Головокружительно

Брайан действительно объявился тем вечером, наверное, после того, как услышал моё сообщение. И хоть мы и действовали согласно укоренившемуся шаблону ("привет, отдавай ребёнка, погнали трахаться"), он притормозил меня, когда мы оказались в моей комнате. — Как твоя рука? — спросил он, отрываясь от моего рта, чтобы дотронуться до предплечья. Я глянул на свою забинтованную руку. — Не функциональна в данный момент. Но я над этим работаю. С наручниками, однако, придётся повременить. — Мм... Жаль, — Брайан наклонился меня поцеловать, пальцами очерчивая кромку моей футболки. Я поднял руки, не обращая внимания на отголосок боли, толкнулся языком в его рот и переместил руку в его штаны, где его эрекция уже твердела, потираясь о моё бедро. — Хочу, чтобы ты меня трахнул, — пробормотал я, когда мы разорвали поцелуй, чтобы Брайан мог стащить мою футболку через голову. Отбросив её, Брайан приклеился глазами к моей груди. Я принципиально отказывался смотреть вниз и хотел, чтобы он тоже перестал смотреть. Там все ещё рассыпались синяки, во всех оттенках зеленого и фиолетового, но я же мог двигаться. И определённо мог трахаться. А это было главное. — Ты же меня трахнешь, да? — спросил я, приподнимая бровь и пытаясь спрятать свой дискомфорт. — А почему ж, чёрт возьми, нет? — спросил Брайан, наконец, поднимая взгляд на моё лицо. — Думаешь, я сюда ехал с Деб поболтать? Я послал ему свой самый наглый и дерзкий взгляд. — Ну тогда давай уже. И Брайан дал. Но это был не обычный наш трах. И не сказать, что он был плох. Нет. Просто… Я не хотел бы говорить, что мы занимались любовью. Дело было не в этом. Но Брайан был таким нежным. Он настоял на том, чтобы я лёг на живот и ни в коем случае не опирался на колени и локти. — Просто позволь мне войти в тебя, — пробормотал он, прихватывая губами моё ухо. Потом он стянул моё бельё зубами и провел ими по внутренней части бёдер, поднимаясь до самой задницы, задевая носом ягодицы. Он делал мне римминг какое-то время, мягко сжимая руками мои бока, а потом начал подготавливать меня пальцами, вырисовывая на моей спине влажные полоски языком. Я кончил дважды прежде чем он вошёл в меня. И когда он оказался внутри, толчки не были быстрыми или торопливыми — они были долгими и медленным, словно широкие штрихи карандаша. Каждый из них был точным и намеренным, и я понял, что намертво пригвождён к матрасу, совершенно обездвижен, в то время, как Брайан вталкивался в мою простату и замирал на несколько секунд. Я сходил с ума. Хватаясь. Умоляя. Выстанывая его имя. В груди болело, рука пульсировала, но всё это было ничем по сравнению с моим отчаянным желанием кончить. Когда оргазм накрыл меня, он прошёлся волной экстаза, захлестнувшей каждое из моих чувств настолько, что я забыл даже на несколько секунд, что когда-то существовал в материальном теле. Послевкусие оставило меня с головокружением и жаждой кислорода, и я едва почувствовал, как Брайан кончает во мне. Я лежал на кровати, в голове кружило, и был лишь смутно разочарован, когда не почувствовал привычный бум брайановского веса на мне после того, как он завязал презерватив. Он пробежался пальцем вдоль моего позвоночника, а потом упал на бок рядом со мной. Так мы оба помещались, не пересекаясь никакими конечностями, но впритык. Наконец я глянул на него, не в силах сдержать глупой улыбки. Брайан закатил глаза. — Всё цело и невредимо, — счастливо сказал я, немного потягиваясь. Торс всё ещё болел, но потягушки помогали, да и я в любом случае был слишком счастлив, чтобы обращать внимание на такие мелочи. — Эта кровать слишком маленькая, — пожаловался Брайан в тысячный раз. — Так купи мне кровать побольше. — У меня уже есть кровать побольше. Ты просто никогда в ней не бываешь. Я закатил глаза. — Ну точно. Мне стоит отдать Люка на усыновление, чтобы ты мог трахать меня в кровати нормального размера. Это определённо ключ к решению проблемы. — Я разве так сказал? — Нет, но ты подразумевал, что мне нужно больше времени проводить в лофте, что предполагает отсутствие со мной Люка. — Знаешь, можно уже прекратить с выпендрёжными словами для теста. Я ткнул его локтём. — Отъебись. А вообще, я думал, что Майкл сказал тебе держаться подальше от дома Деб. — Ага. Всю жизнь живу по правилам Майки, — фыркнул Брайан. Я открыл рот, чтобы указать на то, что две недели назад Брайан уступил требованиям Майкла, но решил, что не стоит. Вместо этого я решил попробовать более оптимистичные вопросы. — Как дела у Майкла? — спросил я. Брайан пожал плечами. — Откуда мне знать. Давно с ним не разговаривал. Я надеялся на некоего рода примирение, учитывая, что Брайану больше не грозило потерять работу. Что, может, серьёзность ситуации вытолкнет Майкла из его ханжеского пузыря обиды. Но, очевидно, этого не произошло. — Послушай… на хуй Майки, — внезапно сказал Брайан. — Но он твой лучший друг, — возразил я почти на автомате. — Он был моим лучшим другом, — раздражённо поправил Брайан. Он замолчал, медленно втянул в себя воздух и, очевидно, решил пояснить. — Я знал, какова будет цена восстановления отношений Майки и доктора Дейва. И я знал, что он не поймёт, что я сделал это для его же блага. Всё именно так, как я и ожидал. Я