Головокружительно

Помните все те разы, когда Брайан дразнил меня, что я, мол, не умею врать? Ну да. Очевидно, умею, когда очень надо. — Что, блять, ты наделал? — Брайан чуть ли молнии не метал, отчего Люк захныкал и прибежал ко мне. — В смысле, что я наделал? — переспросил я недоверчиво, здоровой рукой успокаивающе трепля Люка по голове. — На меня, блять, напали на парковке! — Хуйня! — Брайан чуть ли не рычал. — Кип Томас заявляется на заключительное слово с разбитым носом и отзывает иск... А ты только вчера вечером допытывался, чем можешь мне помочь, говнарь мелкий... И тут я прихожу сюда и нахожу тебя, полумёртвого, на диване... — На меня напали на парковке! — яростно взвился я. Попытался встать, но от движения боль взметнулась вверх от живота и до ребёр, и я с шипением замер, закрывая глаза. Люк беспокойно тыкал моё лицо, не прекращая скандировать: — Па, па, па, па, па, па... — Господи боже, — пробормотал Брайан. — Это был тот мудоёб Крис Хоббс, — сказал я через стиснутые зубы. Я лежал на спине, отчего тоже было больно, но не так сильно, как если бы я пытался встать. — Который из школы. Он пытался добраться до Люка, но я не позволил, так что он набросился на меня. Майкл его спугнул, его можешь спросить. — Майкл? — недоверчиво повторил Брайан. Я кивнул. — Это было на парковке «Биг Кью». — Какого чёрта ты делал в «Биг Кью»? — Совершал покупки, — сказал я, приоткрывая глаза достаточно широко для того, чтобы бросить на него недовольный взгляд. — Я пиздец какой бедный, окей? А там дёшево. Брайан покипел ещё пару минут, очевидно, всё ещё веруя в то, что я имел какое-то отношение к разбитому носу Кипа и последующему отзыву иска. Ну и вообще-то, знаете, он был прав. А потом Брайан вытащил свой мобильник и принялся вбивать номер. Наверное, звонил Майклу. Который, надеюсь, был достаточно глуп для того, чтобы подтвердить избиение меня на парковке и не упомянуть странный звонок Дафне, который последовал за ним. Сейчас бы мне и вправду пришелся кстати средний уровень его интеллекта. — Майки! — радостно сказал Брайан. Мне пришло в голову, что Майкл просто может повесить трубку. — Нет... нет, я знаю. Ты упоминал пару раз. Да... я знаю, и... Господи, Майки, да дай ты мне уже, наконец, задать, блять, вопрос! Я моргнул. Брайан глубоко вдохнул. — Ты видел сегодня Джастина в «Биг Кью»? Наверное, мне должно было быть неприятно от того, что он не поверил мне на слово. Но мне было всё равно. То есть, во-первых, я и вправду ему лгал, а во-вторых, многие улики были в мою пользу, а Брайан вовсе не тупой. Внезапно я заметил, что Брайан не сводит с меня взгляда. — Хорошо, — сказал он с каким-то деланным спокойствием. — Нет, это всё. Приятного вечера вам с доктором. Люк успокоился, как только перестали кричать, и больше не совал беспокойно свои руки мне в лицо. Он приметил пакет со льдом на моей руке и пытался его столкнуть, однако, казалось, ему не нравится то, насколько он холодный, поэтому он тыкал в него всего лишь одним пальцем. — Нет, — мягко сказал я, оттягивая его руку ото льда. — Папочке это нужно. Я услышал, как захлопнулся мобильник Брайана, и посмотрел вверх. — Ну? — спросил я, приподнимая бровь. — Веришь мне теперь, или хочешь ещё немного поорать? — Расскажи мне, что случилось, — приказал Брайан тоном, не оставляющим места для возражений. Я пересказал ему всю историю, начиная с того, как Крис Хоббс позвал меня с другого конца парковки, и заканчивая ложью о том, что Дафна приехала в «Биг Кью» и помогла мне с Люком, как только я добрался домой. Брайан молча слушал мой рассказ, а Люк наворачивал круги вокруг кофейного столика, что-то бормоча, полностью потерянный в своём мирке. — И что, Дафна просто оставила тебя, избитого и беспомощного, на диване? — спросил Брайан, когда я закончил. — Нет, — ответил я слегка недовольно. — Ей надо было уезжать на семейный ужин прямо перед тем, как я покормил Люка. И я не совсем избитый и беспомощный, знаешь. Я могу