***
Пять часов спустя я зажал Брайана в «Вуди». — Мне нужна услуга, — потребовал я, присаживаясь на бортик бильярдного стола. Этим вечером Брайан играл против самого себя. Очевидно, Майкл всё ещё встречался с доктором Дэйвом, и Брайан потерял партнёра в игре. — Становись в очередь, — отрывисто сказал Брайан, прицеливаясь. Я закатил глаза. — Не в сексуальном плане. Услуга в смысле услуга. — И что, нахуй, значит: «услуга в смысле услуга»? — спросил Брайан, бросая на меня короткий взгляд и приподнимая брови. Я махнул ему рукой, бей, мол, и он ударил. Два полосатых шарика закатились в левую угловую лузу, а тот, по которому он бил, завертелся вправо. — Мне нужно, чтобы ты передал это Линдси до полудня, — сказал я ему, вываливая большой конверт из манильской бумаги. Брайан приподнял его двумя пальцами, держа так, словно он мог его укусить и заразить бешенством. — И почему же, скажи мне, ты состоишь в переписке с лизуньями? — Линдси предложила мне выставить пару работ на шоу в ЦГЛ. Их нужно ей отдать до завтра, до двенадцати часов дня. Брайан выглядел заинтересованным. Или, скорее, его бровь изогнулась, что можно было принять за знак крайней заинтересованности. — Это будет в четверг вечером, — небрежно добавил я. — Линдси сказала, что я точно попаду. А ещё она говорит, что у меня невероятные работы. — Продолжай в том же духе, и агент тебе не понадобится никогда. — Ты придёшь? — спросил я, не успев себя остановить. Брайан быстро глянул на меня, а потом бросил конверт на бильярдный стол. — Нет. От ЦГЛ у меня появляется зуд. Мудила. — Это просто мандавошки снова разбушевались, ЦГЛ ни при чём, — съязвил я, уставившись на один из шаров. Только несколько мгновений спустя я осознал, что Брайан смотрит на меня во все глаза. Внезапно какая-то часть моего мозга отключилась, и я только пожал плечами. — Ну, а что? Люди становятся злобными после того, как им отказываешь. Брайан ухмыльнулся. — Подбираешь объедки, Солнышко? — А сложно найти кого-то, кого ты не попробовал, — огрызнулся я, кинув на него косой взгляд. Брайан оскалился. — Вы только поглядите. У котёнка есть коготки. — Так ты передашь это Линдси? — спросил я, снова поднимая конверт. — Как угодно, — сказал Брайан, снова сосредотачивая своё внимание на бильярде. Я просиял и наклонился, чтобы поцеловать его в щёку. — Спасибо. — Моя машина припаркована на противоположной стороне улицы, — пробурчал он. — Иди засунь под переднее сиденье. Я схватил конверт и выскочил из «Вуди», не в силах перестать лыбиться. Я не мог дождаться, когда уже вернусь обратно и отблагодарю его так, чтобы он точно оценил, а не просто каким-то глупым поцелуем в щёку. Когда я вернулся, Брайана не было, и тем вечером я так его больше и не видел.***
— Та-ак, и что мне нужно сделать, чтобы ты посидела с Люком в четверг вечером? — спросил я у Дафны следующим утром. Она только изогнула бровь. — Прошу прощения? Я помогла тебе попасть на выставку, мне кажется, что я заслуживаю посмотреть, куда тебя завели мои старания. Попроси маму за ним присмотреть. — Ну пожалуйста! — взмолился я. — У мамы родительское собрание Молли в школе, и у них какие-то выборы, потому она там весь вечер пробудет. А папе я не позволю сидеть с Люком. Ни за что. — В этом ты прав, — сказала Дафна. Она заозиралась по сторонам, а потом наклонилась ближе, понижая голос: — Он вёл себя как самый настоящий придурок вчера, когда я пыталась поиграть с Люком в гостиной. Я знаю, надо было оставаться в твоей комнате, как ты и говорил, но мне кажется таким нечестным держать его взаперти! Я чувствовала себя виноватой. Она