свой выбор сделал, а ебучими сожалениями я не занимаюсь. Но я знал, что он надеется. Брайан, может, и понимает, что Майкл никогда его не простит, но надеется. Это было так болезненно очевидно. Но если Брайан собирается, наконец, забыть Майкла… кто я такой, чтобы ворошить прошлое. — Ладно, — согласился, наконец, я. — На хуй Майкла. Понял. Брайан замешкался. — И, знаешь, тебе не обязательно отдавать ребёнка на усыновление, если ты хочешь больше времени проводить в лофте. Я закатил глаза. — Нет, просто придётся постоянно оставлять его с няней. Брайан, это несправедливо по отношению к Люку. Я и так провожу много времени вдали от него, в школе и на работе. Брайан пожал одним плечом, выглядя крайне неуютно. — Не обязательно оставлять его с няней. Бери его с собой. Я уставился на него. — Ты. Ты говоришь мне брать в лофт ребёнка. И не один раз. А неоднократно. — Ну он же постоянно спит. Ты просто убедись в том, что в лофте он будет заниматься именно этим большую часть времени. Я снова попытался не закатить глаза. — И где же он будет спать? Как только начнёт ходить, переноска будет забыта. — На диване? — предложил Брайан. — Ты серьёзно? — спросил я, опасаясь, что он в действительности может не шутить. — Ты представляешь, как это опасно? Дети перекатываются во сне, Брайан, он может упасть! А твои деревянные полы вряд ли обеспечат мягкое приземление. — Шутил я, пиздюлина мелкая, — раздражённо сказал Брайан. — Мы что-нибудь придумаем. — Как скажешь, — а потом я улыбнулся, вспомнив, что собирался кое-что сказать Брайану. — Кстати, ты знаешь, что Люку очень нравится Гас? — Почему? — спросил Брайан, сморщившись. — Он только и делает, что плачет и пускает на себя сопли. — Ну ладно, может не нравится, — допустил я. — Но он им заворожён. Каждый раз, когда я присматриваю за Гасом, Люк не может отвести от него глаз. Что-то ему бормочет, ползает за ним. Даже пытался отдать ему своего гиппопотама. — Значит, он весь в тебя, — сказал Брайан, ткнул языком в щёку. — Стоит ему увидеть Кинни — так внезапно не может глаз оторвать, постоянно что-то лопочет и везде за ним таскается… Я его пихнул. — Я за тобой не таскаюсь! — Ты уселся мне на колени в «Вуди», — напомнил мне Брайан. Ну ладно, может, я и таскался за ним, когда жил дома. Но… Ага! — Ты объявился на моей школьной парковке, — триумфально провозгласил я. — И у дома Сары. Дважды. Ха! Вот тебе. — Два раза из этих даже не считается, Деб держала меня на мушке, — ответил Брайан. Потом на мгновение задумался. — А в третий ты вёл себя настолько изнуряюще тупо, что он не считается тоже. — Изнуряюще тупо? — с негодованием повторил я. — Ещё одно из твоих заумных словечек. Оно значит… — Я знаю, что значит «изнуряюще», — перебил его я, высокомерно запрокидывая голову. — В назидание тебе, я оспаривал твою инсинуацию о том, что я вёл себя несогласно имеющимся у меня умственным способностям. Я был под принуждением, и, более того… — Боже! — Брайан закрыл мне рот ладонью. Я игриво прикусил её. — Ну ты говно малолетнее… — Это показывает, что… Брайан! — …научу тебя… — АЙ! — запротестовал я в перерыве между смешками. — Ай, Брайан… АЙ! Я пострадавший! Пострадавшая сторона! — вскрикнул я, потрясая в воздухе перевязанной рукой. Брайан отступил, усмехаясь, но рука его осталась лежать на моей спине. — Ну, если тебе настолько похорошело, что ты можешь трахаться, то ты явно созрел для «Вавилона», — сказал Брайан, приподнимая брови. Я кивнул. — Дождаться не могу. — Так ты придёшь сегодня? — спросил он. — Нет, у меня вечерняя смена в закусочной, — сказал я, качая головой. — У меня они всю неделю, и ещё куча дневных. — Это херово, — сказал Брайан. На самом деле, я взял их специально. Я хотел поставить наибольшее количество на то время, когда Люк обычно спал, потому что в эти три драгоценные недели я мог проводить с ним каждый день, а не только вечера и выходные. И я хотел этим воспользоваться. Как только каникулы закончатся, я снова буду всё время пропадать в школе и на работе. Я обдумывал возможность рассказать об этом Брайану, рискуя нарваться на «лесбиянку» или «жалкого» или другое слово, которым он мог бы меня обозвать, когда внезапно осознал, что он вылезает из кровати. Волна паники прошила моё тело и заставила меня открыть рот прежде, чем я дал ему на то разрешение. — Погоди, — сказал я, хватая его за руку. — Мне нужно кое о чём попросить. Брайан замер, а потом лёг обратно. — Точно. Мне всё равно нельзя здесь курить, я забыл. Ой, так он просто собирался покурить. Ну уже ладно. — Ну так? — сказал Брайан, приподнимая бровь. — Выкладывай. Я секунду поколебался, а потом решил, что это не лежачий разговор. А сидячий. Я сел, стараясь кривиться и стонать по минимуму, и устроился в позе лотоса. Брайан выглядел так, словно пытался не заржать. — Это разговор, в котором запрещается смеяться, — сказал я, недовольно глянув на него. — Также запрещается издеваться над Джастином. Разрешается только воспринимать Джастина всерьёз. И… — Да я понял, — перебил Брайан. Ага. Я глубоко вдохнул и кивнул. — Хорошо. Тебе стоит знать, что после недавних происшествий — отца, выкинувшего меня на улицу; матери, бросившей меня, застрелившегося Кэла, — я не самый большой фанат родителей. Я