Повстанец

      Калхун сказал, что здание, где располагался Нексус, раньше было городским судом или музеем. Чёрт знает. Но было оно внушительным и напоминало огромное чудовище.       Здание Нексуса не было похоже ни на какие другие дома в Сити-17, во всяком случае, на те, в которых я успел побывать. Из жизни, которую я ещё успел застать, спокойной и мирной, такие дома производили впечатление своей серьёзностью и претензией на власть. Это чувствовалось, стоило лишь единожды взглянуть на них.       Фасад с длинным рядом высоких и мощных колонн, держащими на себе тяжёлую крышу; возвышающийся купол, в некоторых местах пробитый снарядами.       — Люди до этого района редко добиралась, — пояснил Калхун.       Перед зданием располагался двор, огороженный металлическим забором. Никаких ворот, ничего, что могло бы дать нам шанс проникнуть на чужую территорию.       — Они разве нас не видят? — спросил Фримен, когда они с Калхуном и парой бойцов стояли у окон.       — Пока мобилизуются. Вон смотри, видишь? Это устройство подавления. Когда Альянс установил в этом месте Цитадель, было оцеплено несколько кварталов. Ограждения. И эта штука. Из-за неё ни одна живая душа не может подступиться к стенам.       — И у нас должно получится, Барни?       — Должно. Уничтожим её — дадим идущим за нами отрядам пробиться к Цитадели.       — Снова, Барни, перед нами невыполнимая задача.       — Ну, мы же их всегда выполняли…       — Даже когда от нас этого никто не ожидал.       Лицо Фримена казалось неизбывно мрачным. Его, наверное, жизнь потрепала достаточно, чтобы взгляд не вселял ничего, кроме ощущения тихого отчаяния. Личина легенды спала, и я увидел израненного, измученного человека — какими были все мы.       Из главного входа Нексуса высыпало несколько десятков солдат, некоторые — из элитного подразделения. Белоснежная униформа, с иголочки; все спецы вооружены AR2. Чётким строем солдаты рассредоточились по двору, какие-то группы укрылись в близстоящих домиках.       — Это будет трудно, — заключил Марти.       — Само собой, — добавил Кейли, вставляя новую обойму в автомат.       — С той стороны площади, — Калхун указал рукой вправо, — есть проходной пункт. Доберёмся до него — и проникнем во двор.       — А просто забор перелезть не получится? — спросил Нортон, долговязый и сутулый мужичок с автоматом в руках. Глаза у него влажные, большие. Фигура несуразная. Ему будто не шло быть солдатом.       — Эта херня на крыше нас перебьёт раньше, чем мы вообще до забора добежим.       Ответила Нелли, коротконогая, смуглолицая, лицо у неё было украшено длинным, дугообразным шрамом от виска до скулы, будто кто-то невзначай оставил росчерк.       — Можно подумать, мы и до КПП добежим, — парировал Нортон.       — Заткнитесь, — резко осёк парочку Марти. — Пройдём с боем, чёрт вас дери.       Калхун с Фрименом молчали, продолжая наблюдать за действиями противника.       — Готовы? — наконец обратился к нам Калхун.       — Готовы, — ответили мы неровным хором.       — А ты-то готов? — спросил Калхун у Фримена. Тот не сводил взгляда с площади. Коротко ответил «да».       Калхун дал команду «вперёд», и цепочкой друг за другом мы двинулись к парадной лестнице.       Когда от лестничной площадки нас отделяло несколько шагов, позади раздался резкий звук. Он оборвался, несколько раз что-то щёлкнуло, как фотокамеры сканеров. Я ничего не успел сообразить, заметил только, как Марти и ещё несколько человек обернулись.       — Нас засекли! — крикнул Калхун и взглянул в сторону Нексуса.       Глупо было попасться всем скопом на камеру видеонаблюдения. Нарочно не придумаешь.       — Все на лестницу, живо! — заорал Калхун. Вслед за ним издалека к нам потянулся свист.       — На лестницу! — повторил кто-то из отряда.       