двигаться. Просто очень больно. — Ну точно. Снимай футболку. Я моргнул. — Что? — Футболку, — Брайан нетерпеливо наклонился и дёрнул вверх кромку моей футболки. — Эй! — запротестовал я, пытаясь прикрыть руками обнажившийся живот. Но глаза Брайана уже застыли на синяках, потемневших с моей встречи с Кипом. Крис пнул меня всего три или четыре раза, и россыпь фиолетового на животе и груди это ясно показывала. Я думал, что завтра уже будет получше. Ничего серьёзного, просто немного синяков, и ничего не опухало, что значило отсутствие внутренних повреждений. — И твою руку, — сказал Брайан, выжидающе протягивая мне ладонь. Я неохотно снял лёд с руки и протянул её Брайану для инспекции. В середине она опухла, приняв оттенки синего и зелёного, но это было, наверное, самое худшее. Хотя ещё пара пальцев припухла у основания, и я не мог нормально двигать запястьем, не вздрагивая от сильной, мать её, боли. — Выглядит гораздо хуже, чем есть на самом деле, — сказал я, не уверенный в том, насколько это правда. — Какого хера он с ней делал? — спросил Брайан, аккуратно её поворачивая. — Наступил. Потом ещё немного походил по ней, — ответил я. Это было официально очень странно. Я мог справиться со злым Брайаном. С возбуждённым тоже справиться мог. Но теперь он был словно... обеспокоен. С обеспокоенным Брайаном я обращаться не умел совершенно. — Так этот урод отозвал иск? — запнувшись, спросил я. Брайан глянул на меня, а потом торопливо кивнул. Я позволил лицу расплыться в счастливую улыбку, хоть и было больно из-за синяка на щеке. — Это ахуенно! А что произошло? Брайан пожал плечами. — Он просто отозвал его. Не знаю, почему. Но у него был разбит нос. Я усмехнулся. — А я сегодня разбил нос Крису Хоббсу. Вмазал ему детской переноской! — Ага, а он разбил тебе лицо и отхерачил рёбра с рукой, — раздражённо огрызнулся Брайан. — Маленькие победы, — сказал я, пожимая плечами... и быстро застывая, потому что моя грудь запылала болью. — Аааай... — Ну, в «Вавилон» ты сегодня точно не пойдёшь, — сказал Брайан, отпуская мою руку и меняя тему. — Неа, — ответил я. Брайан внимательно изучал меня с мгновение, а потом сел в кресло Вика. — Сходи к доктору, пусть посмотрит твою руку. Я поправил пакет со льдом здоровой рукой. — Схожу, наверное. — Ты ещё под страховкой родителей? Я кивнул. — Ага. Если бы не был, то было бы плохо. Я ходячий пиздец без своих таблеток от аллергии. Брайан ничего не ответил, и я обратил внимание на Люка. Он прекратил дрейфовать вокруг кофейного столика и теперь залезал под него, с гиппопотамом в руке. Мне надо будет поменять его подгузник перед сном. И надеть на него пижаму, и всё одной рукой. С одеждой всё ещё не так плохо, в последнее время Люк начал «помогать» мне одевать его, вытягивал руки и так далее. Но подгузник... И мне придётся нести его, вырывающегося и вытягивающегося, вверх по лестнице. — Тебе бы следовало засадить этого уёбка, Криса как-его-там, — внезапно сказал Брайан. Я фыркнул, оторвав взгляд от Люка. — Ага, точно. Как будто кто-нибудь послушает меня, жалкого педика. Скажут, что я сам нарвался, спровоцировал его, и закончится всё, вероятно, тем, что это на меня что-нибудь повесят. Брайан нахмурился. — Когда ты успел стать таким циником? — Дафна говорит, что у меня проблемы с доверием, — я скорчил рожу. — Я говорю, что она несёт херню. Нет, на самом деле Дафна дело говорила о том, что в моей жизни нет авторитетных фигур. Я не хотел в это вдаваться, если только не соберусь доказывать Брайану, что я рассматриваю его как равного себе, а не как замену родителям. Потому что ни за что в жизни я бы не доверял Брайану так, как я доверяю ему сейчас, если бы рассматривал его как авторитета. — И что, ты просто позволишь вытирать об тебя ноги? Буквально? — спросил Брайан. — Тогда, может, ты и вправду жалкий педик. — Ты на моего отца заявление не писал, когда он тебя отпиздил, — огрызнулся я, внезапно разозлившись. — И что теперь, ты тоже жалкий