никому из них особо не доверяю, даже Деб. Я ждал какого-то язвительного комментария о том, что Брайан не мой психиатр, но он только выжидающе глядел на меня. — Но… я доверяю тебе. Больше, чем кому-либо, кроме самого себя. Ты единственный взрослый, кто когда-либо обращался со мной, как с равным. Рот Брайана приоткрылся. — Знаю, знаю, — поспешно сказал я, прерывая его. — Это неверно и глупо, и я, блять, даже не настолько сильно тебе нравлюсь, но так оно и есть, так что просто смирись. — Ладно, похую, ты мне доверяешь, — сказал Брайан, хмурясь. — Это всё, что ты хотел изложить? — Нет, — сказал я, тоже нахмуриваясь. — Я закладываю фундамент. — Уже плохой знак, — пробормотал Брайан. Я притворился, что не услышал, и просто продолжал. — Так ты слышал, что несколько недель назад дедушка Люка покончил с собой? Брайан кивнул. — Так вот, он оставил… довольно внушительное наследство, если посчитать его страховку и стоимость дома. И он оставил всё Саре, но так как она мертва, всё это переходит к следующему в роду, то есть, к Люку. — Окей. Твой сынуля богач. Доползи уже до того места, где меня это каким-то боком касается. Я выдохнул. — Ну, технически, богач не Люк. А я. Из-за того, что он несовершеннолетний, деньги уйдут ему на счёт, но воспользоваться ими он сможет только лишь по достижении совершеннолетия. Глаза у Брайана сузились. — Но тебе тоже нет восемнадцати. К моему бесконечному недовольству. — Именно, — согласился я. — Нет. — И… — И мне нужен кто-то, кто стал бы опекуном, пока мне не исполнится восемнадцать. Кто-то, кому я могу доверять, — я выразительно посмотрел на него. Брайан долго не мог оторвать от меня глаз. Я прикусил губу. — Мог бы ты стать владельцем счёта? Пожалуйста? Я никому больше не доверяю. Многого не нужно — просто подписать пару бумаг, а в марте переписать всё на меня. И всё. Я… я могу даже дать тебе проценты, если захочешь. Брайан громко выдохнул и откинул голову на подушку. А я просто сидел, не зная, что делать. — Ладно, — сказал Брайан, открывая глаза. — Во-первых, я не хочу твоих денег. Они мне не нужны. Они твои. Я быстро кивнул, пытаясь подавить распускающуюся в груди надежду. Он пока ещё не согласился. — Во-вторых, — продолжил Брайан, — если я это сделаю, ты должен понимать, что это не потому, что я тебя люблю или нечто подобное. И ты не станешь моим ебаным бойфрендом. Это будет исключительно деловая сделка. Я тааак ему дорог. Но я все равно кивнул. — Третье… — Брайан замолк. — В-третьих… Я ждал. — Блять, третье придумаю потом. Подпишу я твои ебучие бумаги. Улыбка прямо-таки взорвалась на моём лице. — Спасибо! — чуть не заорал я, бросаясь на него и обматывая вокруг его тела все доступные конечности, прицепившись точно банный лист. — Спасибоспасибоспасибо… — Джастин, — ровно сказал Брайан. Я тормознулся. — Да, конечно. Всё равно мне немного больно, — я откатился от него так далеко, как только позволяло ограниченное пространство кровати, а потом повернулся к нему с самой широкой из улыбок. — Но всё равно. Спасибо. Ты мою задницу спас. — Ах, это вещь, заслуживающая спасения, — ответил Брайан, опуская взгляд на вышеупомянутую задницу. Я заулыбался сильнее, если такое только было возможно. Брайан прочистил горло и снова принялся сползать с кровати. — Ну а теперь мне правда пора идти. Вспышка разочарования затмила моё слепое счастье. — У тебя гости? — Это вряд ли, — фыркнул Брайан, хватая свои джинсы. — Большая презентация для "Сара-Джонс Инкорпорейтед". Надо было ещё на прошлой неделе сделать, но её передвинули из-за этого блядского иска. Я лежал на кровати, наблюдая за тем, как он одевается. Он согласился помочь. Он подпишет бумаги, и мне не придётся отдавать наследство Люка, — наше наследство, — в руки кого-то, кому я не полностью доверяю. Таким облегчением было осознавать, что это улажено. И до рождества, — дедлайна Пэм, — ещё оставалось пять дней. — Брайан? — сказал я, когда он надевал ботинки. Он глянул на меня. — Спасибо, — сказал я, пытаясь вложить в эти слова всю благодарность и облегчение, что я чувствовал. — Правда. Спасибо. Брайан же счастливым не казался. — Ага. Я скривился. — Да перестань. Не обязательно вести себя, как мудила, потому что тебе кажется, что… Брайан уже выходил из комнаты. Я плюхнулся обратно на кровать, скривился, а потом вздохнул. Всё это было неважно. Брайану Кинни я был не безразличен вне зависимости от того, нравилось ему это или нет. — Ты используешь слишком много пассива, — сказал я, делая ещё одну пометку. Дафна взглянула на меня, хмурясь. — А вот и нет. — Ты сама меня попросила помочь, — напомнил я ей, угрожающе потрясая ручкой. — И я говорю, что активный залог поможет. — Звучит слишком… хвастливо, — наконец решила Дафна, сморщивая нос. — Ну а как же. Это же эссе для колледжа, оно таким и должно быть. — Легко тебе говорить. Я нахмурился. — Это в каком смысле? Дафна скептически глянула на меня. — Джастин, в тебе ни грамма скромности. — Неправда! — запротестовал я, пихая её локтём. — Я просто хорошо осведомлён о своих сильных сторонах, вот и всё. — Ну, это становится очевидно, стоит только прочитать вот это, — язвительно ответила Дафна, постукивая ручкой по стопке эссе. — Меньше пассива! — проинструктировал