Инженер путей Господних или Исполнитель

Уже к вечеру Поттер выбрался из дома на поляну. Мег пока что была занята в доме, а беспорядка Поттер не любил. Тем более, надо было прибрать место пиршества нечисти, духов и мертвых, пока на запах и магические эманации не набежали вредители. Маленькие огоньки на задумчиво качающем ветвями тисе Поттер оставил — сила, вложенная в них, закончится через недели две, а пока — пусть горят. Так что Поттер принялся магией собирать маленькие чашечки для пунша, огрызки яблок, а еще — куски тряпок и веток, натащенные нечистью неясно откуда. Его внимание привлек лоскут с вышитым гербом. Это был старый символ, похожий на ярмо — красивый изгиб чуждой английскому языку буквы. Чем проще символ, тем он древнее. Все эти новомодные встающие львы, взлетающие грифоны… или старые рода переобувались на новый лад, или их символы столь же молоды, что и фамилии. Этот же символ явно был одним из древнейших. Ну, или Поттер просто придумал себе красочную теорию. Из раздумий его вырвал шаркающий звук. Он выпрямился и удивленно вскинул брови. Это была чистейшая карга, наитемнейшая из темных, древняя как Англия и столь же много повидавшая. Маггл или слабосилок увидел бы перед собой молодую женщину с прямым и чуть дерзким взглядом ореховых глаз. Поттер видел сквозь морок, наблюдая давным-давно не человека: женщина, без возраста. Кожа гладкая и бледная, но лоб загорелый, глаза — два провала, острые скулы, тонкие губы и жемчужно-серые волосы, выглаженная временем седина. Простое платьице морока скрывало темную и тяжелую мантию, а опиралась карга на палку — горы, что тут скажешь, не каждый пройдет. — Могу быть чем-то полезным почтенной леди? — с поклоном спросил Поттер, ухмыляясь. — Йольский кот мне сказал, что Белый тут. Это ты? — спросила «почтенная леди», отметая в сторону и поклон, и улыбку взмахом палки. — Я, почтенная. Что за нужда привела вас в мои земли? — Да вот просьбишка у меня к тебе малая, юноша. Поттер вгляделся, не понимая, что могло сподвигнуть каргу к просьбе. Такие не умирают так тяжело, как Беркс, таким не требуется Свет, все, что им нужно, черпают они от Тьмы. Карга сжала губы, побледнела еще сильнее от… злости? И положила ладонь на живот. — Нейтрал? — спросил Поттер удивленно. — Ребенок во чреве моем не приемлет тьмы, что течет в жилах моих, — процедила она сквозь зубы, явно не поняв вопроса. — И что ты хочешь от меня, карга? — Заберешь его от меня, пусть родится в свете, да присмотришь. — Почему ты не… Поттер оторопел, даже все слова растерял — что еще за «заберешь» и «присмотришь»? Карги детей — что своих, что чужих — губили только так. Даже талисман такой был — из младенца, что карга в своем теле вырастила. Поттер о нем, конечно, только слышал в виде байки, но о каргах было сказано: «и стонет земля от их шагов, ибо карга в силах тяжких, темных, ступает, и воля ее — чернее ночи, чернее самой первозданной тьмы». Они погружались в такую черноту, такое зло несли самим своим дыханием, что вот эта просьба… — Ты понимаешь, что я не верну тебе этого ребенка, если ты передашь его мне? — осторожно уточнил Поттер. Карга кривовато улыбнулась. — Я отдам его тебе, только пообещай, что он будет жить и под присмотром. А я стану названной матерью твоей дочери. — У меня нет дочери, — оборвал ее Поттер. Еще не хватало — обещать своего ребенка карге. Ведьма вгляделась в него пустыми, ничего не выражающими глазами. — Есть. Но мы поговорим о ней, как она родится. Сейчас ты пообещаешь забрать моего сына. Поттер хмыкнул. Крестной Лилс была Гермиона, сильнейшая ведьма своего поколения. И, когда Лилс родится, так и останется. Карга ничем не может быть связана с Гарри Поттером и его детьми. — Белые не отказывают в просьбах, — снова попыталась она. Покивав ей, Поттер развернулся и пошел к дому. — Что ты хочешь, волшебник? Поттер