педик? Брайан сощурился. — Это другое. — Почему? — Потому что я не хотел засадить твоего, блять, отца, в тюрьму, ясно? Я отпустил себе примерно три секунды на то, чтобы мысленно запрыгать вверх-вниз, потому что Брайан думал о моих чувствах, ебанный ж в рот, а потом я снова на него насел. — Хуйня, — сказал я. Брайан уставился на меня. — Извини меня? — Может, какая-то часть тебя и пыталась пощадить мои чувства, но я помню, как ты орал на следующее утро, — я беспощадно глядел на него. — Ты даже мысли не допускал о том, что это было нападение. Ты считал, что это была драка. Драка, которую ты проиграл, и только это имело для тебя значение. А кто идет в полицию, потому что проиграл в драке? — Джастин, то, что произошло с тобой на парковке — это не драка, — ровно сказал Брайан. — Как и то, что произошло между тобой и моим отцом. Брайан тщательно обдумал свои следующие слова, явно раздраженный моим поведением. — Послушай… эти ситуации — не одно и то же. Я твоего отца с того вечера не видел. Ты будешь сталкиваться с этим уебком в коридорах еще полгода. И это не единственный инцидент. Он, блять, пытался тебя задушить на прошлой неделе. — Я не пойду в полицию, — твердо сказал я. Брайан выдохнул, откидываясь на спинку кресла и складывая руки на груди. — Я думал, в тебе больше… мужества. — Брайан, за последние три месяца у меня умерла подруга, я стал постоянным родителем, совершил каминг-аут, сбежал из дома, от меня отказались родители, и я все ещё разбираюсь с юридическими последствиями самоубийства Кэла, — не выдержал я. — Уж прости, что у меня нет желания добавлять суд к этому списку. Я не хочу больше драмы, ладно? Я просто хочу двигаться дальше. — Ладно. Я зыркнул на него. — Нет, не «ладно». Попробуй: «Да, Джастин, я понимаю и уважаю твоё решение, даже если я с ним не согласен». Брайан фыркнул. — Я так, блять, не думаю. Я вздохнул и перевел взгляд на потолок. Что-то мягкое опустилось на мою грудь, достаточно лёгкое для того, чтобы не причинить мне никакой боли, и, посмотрев вниз, я обнаружил на себе гиппопотама Люка. Глянув влево, я увидел Люка, стоящего рядом со мной с довольной улыбкой на лице. — Это мне? — устало спросил я, подбирая его здоровой рукой. — Па! — счастливо ответил Люк. — Спасибо, — сказал я, гладя мягкую игрушку. Быстрый взгляд убедил меня в том, что Брайан сидел в кресле и наблюдал за мной, но я отказывался чувствовать себя неловко. Я взял гиппопотама и напал им на Люка, утробно рыча. Люк захихикал и замахнулся на него, покачиваясь оттого, что потерял равновесие. Я отдал ему игрушку через пару секунд, и Люк замер, сжимая в руках гиппопотама. — Люк, дай своего гиппопотама Брайану, — сказал я, кивая в его сторону головой. Люк повернулся, посмотрел на Брайана, но перспектива его не заинтересовала. — Па! — сказал он, кидая мне игрушку и снова хватаясь за диван. А потом Люк зафыркал. Я высунул ему язык, а потом снова показал на Брайана. — Видишь? Брайан хочет с тобой поиграть. — Не посылай его ко мне, — пробормотал Брайан. Люк расплылся в улыбке, и мне показалось на секунду, что он пойдёт к Брайану, когда внезапно он застыл. Он принялся раскачиваться, лицо исказилось, а изо рта стали доноситься недовольные звуки. Я сдержал стон. Брайан подозрительно окинул его взглядом. — Он же не собирается плакать, да? Лицо у Люка становилось всё краснее с каждой секундой. — Нет, — вздохнул я. — Он какает. — Фу. Люк простоял так ещё пару секунд, а потом выдохнул и расплылся в счастливой улыбке. — Пару раз, когда он был помладше, — как бы между делом сказал я Брайану, — он засовывал руку себе в подгузник и вытаскивал какашки. Лицо Брайана отразило такое чистейшее отвращение, что я зашёлся смехом — и тут же застонал, хватаясь за рёбра. — Ай… ай! Ты меня рассмешил, мудила… — Ничего подобного, говнюк мелкий. Лицо Брайана снова всплыло у меня в голове, и я с трудом удержался от смеха. Тихий хнык от Люка привел меня в чувство, и я обернулся к нему. Его руки