я, возвращаясь к началу. — Советую послушаться. Дафна закатила глаза и открыла рот, чтобы что-то сказать, как внезапно её глаза сфокусировались на чём-то позади меня. — О господи, Джастин! — взвизгнула она, хватая меня за руку. — Ты мне не сказал, что Люк пошёл! Я обернулся так быстро, что заболела шея, находя глазами сына… — О, — вздохнул я, облегчённо поворачиваясь назад. — Боже, ты меня напугала. Это он не ходит, Даф. Он же держится за диван. — Одно и то же! — не отставала Дафна. Я закатил глаза. — Вот и нет. Её плечи разочарованно опустились. — Ну и ладно. Обещаешь сказать мне в ту же секунду, как это произойдёт? Я пожал плечами и кивнул. С кем же ещё я смогу это отпраздновать? Именно в эту секунду отворилась входная дверь, и в дом ввалилась Дебби, принеся с собой порыв зимнего ветра. — Там холоднее, чем сиська ведьмы, — объявила Дебби, вытирая ботинки о коврик. Потом она глянула на нас. — Вы домашкой занимаетесь? Разве у вас не каникулы? Ой, а вот и наш малыш! Ну разве ты не милашка? Только посмотрите, как он ходит вокруг дивана! — Мы проверяем друг у друга эссе в колледжи, — объяснил я, игнорируя излюбленную манеру Дебби говорить с Люком. Дебби уже поставила на пол сумки, а теперь снимала пальто. — Как насчёт горячего шоколада и печенья в прикуску с этими эссе, а? Мы с Дафной посмотрели друг на друга. — Да, пожалуйста! И когда Дебби пошла на кухню, я вдруг подумал, что, может, я смогу отпраздновать первые шаги Люка и с кем-то ещё. Двадцать четыре часа и два проигнорированных голосовых сообщения спустя я стучался в дверь Брайановского лофта. Она отошла в сторону со стуком. — Привет! — радостно сказал я. — Скучал по мне? Брайан глянул на меня, затем на переноску с Люком. — Знаешь, — проворчал он, заводя меня внутрь, — ты не можешь брать с собой ребёнка, чтобы я не вел себя, как мудачила. Когда-нибудь это не сработает. — Ты не отвечал на мои сообщения, — ответил я. Брайан что-то пробурчал и закрыл дверь. Я заулыбался, ставя переноску на барную стойку и роняя сумку на пол. — Избавился от повязки, как я вижу, — отметил Брайан, подходя следом за мной. Я кивнул, протягивая мою пострадавшую руку для инспекции. — Ага. Даже могу ей немного двигать. Брайан с сомнением осмотрел мою опухшую кисть. Я немного пошевелил пальцами, стараясь не сморщиться от боли, но впечатления на него всё равно не произвёл. — Скажи мне, когда ты свободен, — приказал я, оставляя руку в покое и возвращаясь к нужной теме. — Пэм хотела уладить всё до рождества, и осталось всего три дня. — Кто нахуй такая Пэм? — спросил Брайан, и, несмотря на слова, его тон был, скорее, заинтересованным, чем требующим. — Юрист, который пытается разобраться с тем беспорядком, что Кэл оставил после смерти, — сказал я ему. — Она работает на город. Брайан пренебрежительно глянул на меня. — Ну ёбаный на хуй. Мне придётся иметь дело с городским адвокатом? Почему, блять, Мелани не может этим заняться? Я моргнул. — Эм. Ну, мне кажется, я ей не очень нравлюсь. И это не совсем её специализация. — В каком смысле, ты ей не нравишься? — спросил Брайан, хмурясь. Я пожал плечами, не встречаясь с ним глазами, и стащил с Люка одеяльце, открывая взгляду извивающееся тело под ним. Его ручки тянули за ремни с яростной настойчивостью. Закатив глаза, я расстегнул застёжки и торопливо подхватил его, прежде чем он бы успел вытолкнуть себя из переноски. — Ладно, может, я ей и нравлюсь, — предположил я, усаживая Люка на стойку и расстёгивая его костюм. — Но они с Линдси не очень-то высокого мнения обо мне. Они не видят ничего дальше «отца-подростка». — Ну да. Как будто они оставили бы Гаса с кем-то, о ком они плохо думают, — саркастически сказал Брайан. Я покачал головой. — Да это не показатель. Они мне звонят только, когда они в отчаянии. Брайан на это не ответил, так что я опустил Люка на пол и смотрел, как он в ту же секунду принимается подтягиваться за ножку стула. Звук открывающегося холодильника сказал мне, что Брайан пошёл взять что-нибудь попить, но я не обращал внимания, пока мне в голову не пришло, что Брайан мог достать из холодильника, что угодно, начиная с водки и заканчивая стимуляторами, и тогда моя голова резко повернулась. Он просто взял воды. — Так когда ты свободен? — спросил я, возвращаясь к первоначальному вопросу. — Ты не мог мне оставить по этому поводу сообщение? — страдающе переспросил Брайан. — Или позвонить моему секретарю? — Я в любом случае был рядом, — сказал я, пожимая плечами. — Надо было кое-что забросить на почту и купить Дебби марок. Он застонал, но в конце концов направился к компьютеру. — Дай проверю своё расписание… — Пойдём, чувачок, — сказал я Люку, хватая его за руку и поднимая её высоко в воздух, позволяя ему держаться за себя, пока он пытался сделать несколько шатких шагов прочь от стула. Прогресс был медленным, шаги были неуверенными, и порой он поскальзывался и падал, так, что мне приходилось его ловить, но он уже был ближе к тому, чтобы начать ходить. Такую совместную ходьбу мы начали практиковать ещё вчера вечером, и он был в полнейшем восторге. — Сегодня у меня важный день, — сообщил я Брайану, пока тот сидел за компьютером, нетерпеливо постукивая пальцами по столу в ожидании загрузки. Его