остановился, обернулся к ней, смотря холодно и спокойно. — Почему я должен вешать на себя ребенка, которого ты заберешь, как только он подрастет, и используешь в своих ритуалах? — Я хочу, чтобы он жил. Поттер сделал еще шаг в сторону дома. — Я клянусь тебе в том, Белый. Пусть он живет, я готова отдать и не вспоминать. — Ты не родишь, он умрет, забудь о нем, — равнодушно бросил Поттер. — Ну так сделай, чтобы жил, — карга швырнула на снег горсть бриллиантов, те не провалились, а остались сверху, отбрасывая во все стороны сверкающие лучики от немертвого огня в ветвях тиса. — Красиво, — сказал Поттер и обернулся. — Но глупо. Магам не нужны камни. — Магу нужны слезы? — вкрадчивым голосом спросила карга. — Мне нужно умолять? — Вот уж спасибо, — передернул плечами Поттер. — Я бы не рискнул остаться здесь жить после такого. — Тебе не обязательно оставлять его себе. Помоги мне сохранить ему жизнь. Я приведу рабыню. Она вырастит его, выкормит, станет тебе верным помощником. Поттер зажмурился, встряхнул головой, кляня себя на все лады, но не смог не ответить: — Хорошо. Таких ритуалов, чтобы изъять младенца из тела карги и пересадить в обычную волшебницу, Поттер не знал. Знала карга. Они устроились неподалеку от тиса — на территорию дома каргу не пускал сам тис, а Поттер от него не рискнул отходить — расстелив старые пыльные шкуры прямо на снегу. Мег притащила травяной чай в чашах — в тех самых, йольских, круглых и без ножки, такие не поставишь на поверхность, их можно только держать в руках — осторожно подсунула Поттеру две деревянные тарелки с мясом и овощами и пропала с легким хлопком. — Слова мои послушай, Белый. Дело сложное, да быстро все сладить можно. Девчонка — ваша, волшебница. Она с детства мне раба, и все — сознание, воля, магия ли — мне подчиняются в ней. Я легко смогу сделать так, что она доносит, ничто в ней не воспротивится. Только тебе придется забрать ее себе.  — Я знаю, — кивнул Поттер. — Ребенок-маг рядом с каргой здоровым не вырастет. — Девочка ладная, поможет, чем сможет. — Ты клятву мне передашь? — Как пожелаешь, — повела равнодушно плечом карга и вгляделась повнимательнее в Поттера, испытующе, задумчиво. — Сдюжишь ли? Резать придется во время ритуала — ее, меня, ребенка. — Резать? — А как в древности, распорешь живот мне, вырежешь ребенка, да ей в живот приставишь. Дело кровавое, но светом ты не дашь нам всем погибнуть. Поттер нахмурился. Покачал головой. — Ты, леди, что-то путаешь. Сколько я сталкивался со светом, так вспоротые животы он не лечит, только добить может. Тем более, если режут каргу. — Сам ритуал темнее темного, наш, ведьмовской, — покачала головой карга и все-таки попробовала мясо, что лежало на деревянной тарелке. — А вот проводить его должен ваш, белый волшебник. Али предшественников своих не знаешь? Друиды крови поболе нашего пролили, да все равно светлыми были. — Были и просто друиды, леди, — покачал головой Поттер. — Вот белые в друидских ритуалах участвовали. — Мне нужно подумать. — Ты опять? — с угрозой спросила карга и огляделась, ища место, куда поставить чашу. — Я не отказываюсь помочь, леди. Крови только не хочется. И грязи. — Это жизнь, мальчик, не грязь. Грязь — она в сердцах. Льется, кровь пачкает, голову мутит. — Софистика, леди, — отмахнулся Поттер и поднял взгляд на дом. На веранде мелькнула тень. — Грязь есть грязь. В крови она, в голове или в поступках. Аппарировав к Анне, Поттер надеялся чуть-чуть отдохнуть от навалившихся проблем. Вот просто капельку обычного жизненного отдохновения — разве это так много? Но Анна открыла дверь, стоя в одной ночнушке. И первое, что сказал Поттер, увидев ее, было: — Блядь. Потом он засмеялся, пытаясь не заплакать. Анна смотрела на него мрачно и зло. — Неужели так видно? — спросила она, загребая волосы в неопрятный хвост на