недовольно тянули за подгузник, и он был явно несчастлив тем, что теперь он грязный. — Время менять подгузник, — пробормотал я, морщась. Его сумка была внизу, так что хотя бы с лестницей бороться пока не придётся, но мне всё равно придётся встать, взять Люка на руки и поменять ему подгузник одной рукой. Как, чёрт возьми, я должен держать ему ноги и вытирать его одновременно? — Ааааааааааааа… — заныл Люк, кривясь и оттягивая подгузник. — Капризный-капризный-капризный, — пробормотал себе под нос я. Конечно, он именно сегодня решил повыпендриваться из-за подгузника. Я сказал, повернувшись к Брайану: — Тебе стоит сходить в «Вавилон». Отпраздновать. — Ну точно, — ответил Брайан. А потом он встал и подхватил Люка на руки. — Ты что делаешь? — вскинулся я, морщась от боли, прострелившей грудь. Брайан оглядел гостиную и, очевидно, заметив то, что искал, направился к двери. — У Люка в сумке все, что нужно? У меня открылся рот. — Ты… ты хочешь поменять ему подгузник? Да ты вообще знаешь, как менять подгузник? — Откуда мне такое знать? — фыркнул Брайан. Через пару секунд он вернулся с сумкой на плече. — Гас? — выдвинул предположение я. — Для этого есть лизнуньи, — ответил Брайан, усмехаясь. Я закатил глаза, мысленно пытаясь переварить тот факт, что Брайан Кинни собирается поменять ради меня подгузник. — Давай на кофейном столике, я буду контролировать. Брайан, казалось, был недоволен тем, что я не доверял его способностям научиться менять подгузник самому, методом проб и ошибок, но всё равно устроил Люка на кофейном столике. — За это ты мне должен будешь минетов тридцать, — проинформировал меня Брайан, продираясь сквозь содержимое сумки. — Просто чтоб ты знал. Люк, лёжа на кофейном столике, перевернулся на живот и уставился на меня. — Чистый подгузник, салфетки, присыпка, голубое полотенце, — четко оттарабанил я Брайану. — Ой, ещё зелёную тряпочку, на всякий случай. Так, положи голубое полотенце под него. — Да подожди ты, — буркнул Брайан, всё ещё копаясь в сумке. — Ты когда в последний раз её чистил? Я ждал, пока он не прекратит мандить и складывать рядом необходимые предметы, и строил Люку рожицы, чтобы как-то его занять. — Так, ладно, полотенце, — сказал, наконец, Брайан, расправляя его. — Можешь ничего не говорить. Следующий шаг — это вытащить его из грязного подгузника. Я кивнул. — Только положи ему на пенис тряпочку. А то он любит писать на людей, которые меняют ему подгузник. Брайан не ушёл в «Вавилон», когда закончил с Люком. Ибупрофен, который я принял, наконец начал действовать, так что его следующей миссией стала доставка меня в кровать — всё прошло неплохо, кроме того, что изнеможение накрыло меня на полпути, и к тому времени, как я дошёл до спальни, я смог лишь свалиться на кровать и молча смотреть, как Брайан переодевает Люка в пижаму. — Он не уснёт ещё какое-то время, — сказал я будто самому себе. — Ему пока не пора спать. Мне надо… Я был не совсем уверен, что мне было надо. — Тебе нужно отдыхать, — сказал Брайан. Он почти засунул Люка в костюмчик, но Люку безумно нравилось скатываться с кровати, и он взрывался смехом каждый раз, как Брайан ловил его и катил обратно. Я потряс головой. — Мне нельзя спать, пока не вернётся Дебби. Мне нужно ей сказать, что я не смогу завтра выйти на работу. Блять. А мне ведь нужны эти деньги. — Я ей записку напишу. Засыпай. Я с трудом держал глаза открытыми, но эта битва была уже проиграна. Я был измотан, всё во мне болело, и я не мог дождаться, когда получится, наконец, отключиться и оставить всё позади. Я смутно почувствовал, как Люк пытается на меня залезть, услышал, как он пищит, когда Брайан стащил его с меня… то, как Брайан кладёт его в кроватку… — Спасибо за помощь, — лениво пробормотал я. — Ага, снова на такое не рассчитывай, — зазвучал голос Брайана, раздражённый, но не до такой степени, чтобы это отпечаталось у меня в голове. — Я тебе, блять, не медсестра, и если ты снова пострадаешь из-за того, что