глаза чуть дёрнулись в мою сторону, что я воспринял как знак просто невероятного интереса. — Сегодня я рассылаю документы по колледжам, — объявил я. Брайан даже посмотрел на меня. — Да неужели? Я закивал, делая ещё один шаг. Люк поспевал за мной, постепенно ускоряясь. — Да, вот они все, на барной стойке. Три колледжа уже в процессе обработки документов, но другие ответят только в апреле. Я сдохну столько ждать. — Ну и какое письмо в ПИФА? Я удивлённо посмотрел на него. — Что? Я туда не подаю. — Но ты же хотел, — подчеркнул Брайан. — Ну да, — сказал я, пожав плечами. – Я говорил тебе, что больше всего на свете я хочу быть художником. Но… теперь я отец. Я не могу быть и тем, и другим. — Хуйня. Ты мог бы, если бы захотел. — Я не стану так поступать с Люком, — упрямо сказал я, пока мой сын шагал вперёд. К счастью, Люк был настолько сосредоточен на хождении, что не обращал внимания на нарастающее в комнате напряжение. — Художник — вряд ли стабильный выбор профессии. Нет никакой гарантии того, что я стану успешным, или что я не проведу пятнадцать лет в бедности, прежде чем получу хоть какое-либо признание. А я должен быть лучше этого, выше этого. Для него. — Ты и так будешь лучше, — уверенно сказал Брайан. — Я видел то, что ты делаешь, и ты невероятно, блять, талантлив. Ты перевернёшь мир искусства с ног на голову. Я раздражённо выдохнул. — Слушай, мне же не обязательно поступать в художественную школу, чтобы рисовать. Я же не брошу искусство, потому что не пойду в ПИФА. Брайан даже не моргнул. — Хорошо. Я добавляю третье условие к тому, что подпишу твой ебаный договор: хочешь мою подпись — подай документы в ПИФА. И если тебя примут, ты обязан будешь поступить именно туда. — Ты что, совсем не понимаешь? — взорвался я, резко отпуская ладонь Люка и яростно бросаясь вперёд. — Не понимаешь разве концепцию отцовства совершенно? Неважно, что я хочу быть в ПИФА, что я хочу быть художником. Это неважно! А знаешь, почему? Потому что я не собираюсь рисковать жизнью Люка ради своей недостижимой мечты. — Но ты… — Он должен быть на первом месте! — заорал я, вгоняя Брайана в настороженное молчание. — Как можешь ты не понимать? Мои родители никогда, ни разу не ставили меня выше чего-либо в их жизни, а я должен поступить так ради своего сына. Я не хочу, чтобы он рос, зная, что я выбрал следовать своим фантазиям, игнорируя его благополучие. Я стоял посреди комнаты, тяжело дыша, и дрожал от выплёскиваемой ярости. Брайан уставился на меня почти бесстрастно. Наконец, после нескольких долгих мгновений, он слегка приподнял брови. — Скажи мне, чего ты хочешь, Джастин. Чего ты хочешь. — Я хочу, чтобы у Люка было всё самое лучшее, — ответил я, не потратив ни единой секунды на размышления. — Я хочу, чтобы у него было всё. Вот, что мне нужно, больше, чем карьера художника — больше, чем что бы то ни было на этом свете. Брайан смотрел на меня ещё мгновение, а потом медленно кивнул. — Хорошо. — Хорошо? — повторил я несколько недоверчиво. — Я ошибся, — тихо сказал Брайан, не сводя с меня глаз, — когда сказал, что Люку будет лучше с какой-нибудь парочкой средних лет, живущей в пригороде. Помнишь, в то утро, когда твой отец надрал мне задницу? Я медленно кивнул. — Я ошибался. Этот ребёнок не мог бы желать лучшего отца, чем ты. Ты… Джастин, ты… — Брайан замолчал, качая головой. Я почувствовал, что эмоции выливаются из меня потоком слов. — Я просто… неважно, как я хочу поступить в ПИФА, всё это меркнет перед тем, как я хочу сделать Люка счастливым, — попытался объяснить я, внезапно чувствуя головокружение. — Я так сильно его люблю. Он… он мой. — Значит, никакого ПИФА? — спросил Брайан, внезапно возвращаясь к истокам разговора. Я покачал головой. — Нет. Глаза Брайана замерли за моей спиной. — Когда он начал ходить? Я закатил глаза, вспоминая свой недавний разговор с Дафной. — Окей, в последний раз повторяю, это он не ходит, он же держится за… Я замолчал. Люк ни за что не держался. Я оставил его посреди лофта, движимый злостью, бросив его на полпути, но в моё отсутствие он просто пошёл дальше. Его шаги были медленными и кривыми, но он шёл через весь лофт в мою сторону, совсем один. Я сполз на колени, горло у меня сжалось. — Эм-м. Ку-ку? Я внезапно вспомнил вопрос Брайана, но не мог отвести глаз от Люка. — Он… он и не начинал. Это его первые шаги. — О, — удивлённая тишина от Брайана. — Ого. Ну нихуя себе. — Иди сюда, Люк, — мягко позвал я, протягивая руки. — Давай. Папочка ждёт. Люк, находящийся примерно в трех футах, выдавил счастливую улыбку и вскрикнул: «Папа!» - только чтобы споткнуться и полететь лицом вниз. Я нырнул вперёд, подхватывая его, прежде чем он бы успел расплющить своё лицо об пол, вскидывая его в воздух, счастливо смеясь и притягивая его ближе к груди, покрывая его голову поцелуями. — Ты сделал это! Сделал, сделал! Ты пошёл! — я немного сходил с ума от радости. — Господи… Брайан, ты это видел?! Он ходил! Во всех книжках было сказано, что до его первых шагов ещё недели три… боже… его первые шаги… Я заткнулся, прежде чем моя речь не стала ещё более бессвязной, и уткнулся лицом в светлые волосы Люка. Он хихикал и извивался, наслаждаясь вниманием, и когда я усадил его на пол и начал щекотать, он