбопытствовала Квай-Гона, очень надеясь на отрицательный ответ.
— Это не имеет никакого смысла. Будет очень много дебатов на пустом месте, а время лучше использовать более рационально.
— Думаю, Гоне нужно отдохнуть, — положив ладонь на плечо дочери, вступил в разговор Кейд. — Тем более, насколько я помню, на вечер запланирована культурная программа.
— Значит, оставим молодое поколение анализировать слушание и готовиться к вечеру. А нам предстоит еще пара деловых встреч.
Оби-Ван и Гона обменялись улыбками, уже собираясь подниматься со своих мест. Но по комнате пронеслась мелодичная трель сообщения, пришедшего по внутренней связи. Кейд подошел к пульту и бегло прочел его.
— У нас просит аудиенции сенатор от Кореллии.
— Интересно… — Лионель явно стала анализировать возможные цели этой встречи. — Разумеется, отправь согласие.
— Серенно ведет совместную работу с этим сектором? — спросила Гона, пытаясь вспомнить подобные факты.
— Не совсем, но, судя по всему, намечается какой-то союз. Кейд, посмотри, пожалуйста, приложили ли уже ID-карту нашего гостя.
— Мисс Скерра Хелл, — озвучил граф имя сенатора.
Из голопроектора, расположенного на столике между креслами, в воздухе возникло изображение миловидной молодой женщины с рыжевато-каштановыми волосами, уложенными короной. Оби-Ван подался чуть вперед, сосредоточенно рассматривая лицо кореллианки.
— Я ее знаю, — наконец признался он. — Она вдова магистра Халкиона, если я ничего не путаю.
Квай-Гона вспомнила, как зимой, в канун Нового года, она с мужем провела несколько часов за составлением письма для этой женщины. Лионель тогда еле успела объяснить, что послание — хорошая идея, а вот коробка с благотворительной помощью — точно лишняя. Ответ пришел спустя три дня — с теплыми поздравлениями и читающимися между строк завершением в том, что в смерти мужа она никого из них не винит.
Но перед личной встречей с кореллианкой Гона все равно занервничала. Впрочем, как только Скерра Хелл дала знать о своем прибытии и спустя несколько секунд вошла в комнату, беспокойство растворилось практически бесследно. Невысокая женщина в брючном костюме нежно-зеленого цвета так и источала оптимизм, широко улыбаясь миру. Ее волосы, теперь остриженные по последней моде, спадали до плеч мелкими локонами. Эта прическа придавала сенатору легкое сходство с кокер-спаниелью.
— Добрый день, — произнесла Скерра, обводя взглядом всех присутствующих. — Благодарю вас за то, что вы нашли время для встречи со мной. Обещаю, что задержу вас ненадолго.
— Здравствуйте, сенатор. Прошу, присаживайтесь, — Кейд отодвинул один из стульев, стоящих вокруг круглого стола. Остальные члены Дома Дуку уже заняли места за ним.
— Разрешите поздравить вас с появлением наследников и выразить свое глубочайшее возмущение поступком Ордена. Уверяю вас, что кореллианские джедаи возмущены подобными действиями своих коллег.
— Насколько я знаю, Зеленые джедаи во многом не согласны с центром, — дипломатично заметил Кейд, подхватывая нить разговора и переводя его в нужную сторону.
— Вы полностью правы, граф. Мы, корелланцы, считаем семью самой важной в жизни человека. И нынешний режим Ордена вызывает большое неодобрение, в том числе и среди джедаев. Тем более, после смерти магистра Халкиона новый представитель в Высший Совет так и не был назначен — теперь права голоса у Кореллии нет.
Скерра замолчала, передавая инициативу. На этот раз заговорила Квай-Гона:
— Вас заинтересовал проект «Школы», госпожа сенатор?
Кореллианка кивнула:
— Чрезвычайно, леди. Особенно предложение перевести Орден под юрисдикцию служебного подразделения. Наша система несет огромные убытки от контрабанды. Зеленые джедаи сотрудничают с Кореллианскими силами безопасности, но действительно хорошего результата разовая помощь не приносит. А вот если фросъюзеры станут специальным подразделением КорБеза, а не отдельной организацией — проблема исчезнет сама собой.
— Мы рады тому, что Кореллия не боится изменений, — Квай-Гона поняла, что пришла пора коснуться самой сути этой встречи. — Что потребуется от нас?
— Поднять этот пример при подходящем случае. Реформация кореллианского подразделения будет выгодна всем — в свою очередь, мы выделим преподавателей для вашей школы. Вам ведь нужны профессиональные кадры?
