***
Как только леди Ли дала знать, что ему уже можно уйти к Гоне, Оби-Ван незамедлительно последовал этому предложению. Быстрым шагом спускаясь в обширные подвалы замка, он ласковыми касаниями сквозь Силу уже успокаивал любимую жену. Оби-Ван был рад, что все уже закончилось и опасности для его семьи больше нет. Сегодняшняя ночь окончательно дала понять, что он уже воспринимает себя как часть Дома — игнорируя все мелкие разногласия и недоговоренности между ним и остальными членами правящей семьи. Прогресс чувствовался и в фехтовании. Настоящее сражение позволило понять тактику тестя куда лучше, чем часы спаррингов. И в тот момент, стоя на шаг позади, Оби-Ван четко осознавал, что от него требуется. Поддержка, которую он, к своей чести, сумел оказать в нужный момент. Молодой мужчина отдавал себе отчет в том, что его вмешательство позволило лишь немного сократить время, в течении которого джедайка сопротивлялась — но и это вызвало короткую одобрительную улыбку Кейда. Для Оби-Вана это стало наградой за все часы изнурительных тренировок — теперь он ясно понимал, почему Гона во время ученичества никогда не жаловалать на излишнюю строгость и некую отчужденность своего мастера. Эмоциональная скупость на людях с лихвой компенсировалась подобными жестами. В приятных раздумьях дойдя до ведущих в бункеры дверей, Оби-Ван сконцентрировался и произнес сквозь Силу: — Кошечка, — Тут он едва подавил улыбку от непривычности кодового обращения, сигнализирующего о том, что все в порядке, — я уже на месте. Но Гона, как оказалось, сквозь океан Великой уже ощутила его приход, и в этот момент спешно заканчивала вводить коды с внутренней стороны панели. Как только массивные створки разъехались в стороны, молодая женщина стремительно шагнула вперед. На ней была лишь простая ночная рубашка из хлопка — Оби-Ван с содроганием заметил, что жена стоит на холодном полу абсолютно босая. На миг их глаза встретились — в ее взгляде так и мелькала вереница вопросов, лишь слегка приглушенных усталостью, а он только сейчас осознал, каким тяжелым испытанием для Квай-Гоны было неведение в эти опасные часы. Если бы она сама постояла с сейбером в руках, глядя врагам в лицо, то, скорее всего, была бы намного спокойнее. — Все целы? — Коротко уточнила Гона, уже практически уверенная в том, что все обошлось. Ее голос был тверд и почти спокоен — такие моменты еще раз напоминали Оби-Вану о том, что эта свиду хрупкая девушка в душе настоящий воин. Но и такой, как она, требовались минуты отдыха и защищенности. Кивнув, он привлек жену к себе, крепко обняв обеими руками. Гона, положив голову ему на плечо, внезапно ощутила, что все призраки ее тревог растворяются словно туман, уступая место щемящей нежности и разливающемуся в душе теплу. Она готова была простоять так вечно — в этот момент на задний план отошли даже замерзающие на бетоне коридора ноги, но муж бережно поднял ее на руки, тихо шепнув, что не позволит заболеть по неосторожности. Тут схлынувшая волна адреналина резко начала «выключать» сильно вымотавшуюся Квай-Гону. На грани сна она почувствовала, как ее осторожно опустили на мягкую подушку и укрыли теплым пледом. Фрейлины безмолвно, дабы не нарушать покой Гоны, позаботились о Оби-Ване. Бегло выпив предложенное ему молоко вприкуску с питательной плиткой, молодой отец осторожно подошел к кровати, на которой под присмотром меддроида мирно спали младенцы. Не желая тревожить их сон, он ограничился лишь рассматриванием. Молодой отец все еще не мог до конца свыкнуться с мыслью, что это действительно его дети, и сейчас ясно понимал, что сделает что угодно ради того, чтобы малыши ни в чем не нуждались. Даже в том случае, если ради их благополучия придется поступиться частью принципов. Усталость тоже дала о себе знать, и, приняв ультразвуковой душ, вскоре он уже осторожно обнимал крепко спящую жену. За что Оби-Ван любил местные кровати — так это за их размеры. Вдвоем там было возможно устроится со всем комфортом, а плотный полог будто отделял от всех забот мира вокруг. Но сквозь Силу и он, и она не прекращали ощущать все крепнувшую связь между ними и детьми.***