Мы рванули к дверному проёму, как всё вокруг со страшной силой вздрогнуло — стёкла вылетели из окон, стены покосились, пространство окутало густое облако пыли. Мощной волной перехватило дыхание. Во рту возник солоноватый привкус. В ушах звенело. Было трудно что-либо разглядеть, торчали откуда-то из углов крючковатые куски арматур.       — Пошли, вперёд!       Голоса смешались в один неиссякаемый гомон. К нам приближался очередной свист.       Вот как работает устройство подавления… Свист смолкает, образуется яркое пятно холодного света; пятно растёт, наливается, становится плотнее и гуще, всё сильнее сияет, и затем раздаётся хлопок — камень и цемент будто разрываются изнутри некой невидимой силой, будто весь мир, каждая пядь земли дышит этим неумолимым стремлением к самоуничтожению. Взрыв не сопровождают ни пламя, ни дым, просто рассыпаются кругом яркие бирюзовые искры, быстро тающие в промозглом воздухе.       Спустившись по лестнице, мы оказались в коротком переходе с голыми бетонными стенами. Было темно, в конце брезжил свет, тянуло гарью. Мы подобрались к выходу на улицу. Спереди стоял Калхун, позади шёл Фримен.       — Осторожнее, Гордон, — сказал Калхун, когда Фримен пересёк проход и прижался к противоположной стене. Он приблизился к самому краю стены. Вытянув шею, Фримен осматривал территорию.       — Значит, Барни, ты хочешь, чтобы побежали в дальний конец улицы, вдоль здания, до КПП?       — Да, именно так.       Несколько человек из отряда также перебежали коридор и выстроились за Фрименом.       Я стоял позади Марти, за спиной у меня сопел Кейли.       — Готов побегать, Кейли?       — Определённо, Кирк.       — Это устройство работает с задержкой, — сказал Фримен. — Главное, не останавливаться. Любую органическую материю оно аннигилирует.       — Что делает? — спросил кто-то из отряда.       — Уничтожает, твою мать. Видел, как страйдеры ебашат?       — А!       Вопрос исчерпан.       — На счёт три бежим, — сказал Калхун. — Раз… два…       В последний момент я подумал, что мечущиеся по улице бойцы лучшая мишень для противника, но потом тут же вспомнил об устройстве подавления. Радиус действия был приличный, так что скосить человек пять или шесть при удачном попадании было пустяковым делом. Но Фримен сказал, что у нас есть козырь.       Доля секунды — охуенный козырь. Но — какой есть.       — Три! — выкрикнул Калхун и рванул с места. Следом за ним побежал Фримен.       Как только отряд оказался снаружи, начался кошмар. Устройство заработало сразу же, как мы выбежали, и в воздухе снова взвился этот проклятый свист. Краем глаза я заметил, как на асфальте собирается в плотную гущу синее пламя, холодное, прозрачное. Я отскочил в сторону и чуть не провалился в пробитую посреди улицы канализацию. Видимо, когда-то здесь шли бои. Я заметил зазубренные края ямы, дальше взгляд уходил вниз, в землю, перемешанную с бетоном и пожухлой зеленью. Кто-то закричал:       — Уолт, давай сюда!       По большому счёту кричать было бесполезно. Что услышишь в такой неразберихе?       По нам начали стрелять. Я юркнул за широкую колонну, одну из шести, что украшали фасад здания.       Опять свист. Опять выстрелы.       Я выглянул из-за угла. За забором, у Нексуса, из-за укрытия вели огонь несколько солдат. В конце улицы появились фигуры в серых униформах. В дымчатом воздухе сияли жёлтые окуляры.       Взрыв. Несколько кусков бетона поднялись над землёй, подхваченные невидимой силой, среди них парили три чёрные человеческие фигуры, по которым скользило множество серебристых огоньков. Огоньки засияли ярче, и в этом сиянии фигуры становились всё тоньше и тоньше. Уже попадали наземь развороченные валуны, а фигуры продолжали исчезать, пока не испарились бесследно вместе с сиянием. Вот что Фримен имел в виду под «аннигиляцией». Наверное, принять подобную смерть лучше, чем схватить пулю или нарваться на гранату…       Мы добрались до Калхуна. Он залёг за метровым выступом и отстреливался от выскакивающих с проходного пункта солдат Альянса. Те рассредоточились в сотне футов от нас.       