Что-то подсказывало Гоне о том, что для Скерры вся эта игра тоже чужда, и к участию в ней ее подталкивает только осознание благой цели, путь к которой, в общем-то, и не важен. Короткая, случайная встреча взглядами лишь подтвердила эту догадку. Вспышка эмпатии согрела душу — интуитивное понимание друг-друга приятно удивило обеих девушек. Для себя Квай-Гона отметила еще и то, что она все-же не полностью разучилась доверять людям.
— Я буду очень благодарна вам за помощь и обмен знаниями.
Лионель неожиданно принялась обмахиваться веером — лишь на третьем повторении жестов Гона поняла, что от нее хочет бабушка. Светским тоном молодая женщина произнесла:
— Позвольте пригласить вас на прием. Точную дату я сообщу вам в письме, но, скорее всего, это будет на следующей неделе.
— Я с радостью совершу визит на Серенно. Восхитительные пейзажи вашей планеты известны далеко за ее пределами.
— Вы планируете остаться на второе слушание?
— Нет. На Корусанте у меня немало дел. Впрочем, как и у вас. Не буду вас задерживать и благодарю за содействие.
— В таком случае, позвольте проводить вас до посадочных платформ. Нам по пути.
Теперь уже на крыльях триумфа Гона преодолела мрачные своды Сената и с радостью вышла на светлую и людную площадь. Скерра держалась рядом — подобный жест не носил официального характера, но для публики и умеющих мыслить политиков служил подтверждением поддержки Кореллии. Количество людей, казалось, выросло в несколько раз с тех пор, как заседание началось. Толпа теперь напоминала океан, напирающий на узкий пирс. Ее волнение сейчас не было штормом — но и эти легкие колебания напоминали о возможной разрушительной силе. Появление представителей Серенно вызвало настоящий шквал аплодисментов и восторга. За слушанием в Сенате следили в режиме прямой трансляции, и о его результате уже знали.
Будто случайно сбросив вперед полу плаща, который теперь служил легкой броней, Лионель подошла ближе к парапету. Она остановилась практически у самого края возвышения, встав между двумя стражниками. Подняв вверх правую руку, леди Дуку дала понять, что хочет тишины. За пару минут гвалт утих. Один из митингующих передал женщине громкоговоритель, которым она не преминула воспользоваться.
Пока Лионель с легкостью и азартом поддерживала толпу удивительно стройным экспромтом, Квай-Гона не могла отвести взгляд от залитой солнцем площади. Она смотрела на Корусант уже совсем другими глазами — холод и четкие геометрические формы небоскребов, подпиравших чистое небо, больше не казались ей чужеродными. В этом архитектурном ансамбле была своя гармония, впечатление от которой только усиливало общее настроение радости, царившее в Силе. Теплый воздух приятно прикасался к коже. С долей любопытства Гона думала о будущем, и сейчас оно расцветало яркими красками перспектив и ожидаемых достижений.
***
После долгого пребывания на людях при полном параде Гоне хотелось лишь одного — смыть с лица косметику, снять платье и встать под прохладные струи душа. Радость все еще теплилась в ее душе, но усталость от этого никуда не исчезла. К счастью, у нее было три полностью свободных часа до обеда — Лионель позаботилась о том, чтобы не слишком загружать еще не до конца восстановившуюся внучку. Оби-Ван тоже ушел в их спальню, и сейчас медитировал, удобно устроившись в кресле.
Аккуратно отложив на туалетный столик застежку-камею и остальные украшения, Квай-Гона ловким движением руки свернула косы в два тугих пучка и закрепила их на голове простыми заколками. Плащ и платье заняли свое законное место в шкафу. Шелковый халат, накинутый на обнаженное тело, приятно касался кожи, ставшей в последнее время довольно чувствительной. Зайдя в ванную и прикрыв дверь, молодая женщина осторожно сняла послеродовой бандаж — в ее случае он носил в большей мере эстетическую функцию. Хорошо развитая мускулатура должна была помочь быстро восстановиться, но пока отражение в зеркале оставляло желать лучшего — по мнению самой Гоны. Со всей женской критичностью рассматривая себя, она отмечала, что с нетерпением ждет того времени, когда вновь сможет вернуться к активным тренировкам. Привитый идеал атлетического телосложения, которому ее фигура соответствовала до беременности, сейчас казался очень и очень далеким.