чуть ли не визжал от смеха. В конце концов я отстал, но широченную улыбку на моём лице не смогло бы стереть ничто. И я взлохматил Люку волосы. Люк лежал на полу на спине, что-то довольно бормоча под нос. Я, задыхающийся от счастья, вдруг понял, что неотрывно смотрю на Брайана. Прошло несколько мгновений, прежде чем я осознал, что он улыбается, а глаза его прикованы к Люку. Но так было только до тех пор, пока он не заметил мой взгляд, и его лицо не очистилось от эмоций. В основном. Уголки его рта всё ещё смотрели вверх. После небольшой паузы он всё-таки позволил улыбке просочиться на его лицо. — Умный засранец, — сказал он, смотря на Люка, и, я клянусь, в его голосе был нотка гордости. Мои скулы болели от улыбки. Я ворвался к Дебби, паря на седьмом небе. Вик взглянул на меня из своего кресла. — Кто-то сегодня счастливый, — беззлобно подметил он. — Люк сделал свои первые шаги! — чуть не прокричал я, бросая шапку и перчатки на диван, пытаясь побыстрее раздеться. Я бросил сверху свою куртку, рядом сумку Люка, и принялся расстёгивать ремешки на его переноске. — Я был у Брайана, и он пошёл, это было просто потрясающе, он просто пошёл, совсем сам! — Он ходит? — крикнула Дебби откуда-то сверху. Я услышал быстрые шаги. — Мой малыш пошёл? — Мой малыш пошёл, — поправил я, улыбаясь словно безумный и вытаскивая Люка из переноски. — Правда, чувачок? Ты ходил! — Поверить не могу! — радостно сказала Дебби, быстро подходя к нам. — Как это произошло? Я думала, ты пошёл на почту! Я пожал плечами. — Я зашёл к Брайану и выпустил его, пока мы разговаривали… я всего на секунду отвернулся, а он просто… шёл. Он шёл! — Хочешь сказать, что этот мудила увидел первые шаги Люка, а я нет? — спросила Дебби, и, казалось, она оскорблена тем, что Люк выбрал Брайана зрителем своих первых шагов. — О, смотри, он поднимается! Как думаешь, он снова пойдёт? Люк и вправду поднялся, держась за диван, и я схватил его гиппопотама из сумки. — Люк, — позвал я, размахивая гиппопотамом перед ним. — Люк! Люк радостно взвизгнул, упал на четвереньки и быстро пополз к игрушке. — Похоже, нет, — пробормотал я, отдавая ему гиппопотама. С детьми так всегда бывает. Они никогда не делают того, чего от них хотят, особенно, если пытаешься похвастаться чем-то новым. Дебби, однако, была более настойчива и, склонившись, она принялась звать Люка, добившись только того, что тот к ней пополз. Мы с Виком обменялись взглядами. — Пока тебя не было, звонила твоя мать, — сказал Вик. — Она просила, чтобы ты перезвонил. Я смотрел, как Люк подтягивает себя с помощью ножки кофейного столика, а потом отталкивается от него, пытаясь устоять на трясущихся шатких ногах. Дебби радостно заулюлюкала и вытянула руки, подзывая его к себе. Люк, довольный всем тем вниманием, что лилось в его сторону, счастливо принялся идти к ней на неустойчивых ногах. — Я ей завтра позвоню, — ответил я Вику, не отрывая глаз от Люка. Я правда имел это в виду. Я хотел рассказать ей, что Люк сделал свои первые шаги. И я хотел, чтобы она гордилась им так же, как Дебби. Мы с Брайаном встретились с Пэм на следующий день в каком-то модном ресторанчике, который выбрал Брайан из-за его близкого расположения к Райдеру. Пэм снова была одета в строгий костюм, подчёркивающий усталость на её лице… И это была не просто усталость типа «у меня была тяжёлая неделя», а усталость типа «у меня были тяжёлые последние десять лет, и я не вижу света в конце туннеля». Господи. Я бы не вдохновился стать юристом города Питтсбург. Брайан, однако, был одет просто совершенно и выглядел обжигающе горячо. Как и всегда. На их фоне я, в своём свитерке и штанах-карго, выглядел ещё моложе своих лет. Официантка даже погулькала на моего «младшего брата», когда я усаживал Люка в стульчик, который она мне принесла. Потом появилась Мелани. — Привет, малыш, — сказала она, усаживаясь напротив меня и вешая пиджак на спинку кресла. Её глаза стрельнули в сторону Брайана. — Привет, Брайан. Брайан наклонил голову. — Мел. Я уставился на них, совершенно запутанный. Пэм тоже не понимала, что происходит, отчего я чувствовал меньшее раздражение, чем мог бы. По крайней мере, они не сговорились против меня. — Надеюсь, вы не против, — беззастенчиво бросил Брайан, уставившись на Пэм. — Я взял с собой своего адвоката, чтобы она посмотрела, что я буду подписывать. Пэм удивлённо посмотрела сначала на Брайана, потом на Мелани, а потом пожала плечами: — Конечно. Какая-то часть меня была недовольна тем, что Брайан рассказал всё Мелани без моего разрешения, но другая часть признавала, что идея очень даже неплоха. Я не думал, что Пэм пытается нас обдурить, но всегда хорошо, когда юрист-друг проверяет те документы, которые ты собираешься подписывать. Я также был несколько удивлён, что Мелани делает это для меня. Она не могла заниматься этим ради Брайана — если только он ей за это не платил. — Говорил тебе, что ты ей нравишься, — прошептал Брайан мне на ухо, когда два юриста принялись обмениваться записями. Я нахмурился. Тогда, должно быть, Брайан ей не платил. Взбешённый тем, что он оказался прав, а также тем, что он рассказал ей всё без моего разрешения, я потянулся к нему и положил руку ему на пах, легонько поглаживая. — Купи