Вершины гор уже начали медленно окрашиваться алым заревом восхода, а леди Ли и не думала ложиться спать. Приказав Бесси принести тостов и заварник пуэра (этот сорт чая особенно хорошо бодрил), Лионель спешно, но без всякой суеты раздавала задачи журналистам, которых заранее разбудила. Ни один из них не был против — ради такого материала не грех было поработать и внеурочно. Заготовки для масштабной шумихи в СМИ были готовы уже давно, но сейчас надлежало добавить четких фактов. Благо, их было более чем достаточно — и один возмутительнее другого. Кейд тоже не тратил время даром — уйдя к себе, он принялся за составление иска в Высший Внутренний Совет Серенно. На следующее утро многие популярные новостные издания и их электронные версии опубликовали похожие по содержанию сообщения, отличающиеся лишь смелостью в подаче материала и количеством подробностей. Правящие Дома Серенно всегда были обсуждаемой темой — и такой скандал не мог пройти мимо сознания народных масс. Кадры и короткий видеофрагмент, «случайно» просочившиеся в сеть, лишь подкрепили возмущение и негодование. Джедай, угрожающая оружием беззащитной пожилой женщине, и требующая, по сути, прервать законное наследование власти — все слои общества нашли, чему возмутиться. Часть подданых Дома Дуку и вовсе требовала выдать им Куро для свершения правосудия. А остальные, менее радикально настроенные граждане, точно не протестовали бы против высшей меры наказания для джедайки — народ в большей своей части любил нынешних представителей правящей семьи. А то, что Лионель стала леди Дуку лишь после брака, уже десятилетия никого не волновало. Она смогла не допустить кризиса и упадка, провела ряд реформ в сфере промышленности — люди хорошо помнили, чем ей обязаны. Члены остальных Домов восприняли поступок Куро как угрозу для всех них. Одним лишь обнажением меча Темная Женщина оказала большую услугу, переведя проблему из конфликта джедаев с семьей Дуку в куда больший масштаб. Вполне закономерно «за» поднятие этого инцидента в Сенате с целью ограничить полномочия и вынести санкции Ордену проголосовали представители пяти оставшихся Домов. Рассматривать произошедшее в Высшем Суде Республики было бы пустой и чисто формальной процедурой — джедаи были, по сути, неприкосновенны, и взыскания им в случае необходимости назначал Высший Совет Ордена, что совершенно не устраивало Лионель. Но теперь она представляла интересы Серенно в целом — и подобное дело можно было с совсем небольшой натяжкой отнести к тем, которые разбирались Сенатом. А с поддержкой Палпатина, который в то же утро выразил свои сожаления и весьма недвусмысленно дал понять, что даст ход кампании, дело было в шляпе. Надлежало лишь немного подождать, продолжая вести антиджедайскую политику — заседание назначили через десять дней. Леди Дуку не видела смысла пытаться перенести слушание на более ранний срок — в этом случае Квай-Гона просто физически не смогла бы присутствовать на нем, что сыграло бы совсем не на руку планам Лионель. Но, не смотря на все хлопоты, леди Дуку не забыла о даном Энакину обещании.***