зассал разобраться с этим уродом, тогда это будет твоей… Я уже и не вслушивался особо в то, что он говорил. Брайан говорил со мной. Он был мил со мной, он мне помог, а теперь он со мной разговаривал. И он подпишет бумаги, когда я его попрошу. Он говорит со мной. Сонная улыбка расползлась по моему лицу. — Блять, — выдохнул Брайан где-то на краю моего сознания. Всё будет хорошо. Если бы на следующее утро Люк не дергал за решетку своей кроватки и не орал, как потерпевший, то, думаю, из кровати я бы вылезти раньше полудня не смог. Но Люк, как всегда, проснулся в восемь, и мне пришлось встать. Брайан оставил ибупрофен и стакан воды на прикроватной тумбочке. За это ему причиталось как минимум два благодарственных минета. Утренняя боль была совсем не такой, как вечерняя. Я вполне мог стоять без ощущения, что верхнюю часть моего тела разорвёт на части, но теперь атаковала общая усталость и тяжесть во всём теле, от которых каждое движение становилось болезненным. Руку ломило побольше, чем вчера; она за ночь так опухла, что двигать ей было невозможно. Придётся её обмотать эластичным бинтом. Но я смог взять Люка на руки и снести его вниз, не откинувшись от боли, так что в общем я решил, что чувствую себя лучше, чем накануне. — Ого, — произнёс Вик, как только я вошёл в кухню. — А Брайан вчера не преувеличивал. Я нахмурился, но быстро расслабился, когда моя щека возмутилась. — Ты говорил с Брайаном? Вик кивнул. — Конечно. Он поджидал нас с сестрёнкой, когда мы вчера вечером вернулись домой. Брайан не ушёл? Что он делал, пока я спал? Я быстро прошерстил мозг на предмет других воспоминаний со вчерашнего вечера, но помнил только, как проваливаюсь в сон под аккомпанемент брайановского мандения о том, что он не медсестра. Но он, должно быть, прождал ещё как минимум час, пока не вернулись Вик и Дебби. — Я принесу завтрак, — сказал Вик, вставая. — А ты сядь, а то выглядишь так, будто если кто-то прицельно перданёт — то ты и свалишься. Сначала я подумал о том, чтобы поспорить, но потом решил, что не буду, и усадил Люка в стульчик, прежде чем самому сесть за стол. — Слышал, иск против Брайана отозвали, — как бы между прочим сказал Вик, снимая Чириоз с холодильника. Он приподнял брови, ставя коробку на стол передо мной. — Да, — сказал я, расплываясь в болезненной улыбке. — Круто, да? — Конечно, — согласился Вик, улыбаясь в ответ. — И, главное, как вовремя. Я моргнул, сердце сжалось, но когда я встретился с ним глазами, Вик подмигнул. Вик знал, что я был причастен. — Наверное, ему повезло, — осторожно сказал я. — Несказанно повезло. Больше Вик эту тему не поднимал. Дебби пришла домой из закусочной, и немедленно принялась окружать меня материнской заботой до смерти. Потом она немного на меня поорала за то, что не позвонил ей накануне, и пыталась уговорить меня подать на Криса Хоббса в суд. Затем ещё немного меня понянчила. Она перевязала мне руку, отобрала, несмотря на все мои протесты, Люка и настояла, чтобы я не выходил завтра на работу. Ещё она настояла, чтобы я поговорил со своей матерью, которая так некстати позвонила в тот день. — Ну правда, — пробормотал я из-под стопки сложенных на мне одеял. — Мне нечего ей сказать. —Ну, похоже, что ей есть что сказать тебе, — ответила Дебби, стаскивая одеяла с моей головы. Я застонал. — Солнышко, — строго сказала Дебби. Я недовольно глянул на неё, но трубку взял. Для неё же лучше, если она не рассказала матери о вчерашнем. — Алло? — сказал я, когда Дебби вышла. — Джастин, — облегчённо произнесла мать. — Наконец-то! Я всю неделю пытаюсь дозвониться. — Да, я знаю, — я ясно продемонстрировал своё раздражение. И услышал её вздох. — Милый… И, очевидно, большего я не заслужил. — Как твои экзамены? — спросила она. — Нормально. Тест тоже сдал хорошо. Изумлённое молчание. — Ты сдавал тест? — Ага, — сказал я. — Я подаю документы в колледж. Ха! Вот так-то. Что на такое скажешь? — Я… я не знала, что ты всё ещё планируешь пойти в