Калхун прекратил стрелять и быстро оглянулся.       — Гордон! Гордон! — прокричал Калхун. Горло у него хрипело. Для криков не оставалось сил. Мне стало казаться, что и до Нексуса мы не доберёмся.       — Да сдохните же, суки!       — Барни! — раздался за спиной голос. Я обернулся. Лицо Фримена было в крови, однако ранений я не заметил. На очках немного грязи.       — Гордон, чёрт бы тебя побрал, куда ты делся?!       — Занят был.       — Мы здесь все заняты, твою мать! Надо прорваться к КПП!       Я прислушался. За автоматными очередями следовали сухие щелчки перезарядки. Уловив один такой щелчок, я высунулся, едва заметив в тумане из дыма и пыли очертания солдат, и открыл огонь. Один из противников упал, другие россыпью бросились в укрытия. Я убрал голову. Самое время, чтобы нас накрыло устройство подавления.       — Кирк, ты как здесь?       Голос раздался неожиданно, совсем близко. Рядом со мной находился Марти.       — Не очень… — прошептал я. Говорить что-то осмысленное у меня не хватало нервов.       — Держи! — Марти всучил мне связку из двух гранат. — Когда пойдём на штурм КПП.       Я уже хотел спросить, как мы доберёмся до КПП, как в ответ раздался голос Фримена:       — Те, у кого есть энергетические заряды для импульсных винтовок! Одновременно даём залп!       Я проверил винтовку. Один заряд у меня был.       — Внимание! — крикнул Калхун.       Я сжал винтовку, упершись боком в бетонный выступ, и почему-то поднял голову, будто собираясь помолиться. Небо — рваная, изношенная ткань; сквозь прорехи вытекали солнечные разводы.       — Огонь!!!       Высунувшись, я постарался прицелиться, но всё смешалось, всё кричало и пестрело, потому пальнул наугад.       Секунду спустя Барни скомандовал атаковать КПП. Мы вскочили с мест, ринувшись дальше по улице к неприметному серому зданию, на котором чернели следы от пуль и снарядов. У меня сбилось дыхание, но я не останавливался. Где-то рядом бежали Кейли и Марти.       Кого-то подстрелили — я услышал хрип, громкий стон.       Противник решил не отбивать здание, и когда мы оказались на месте, он засел внутри, готовый дать отпор.       Устройство подавления работало беспрерывно.       Наш отряд собрался вокруг входа в КПП. Нелли схватилась за ручку двери.       — Как только откроется дверь — швыряйте внутрь гранаты! — приказал Барни. — После идём напролом.       Марти тыкнул меня локтем и указал на дверь. Я вспомнил про имеющиеся у меня гранаты. Я сорвал чеку.       На счёт «три» Нелли распахнула дверь, и мы — Марти, Я и Нортон, — зашвырнули несколько гранат в КПП. В следующую секунду мы бросились в рассыпную. Раздался взрыв. Барни дал команду — и мы устремились в КПП.       На наше счастье, внутри никого в живых не осталось. У стен лежали изувеченные тела солдат. Мы быстро собрали боеприпасы. Барни с Фрименом расположились у выхода из КПП. Они осматривали внутренний двор.       — Ещё несколько солдат во дворе, — говорил Барни. — Смотри, Гордон, нам надо пробраться к чёрному входу. Там, в нескольких метрах от нас, вдоль стены.       Нас осталось совсем мало. Штурм Нексуса казался чистой воды сумасшествием. Это и было само сумасшествие. В такие минуты смерть и жизни не очень-то отличались друг от друга.       Марти перезаряжал автомат и о чём-то переговаривался с Кейли. Я стоял поодаль ото всех и наблюдал за Барни. Он что-то объяснял Фримену, а тот, совершенно не меняясь в лице, внимательно слушал, не отрывая взгляда от Нексуса.       Это здание виделось мне последней границей, которая отделяла нас от краха — или от триумфа. Представляя стратегическую ценность, Нексус приобретал также какой-то глубинный, символический смысл.       Барни обернулся к нам и спросил:       — Готовы?       Мы были готовы.