*** Эрих Бамерон недаром считался одним из лучших агентов Дома Дуку. У этого высокого, крепко сбитого мужчины с располагающей к себе внешностью не было постоянных обязанностей — задания менялись довольно часто, а в промежутках между ними он безбедно жил в небольшом котеджном поселке, располагавшемся на окраине леса, и развлекался своим любимым делом — охотой. Эриха полностью устраивала его жизнь — он терпеть не мог застои, и для него бесконечная кавалькада различных важных поручений была только в радость. Чаще всего он выступал в роли шпиона, но никогда не протестовал и против других, менее сложных и престижных заданий. Поэтому когда встала необходимость выбирать, кого отправить на Татуин, Лионель долго не размышляла. Она точно знала, что Бамерон выполнит все указания четко и оперативно. И, так как мужчина в данный момент был свободен, женщина вызвала его к себе. Объяснив, что от него потребуется, леди Дуку снабдила агента одной из самых универсальных валют (особенно когда дело касалось планет Внешнего Кольца), неплохой суммой обычных кредитов и письмом. Эрих внимательно выслушал указания и пообещал, что доставит Шми Скайуокер на Серенно в кратчайшие сроки. Простившись с Лионель, мужчина ушел к себе — сложить необходимый минимум вещей и подобрать подходящие документы. Впрочем, небольшой чемодан всегда стоял наполовину укомплектованным, а остальное докладывалось в него с учетом климата планеты и особенностей задания. Вытащив все теплые вещи, Бамерон переместил на их место несколько комплектов легкой закрытой одежды и обуви — хоть миссия обещала быть короткой, без багажа лететь было бы рискованно. Слишком много ненужных вопросов в случае чего это могло вызвать. Открыв небольшой, но длинный ящичек своего письменного стола, мужчина пробежался пальцами правой руки по ряду идеально упорядоченных комплектов документов на все случаи жизни. Сегодня Эрих решил остановиться на личине Боба Ивента — молодого журналиста родом с Набу и активного участника многих благотворительных фондов. Взяв паспорт и удостоверение, свидетельствующее о профессии, Бамерон сразу переоделся в подходящую одежду и проверил наличие и работоспособность своих бластеров. Наконец, подхватив чемодан, он захлопнул дверь и направился в общественный космопорт — светиться личным транспортом было бы неразумно. Тем более, командировочные вполне позволяли нанять хорошего пилота со своим кораблем.***
Солнца-близнецы Татуина уже несколько часов назад прошли свой зенит и сейчас медленно двигались к горизонту, даруя легкую прохладу. Впрочем, для разумных, живущих не на этой пыльной планете, все равно стояла сильная жара. Лавка Уотто сейчас пустовала — лишь за стойкой Шми Скайуокер усиленно отчищала от грязи элемент обшивки какого-то дроида. Но как только с коротким звоном колокольчика отворилась входная дверь, женщина сразу отложила в сторону щетку и встала, чтобы приветствовать клиента. Вошедший мужчина выглядел слишком хорошо для Татуина, но намеренно не выставлял напоказ свой достаток. Поверх одежды на нем на местный манер был накинут плащ, защищавший костюм от песка. Но этому человеку решительно нечего было делать в лавке запчастей — за годы работы Шми приноровилась с одного взгляда отличать потенциальных покупателей от простых зевак. Прохаживаясь мимо полок, мужчина будто невзначай изучал обстановку помещения. Наконец он остановился у прилавка. — Добрый день. — Голос незнакомца был неожиданно любезен. — Не подскажете ли, где я могу найти Шми Скайуокер? — Это я, сэр. — Женщина решительно не понимала, откуда он вообще мог слышать о ней, и не считала нужным скрывать свое удивление. Мужчина тем временем неожиданно улыбнулся, жестом фокусника извлекая из недр своего плаща запечатанный конверт. — В таком случае, это вам. Думаю, проще будет, если вы сперва прочтете письмо. А затем продолжим нашу беседу. Странный гость вновь вернулся к изучению богатого ассортимента лавки Уотто. Слегка нахмурившись и на всякий случай обернув руку тканью, Шми осторожно перевернула лежащий на стойке конверт. Ее сердце пропустило удар, когда она узнала подчерк сына. Опустившись на стул, женщина чуть дрожащими пальцами извлекла само послание и пробежала по нему глазами. Во второй раз она читала уже медленно, пытаясь вникнуть в каждое слово. Мысль о свободе, уже