мне обед, — пробормотал я в ответ. — Тут пиздец всё дорого, говна кусок. Брайан согласился, но прежде тоже схватил меня за член, одарив мгновенным стояком. Уёбище. — В общем, — сказала Пэм, наконец откладывая бумаги и поворачиваясь к нам. Мы с Брайаном одновременно выпрямились, слава богу, по пояс закрытые столом. Мелани закатила глаза. Я поставил на колени сумку и принялся копаться в поисках еды Люка. Пока он тихо сидел в своём стульчике, занятый разрыванием салфетки на кусочки, но я знал, что минут через двадцать он начнёт капризничать, если его не покормить. — Думаю, вас посвятили в ситуацию, мистер Кинни? — спросила Пэм. Он кивнул. — Вы можете просто передать бумаги мисс Маркус, она их проверит, и я подпишу. Пэм кивнула и протянула Мелани папку; последняя натянула очки и моментально принялась за чтение. Люк тянулся к баночке с ямсом, которую я поставил на стол, и я быстро занялся его кормлением, прежде чем он успел бы завыступать. Брать с собой ребёнка куда-то, кроме закусочной Либерти, было занятием довольно рискованным. Обычно Люк был счастливым малышом, но даже лучшие из детей могли внезапно закатить истерику. К моменту, когда Люк прикончил свою еду, Мелани закончила с бумагами. — Всё выглядит хорошо, — сказала она, передавая всю стопку Брайану. — В местах, где тебе нужно подписать, стоят крестики. — А мне нужно что-то подписывать? — спросил я, имея подозрение, что моё присутствие здесь совершенно не нужно. Пэм и Мелани покачали головой. — Ты несовершеннолетний, — сказала Мелани, скорчив рожицу. — Твоя подпись ничего не значит ещё несколько месяцев — Брайан подписывает всё за тебя. Прекрасно. То есть, мне и вправду можно было не приходить. Я подавил выдох и строго сказал себе перестать расстраиваться. С самосожалением и подростковым ангстом покончено. Я не собираюсь сидеть и дуться на то, что не могу распоряжаться наследством Люка. Это не в моей власти, и я делаю всё, что в моих силах, чтобы иметь возможность им распоряжаться какое-то время спустя. Мы молчаливо ждали, пока Брайан подписывал всю стопку. — Папа? — спросил Люк, размахивая руками. — Папа ах? Я развернул ему печенье для зубов (в последнее время он разбрасывался слюнями больше, чем обычно) и протянул. Люк счастливо вцепился в него обеими руками и принялся тихо жевать уголок. Наконец Брайан закончил подписывать документы, выровнял бумаги и отдал их обратно Пэм. Всё было сделано. Пэм перепроверяла всё, отрывая копии там и здесь, и в конце концов осталась довольна. Она передала Брайану некоторые экземпляры, остальные же убрала в свой портфель. — Спасибо, — сказал я, нагибаясь к Брайану и, поставив руку на диван между его бёдер, поцеловал его. — Спасибо-спасибо-спасибо. Брайан отпихнул меня, закатив глаза. — Забей. — И вовсе не «забей», — настаивал я, убирая руку и надевая серьёзное выражение лица. Я заставил Брайана посмотреть мне в глаза. — Спасибо. — Пожалуйста, — немного недовольно пробормотал Брайан. Но я не пропустил, как он, уходя, взлохматил Люку волосы и коротко пощекотал его живот, отчего тот разразился диким хохотом. Позже тем вечером я позвонил Мелани и решил рискнуть. — Привет… Да, это Джастин. У тебя есть минутка? — я улизнул от Дебби и Вика, смотрящих на диване телевизор. — Три вещи: завещание, волеизъявление и доверенности. Сможешь мне с этим помочь? В этот раз я не брёл вслепую. Я знал, преодолев все сомнения, что совершаю правильный выбор. Все были поражены до глубины души, когда Брайан заявился на рождественскую вечеринку к Деб. Я просто сидел и улыбался, покачивая Люка на коленке. Майкл выглядел просто пиздецки взбешённым, но Дебби влепила ему подзатыльник, прежде чем он успел бы сказать хоть слово, и отправила его принести очередную упаковку пива. Затем она присоединилась к Эммету, Теду и Линдси, которые доёбывали Брайана вопросами о том, почему это он вдруг решил объявиться на рождественской вечеринке впервые за много лет. Но Брайан мастерски всех послал и отправился на кухню, пройдя в опасной близости от подноса с пирожными. Линди отправилась вслед за ним, прихватив с собой Гаса. — Бедный Гас, — пробормотал я Люку, решив, что Линдси уже ушла слишком далеко, чтобы расслышать. — Ты разве не рад, что папочка не одевает тебя в такие костюмы? Дафна бы накупила кучу всякого барахла, если б я ей разрешил. Ей, наверное, даже помпоны на шапках нравятся. Люк, улыбаясь, выдул для меня слюнявый пузырь. Я стёр слюну с его подбородка и потянулся к гиппопотаму. Через мгновение игрушка уже исполняла танец, а я периодически щекотал его там и тут, напевая: «We three kings of Orient are… smoking on rubber cigars… One was load…» — Забавно, — внезапно настиг меня голос Брайана, и в волосы скользнула ладонь. — Я совсем другие слова припоминаю. Я взглянул вверх, усмехнувшись, и продолжил петь: — One loaded, it explo-oded—now there's two kings of Orient are*. — Какое неуважение к церкви, — грустно сказал Брайан, качая головой. Я закатил глаза. — Ну да, как будто ты утром ходил на мессу. Брайан плюхнулся на диван рядом со мной и закинул руку мне на плечи. Его глаза опустились на Люка. — А этому ещё спать не пора? — Нет, только через три часа, — сказал я, выпуская из рук гиппопотама. Ко мне, после