бросила в сторону Люка сочувствующий взгляд, но потом сморщилась. — Тебе нужно научиться правильно кушать, мистер, — проинформировала она его, слюнявчиком вытирая банановое пюре, которое Люк размазал по всему лицу. Люк захныкал и попытался извернуться, но Дафна успела стереть всё до того, как он начал плакать. — Он хотя бы верен своим убеждениям, — едко пробормотал я. — Он думает, что Люка нужно отдать на усыновление и больше никогда о нём не вспоминать. А мама противоречит сама себе. Дафна нахмурилась. — Но она полностью принимает, что ты… ну, знаешь, — она сделала несколько манерных движений рукой. — Я знаю, — растерянно ответил я. — Я думаю… Быть геем — это просто часть меня. Она этого не понимает, но она знает, что я такой. Что я этого не выбирал. Ну, в основном. Это я ей прояснил. Но то, что от меня забеременела девчонка? Это был мой выбор, крайне глупый, и она не может меня оправдать. Она не может противостоять моему отцу, потому что это я облажался, и происходящее — моя вина, но всё равно как бы хочет. — Оке-ей… — медленно сказала Дафна. — Хоть немного понятно? Она пожала плечами. — Ну, немного. Дело в том, что если ты хочешь, чтобы я пропустила твой художественный дебют — придётся заплатить. Много. Я насторожился. — Чего ты хочешь? — Купишь мне фальшивое удостоверение, — сказала Дафна. Я чуть со стула не упал. — Но это сто баксов! — И я — твоя няня на ближайшие четыре пятницы, — смилостивилась она. Мой хмурый взгляд был тем ответом, которого она ждала. — Да! — победно вскричала Дафна, вскидывая в воздух кулак. — Для этого есть специальное слово, — буркнул я. — Щедрость? — Я больше думал в сторону «эксплуатации», «жульничества» и «спекуляции». Дафна закатила глаза. — Да пофиг. Парень из тату-салона сказал, что они будут готовы к среде. Можем выбраться куда-нибудь, отметить. И Люка прихватим! Поедим мороженого. Можно ему мороженое? Я покачал головой. — Неа. Иногда он ест йогурт на обед, но это всё. Нельзя делать молочные продукты основной частью рациона ребёнка, пока ему не исполнилось как минимум двенадцать месяцев, и в любом случае только после консультации с педиатром. — Ты что-то цитируешь или играешь в ходячий учебник? — спросила Дафна. Я заулыбался и пожал плечами. — Брайан иногда зовёт меня своей публичной социальной рекламкой. — Как ласково, — иронично пробормотала Дафна. — Ну, ещё он называет меня своим маленьким сталкером, — сказал я, закатывая глаза. — И он меня не трахнул прошлой ночью. — Какая бесчеловечность. Я её пихнул. — Сучка! Никто не трахается так, как Брайан Кинни. Это его вина, что у меня теперь такая невероятно высокая планка. Мне кажется, мне всегда будет мало. — Это моё сочувствующее лицо, — безразлично проговорила Дафна. — Ну это же ты живёшь через мою сексуальную жизнь, — сказал я ей. — Сходи в какой-нибудь мерзкий бар для любителей размножаться и сама с кем-нибудь переспи. — Мерзкий бар для любителей размножаться? — эхом отозвалась Дафна. Я закивал. Она бросила на меня странный взгляд. — Знаешь, если Брайан такое говорит, то тебе совсем не обязательно нужно за ним повторять. — Ну, так они же и есть мерзкие, — возмутился я, хоть и знал, что она имела в виду не это. — Толстые старики обсуждают футбол и киски, и девушки с вылезающими клеймами проституток? Фи. — О, так вот что у меня над задницей? — холодно спросила Дафна. — Спасибо, что рассказал. А то я всё думала: что же это там такое? Ой. Упс. — Даф, нет! Ты не какая-нибудь там овуляшка! — быстро заверил её я. — Ты другая! Любители размножаться… они… — я беспомощно забарахтался, пытаясь