колледж. Это прекрасно, Джастин, — сказала мама после долгой паузы. — Ты хорошо проводишь каникулы? Должно быть, приятно отдохнуть. Я знаю, у тебя был тяжёлый семестр. — Очень неплохо, — беззлобно сказал я. — Слушай, если ты просто хотела… — Я хочу встретиться за ланчем, — перебила мама. — Завтра или во вторник — только поскорее. Можешь взять с собой Люка. — Да неужели, — не сдержался я. — Джастин. — Зачем тебе нужно встретиться? — спросил я. — Нужно кое-что тебе рассказать, — ответила мама. Теперь её голос был несколько неуверенным. — И я скучаю по тебе. Я хочу загладить свою вину, и я надеюсь, что завтрашние новости в этом помогут. Это привлекло моё внимание. — Встретимся в закусочной Либерти, — сказал я после нескольких секунд размышления. — Где? — Закусочная Либерти. На Либерти-авеню. — Гейская закусочная на гейской улице. — Я там работаю. — Я понятия не имела, что у тебя есть работа, — удивлённо сказала мама. — А времени хватает? — Конечно, — невозмутимо ответил я. — О, — замолчала мама. — Ну, хорошо. Встретимся там в двенадцать? — Ладно. Об отвратительном синяке на лице и нерабочей руке я вспомнил, только когда повесил трубку. Надеюсь, у мамы не случится истерики, когда она это увидит. Дебби уже достаточно поистерила, а у неё хотя бы было на это право. На следующий день я пришёл с Люком в закусочную всего на несколько минут раньше назначенного времени. Фингал на лице всё ещё выглядел отвратительно, а рука была зафиксирована эластичным бинтом. Синяки на моей груди и животе превратились в почти красивую сеть из фиолетового, зеленого и голубого — она напоминала мне фотографии звёздообразований, которые делало НАСА. Но, самое главное, я мог двигаться и особо не морщиться. Я намеренно выбрал столик поближе к сборищу драг-квин стервозного внешнего вида и усердно пытался не ухмыляться, когда зашла мама, заметила меня, а потом заметила их и покачнулась. Её рука на мгновение метнулась к груди, пока она разглядывала их широко распахнутыми глазами, но потом она вздохнула и сфокусировалась на мне. — Твоё лицо! — вскричала она, видимо, только заметив. — Джастин… и твоя рука! Боже, что случилось?! — Ввязался в драку, — невозмутимо произнёс я. Мама потянулась и взяла меня за подбородок, рассматривая лицо. — В школе? Тебя всё ещё обижают? Я могу поговорить с директором. — Это было не в школе, — сказал я ей, выворачиваясь. — Всё нормально. — Нет, если ты дерёшься! Это была Дафна? Помню, она била тебя, когда вы были маленькими… — Это была не Дафна, — раздражённо сказал я. — Это был Крис Хоббс, ладно? Он напал на меня на парковке в субботу. Ничего страшного. — Напал? — неверяще повторила мама. — Он напал на тебя? Я неловко пожал плечами. — А тебе какое дело? Мой сын — жертва котируется в загородном клубе лучше, чем мой сын машет кулаками? Мама нахмурилась. — Джастин, не нужно так себя вести. — Слушай, ты говорила, тебе надо что-то мне рассказать, — сказал я, возвращая разговор в нужное русло. Когда я шёл сюда, я ещё на что-то надеялся, но теперь мне просто хотелось побыстрее со всем этим покончить. — Будешь говорить или нет? Мама вздохнула, огляделась и наконец-то села. Её глаза метнулись к стульчику, который она до этого игнорировала. — Вижу, ты взял с собой Люка. Клянусь, он становится больше каждый раз, как я его вижу. Я кивнул. — Он уже ходит? — попыталась мама. Я покачал головой. — Нет. Но мы уже близко. А теперь можно прекратить со светской беседой? — Джастин! — сказал Сэм, вырастая возле нашего столика словно из ниоткуда. — Слышал, ты вчера не вышел, потому что… ох ты ж блять, ты правда ужасно выглядишь. Пиздец, милый. Мы думали, у тебя просто задница слишком болит, чтобы ходить или что-то в таком духе. А кто эта прекрасная дама? — Моя мать, — напряжённо ответил я. Рука Сэма взлетела ко рту. — Ой! Блять, милый, прости меня. Мама много моргала, уставившись куда-то вдаль, будто мужественно, но безуспешно, пытаясь принять то, что её сын занимается