Apathy

Хосок тренировался день ото дня, участвовал во всех концертных программах, ходил на интервью, а вечером, вместо общежития, шёл в больницу. Другие парни тоже навещали Юнги, но не так часто. — Смотри, что я тебе принёс. Хоуп показал на плотный чехол для ноутбука. — О, теперь мне не будет так скучно. Юнги улыбался, показывая белоснежные зубки и розовые дёсна. Он ещё не мог двигаться, поэтому Хоуп приподнял изголовье функциональной кровати. — Не хочешь посмотреть фильм? Твоя палата недалеко от кабинета врачей, поэтому wi-fi сюда достаёт, — он двигал тумбочку в противоположную сторону комнаты, оставив её в ногах Мина. — Давай. А какой? — Недавно вышел фильм. Называется «Эвтаназия»*. Про двух девушек. — О чем он? — Сейчас прочитал описание. «Её зовут Лиза, просто Лиза. Она любила рассвет и не любила мужчин. Её родной отец и брат изнасиловали её когда ей было 8, и продолжали насиловать следующие 8 лет. После чего она встретила живое солнце, лучи которого так любила считать по утру. А ещё через 8 она узнает, что такое настоящая любовь.». — Вообще, описание стремное. Может, не будем? — Да ладно тебе. Многие говорят, что хороший. — Ну ладно. Только ради тебя. — Ради меня? — глаза Хосока заблестели. — Включай, и садись уже рядом. В ответ на улыбку, Юнги улыбнулся. Его руки лежали по швам, а ноги — прямо. Хосок включил кино, сел на рядом стоящий стул, взял руку Мина в свою, переплетая пальцы. — Ты чувствуешь мою руку? — он специально разминал пальцы Мина, чтобы тот отчётливее все ощутил. — Я чувствую, но слабо. — Слушай, а ведь ты сейчас не можешь двигаться, да? — эмоции на лице Хоупа были преисполнены коварством. — Что ты задумал? — запаниковал Шуга, а Хоуп медленно поднимался к его лицу. — Помнишь, тогда, в гостинице, нас прервали. И их лица уже были совсем близко. Кровать скрипнула под руками Чона. Ему хотелось поцелуев. Больше и больше. — Так нечестно, я не смогу тебя оттолкнуть. Они снова шептали друг другу в губы, изучали глазами лица, нежились и ластились. — А ты хочешь? — Нет. Как бы сложно не было внутри, но Юнги ни на секунду не промедлил с ответом. Это радовало. Не могло не радовать. Они целовались, целовались, только губы, никаких языков, никакой слюны, но Хоупу было мало. Он хотел таких поцелуев: влажных и немного грязных. — Юнги, — шептал он, — можешь открыть рот? — Что? Зачем? — он чистосердечно не понимал зачем это нужно, но потом его глаза округлились и до него дошёл смысл и цель этой просьбы. — Может, не надо? — он закусывал губы, пряча их внутрь. — Хорошо. Я не буду, — Хоуп закивал головой и улыбнулся. — Нужно фильм смотреть. — Нет, пожалуйста, не уходи. Вернись ко мне. — Не переживай, — говорил он, сидя на стуле, — я не обижаюсь. Будет хуже, если я буду насильно заставлять тебя. — Это не… Я просто испугался. Не уходи, пожалуйста. — Все в порядке, давай посмотрим фильм. Все заставки, инвестиционные лейблы и представление актёров окончены. Фильм начался со сцены в старом разваливающимся доме. «— Ну что, доченька моя, ты пришла порадовать папочку? Твоя мерзкая мамаша нас бросила, и тебя, у меня осталась только ты. Единственная моя женщина. Смеялся довольный мужик. На вид ему было лет 40-45, с большим пивным животом, с его рта воняло, будто он за всю свою жизнь ни разу не чистил зубы. Он не брился уже несколько дней и зарос щетиной, а от того, что вливал в себя литры 40% этиловой жидкости, лицо опухло и раскраснелось. Капилляры лопнули на лице и на глазах, а глазные яблоки пожелтели как при Гепатите А. Он стоял в растянутой белой футболке, на которой остались потеки от его слюны и рвоты, а на ногах были только серые трусы-семейники, натянутые выше пупка, которые не стирались уже давно.» — Это страшно. Бедная девочка., — прокомментировал Хоуп. — Может, все-таки не будем смотреть? — Ты боишься? — Мина всегда забавляла эта его черта. — На такое неприятно смотреть. Не думал, что будут такие откровенные сцены. — О, смотри, сцена поменялась. — Какая рыжая девочка. У нее такие волосы от природы или крашенные? Девочки взрослели на глазах парней, и стало ясно, что все то — предыстория, и все начинается именно со знакомства девочек. Прошло 10 минут фильма, 20, 30, и оторваться было невозможно. Девушки будто не играли, будто действительно чувствовали, действительно любили, дружили, в их прикосновениях было тепло, любовь. Они спасались друг другом. Дышали друг другом. — Сядь рядом. Юнги проникся фильмом, его атмосферой, и в его ситуации ему был необходим Хоуп: его