долгие годы казавшаяся несбыточной, неожиданно стала вполне реальной. Но кто этот мужчина и что должен был сделать Эни для того, чтобы ее явились освобождать? Очевидно, незнакомец прочел этот немой вопрос по ее лицу и решительно пресек попытку задать его вслух: — Я все объясню вам. Но не здесь. Доверьтесь мне, и совсем скоро вы увидите сына. Шми не успела ничего ответить — из недр склада непешно вылетел Уотто. — Что вам понадобилось в моей лавке? — Довольно любезно поинтересовался тойдарианец, поняв, что перед ним не местный. — Недавно отличные муфты обратного цикла поступили. Недорого. Только покажите прежде, что у вас есть, чем платить. — Меня не интересуют контрабандные запчасти, благодарю. — С усмешкой отказал мужчина. — А что вы тогда забыли тут? — Уже куда менее вежливым тоном поинтересовался хозяин лавки. Конечно, большая часть товара была добыта не совсем законно — но вслух это ему еще никто из посторонних не озвучивал. — Я пришел, чтобы заключить с вами выгодную сделку. — Эрих положил на ладонь и активировал миниатюрный голопередатчик, из которого в воздух взметнулось изображение черной жемчужины со всей информацией о ней. В глазах Уотто сразу вспыхнул алчный огонек — драконий жемчуг, особенно столь редкого цвета, ценился очень высоко: — И что вы хотите за нее, сэр? — Вашу рабыню. — Коротко ответил Бамерон, указывая рукой в сторону Шми. — Ее? — Взгляд тойдарианца на миг переметнулся на женщину. — И все? Тогда по рукам! Уотто хорошо знал, что на стоимость подобной жемчужины сможет купить минимум троих слуг помоложе, поэтому поспешил оформить сделку. Бамерон едва заметно усмехнулся — все прошло как нельзя лучше, несмотря на все его опасения. А Шми Скайуокер тем временем не могла поверить в то, что происходящее реально. Уже вглядываясь в бесконечность космоса, женщина продолжала задаваться одним единственным вопросом — на что ради ее свободы пошел сын?***
В первые дни после родов Квай-Гона ясно поняла, что сильно переоценивала свои силы. Она искренне полагала, что сможет почти сразу вернуться к привычному ей ритму жизни — но у организма на этот счет имелось иное мнение. Тело яростно требовало отдыха — на том же настаивал и меддроид. И на этот раз Гона была вынуждена признать его правоту и дать себе восстановиться. Впрочем, совсем без работы она не осталась — стараясь держать руку на пульсе происходящего, молодая мать знала и про неутихающий скандал в СМИ, и про готовящийся суд. Лионель уже составила для нее речь, и, внеся небольшие правки, Гона старательно заучивала текст наизусть. Леди Ли поступила правильно, заранее осветив перед Квай-Гоной некоторые нюансы ее будущего материнства. Весь мир не станет подстраиваться под детей, а самой ей нельзя будет уделять все свое время исключительно им. По этой причине была приобретена XL-Львица — высокий, необычного вида дроид с огромным функционалом. Она должна была принять на себя весь груз ежедневного ухода за малышами. Молодая женщина очень долго присматривалась к механической няне, пытаясь понять, почему та сразу вызвала у нее очень смешанные чувства. С одной стороны, она прекрасно понимала, что бабушка права — даже при всем желании просто невозможно будет без посторонней помощи совмещать обязанности наследницы рода и матери. Но Гона никак не могла полностью искоренить в своей душе недоверие к дроиду, хоть с момента ее появления уже успела изучить и оценить все возможности Львицы, а также с помощью отца настроила дроида на необходимую программу воспитания — впрочем, вручную корректировать пришлось только вопросы о джедаях и Силе. Помимо прочего, в базу данных няни внесли более обширные сведения о традициях и истории Домов Серенно — с расчетом на будущее. Оби-Ван легче отнесся к Львице — изучив конструкцию дроида, он удовлетворенно отметил, что разработчики учли практически