Водные процедуры принесли ожидаемое облегчение — в большей мере психологическое. Гоне всегда казалось, что струи воды смывают с нее не только пыль, но и все нехорошее. Она чувствовала себя обновленной. Ступив ногами на мягкий коврик в ванной, молодая женщина заметила, что больше не одна: Оби-Ван наблюдал за ней с легкой улыбкой на лице и пушистым полотенцем в руках.
— Я сейчас еще не в лучшей форме, — с непонятно откуда взявшимся смущением произнесла Квай-Гона, Силой притягивая к себе халат. Шелк, быстро впитавший в себя часть влаги с кожи, служил плохой ширмой. Понимая это, равно как и нелогичность своей реакции, она все равно продолжила прикрываться ним.
— Откуда ты взяла эти глупости? — в голосе мужа звучало искреннее удивление.
Подойдя ближе, Оби-Ван осторожно провел ладонью по плечам жены. Видя, что она не против, он стал осторожно вытирать стекающие капли воды с ее спины. Изучая изменившуюся фигуру Гоны, он отмечал лишь то, что ее контуры смягчились, стали более округлыми и женственными.
Было заметно, как молодая женщина постепенно расслабляется — правая рука, поддерживающая шелковую ткань над грудью, вскоре опустилась. Еще через несколько минут халат и вовсе соскользнул на пол. Сотни ворсинок махрового полотенца приятно скользили по коже. Квай-Гона машинально подалась ближе и повернулась лицом к мужу, с облегчением замечая в его взгляде прежнее восхищение.
— Ты прекрасна, — полотенце было откинуто на бортик ванной, и сейчас Оби-Ван продолжал нежно ласкать свою жену, выводя пальцами узоры на ее налившейся груди.
Проведя пальцами по щеке любимого, Гона с неожиданно проснувшейся пылкостью прижалась губами к его губам, начиная долгий поцелуй. При этом она пыталась на ощупь расстегнуть ряд пуговиц рубашки, начинавшей казаться ей абсолютно лишней.
— Мне еще нельзя заниматься любовью, — с вернувшимся рассудком и некоторым огорчением напомнила Квай-Гона, проводя языком по припухшим губам. Ее дыхание уже участилось, а ниже живота начинали ощущаться предвестники приятного возбуждения.
— Я помню. Но ведь есть и другие способы сделать тебе приятно.
Свободный доступ к любой литературе был одним из приятных бонусов в открывшемся новом мире. Оби-Ван не преминул воспользоваться этим и досконально изучить несколько энциклопедий, изначально предназначавшихся для подростков. В Храме тема любви не поднималась в принципе — и тут все зависело только от мастера. До падаванства большинство форсъюзеров верило в то, что дети появляются из капусты, а приносят их рекрутеры. По мере взросления кое-какие знания все-же появлялись, но без всякой конкретики. А сейчас в информации его никто не ограничивал — впереди ждало множество интересных открытий.
— Я тоже знаю о подобном. В теории. Пришло время практики.
После еще одного поцелуя Оби-Ван подхватил жену на руки и перенес в спальню. Ее халат так и остался сиротливо лежать на кафельном полу. В который раз мысленно поблагодарив архитекторов за великолепную звукоизоляцию, Гона забыла обо всем. Сейчас она не сдерживала стонов, когда по всему телу расходились волны сладкой дрожи, погружающей ее в океан экстаза. Да, муж был прав — с базовыми знаниями анатомии разнообразие способов получить и доставить наслаждение резко возрастало.
— Теперь моя очередь, — шепнула она, меняя позу и протягивая руку к пряжке ремня на брюках Оби-Вана.
Видит Сила, у нее тоже было, чем удивить. Эти несколько часов принесли супружеской паре много новых впечатлений — без всяких слов было понятно, что эксперименты на этом дне не закончатся. Гона, раздумывая о том, сможет ли она отыскать свою старую джедайскую форму в недрах гардероба, незаметно для себя задремала в тепле, прижавшись к мужу. Лежать рядом, казалось, можно было целую вечность, но сигнал внутренней связи вскоре прервал блаженство — подходило время обеда. Еще раз посетив ванную комнату, молодая женщина принялась спешно приводить себя в порядок. К ее радости, обедали не в ресторане, а в спокойной домашней обстановке.
Стол вновь был заполнен разнообразными блюдами, источавшими аппетитные ароматы. Неожиданно для себя Квай-Гона поняла, что очень проголодалась. С интересом слушая рассказ Лионель об очередной сделке, молодая женщина налегала на нежный крем-суп из морепродуктов. Оби-Ван, радуясь тому, что к жене вернулся аппетит, уже незаметно подлил ей пару половников из большой супницы.
