Как снег

Когда они ужинают, Чимин как обычно говорит без остановки, прерываясь только на то, чтобы засунуть себе палочки с едой в рот. Резво жестикулирует и ржет как довольный тюлень. Юнги хочется сказать, чтобы тот ел молча, перестал размахивать руками и шёл стирать его кофту от пролитого кофе, но, увы и ах. Чимин, наконец, заканчивает есть, ставит посуду в раковину, наливает себе кофе. Юнги бы и тут возмутился, отобрал бы кружку и вылил содержимое – кто же пьет кофе на ночь?! Конечно, сказать пару ласковых не получится, поэтому Мин обходит аккуратно свою тарелку и направляется к Чимину, который уже примостил свою прекрасную жопку обратно на стул и поставил перед собой кружку. Дурную привычку пить кофе по вечерам нужно срезать на корню. Чимин смотрит на своего котейку и думает, что тот такой лапочка, что у него мягкая поступь, большие красивые зеленые глаза, мягкая шерсть и весь какой-то неземной. Что он в прошлом такого сделал, чтобы это кошачье подобие Бога заслужить? Юнги делает наиболее безобидный вид: взгляд добрее, усы и ушки вперед, располагает к себе, обнюхивает кружку, наблюдает сквозь пар за Чимином и, подобрав момент получше лапой, как кеглю, сбивает кружку. Черный горячий кофе разливается на стол и на бедра Пака, который почувствовал всю боль быть облитым кипятком, тут же подскочил и заорал так громко, сколько позволяли связки. Юнги смешно, но коты не смеются, а Чимину больно и он прыгает с ноги на ногу и продолжает орать. Наконец прооравшись, Пак вспоминает про кота и кидается к нему, хватает двумя руками под мышки. Юнги от неожиданной атаки испуганно мяукает и даже щурит глаза от страха, что его сейчас будут бить, но вместо этого слышит взволнованное паковское: - «Ты не обжегся?» Частое сердцебиение не его – Чимин крепко, но нежно прижимает к груди маленькое тельце, как самое дорогое сокровище и у него сильно колотится под ребрами. Юнги в замешательстве, ему казалось, что он допек Пака своими выходками и сейчас его несколько раз и больно огреют, но вместо этого о нем беспокоятся даже больше чем о себе. - Как же я за тебя испугался, Шуга, - руки у Чимина как всегда горячие и такие ласковые, еще крепче обнимают и гладят по голове, нежно обводя ушки. – Хорошо, что ты не пострадал. Юнги чувствует, как в его шею утыкается нос и горячее дыхание обволакивает теплом, Чимин еще что-то бурчит о том, что с горячим надо аккуратнее и себя беречь, а на душе сразу март и Мин сам жмется ближе, и кротко лижет младшего в шею. Пак Чимин удивительный. *** Со стороны ванной слышится плеск воды, какая-то новая песня, незнакомой Юнги, девчачьей группы и довольно неплохой голосок Чимина, который этим девкам подпевает. Одному, закутанному в плед Мину, сидеть скучно и, ловко выпрыгнув из теплого кокона, так любезно сооруженного Паком, будто он пострадавший и у него психологическая травма, хотя травма здесь точно не у него. Юнги думает, что глупый Чимин пересмотрел американских фильмов и лучше бы себя замотал в этот дурацкий плед. Дверь в ванную открыта и кот заглядывает в проем, а после даже проходит внутрь и садится в самом углу, чтобы не мешаться под ногами, а то ещё хвост оттопчут. Чимин его, конечно же, не замечает, склонившись над тазиком в ванной, и энергично под музыку трясет своими накаченными ляхами. Шуга и представить не мог, что ему будет нравиться смотреть на то, как человек занят стиркой. Две аппетитные булочки ягодиц красиво перекатываются из стороны в сторону, плавно очерчивают окружность, выпячиваются в сторону и, кажется, живут отдельной жизнью. Мину кажется, что Пак в конец охренел и эй, откуда взял такие крутые ляжки с не менее охеренной задницей? Впрочем, Юнги они доставляют эстетическое удовольствие, а если по правде ему не хочется их только созерцать, смотреть и не сметь прикасаться – нет, жамкать, тискать и шлепать - да. Тем временем, Чимин достирал, вымоченную в кофе, одежду: свою, чужую и, не замечая, в угол жмущегося кота, встряхнул мокрые тряпки, окатив несчастного пушистку миллионами брызг. Истерично заверещав, Шуга, во-первых, напугал Чимина своим неожиданным присутствием, во-вторых, обиженный тем, что его так внезапно намочили таким неприятным образом, он прыгнул с намерением вцепиться куда-нибудь и побольнее, ну, так в отместку. Но что-то пошло не так и ловкий Чимин словил эту белую фурию все в ту же мокрую кофту, которую до этого с таким усердием стирал и встряхивал. И надо отдать должное мышцам Пака, за то, что не для красоты имеются, потому что кошачье чудовище, пойманное в ловушку, да еще и мокрую, начало орать и вырываться так, будто это не тощее тельце кошака, а целый лев.