гейским сексом. — Всё нормально, — сказал я, коротко ухмыльнувшись Сэму. — Ладушки, — сказал Сэм, выпрямляясь и доставая блокнот. — Ну так, что будете? — Чизбургер, фри и доктор Пеппер, — заказал я, а потом повернулся к маме. — Не бери мясной рулет. И чили. Всё остальное нормально. — Ага, — сказал Сэм, согласно качая головой. — Даже близко бы к этому чили не подошёл. — Тогда только Цезарь и стакан воды, — сказала мама через секунду, очевидно, всё ещё не отошедшая от реплики Сэма. — Малышу что-нибудь? — спросил Сэм. Я покачал головой. — Не-а. У него своя еда. — Хорошо. Сейчас тебе всё принесу, милый. Сэм исчез, и я принялся копаться в сумке в поисках обеда Люка. — Так что ты хотела мне рассказать? — спросил я, доставая небольшую баночку пюре из кабачков. Мама сложила перед собой руки, немного выпрямившись. — Ну. Понимаешь, — она замолчала, развела руки, потом сложила обратно, повращала глазами. — Джастин… Я приподнял брови, а Люк восторженно шумел, почувствовав приближающуюся вкусняшку. — Мы с твоим отцом разводимся, — выпалила мама. И вот тогда я замер. — Он подаёт на развод? — спросил я, задаваясь вопросом, что же могло заставить отца подать на развод с мамой. — Нет, — ответила мама, отчего я снова обалдел. Второй раз за день. — Я подаю. Я уставился на неё. Просто. Уставился. Слева от меня Люк размахивал руками, громко требуя еды, и умудрился в конце концов стукнуть по моему предплечью. — Ты, — сказал я, приходя в чувство. — Ты подаёшь на развод. Мама кивнула, и вид у неё был словно… гордый. Мама. Подаёт на развод. Она не только решила постоять за себя, но ещё и отказывалась от позиции в загородном клубе и ставила себя в гораздо менее стабильное финансовое положение, чем то, в котором она пребывала последние двадцать лет. Ей придётся вернуться на работу. Ей придётся бороться за опеку над Молли. — Почему? — спросил я, потому что это был единственный вопрос, приходящий на ум. — Я не хочу, чтоб ты думал, будто это из-за тебя, — сказала мама, наклоняясь вперёд, чтобы накрыть мою ладонь своей. Я отдернул руку, занявшись едой Люка. — У нас уже какое-то время были проблемы, задолго до того… как Люк появился в нашей жизни. Ты был моей последней соломинкой, — она подалась вперёд, вся такая идеальная, с безупречно уложенными волосами. — Джастин, я люблю тебя. Я скучаю по тебе. Но твой отец не готов идти на компромиссы, а я не готова исключить своего сына из моей жизни. — Я… Я пытался придумать что-то, кроме а ты не могла это сделать два месяца назад? Но не получалось. — Пожалуйста, скажи что-нибудь, милый, — сказала мама, отчаянно наблюдая за мной. Я пожал одним плечом. — Поздравляю, наверное. Это… я за тебя рад. Она расплылась в облегченной улыбке. — Спасибо. Конечно, это займёт какое-то время, разводы не случаются за один день, но я хочу снова стать риэлтором и найти себе новый дом как можно скорее. У меня есть друзья, они мне помогают. Мы оба наняли адвокатов, и всем этим занимаются за нас… — Хорошо, — сказал я, кивая и открывая баночку с кабачками. Мама замялась. — Если хочешь, я могу найти дом с комнатой для тебя и Люка. — Это совсем не… Погодите. — Мам, а ты сможешь платить Дебби за нас с Люком? Люк наконец-то получил полную ложку своих кабачков и, быстро проглотив, он снова призывно открыл рот. Мама вздохнула, опустив взгляд. — Хотелось бы мне сказать да. Пока я и говорю да. Но всё может измениться. Ну, блять. Это может стать проблемой. Но вряд ли мама сэкономит, если я буду жить с ней. Скорее, наоборот. Да и мне как-то не хотелось возвращаться к ней под одну крышу. — Мне кажется, что сейчас переезд будет не самой лучшей идеей, — сказал я твёрдо. — Люк наконец-то прижился у Дебби, а Вик — бесплатная круглосуточная нянька. И дом Дебби близко к закусочной. — Ладно, — сказала мама, кивая и выглядя несколько разочарованной. — В любом случае… — я замешкался и скормил Люку ещё ложку кабачков. — Я думаю, что буду жить один после выпуска. Мама приподняла