подобрать слова, но объяснить значение термина так и не смог. Брайан никогда не уточнял. Я просто знал, что это не Дафна. — Это не ты, Даф. Дафна неглубоко вздохнула, смотря на меня почти с грустью. — Джастин, Брайан и вправду ненавидит натуралов? Причём всех? Я задумался. — Ага. Более или менее. Может, за исключением Дебби, но она и так практически гей в любом случае. — Ну, а тебе не стоит, — решила Дафна. Выражение лица у неё было исключительно серьёзное. — Потому что звучишь ты, прямо как мой дядя Ленни, знаешь, тот, который ненавидит белых? Кричит на моих родителей за то, что не отослали меня в школу для чёрных, всё шлёт мне брошюры из института Говарда? Я моргнул. — Да. Хорошо. Прости. Она внимательно изучала меня какое-то время. — Хорошо. Я тебя прощаю. Особенно, учитывая, что ты мне удостоверение покупаешь и всё такое! Я закрыл лицо руками. — У меня поверхностные друзья. — Не глупи, Джастин, — сказала Дафна, похлопывая меня по спине. — У тебя только один друг. Не надо преувеличивать. Однако, я скучал по Дафне на выставке — мне нужен был кто-то, отвлёкший бы моё внимание от того факта, что Брайан ещё не появился. Не то чтобы я этого ждал. Но всё-таки немножко надеялся. И, в конце концов, единственными, кого я там знал, оказались Мелани и Линдси, которые всё проталкивали мне идею о бойфренде моего возраста. Проблема с парнями моего возраста была в том (помимо того факта, что они не Брайан), что у меня был ребёнок. А никакой тинейджер не будет встречаться с родителем. Хотя бы с Брайаном у нас всё было настолько хуёво, что можно было даже не думать о будущем, простирающемся после тех пятниц, когда мне будет удаваться сбежать из дома. Мне не нужно волноваться, что Брайан узнает про Люка, потому что этого никогда не случится. Мы никогда до этого не дойдём. Точно так же, как я знал той ночью в больнице: Брайан не любил меня. И никогда не полюбит. Мне просто нужно было держаться изо всех сил за то, что мне досталось. — Все в восторге от твоих портретов, — сказала мне Линдси. Я просиял. Это, по крайней мере, было правдой. Возле моих картин весь вечер протекал уверенный поток людей. — Еду попробовал? — спросила Мелани, показывая на буфет. — Я не голоден, — ответил я, мотая головой. — А что насчёт хорошеньких мальчиков? Я усиленно постарался не закатить глаза и не застонать. Это было уже третье упоминание «хорошеньких мальчиков» за вечер. — Вон, вот там, — всё продолжала Мелани, указывая на другой конец комнаты. — Как раз твоего возраста. А потом я почувствовал его. Я клянусь Богом, что почувствовал его раньше, чем увидел. Волоски на загривке встопорщились, и будто слабый ток внезапно загудел по моим венам. — Он здесь, — сказал я, когда мои глаза остановились на длинной фигуре, проходящей в дверь. Брайан пришёл. Он пришёл! — Мм, — без всякого энтузиазма отметила Мелани. — Урарашеньки. Несмотря на то, что я ждал весь вечер, когда же Брайан войдёт в эти двери, я умудрился удержать свой пост рядом с моими работами, когда отчалили Линдси и Мелани. Я смотрел, как Линдси целует Брайана в щёку, а потом как он практически убегает, когда к нему приближаются Майкл и какой-то громадный Адонис. Я предположил, что этот смахивающий на мамонта Адонис и есть тот доктор Дэйв, по поводу которого Брайан мандит вот уже несколько недель. Я непринуждённо пошёл к столику с шампанским. Через несколько секунд мне в ухо тягуче заурчал знакомый голос: — Ну и ну, неужели это мистер Знаменитый художник? Я повернулся к нему, улыбаясь. — Ты видел мои работы? Брайан ухмыльнулся. — Нет. Сначала мне нужно