макушке. Поттер не ответил, дернув щекой, только отодвинул девушку с прохода и вошел, не скинув ни пальто, ни ботинки. Остановившись посередине единственной комнатки, захламленной с лета еще больше, он посмотрел на Анну исподлобья. Та переминалась с ноги на ногу — в квартире было довольно холодно. — Выходи за меня, — предложил Поттер. Анна засмеялась, запрокинув голову. Замахала рукой. — Приди в себя! Кто ты такой, чтобы брать меня замуж? Поттер присел на подоконник, вздохнул. — Я отец твоей дочери. — Мне говорили, будет мальчик, — положив на живот ладонь, призналась Анна. — И почему ты думаешь, что он — твой? — Вижу, — процедил Поттер сквозь зубы, расстегивая пуговицы пальто, которым стал сегодня палудментум, и засовывая руки в карманы брюк. — Постоянно кружится голова. Очень странные яркие сны. Видишь то, чего не видят другие. Постоянно слышишь детские песенки и старые колыбельные. Анна отпрянула от него со вскриком. Она резко побледнела, пошатнулась и осела на стул. — Я так устала… — прошептала она, глядя в пустоту. — Я постоянно слышу это: про мишек, про домовиков, про паучков и ведьм. Стишки и песенки, детский голос во сне. Он кричит: «мама, мама!». Яркая огромная змея с перьями! Птица, у которой конское тело! И все время, все время мне то холодно, то страшно, то рядом оказываются какие-то вещи, и я не помню, как я их приносила! А недавно я сожгла шерстяное платье и даже не помню, как поджигала его — очнулась, а оно горит, вон, я ковром прикрыла горелое пятно! А врач мне говорит, что это нормально, что это просто сложная беременность! А я вообще аборт пыталась сделать, но почему-то разворачивалась и уходила. И опять не помню, все как во сне, только руки холодные и по коже прикосновения чьи-то! Поттер пересилил себя, присел рядом, беря действительно холодные ладони Анны в свои. — Ну же, ну, все хорошо, маленькая моя. Что теперь сделаешь, решим мы это… не хочешь ее, я заберу, будешь видеть иногда. А захочешь быть рядом, будешь, поженимся. — Я так… мне страшно. — Тш-ш-ш-ш, — Поттер прижал ее к себе и начал баюкать. Анна быстро успокоилась и уснула — налицо явное истощение у магглы от того, что она носит во чреве ребенка мага. Он уложил ее в кровать, присел рядом, размышляя. Его ритуал не давал сбоев — пока не отменишь, детей вне брака не будет. Ритуал они выменяли у одной ведьмы еще во времена аврората взамен на то, что отпустили ее ученицу — не сильно-то она и виновата была, ученица ведьмы, просто так совпало… И ведь ритуал был на нем, когда Поттер попал в это время — он проверил. И сейчас некоторые оковы чувствовались, Поттер повел плечами, ушел в себя, проверяя. Нет, ритуал точно работал. Анна не была ему супругой, что точно так же являлось абсолютной истиной. Да и не собирался Поттер предавать их с Джинни брак, хотя и предательства-то не было бы, но все же. Он и кольцо носил, которое она на него надела десятки лет назад почти пятьдесят лет вперед. Однако же ребенок был, и он был его. Надо было бы разобраться, но это подождет. Поднявшись, Поттер решительно направился в кухню, бросая в воздух согревающие чары. Когда Анна проснулась, Поттер тут же подсунул ей под нос чашку с чаем. — Как ты живешь сейчас? Работаешь? — спросил он, выставляя на несвежую простынь тарелку с бутербродами. На кухне еды было — мешок с рисом и горсть макарон. Пришлось сгонять на рынок в Ливерпуль, где по соседству с рабами и ловушками для злых духов продавалось молоко единорогов и сладкий крем из пыльцы фей. Все это было полезно молодой мамочке. — Пока работаю, скоро придется уйти. Меня держать не будут, — поморщилась Анна. Она откусила сразу половину бутерброда и стала похожа на милого жующего бурундука. Несмотря на то, что беременность ей удивительно не шла, сейчас она стала выглядеть намного умиротвореннее. Зеленоватая бледность превратилась