Повстанец

      Затишье длилось недолго. Вновь вспыхнули бои.       Никакой стратегии и цели у нас не осталось. Мы сражались просто чтобы выжить.       Альянс решил сровнять город с землёй: на улицы, которые и так лежали в руинах, вышли резервные отряды страйдеров. Если до этого мы думали, что попали в самое пекло, то сейчас штурм центральных районов казался детской забавой.       Честно, мне хотелось сдаться. Я начал лезть под пули, лишь бы покончить с этим. Не ощущая больше ничего, что могло бы связывать меня с миром, я хотел сдохнуть.       Время, которое прошло с момента, как Фримен проник в Цитадель, растянулось в бесконечность; мы не знали, чего ожидать. Калхун молчал. Наверное, как и мы, он потерял веру в победный исход. Мы даже не были уверены в том, что можем умереть с честью.       Я вспомнил Кейли. Он не погиб, а просто исчез. Его поглотили руины. Ни тел, ни крови — одна грязь и развалины. Прах без имени и без памяти. Безымянный след, ведущий в никуда.       Мы отстреливались и отступали. Исход был понятен; шансы на победу или хотя бы на возможность оставить в живых несколько сотен жителей таяли на глазах, и несмотря на это командиры продолжали давать приказы о передислокации, которая скорее была похожа на метания загнанного животного.       Нам некуда было отступать и не за что сражаться.       Нелли держалась рядом со мной — видимо, потому, что теперь нас двоих что-то связывало. Ведь и я, и она потеряли близких людей. Только чудо не давало нам обоим сгинуть среди того праха, в который превращались город и люди.       Солдаты поубавили пыл, поняв, что Цитадель так и осталась неприступной и что сдерживать наш натиск больше нет смысла. Всю работу делала военная техника. Страйдеры обрушивали один дом за другим, и вскоре обстановка стала напоминать эпицентр страшного, неукротимого смерча. Воздух сотрясали взрывы, земля ходила ходуном. Солнечный свет рассеивался в горьком дыму, становилось то темно, то ярко. По небу плыли смешанные с гарью рваные облака. Если они вообще были видны — улицы поглотила пыль.       Внезапно нас с Нелли вызвал Калхун. Сквозь непрекращающийся шум он кричал нам:       — Вам необходимо добраться до железнодорожной станции!       Что? Зачем?       Калхун вызвал ещё одного бойца, которого звали Клод. По-нашему он говорил с чудовищным акцентом. Он сказал, что до Семичасовой войны работал машинистом поезда.       Бля, зачем нам машинист?!       Калхун дал координаты и приказал ждать поезда из Цитадели. Сумасшедшее поручение.       Путь до станции был неблизким. Я уже не говорю о рвущихся снарядах и бомбардировках. Нас заливали огнëм, пытаясь утопить в пламени.       Станция располагалась позади дворов. Ровные полотна железнодорожных путей дарили ощущение спокойствия и безопасности — удивительно, как в этой ситуации железная дорога оказалась почти нетронутой. Логично, что даже в таких обстоятельствах Альянсу необходимо оставить наземную коммуникацию в целостности. Тем не менее, почти по всей железной дороге едва ли можно было найти хоть одно укрепление. Враг знал, что у нас нет ни сил, ни оружия, чтобы отрезать Сити-17 от пригорода и побережья.       — Я найду локомотив, — сказал Клод.       — Погоди. — Я остановил его. — Что за приказ отдал Калхун?       — Мы должны встретить состав из Цитадели, — тут же ответил Клод.       — Не понял.       — Я сам не знаю.       Взрывы на долю секунды прерывали непрекращающиеся звуки перестрелок. Где-то шла война, мы же будто попали в какой-то сказочный край, где о ней слыхом не слышали. Мне хотелось вернуться в бой — желание умереть и отчаяние от мысли, что я никак не могу помочь своим, сплелись вместе; к горлу подкатил тяжëлый, едкий ком.       Как оказалось, машинист нам был нужен, чтобы вывезти кого-то из города. Клод убежал на поиски подходящего состава, пока мы с Нелли караулили прибывающий с Цитадели состав.       Видимо, Калхун спятил.       Сопровождающая команда из нас слабоватая.       Со стороны Цитадели послышался тяжëлый и ритмичный перестук колëс. Рефлекторно я начал искать взглядом Клода, а Нелли напряжëнно всматривалась вдаль, ожидая, когда из пыльной завесы возникнет знакомый облик бронированного локомотива Альянса.       Нам с Нелли казалось, что это ловушка, что Калхуна снабдили фальшивой информацией. Но какой в этом смысл? Смятение в пылу бессмысленной битвы отмело любые зачатки рациональности.       Наконец мы увидели локомотив. Он неспешно приближался к платформе. Когда до нас оставалось всего несколько метров, мы заметили, что весь состав состоял только из одного локомотива. В ту же секунду пространство огласил паровозный гудок. Пока локомотив сбрасывал ход и тормозил, издавая протяжный металлический скрежет, я оглянулся в сторону прозвучавшего гудка. В нескольких метрах от нас, отделëнный тремя железнодорожными полотнами, находился старый проржавевший локомотив с прицепленным вагоном логистической службы. В кабине машиниста сидел Клод. Он помахал мне. Ещë он улыбался. Клод напоминал ребëнка, и во мне почему-то тоже проснулось нечто далëкое, ребяческое. Где царствовал покой.       Отливающий бирюзовым оттенком бронированный локомотив остановился.       Нелли и я встали напротив дверей, вскинув оружие на изготовку.       Створки дверей медленно разъехались в стороны — из темноты к нам направились две невысокие фигуры. Я опустил автомат. Нелли продолжала держать дверной проëм на прицеле, пока фигуры не вышли на свет. Это были Илай Вэнс и Джудит Моссман. Доктор Моссман придерживала порядком ослабевшего Вэнса. Далëкие от каких-либо соображений, что именно сейчас происходит в Цитадели, мы с Нелли опешили и оба, как один, лишились дара речи.       Вновь воздух пронзил звук паровозного гудка.       Повесив автомат за спину, я, не произнеся ни слова, жестом отстранил Моссман и сам подхватил Вэнса. Его тело казалось необычайно лëгким, а дыхание тихим и почти не ощутимым. Вэнсу с трудом удавалось передвигать ноги. Было ясно, что если мы хотим быстро пересесть с этого локомотива на отобранный Клодом поезд, то Вэнса придëтся нести. Вняв моей безмолвной мольбе, Нелли подбежала к нам, и мы с ней слегка приподняли Вэнса. Всë это время он молчал.       — Аккуратнее… — непроизвольно произнесла Моссман, на что Вэнс ответил, что за него нечего волноваться.       Мы перенесли мистера Вэнса через полотна путей и подняли в машинисткую рубку. Следом за нами поднялась Моссман. Остановившись на внешней площадке, она посмотрела в сторону Цитадели.       Клод запустил локомотив.       Проскочив в рубку, Моссман подошла к Клоду, что-то сказала ему. Клод кивнул. Моссман вернулась к Вэнсу.       В рубке было тесно. Мы с Нелли стояли впритык, плечом к плечу. Моссман сидела рядом с Вэнсом. Она что-то говорила профессору, а тот, казалось, совсем еë не слушал, погружëнный в собственные мысли.       Стук колëс и рëв двигателей заглушали царящие снаружи рокоты битвы. Клод гнал локомотив так, что скоро мы покинули зону боевых действий.