выпить. — И ты не подсмотрел в пятницу? — спросил я. Мне почему-то казалось, что это в его духе. — И зачем же, — медленно спросил Брайан, со снисходительностью в голосе растягивая слова, — мне это делать? — Потому что тогда бы ты узнал, что там как минимум один твой портрет, — незамедлительно парировал я. Он приподнял брови. — Да неужели? — Называется «Важный Член», — нахально объявил я. — Он вон там. Если тебе интересно. От моего внимания не ускользнуло, что Майкл тоже стоял в стой стороне. Но я решил, что справлюсь. К сожалению, секундой позже я обнаружил свою мать. — Я думал, ты на родительском собрании Молли! — зашипел я, оттаскивая её в сторону. — Ну, я не пошла. Это же твоя первая выставка, она важнее, чем просто родительское собрание! — Если бы я знал, что тебе можно не ходить, я бы попросил тебя посидеть с Люком! Ты знаешь, на что мне пришлось пойти, чтобы уговорить Дафну сегодня за ним присмотреть? — А с собой ты его взять не мог? — спросила мама, приподнимая брови. Я виновато потупился. — Это не совсем подходящее место для ребёнка. — А твой Брайан знает, что у тебя есть ребёнок? — настаивала мама. — Он здесь? — Смотри, — сказал я, осушая остатки шампанского. — Дело в том, что тебе здесь быть нельзя. Тебе нужно уйти. Я попытался подтолкнуть её к двери, но она стряхнула мою ладонь. — Джастин, я не собираюсь тебя позорить. Я просто хочу увидеть твои выставленные работы. — О, хочешь увидеть меня на выставке? — сказал я с резким смешком. — Теперь мне можно выходить из комнаты? — Джастин, здесь не место, — предупредила мама. — Для чего? Для меня — позорить тебя на публике? Кажется, уже слишком поздно об этом думать. Мама открыла рот, чтобы что-то сказать, когда внезапно голос Линдси ввинтился в разговор. — Джастин, это твоя мать? Я выдавил улыбку для Линдси и Мелани. — Привет, — сказала мама, протягивая руку. — Я Дженнифер. Линдси и Мелани представились, и Линдси расхвалила мои работы, но вскоре мама довольно демонстративно перевела внимание на ребёнка у Линдси в руках. — Какой прелестный малыш! — сказала она, бросая на меня быстрый взгляд, а потом возвращаясь к Гасу. — Как он себя ведёт? Я имею в виду, мероприятие довольно серьёзное… О, да, мам. Гладко. Я ни о чём не догадался. — Он просто ангел. События ЦГЛ приветствуют любого, кто их поддерживает, вне зависимости от возраста. — Хотя, технически, это мы его поддерживаем, — улыбаясь, сказала Мелани. — По крайней мере, пока мы не станем старыми и морщинистыми, — согласилась Линдси, поворачиваясь к ней с похожей улыбкой. — Тогда ему придётся выплачивать остаток дома. Они поцеловались. Я думаю, что только годы тренировок в загородном клубе спасли брови мамы от неизбежного уползания на лоб. Лично я начал понимать, почему Брайан настолько любил выставляться перед натуралами. — Простите, — сказала Линдси, поворачиваясь обратно к моей матери с ещё более широкой улыбкой. Моя мама с усилием улыбнулась. — Всё в порядке. А как его зовут? — Гас, — любовно сказала Линдси. — Вообще-то, — добавила Мелани, — это Джастин дал ему имя. — Правда? — спросила мама. И взглянула на меня. О, нет. — Так звали его медвежонка! Я хотел умереть прямо на месте. Единственным утешением был тот факт, что хотя бы Брайана не было поблизости. Линдси и Мелани, конечно, подумали, что это совершенно очаровательно, и я терпел их сюсюканья ещё несколько минут, пока, наконец, Линдси не сжалилась надо мной и не упомянула мои работы. — Я ещё не видела, нет, — сказала мама, повернувшись ко мне. — Где они, милый? Я указал ей направление, а затем быстро сбежал, прежде чем Линдси с Мелани снова принялись за своё.***
