Не сахарные

В комнате просто исчез воздух, когда Ким почувствовала, что упала на кровать. Резко. Так резко, что замерла и подняла голову на Сехуна, который навис над ней, крепко прижимая к себе податливое мягкое тело. Блондин тяжело дышал и облизывал губы, которые ещё несколько секунд целовала шатенка. У них расстояние каких-то пять сантиметров, но им хватило полминуты, чтобы понять, что сейчас происходит. Смотрели друг на друга внимательно, молчали, и Ким, если честно, даже дышать страшно. То, что сейчас происходило, слишком било по мозгам. Господи, да её же сейчас прижимал к кровати Сехун, её родственник! Брат, которого она ещё в первый день возненавидела! А самое паршивое, что она нихера не была против. Не оттолкнула, не ударила, даже ничего не сказала. Лишь чувствовала необъяснимое желание внизу живота и продолжала отвечать на его напористые поцелуи и даже сейчас, когда тот всё еще нависал над ней, всматривалась в радужку его глаз и боролась с желанием не потянуть его белую рубашку на себя и не поцеловать. Как будто ей не хватало Сехуна, как какого-нибудь снотворного, без которого она не могла заснуть. О двигал руками, которые позволяли держать минимальное расстояние от неё, и девушка поняла, что всё это чертовски неправильно. Сехун тоже понимал. Парень, наконец, отвёл взгляд, наверное, не в силах уже смотреть на неё и встал с кровати, тут же обхватывая лицо руками, тяжело выдохнул, не зная, что делать. Наверное, думал уйти или остаться и поговорить. Ким сама не знала. Это же, блин, какое-то сумасшествие. Они в буквальном смысле изводили друг друга. Понимали, что делали, но всё равно изводили. И девушке страшно, что из этого всего выйдет, ведь это не сигареты за школой курить, за это накажут, наругают, пригрозят, посадят под домашний арест, а то, что у них сейчас Сехуном… этого не примут, ни общество, ни её окружение, ни их семья. Наён всё еще не решалась подняться с кровати, надеялась, что Сехун всё-таки уйдет и не решится на разговор, и облегчённо выдохнула, когда тот всё-таки через пару минут ушёл. Неправильно, что они не поговорили об этом. И более неправильно, что они вообще делают это. В животе до сих пор порхали бабочки, и Ким всеми силами пыталась унять дрожь. Запах одеколона парня всё ещё витал в комнате, и Наён тут же встала, подошла к окну и, несмотря на жуткий холод, открыла его, позволяя холодному ветру очутиться в её комнате. Запах потихоньку рассеивался, и шатенка надеялась, что её странные чувства ветер тоже заберёт. Нельзя. Даже думать о таком нельзя. Пусть Сехун как хочет, но она в этом участвовать больше не собиралась. Она же в буквальном смысле показала, что тоже не против, сама же поцеловала, поддалась каким-то необъяснимым эмоциям, решив, что подумает обо всём позже, не замечая реальности всего происходящего. Чувствовал ли О тоже самое? Девушка всё еще помнила его желание и совершенно не могла понять, о чём он думал, когда касался губами её шеи. Это же он первым начал и целовал, и обнимал, и защищал. А когда Наён увидела его засос на шее, невольно злилась и места себе не находила, пытаясь что-то доказать и, видимо, доказала. Так доказала, что в итоге оказалась на кровати вместе с Сехуном! А что, если в следующий раз они так не сдержатся? Возьмут и подадутся эмоциям, и что им тогда делать? Как справиться с этим? Она Сехуну хотя бы нравилась? Ким тяжело вздохнула, взяла с тумбочки свой телефон и легла на постель, надеясь, что прибор её как-то отвлечёт. Зашла в соц.