— Кстати, пришло приглашение от канцлера, — вспомнила леди Дуку, когда прислуга меняла блюда. — Поход в музей отменяется — сегодняшний вечер мы проведем в опере.
— Что будем слушать? — полюбопытствовала Гона, пытаясь решить, что ее привлекает больше — рагу из кролика под красным вином или запеченная индейка с мейлуранами.
— «Иоланту» и поздравления. Почитайте надосуге либретто, освежите память. Можно считать, что вам повезло — это довольно короткая опера. Часа два, не больше.
— Это очень радует, — кивнул Оби-Ван, который не испытывал особой любви к подобному времяпрепровождению.
— Я тоже не фанат оперы, — неожиданно признался Кейд. — Но от нее никуда не денешься.
Квай-Гона заметила, что ее мужа этот факт очень удивил. Она поставила себе галочку как-то рассказать ему о том, что в опере она за все время падаванства была только один раз, да и то только потому, что мероприятие было обязательное. А вот на рок и хэви-метал концерты Кейд водил ее с завидной регулярностью.
— Наряды готовы? — спросила молодая женщина, возвращаясь из воспоминаний в реальный мир.
— Разумеется. И визажисты обо всем уже знают.
Гона с долей грусти вздохнула, предвидя долгие и скучные часы, за которые из нее вновь будут делать девушку с обложки журнала. Но перспектива интересно провести вечер и посмотреть на зрелищное представление все равно радовала. Возможно, опера без ярко выраженного пропагандизма в сюжете ей и понравится.
***
Квай-Гона не ошиблась — зрелище оказалась действительно выше всяких похвал. Красивые костюмы, великолепный оркестр и величественные декорации полностью погружали в происходящее на сцене. История молодой принцессы, от которой всю жизнь скрывали ее слепоту, действительно затронула душу — во многом благодаря замечательному вокалу и чудесной актерской игре солистки. Гона сопереживала героине, хотя и знала, что к концу истории ту излечит странствующий джедай, и она обретет счастье со своим возлюбленным.
Канцлер был сама любезность — во время антракта он с искренним интересом расспрашивал молодую женщину о проекте «Школы», и предлагал подать его на конкурс социальных инициатив. Короткая прогулка по холлу оперы тоже была полна приятных встреч. Лионель не ошиблась в своих прогнозах — поздравления действительно так и сыпались.
Одним словом, вечер прошел великолепно, и садясь в спидер Гона ощущала небывалый подъем духа. Похожее настроение было и у остальных членов Дома Дуку. Первые порывы холодного беспокойства коснулись Квай-Гону в тот самый момент, когда из иллюминатора уже стали видны окна их апартаментов. Открытая терраса была освещена лишь узкой полоской фонарей, служащих габаритными огнями для пилотов. Сила отзывалась практически абсолютной тишиной и покоем, будто помещение было полностью безлюдным. Но куда в таком случае исчезла вся прислуга? Квай-Гона точно помнила, что после окончания оперы Лионель по комлинку отдала указание готовиться к их прибытию и накрывать на стол.
Спустя пару секунд атмосфера легкости растворилась без следа. Оживленная беседа замолкла — все повернулись к иллюминаторам в непонятном беспокойстве. Когда спидер приблизился к посадочной платформе, стало окончательно понятно — что-то произошло. Помещение, насколько его можно было рассмотреть с этого угла обзора, выглядело так, будто по нему пробежалась орда варваров.
— Не выходите, — ледяным голосом произнесла Лионель. — Охрана должна все осмотреть.
Минуты прошли в томительном ожидании — телохранители тем временем осматривали помещения на предмет ловушек, взрывных устройств и притаившихся наемников. Краткие отчеты летели по общему каналу связи.
— Все чисто, — наконец вынесла вердикт глава охраны. — Жертв нет, но горничные без сознания. Думаю, вам стоит самим взглянуть на все, прежде чем мы вызовем полицию.
Со все больше нарастающим шоком Гона прошла вслед за остальными родственниками по прежде великолепным, а теперь разрушенным комнатам. Под ноги то и дело попадали осколки или обломки мебели. Охранники и меддроид уже приводили в чувство прислугу — молодая женщина ощущала долю облегчения от того, что, по крайней мере, никто не был убит.
Гостиная пострадала больше всего — помимо общего хаоса, на всю стену красовалось послание от неизвестного гостя: «Вы все пожалеете». Квай-Гона знала лишь одно оружие, которым было возможно вырезать подобное на металле.
Световой меч.