Несколькими минутами позже я смотрел на серию фотографий, представляющих повседневную жизнь гермафродитного человека. Угол съемки был интересный, но посыл не выглядел ничем большим, кроме как «Посмотрите, странные люди живут вполне обыкновенной жизнью», пока я не дошёл до последних двух фотографий. Человек в конце дня, отвязывает грудь и отстёгивает яички. Это уже было поинтересней. А потом, внезапно, вокруг моего торса обвилась рука и притянула к знакомой груди. Я просиял. — И что это за парень, которого ты нарисовал? — пробормотал Брайан мне в ухо. — Какой-то мудак, которого я подцепил в баре на прошлой неделе, — ответил я. Я был вполне уверен, что он говорит о «Важном Члене», а не о рисунке Кэла, который находился слева. Брайан мягко засмеялся, слегка проводя носом по моей шее. Я повернул голову, на полпути встречая его губы, и мы сомкнулись в поцелуе. Как обычно, Брайан тут же протолкнул язык мне в рот, оттесняя меня назад, и я позволил своему телу немного прогнуться, поддерживаемый под спину сильной рукой. Я застонал, приподнимаясь на носочки и принимая его вызов, но из-за всей той крови, отливающей сейчас от моего мозга и приливающей к члену, всё, о чём я мог думать — это кожа-Брайан-сейчас. Он отстранился. Я вдруг осознал, что мы посреди вполне серьёзной художественной выставки. — Майки думает, что ты позволил себе несколько художественных вольностей с моими… пропорциями, — сказал Брайан, прислоняясь своим лбом к моему. Я мягко улыбнулся. — Он прав. Я рисовал не по тому, насколько большим он выглядит. А по тому, насколько большим чувствуется внутри меня. Брайан сглотнул, и глаза у него потемнели. — О, да? — О да, — прошептал я, нацеливаясь на ещё один поцелуй, как вдруг… — Брайан, вытащи свой язык из глотки Джастина и попрощайся с сыном. Голос Линдси подействовал, как ведро окатившей нас ледяной воды, и мы с Брайаном неохотно отлепились друг от друга. Линдси ухмыльнулась нам, прежде чем передать Гаса Брайану. — Вы уходите? — спросил её я. Брайан держал Гаса точно так же, как и в день его рождения — очень далеко от тела. Я почти спросил, почему он так боится сближаться с Гасом, а потом вспомнил, что не хочу умирать. Мои мысли вернулись к Люку, который, должно быть, уже спал. Его сегодня надо было искупать, только Дафна никогда раньше не купала Люка, а я не хотел, чтобы ей пришлось делать это одной, поэтому водные процедуры откладывались на завтра. Я сам его искупаю. — Нет, Мел забирает Гаса домой, — ответила Линдси, сбивая меня с мысли. — Мне нужно помочь здесь прибраться, когда всё закончится. — Спокойной ночи, сынок, — мягко сказал Гасу Брайан, смотря на него с полуулыбкой. На одно крошечное мгновение я увидел Брайана с Люком, говорящим с ним тем же заботливым любящим тоном, но потом видение исчезло. Почему, чёрт возьми, я вообще мог себе такое представить? — Не слишком издевайтесь над моим сыном сегодня, — крикнул вдогонку Брайан. Мои глаза распахнулись, и я осознал, что Линдси уходит с Гасом на руках, тихо посмеиваясь. — Итак… — сказал я, растягивая на лице улыбку. Я обхватил Брайана руками за талию, снова подтаскивая его ближе. — Прогуляемся в туалет? — Я сегодня в настроении для чего-нибудь пожёстче, — непринуждённо отозвался Брайан. Он попытался отпрянуть назад, но я потянулся следом. — Как тот раз в больнице? — спросил я. Нотку беспокойства в голосе спрятать не удалось. Я не хотел пожёстче. Мне хотелось грубости той ночью в больнице, потому что я был таким болезненно-оцепенелым, но сейчас я наоборот чувствовал слишком