брови. — Правда? Я кивнул. — И чем будешь заниматься? Через пару мгновений сомнения я уже рассказывал ей свой план. Она увлечённо слушала, и разговор в кои-то веки не разросся в ссору. Итак, мама подала на развод. После того, как столько лет пряталась за его спиной. И я понадеялся, в первый раз за многие недели, что, может быть, мы ещё сможем исправить... что бы там между нами ни произошло. И может… может, я был готов дать ей шанс. — Та дамочка, Пэм, снова тебе звонила, — сказал Вик, когда я вернулся домой. — И ещё парень по имени Пол Скалч. Оставил номер. Верно. Пол Скалч. — Раздаёшь телефончик в «Вавилоне»? — спросил Вик, приподнимая бровь. Я вздохнул, опуская переноску с Люком на пол. — Нет. Он исполнитель завещания мистера Андерсона. Мне надо ему перезвонить и поговорить о том, что сделать с имуществом. — Номер на холодильнике, если соберёшься ему звонить, — сказал Вик, кивая в сторону холодильника. — Да, спасибо, — ответил я. — Я уже знаю его номер. Можешь посмотреть за Люком на секундочку? — Конечно, малыш. За последние месяцы я выработал систему: хуйня случается, я справляюсь, прихожу домой, звоню Дафне и рассказываю ей об этом. Она возмущается или же помогает мне, в независимости от того, нужно мне это или нет. Осознание того, что мои родители разводятся повлияло на меня очень странно — очевидно, я должен был хотеть позвонить Дафне и всё ей рассказать. И мне должно было стать легче. Но не хотел я Дафну. Я хотел Брайана. К несчастью, Брайан был на работе и трубку не брал. Так что в итоге я всё равно набрал Дафне. — Подала на развод? — повторила она так же изумленно, как я и ожидал. — Твоя мама? Серьёзно? — Я понимаю, о чём ты. — Блять, Джастин, — она шумно выдохнула. — Блять. Это херово. То есть, в каком-то смысле это круто, но в то же время это прям ну очень херово, понимаешь? Я закатил глаза. — Красноречиво. — И… в общем, что из этого всего тебе? — Да немного, — ответил я, пожимая плечами. Боль обожгла грудь, но я не обратил внимание. — Я о том, что от меня отреклись во всём, разве что бумаги не подписали. Папа вряд ли захочет опеку надо мной. Мама спросила, не хочу ли я жить с ней, когда она переедет, я отказался. — Ты всё ещё на неё злишься? — Не знаю, наверное, — разговор с Дафной совсем не помогал так, как обычно. Мне совершенно не по душе был этот допрос, он был мне совсем не нужен. Мне просто… мне хотелось кого-то, кто мог бы забрать это странное чувство из моих внутренностей. Кого-то вроде Брайана. — Ты должен дать ей второй шанс, — предположила Дафна. — Ты же именно этого хотел? Чтобы она постояла за себя и за тебя? — Она сказала, что у неё с папой были проблемы последние несколько лет, — уж прости, что я не захожусь аплодисментами запоздавшему на пару годков разводу. — Ладно, ладно, не давай ей второго шанса, — сказала Дафна, и по её голосу было похоже, что она закатывает глаза. — Как хочешь. М-да, совсем не этого мне хотелось. — А что случится с Мол… — Даф, мне пора идти, — перебил я. Быстро выдумал ложь. — Люк капризничает насчёт подгузника. — О, — она замолчала. — Ладно. Хочешь, я зайду? Принесу сезон Баффи. — Нет, всё хорошо. Я тебе завтра позвоню. — Окей. Мы попрощались, и я повесил трубку. Пол Скалч был в списке следующим, но по-настоящему мне хотелось позвонить только Брайану. Конечно, вести он себя, скорее всего, будет, как полный уёбок после того, как был настолько мил со мной в субботу, так что по телефону поговорить вряд ли получится. Да и в лофт заезжать сегодня тоже не вариант. Что же мне было делать? Я взял телефон и набрал номер, слушая, как гудок прошёл четыре раза, а потом перенаправил звонок на автоответчик. — Привет, — сказал я, когда прозвучал сигнал. — Хотел сказать тебе, что ты вчера мне снился. И показывал, как пользоваться анальными шариками, теми, фиолетовыми. Кажется, мы были в «Вавилоне»… в задней комнате… И все смотрели, — пауза. — Тебе стоит заехать и выебать меня. А то трахаться хочется.