появления Брайана, Люк потерял всякий интерес — теперь у него были новые коленки, с которыми просто необходимо было ознакомиться. Все решилось, как только он заприметил браслет из ракушек на запястье Брайана. — Может, и раньше уснёт, сегодня был тяжёлый день. Ты не поверишь, какой куш можно сорвать с ребёнком. Даже не знаю, почему женщин так и тянет ходить по магазинам для деток… — Ты что, жалуеш… здорово, малыш, — сказал Брайан, перебросив внимание на Люка, вцепившегося в его браслет. На его лице образовалась небольшая улыбка, и, когда он заговорил, голос был мягче. — Нравится тебе? Люку нравилось. Он улыбался и тянул за него обеими руками. Брайан усмехнулся и быстро развязал узел, позволив браслету скользнуть в пальцы Люка. — Осторожней, — предупредил я. — Пусть он не вздумает это в рот взять. — Знаешь, я вообще-то не совсем идиот, — сухо сказал Брайан, Люк же принялся извиваться. — Вниз? — спросил его я, пытаясь выхватить браслет из дёргающейся конечности. — Я бы сказал, что он хочет вниз, — ответил Брайан. Он легко поймал скатывающегося с его коленей Люка и помог ему спуститься с дивана на пол. Люк поднялся на ноги, крепко сжимая браслет в кулаке. — Что он собирается с ним делать? — спросил Брайан, и в первый раз в его голосе послышалась настороженность. — Понятия не имею, — ответил я, наблюдая, как Люк внимательно изучает браслет. Я наклонился и протянул ладонь. — Люк, а можно мне посмотреть? Ты отдашь мне браслет? — Папа! —сказал Люк, размахивая кулаком с браслетом и улыбаясь. — Да, дай папе браслет, — упрашивал его я, протянув руку чуть дальше. — Это браслет Брайана. Он хочет, чтобы ты его вернул. Но у Люка были другие планы. — Пока, — сказал он, помахав свободной рукой, а потом повернулся и принялся уходить, покачиваясь на нетвёрдых ногах. У меня аж рот приоткрылся, а у Брайана медленно поползли вверх брови. — Ну, мы знаем, в кого это он, — фыркнув, заметил Брайан, пока Люк написывал круги по гостиной с его браслетом в кулаке. — Иди на хуй, — сказал я, ткнув его локтём. — Хочешь, заберу? Брайан покачал головой. — Да ладно. Потом верну. — То есть, не подарок на Рождество? — поддразнил я. — Ты же только что жаловался, что у него и так слишком много подарков? — Жаловался? Да ни за что: мне теперь всякую детскую хрень месяца три покупать не нужно будет. Даже моя мать сделала ему подарок, а ей ещё сложно смириться с фактом его существования, — пожал плечами я, откидываясь на Брайана и краем глаза приглядывая, не начал ли там Люк лопать браслет. — Даже видеть не хочу Гасову кучу. — Если лизуньи разгребут своё дерьмо, то каждый декабрь у него будет джек-пот. Подарки и на рождество, и на хануку. — Вспомнишь солнце, вот и лучик, — сказал я, поднимая брови на Линдси, входящую в комнату с Гасом на руках. Она посадила его на пол и начала копаться в сумке. Люк моментально заинтересовался сидящим ребёнком, выпустив из рук браслет и уставившись на Гаса широкими не моргающими глазами. — Понять не могу, он так на Гаса пялится или на тот идиотский костюм, в который его обрядила Линдси, — пробормотал Брайан. — Я же тебе говорил: Люк думает, что Гас — самая крутая игрушка, которую ему когда-либо доводилось видеть. Теперь он его заметил и будет ходить за ним по пятам весь вечер. — У моего сына есть сталкер. Шик. Я усмехнулся самому себе и чуть подвинулся, наблюдая, как Люк идёт к Гасу. Было просто удивительно, что он мог ходить. Правда. Казалось, только вчера я держал его на руках в комнате ожидания, пока доктора пытались спасти жизнь Саре. Тогда он и ползал-то с трудом. А теперь он ходит и разговаривает… Боже. — Как идёт заживление? — спросил Брайан. — Могу шевелить рукой, — гордо сказал я, поднимая её и двигая пальцами. Тыльная сторона была всё ещё покрыта тёмными синяками, и было чуть больно, но я медленно восстанавливался. — Грудь тоже в порядке. Тяжёлая была неделя, но почти всё уже зажило, и я снова готов покорять этот мир. — Точно, — сказал Брайан, усмехаясь. — Ты и твой план. Я просиял. — Мой план! — План? — спросил Эммет, вклиниваясь в разговор. Я послал ему безумную улыбку. — У меня есть план, — сообщил ему я. — И это хороший план. Это очень хороший план. На самом деле, мой план даже лучше, чем твой план. Эммет моргнул. — Но у меня нет плана. — Именно! Эммет смотрел на меня, пребывая в состоянии полнейшего замешательства, а я всё улыбался ему самой солнечной улыбкой из всех. Сидящий слева Брайан явно прикладывал огромное количество усилий к тому, чтобы не заржать. — Ладно, — сказал наконец Эммет. —Знаете, пойду налью себе ещё вина. Вам что-то нужно? После того, как он ушёл, я расслабил лицо и устремил взгляд на Люка, который в данный момент изучал одну из игрушек Гаса. Мой сын счастлив. Дебби и Вик готовили на кухне потрясающий рождественский ужин, с Дафной я виделся вчера, мама заезжала днём на пару часов, а Брайан был рядом со мной. Может, я и болтался в воздухе последние несколько месяцев, но я нашёл мягкое место для приземления. И я выжил. Потому что таков уж я есть. Я выживаю. Брайан подтолкнул меня сзади. — Эй, если не собираешься танцевать у меня на коленях — двигайся. Я не обнимаюсь. Я усмехнулся и придвинулся ближе. — Теперь обнимаешься. И всё было так.