много. Мне нужно было что-то спокойное. Но ещё больше мне нужен был Брайан, и я собирался получить его любыми способами. — Погрубее, чем тогда, — проурчал Брайан, склоняя свою голову к моей. Погрубее? — Ладно, — выдохнул я. — Я тебя трахну так сильно, что ты вырубишься, — сказал Брайан мне в ухо, слегка прихватывая его губами. — А потом так, что очнёшься. Ты будешь вопить и рыдать от боли… Это было настолько далеко от моих собственных желаний, что было даже не смешно. Но я медленно кивнул, пытаясь дышать. Если этого хочет Брайан… А потом, резко, он прекратил говорить и отпихнул меня в сторону. — Ты, тупой маленький еблан. У меня расширились глаза. — Чего? Брайан схватил меня за запястье и утянул за ближайшую фальшивую стену. — Думаешь, я этого хочу? — грубо бросил он мне в лицо. — Думаешь, мне такое нравится? Что я какой-то ёбаный садист? — Я… чт… нет! — я отчаянно пытался подобрать слова. — Нет, я так не думаю! Его нос был в дюйме от моего. — Тебя это заводит? Боль? Встаёт, когда думаешь, как я тебя трахаю с такой силой, что потом из твоей задницы вытекает кровь? — Нет! — в ужасе вскричал я. — Я не… я не мазохист! — Не лги мне! — зарычал Брайан. — Я не лгу! Он схватил меня за грудки. — Тогда почему ты меня преследуешь с тех пор, как я трахнул тебя в больнице? Почему тебе так не терпится, чтобы я снова это сделал? — Ничего, блять, подобного! — заорал я, отталкивая его от себя. В галерее вдруг стало очень тихо. — Ну нахуй всё это дерьмо, — сказал Брайан, выпуская мою футболку. — Иди, прогуляйся до «Мясного крюка», найди себе большого кожаного папочку на ночь. — Нет, нахуй тебя, — яростно всклокотал я, хватая его за руку и разворачивая обратно, к себе лицом. — Ты не имеешь права вот так меня кинуть. Я таскался за тобой и до того траха в больнице, и так всегда хочу тебя, потому что ты горячий, ясно? И всё. Я не хочу повторять тот раз, это последнее, что мне сейчас нужно, но если вдруг это нужно тебе, то я бы… я… Брайан приподнял бровь, и я снова рассвирепел. — Я тебе говорил, что тот трах в больнице был одноразовой акцией, а если ты мне не веришь, то можешь пойти нахуй, — грубо отрезал я. — Пошёл на-хуй, Брайан. Я решил, что с этим покончено. Мы смотрели друг на друга несколько долгих мгновений, пока я вдруг не осознал, что у Брайана стоит. То есть, прям явно стоит. — Тебе нужно чаще заступаться за себя, — пробормотал Брайан, притягивая меня ближе. — Ты охуительно горяч, когда злишься. — Я приму к сведению и припомню, когда ты в следующий раз решишь обвинить меня в том, что я какой-то ненормальный сталкер-мазохист с мечтами о кожаных папочках, — натянуто произнёс я, швыряя в него выразительным взглядом. Брайан усмехнулся. — Ну, если мы уберём часть про мазохиста, то сложно сказать, насколько близко к реальности… Я ударил его в грудь. — Заткнись. Я тебе не сталкер. — Ты просто ракета-нацеленная-на-Брайана-Кинни каждый раз, как выходишь из дома. — У меня есть одна ночь свободы в неделю. Ты можешь себе представить, насколько сильно я хочу трахаться к пятнице? — спросил я, с улыбкой потирая свой нос о его. — Кто ещё на Либерти авеню может трахнуть меня так же хорошо, как ты? — Цифра довольно низкая, — Брайан задумался на мгновение. — Вероятно, что однозначное число. Возможно, что оно меньше, чем «два». Я рассмеялся и потянулся за поцелуем. — Прогуляемся в туалет? — спросил Брайан. Я замялся. — Я… да. Только не жёстко. Я не хочу, чтобы было больно. — Это, — сказал Брайан, утаскивая меня вниз по коридору, — я могу устроить.***