сеть, обновила и просмотрела новые фотографии одноклассников, не забывая их лайкать, а потом наткнулась на пост Чанёля с фотографией и с подписью внизу: «грустно» и Наён как будто холодной водой окатило, она понимала, что так больше продолжаться не могло и что девушке уже надо поговорить с парнем, а не надеться, что эта проблема сама собой решится. Ведь она поступила эгоистично, боясь, что разрушит дружбу, и поэтому всеми силами сейчас пыталась отложить разговор. Нервно облизнув пересохшие губы, школьница подтянула коленки к груди, набрала номер Пака, чтобы договориться о встрече и поднесла телефон к уху. — Привет, — раздалось из динамика. — Привет, — неловко произнесла она, чувствуя, как сердце начало нереально быстро биться. В последнее время Наён вела себя как-то странно, как будто кто-то украл её внутренний стержень, и теперь она нормально даже поговорить с человеком не могла! Да она даже этого Хёнсына боялась! И реветь ещё чаще стала! Безумно обидно, что за эти месяцы Наён, которая всегда могла колко ответить и никого не боялась, превратилась в какую-то сопливую школьницу. — Я… хочу встретиться с тобой, — вздохнула девушка, с тоской оценивая сложившуюся, в общем, ситуацию. — Я тоже, — грустно ответил Чанёль. — Чонин рассказывал, что ты сегодня с ним виделась. — Да, мы немного посидели, и я поехала домой, — почему-то начала оправдываться шатенка. — Всё в порядке, я знаю, что тебе нужно время, — проговорил парень, и шатенка поджала губы, не зная, что сказать. — Я соскучился. Она замерла, когда услышала тихие слова Пака, и у неё сердце сразу кровью начало обливаться. Боже, да как она ему отказать сможет? И самое главное, почему хотела отказать? Чанёль же хороший парень! Пускай Ким сейчас не любила его как парня, но что ей мешало это сделать? На глаза сразу же накатилась влага. Ну вот, снова ревёт! Что с тобой такое, Ким?! — Я тоже соскучилась, очень сильно, — старалась нормальным голосом говорить Наён, чтобы друг, не дай бог, понял, что она вот-вот расплачется. — Встретимся завтра? — Встретимся, — как будто для самой себя, кивнула девушка и услышала, как через динамик Пак выдохнул. — Тогда, я напишу тебе, во сколько встретимся. Сможешь погулять вечером? Наён подняла взгляд на потолок и закусила губу, хорошо обдумывая слова Чанёля. Придётся наврать маме о каких-то важных делах или о дополнительных занятиях в школе, о чём угодно, лишь бы отпустила. — Да, думаю, смогу, — наконец ответила она. — Если слишком поздно… — Нет, всё нормально, напишешь тогда во сколько, — улыбнулась в трубку Ким, потихоньку успокаиваясь, потому что думала, что с парнем у них разговор совсем не завяжется. — Тогда до завтра, — ответил Чанёль, и, промычав, девушка нажала на кнопку отбоя, положила телефон на тумбочку, легла и перевернулась на живот, закрыв лицо подушкой, издавая голосом что-то наподобие скулежа.

***

Ким наклонилась к зеркалу, внимательно оценила своё отражение и ещё раз провела бардовой помадой себе по губам, пару раз их сомкнула. Надела джинсы, заправленную в них кофту с воротником, распустила выпрямленные шоколадные волосы и в заключение брызнула несколько капель дорогих духов на левое запястье, легонько провела по нему правым, а потом резко взмахнула руками, давая духам раскрыть свой истинный аромат. Весь сегодняшний день Наён сидела дома, только с утра сходила к репетитору по английскому, а потом оттачивала алгебру с геометрией и, вообще, занималась всем, чем только можно, лишь бы не загружать голову лишними мыслями и не думать о предстоящей встрече с Чанёлем. Да и после того, что случилось с Сехуном вчера вечером, шатенка ночью даже глаз не сомкнула, всё время вспоминала их поцелуи, представляя, что могло бы случится дальше, а потом сама же чуть не задыхалась от злости, потому что понимала, что думать о таком неправильно! Потом мысли плавно переходили к Чанёлю, и шатенка почему-то старательно начала искать причину, из-за которой она собиралась отказать Паку, все выводы сразу же заходили в тупик, потому что слово «друг» её не сильно оправдывал. А если честно посудить, девушка с самого начала не обращала на Чанёля внимание, он действительно был лишь её другом, и она даже не задумывалась о том, чтобы заводить с тем отношения! И если бы пару месяцев назад парень предложил ей встречаться, Ким бы еще подумала над этим, но