просто в бледность, ушли синяки под глазами, появился хотя бы какой-то объем в волосах. Присутствие магии рядом делало ее живее. — Деньги не проблема. Предлагаю тебе перебраться из Лондона в пригород. Жилье я найду. Ну, так что насчет моего предложения? — Какого? — спросила Анна, смотря исподлобья. — Ты выйдешь за меня? Анна помотала головой. — Пока я точно не готова говорить об этом. За еду спасибо, но не мог бы ты убраться из моей квартиры? — Это мой ребенок, Анна. — Это мой ребенок. И пока что я не знаю, готова ли я принять тебя в его жизни. Поттер хмыкнул и резко встал. Анна напугано вздрогнула, но смотрела прямо и зло. Покопавшись в карманах, Поттер нашел небольшой серебряный перстенек. Вытащив его и покрутив в руках, незаметно для Анны накладывая дополнительные чары, помимо тех, что наложил изначально. Взяв руку Анны, он надел ей на палец перстень. — Возьми хотя бы это. Я вернусь завтра, подумай над моими словами. Уже с порога он обернулся. — Я не буду тебя заставлять, Анна, — сказал Поттер. — Все будет так, как ты захочешь. В захлопнутую дверь врезалась уже пустая чашка из-под чая. Дома, свалившись у камина в гостиной, Поттер не сразу заметил ожидающего его Тома Риддла. Он успел превратить палудаментум из добротного пальто в простую тканевую подвеску, расстегнуть пуговицы на очередной кипенно-белой рубахе, матерясь, стянуть ботинки и рухнуть в кресло. — Хм, — произнес Риддл задумчиво, когда Поттер застонал и жестом призвал из бара все четыре бутылки алкоголя, которые там были — сегодня ему было нужно напиться. — Блядь! — воскликнул Поттер от неожиданности. Хорошо, что заклинанием не стрельнул. — Блядь! — повторил он уже тише. — Сложный день? — Пиздец какой сложный, — пробормотал Поттер, трансфигурируя в бокал какую-то щепку, валяющуюся у камина. Риддл поморщился от мата и помахал ладонью, когда Поттер приглашающе качнул бутылкой в его строну. Поттер налил виски и ему. — И в чем причина? — спросил Риддл, опуская нос в бокал. Поттер тоже отхлебнул, поморщился и, пошарив в кармане, выудил палочку — создать лед. В огневиски лед должен был быть особым, без палочки такой не наморозишь. Без практики, по крайней мере. — Ты видел гостью? Скоро я стану дважды папочкой. Риддл отставил бокал на подлокотник кресла и сменил позу с непроницаемым лицом. — Осуждаешь? — хохотнул Поттер. — Осужда-а-аешь. — Никогда не понимал, зачем пихать в кого-то свой член ради мимолетного удовольствия. — И не поймешь, если не попробуешь, — пожал плечами человек, чей сексуальный опыт зашкаливал, а богатая практика позволяла делать соответствующие выводы. Их семья всегда была отличными практиками. Риддл криво усмехнулся. — Значит, не с тем человеком, — парировал Поттер. — Поверь, очень мало людей на самом деле не любят секс. Просто не пробовали хороший. А для магов это тем более актуально, если не вычерпывать себя, магия застаивается, какие-нибудь девиации вылезают… Он крутанул бокал. Янтарная жидкость сбликовала: и огонечки вырисовали на поверхности перевернутую руну феу. Уже отведя взгляд, Поттер краем глаза заметил, как, насмешливо мигнув, она превратилась в турсиаз. — Мне давно интересно спросить, откуда у тебя такие знания? Наши однокурсники плавают в основных законах министерства, а ты свободно говоришь о законах магии и негласных законах общества. Возьмем для примера Холмы. На них бывают только чистокровные и древние, исконные маги. Лестрайнджа родители прокляли, едва он заикнулся о своем желании туда сходить. Они сказали, что это место шабаша древних сил. Малфои даже не слышали о них. Ты же там как родился… Сумерки рождали тени, пламя камина боролось с ними, а Поттер пытался в темноте разглядеть лицо своего оппонента: в настоящем — негласного, подспудного, в будущем-прошлом — яростного врага. У этого юноши была сложная судьба, многое для