— Это всё эти аналогии, — простонала Дафна, как только я закрыл за собой входную дверь. Так как все в доме спали (время уже перевалило за одиннадцать), мы решили попридержать наш разговор до того, как выйдем на улицу. — Они меня просто убивают! Я ненавижу словесный раздел! Я хочу его убить. И порубить на маленькие кусочки. И потом испечь из них печеньки для собак. — Серьёзно? — спросил я, приподнимая бровь. Дафна захихикала. — Ладно, может я немного переборщила. — Всего лишь «немного», — улыбаясь, сказал я. — Пофиг, как выставка? — спросила Дафна, балансируя на цыпочках. — Ты что-нибудь продал? А Брайан пришёл? Рассказывай! — Мама пришла. — О боже, правда? Я кивнул. — Ага. Но она недолго пробыла, так что пофиг. Она, типа, пытается меня поддержать или что-то вроде того. — Ну, это же хорошо, верно? — Потом объявился Брайан, — сказал я, от восторга у меня перехватило дыхание. — В смысле, он почти весь вечер провёл, таскаясь за Майклом, но он посмотрел на мои работы, мы поссорились, а потом занимались сексом в туалете. И он предложил отвезти меня домой, но я был на папиной машине. — Вы ссорились? — спросила Дафна, морща нос. — Я думала, что он тебе не бойфренд. — Так и есть. Мы просто трахаемся. Бойфренды для тупых натура… Эм… Для жалких людей. — И из-за чего вы ссорились? — не отставала Дафна, проигнорировав мою оговорку про натуралов. Я вздохнул. — Это было очень странно. Он подумал, что меня реально заводит боль, после той ночи в больницы, и что я с тех пор ждал, когда он снова такое проделает. И поэтому преследую его последние несколько недель. Дафна скорчила рожицу. — Воу. Это даже для тебя странновато! Я её стукнул, а она снова захихикала. — Заткнись. Ты можешь поверить, он подумал, что я хочу его сделать своим, типа, Мастером Подземелий*? — А я тебе говорила, что тот раз в больнице был плохой идеей, — самодовольно сказала она. — Да неужели, — буркнул я. — Ну так ты продал что-нибудь? Я просиял. — Вообще-то, да, продал! Портреты Брайана и Кэла. Они ушли за сто баксов. Каждый. Рот у Дафны приоткрылся. — О боже мой! О боже мой, Джастин, нам надо отпраздновать! — Шшш! — шикнул на неё я, кидая быстрый взгляд на тёмные окна дома. Дафна мгновенно замолчала. Она принялась подпрыгивать, хлопая в ладоши. — Это так волнующе! — прошептала она. — Знаю, — ответил я с гигантской улыбкой на лице. — Мы что-нибудь придумаем, — заверила меня Дафна. — Короче, теперь у тебя точно есть деньги, чтобы заплатить за моё фальшивое удостоверение. Я потряс головой. — Неа. Всё ушло на благотворительность. — О, — Дафна пожала плечами. — Ну, ты заработаешь как-нибудь. Я уверена. — Как вёл себя Люк? — поинтересовался я. — Он просто ангел! — ответила, сияя, Дафна. — Только он такую штуку делает, я не знаю, может, это что-то новенькое, но он встаёт, а потом просто позволяет себе упасть. И думает, что это самая забавная вещь на свете. Я закатил глаза. — Ага. Это не новенькое. Он вчера пару шагов сделал, придерживаясь за кофейный столик, но ему гораздо интереснее падать на попу. — Твой ребёнок странный, — объявила Дафна. — Ну, что-то же он должен был унаследовать от матери. Дафна рассмеялась. — Верно. А теперь доведи меня уже до машины — мне ещё тридцать аналогий делать перед сном. Я проводил её до машины, пожелал доброй ночи, а затем направился домой. Внутри было темно и пахло химическим «Весенним бризом», освежителем воздуха, которым всегда пользовалась мама, когда впадала в один из своих приступов уборки. Я дважды чихнул и пошёл наверх, хотя и не настолько устал. Если мне придётся провести ещё хоть минуту в этом ёбаном доме, то я лучше проведу её без сознания.