сейчас она точно могла сказать, что заводить с ним отношений не хотела. Может, в глубине души школьница понимала, что, возможно, это из-за Сехуна, но ни за что в этом не признается! Да и зачем мучить парня, если она не чувствовала того же? Ким лишь сделает другу больнее, и тогда их дружба окончательно рухнет! Наён вдруг услышала резкий стук и как кто-то без разрешения открыл дверь в комнату и сразу же повернулась к незваному гостю, безумно боясь, что это мог быть Сехун, а потом сама для себя выдохнула, потому что увидела перед собой маму. — Сыграешь для меня? Женщина устало улыбнулась, стоя возле двери и не решаясь зайти внутрь. Она всегда просила сыграть Наён, когда у той выдался слишком тяжелый день, Наён сама иногда играла, когда становилось слишком тяжело на душе. Ведь как бы сильно ей не надоедало играть, музыка всё равно, как по волшебству, помогала ей расслабиться, всё хорошенько обдумать и разложить мысли по полочкам. — Сыграю, если разрешишь мне пойти погулять на пару часов, — со всей осторожностью ответила девушка, внимательно рассматривая сменившееся выражение лица. — Но уже поздно… — нахмурилась она. — Я ненадолго, — тут же спохватилась Ким, надеясь, что мама всё-таки опустит её. — Я вернусь в назначенное тобой время. Женщина тяжело выдохнула, заправила прядь и со всей неохотой кивнула дочери, отвечая тихим «Хорошо», и Ким почувствовала огромное облегчение, потому что врать безумно надоело. Да, с мамой трудно найти общий язык, но школьнице хотя бы стоило попытаться. Она спустилась вниз, села за рояль, аккуратно открыла крышку, легонько провела пальцами по клавишам, предвкушая все чувства, которые она сейчас будет испытывать играя, закрыла на время глаза, слышала приглушённые шаги матери и как она села на привычное для неё место, облизнула губы и начала играть. Композиция сразу же началась с тяжёлых нот, тяжёлая, почти зловещая мелодия, которая точно описывала всё, что в последнее время чувствовала шатенка, она ощущала, как сама же затаила дыхание, всё быстрее и быстрее нажимала на клавиши, агрессивно и очень быстро передвигая пальцами, чувствовала, что дышать почти что нечем, как душа сжалась и как челюсть сжало от напряжения, безусловно, девушка уже наделала кучу ошибок. Всё нормально, игра не должна быть совершенной, главное, чтобы чувства и разум наконец освободились от ненужных мыслей и чтобы она поняла, как бороться со всем этим дальше. А потом Ким закончила играть так же резко, как и начала, минуту посидела, облегчённо выдохнула, как будто с души скинули мешок камней, и поджала губы, поворачиваясь к матери, тут же замечая, как около двери комнаты, облокотившись о стенку и сложив руки, стоял Сехун и внимательно всё это время на неё смотрел. Сердце забилось как бешеное, и школьница увидела в его взгляде что-то невыносимо грустное, прекрасно осознавая, что тому тоже трудно. Боже, Наён же просто притворялась какой-то дурочкой, будто не понимала, что всё это значило. Будто не понимала, почему О всё это вытворял, будто не понимала, почему она не останавливалась. Не могла, а самое главное не хотела осознать, что ей вот так вот мог понравиться человек, которого она уже столько времени ненавидела. В голове просто не укладывалось испытывать что-то к парню, к которому она всё это время испытывала только негативные эмоции. Из-за которого она ревела, билась в истерике, ненавидела всё своё существование. Как это могло перерасти в какие-то чувства? Он шумный, он раздражающий, он самый что ни на есть засранец в этом чёртовом мире, он рушил её жизнь, разбивал изнутри, заставлял сходить с ума, биться в конвульсиях от безвыходности и реветь как последняя маленькая девчонка. Он безмозглый, выводил её из себя, издевался, делал больно, но спасал в последнюю минуту, как какой-то чёртов спасательный круг. Вот он, О Сехун. Стоит и смотрит на неё. Она ненавидит его, и да, всё, чего она теперь хочет — это он.