Поттера осталось за кадром их противостояния, он ничего не знал о его программе, о его радениях и желаниях, о том, что привело того к одержимому безумию. — Я подозреваю… — медленно сказал он, — что у них было детство. У меня — только ответственность. Я уже очень много лет принимаю решения, основывая их на информации, которую мне передают специально предназначенные для этого люди. До недавнего времени я нес ответственность за… за группу? За общину? За общность магов, которая вверила мне свои чаяния. Риддл фыркнул. — Ребенок? — Да, забавно звучит. — Ты думаешь, я поверю, что ты мог управлять кем-то? Несколько лет? — О, но мы уже обсуждали с тобой, что каждый вправе остаться при своем мнении. Я не стану настаивать на своей точке зрения, но и другого объяснения ты не получишь. — Хорошо, примем это за теорию. Ты говоришь порой весьма шокирующие, противопоставленные современным взглядам вещи. Это от того, что ты из древнего, закрытого общества? — Мое общество и в самом деле было древним и закрытым. Но в магии оно несколько опережает министерских магов. В глазах Риддла мелькнул жадный огонь. Возможно, он как-то умел чувствовать ложь: по движению ауры ли, по биению пульса или по окраске эмоционального фона. Иначе, ничем это доверие оправдать было нельзя. — Хотя бы тот же способ — Северная всегда побеждает. — Северная, — невыразительно повторил Риддл. — Ты упоминал о ней на Защите. Поттер как раз прикончил очередной бокал и долил себе остатки виски. Он чувствовал голод — весь день провел на ногах, да еще и перехватил всего пару кусков. — Мэгги, прошу тебя подать сюда еды, — попросил он тихонько. К креслам подполз столик, и на нем тут же организовались остатки йольской трапезы. Поблагодарив, Поттер продолжил разговор, разоряя тарелку. — Те, кто оканчивают Хогвартс, почему-то думают, что, как для светлой, так и для темной магии нужны эмоции. Для патронуса, мол, любовь, мандрагоров корень, для круцио я наслаждаться пытками должен. Но и то, и то можно начаровать на голой силе воли. — Но заклинание будет слабее. — Попробовал уже, м? — В библиотеке я ничего о северной школе не нашел, и результат меня не удовлетворил. — Ну поначалу будешь провисать по силе, потом научишься на голой воле добиваться нужного результата. Просто от того, что маг качается на эмоциональных качелях, он еще и магией дергает в стороны, короче, сойти с ума проще простого. Да и это еще не все. По исследованиям Аш-Шами аль-Ассади, который сын, такое колдовство истощает магический план, появляются лакуны, которые начинают заполняться так называемой грязной магией — не из источников, а порожденной м-м-м… чувствами, эмоциями. Это приводит к затуханию источников магии. И в дальнейшем маги могут выродиться в эмоциональных вампиров. Грустно рассмотрев початую бутылку текилы, Поттер хлебнул прямо из горла. — Почитай его исследования, они очень интересно написаны. Он из сельджуков, в оригинале прочтут человека два или три, но где-то должны быть списки с французских переводов. Мне Герми перево… — он закинул в рот еды и принялся тщательно пережевывать. Перед ним сидел не Олег Каркаров, а вокруг был не дом с надежным тылом. — Кстати, ты чего меня ждал? Или просто посидеть пришел? — Хотел уточнить, могу ли я остаться у тебя на некоторое время? Мои планы немного… изменились, — голос его был мягче шелка, а на последнем слове трогательно дрогнул. — Ты — можешь. До конца каникул мы проведем несколько очищающих ритуалов, — Поттер почувствовал, как начинает заплетаться язык, и махнул рукой. — Из-за книжек, да? Не все прочел. — И это тоже, хотя библиотека тех же Лестрайнджей намного больше. — Пошли, покажу аппарационную площадку, — Поттер поднялся из кресла, покачнувшись. — То есть, в гостиную тоже можно, но это экстренный вариант, когда раны или труп. Не люблю, когда меня дергает.