все. Теплая синтетическая кожа, приятный мягкий голос, по которому сложно было сказать, что он принадлежит не живому человеку, отсутствие острых углов, скрытые в корпусе генераторы защитного щита и две бластерные пушки — в технологическом плане эта модель практически не имела достойных аналогов. В перве дни Квай-Гона бросала все дела по малейшему волнению малышей, которые она ясно ощущала сквозь Силу, и спешила в детскую. Но со временем, вволю понаблюдав за тем, как Львица двумя парами рук одновременно кормит обоих младенцев теплой питательной смесью, Гона начала понимать, что такой постоянный контроль с ее стороны вовсе не обязателен. Няня, которой усталость вовсе была неведома, со своими обязанностями справлялась на высшем уровне — Квай-Гона через несколько дней привыкла, практически не просыпаясь, лишь помогать дроиду, сквозь Силу прикасаясь к сыновьям. Те же действия, как вскоре выяснилось, выполнял и Оби-Ван. Но близящийся отъезд на Корусант для слушания молодую мать совсем не радовал. Она понимала и то, что детям там делать нечего — это попросту небезопасно, и то, что это только на два дня, а голосвязь никто не отменял, но все равно волновалась. В последний день до отправления она практически не выходила из детской. Эта комната размещалась на первом этаже, точно под апартаментами Гоны и Оби-Вана. Помимо обходного пути туда можно было попасть, спустившись по скрытой в перестенке лестнице. На обустройство детской было потрачено немало времени и средств, но результат в итоге определенно стоил того. Просторная комната выходила во внутренний дворик замка своими огромными, от пола до потолка, окнами, занавешенными легким тюлем. Интерьер был выполнен в приятных для глаз тонах — кремовом и светло-зеленом. Две одинаковые резные кроватки с подвешенными над ними музыкальными мобилями стояли практически в центре помещения; у стены расположились миниатюрный холодильник, пеленальный стол и большой шкаф с многочисленными отделениями для одежды и игрушек. Напротив них стоял диванчик и модуль для подзарядки дроида-няни. Через автоматическую дверь можно было попасть в ванную комнату. Оптимальную температуру и уровень освещенности всегда поддерживала «умная» система контроля. Младенцы большую часть суток спали, прерываясь лишь на плач, сигнализирующий о том, что им что-то необходимо. Сегодня Гона отказалась от помощи Львицы и все делала сама, изредка заглядывая в одну из открытых на датападе книг. Ближе к вечеру в детскую зашел Кейд. На нем уже был дорожный костюм. Кивнув в ответ приложившей палец к губам дочери, которая только что укачала младенцев, мужчина немного постоял у колыбелей. Спустя пару минут в комнату так же тихо вошел Оби-Ван. Какое-то время молча посидев в уютной тишине, молодой отец, тоже полностью готовый к полету, тихо шепнул Гоне, что ей пора идти одеваться. Засиживаться не стоило — иначе был риск, что до Корусанта они доберутся поздно ночью. А выспаться было просто необходимо — заседание Сената начиналось в десять утра. Активировав Львицу и напоследок осторожно поцеловав малышей, Квай-Гона спешно ушла, не оборачиваясь.***
До столицы Республики добрались быстро и без особых проблем. Апартаменты радовали чистотой, комфортом и начичием всего необходимого. Но за ужином Гона едва заставила себя немного поесть. Настроение молодой женщины оставляло желать лучшего — она решительно не знала, чего ждать от грядущего суда. Она вызубрила свою речь до отскакивания от зубов, а Лионель не один раз повторила примерный ход заседания, конкретизировав внимание на возможных вопросах и провокациях, но волнение никуда не исчезало. Квай-Гона долго не могла заснуть, сквозь неплотно прикрытые шторы глядя на отблески фар пролетающих мимо спидеров. От завтрашнего заседания зависело очень многое — даже задремав, девушка не смогла полностью успокоиться.