объятия, прикосновения. — Эта кровать слишком маленькая для нас двоих. — Пожалуйста. Мин был похож на маленького брошенного котёнка, и потому отказать было невозможно. — Как бы придумать, — почесал он висок. — О, знаю. Пультом управления функциональной кровати он максимально поднял изголовье. И сел сзади Мина, умостив того между своих ног, а потом, держа его тело, опустил кровать, чтобы было удобнее. — Ого, такого… я не ожидал. С этого момента было невозможно смотреть фильм. Юнги чувствовал Хосока всем телом, они ещё никогда не были так близко, никогда раньше их тела так не соприкасались. Он чувствовал сердцебиение Чона, чувствовал его тепло, дыхание на своей шее, плечах. Хосок быстро проскользнул под больничную рубашку руками и поглаживал голый живот парня, а подбородок положил на его плечо. — Юнги, — официозу не было места в этой ситуации, — почему твое сердце так сильно стучит? — А ты как будто не знаешь. Такое творишь и еще спрашиваешь. — А знаешь какой ты милый, когда смущаешься? Хо прикусил мочку уха и зубами потянул её на себя. Его руки бродили по голому корпусу и, иногда, как бы случайно, проскальзывали под резинку штанов. Юнги старался удержать голову — единственное, что он мог контролировать. Его глаза закрывались от наслаждения, от поцелуев, от покусываний, от влажного языка на шее. — Ты понимаешь, что я могу сделать с тобой всё, что хочу? — в голосе Хоупа была похоть. — Понимаешь, что ты ничего сделать не сможешь? — Да, — шептал расслабленный Мин. — Я понимаю. — И ты не боишься? А вдруг я сделаю с тобой что-то ужасное? — Не сделаешь. — Почему не сделаю? — Потому что любишь. — Хён… Хосок обнял Мина так сильно, что его кости захрустели, он не мог позволить себе отпустить своего любимого, тем более тогда, когда он позволял вот так к себе прикасаться. И дело не только в том, что он не может двигаться, а в том, что он действительно не против. Хоуп внимательно следил за выражением лица Шуги и медленно спускал руки под штаны. Хосок видел как Мин напрягся, как нервничал, но он не мог остановиться, потому что в штанах у парня напряглось кое-что другое. Шуга глубоко вдохнул, он пока не решил для себя правильно это всё или нет, но назад дороги не было. Хоуп целовал шею, лопатки, плечи, покусывал и тут же зализывал «раны». Юнги был очень отзывчив, все его эрогенные зоны были максимально чувствительны. Он еле сдерживался, чтобы не стонать. Мин не видел, что именно делает Чон — только то, как двигаются руки под белой простынкой. Он видел и чувствовал, как руки поднимаются вверх, опускаются вниз или как они трут головку, или пропускают её через кольцо из двух пальцев. Видел, как появляется мокрое пятно на ткани от эякуляции. А Хосок шептал на ушко всё, что придет в голову, совсем без смущения: «Хён, ты такой милый. ㅤХён, ты такой мягкий. ㅤㅤХён, у тебя такая нежная кожа. ㅤㅤㅤХён, ты такой сладкий.» — Хён. А хочешь посмотреть? — он выглянул из-за плеча старшего, потому что самому хотелось увидеть, даже больше. Не дождавшись ответа, парень стянул одеяло к ногам, раскрыв бледный член с красной налитой головкой. — Нет, не нужно. Пожалуйста. — Почему? Ты смущаешься? — Юнги молчал. — Я ведь уже видел тебя. Везде, — голос Хоупа снизился на несколько тонов. — Я даже был в тебе. Юнги залился краской и опустил голову вниз, пытаясь это скрыть, но тогда он еще отчетливее видел, как рука парня гладит ствол, головку. Это смущало, потому Мин закрыл глаза. — Открой глаза. Посмотри. — Это странно. — Просто посмотри, давай, — и произнес в самое ухо. — Это возбуждает. Юнги долго решался, но всё же открыл глаза и наблюдал. Ему действительно нравилось. Темные пальцы Хосока контрастировали на его бледной коже. Хоуп смочил ладонь сначала одной руки, а потом второй, и теперь всё скользило как при использовании смазки. — О боже, — прокричал Мин. Было мягко, влажно, тепло, и Хоуп знал с какой силой нужно нажимать, где нужно быть нежным, чему стоит уделить внимание, такого он не мог получить ни от одной девушки. — Т-с-с, нас могут заметить, если ты будешь так кричать. Шуга не сразу это понял, но эти слова заставили его еще больше смутиться, но смущение тут же прошло… — Хосок, Хосок. Я сейчас, — Юнги запинался и захлебывался в собственных ощущениях. — Всё нормально. Можешь кончать, — его руки задвигались быстрее, приближая оргазм. — Хосок. Хосок. Хосок. Хо… Тело Мина задергалось в экстазе, а в ладонь Хоупа изливалась белая густая сперма, которая потом стекала к паху парня. — С моим именем на устах… — усмехнулся Чон. — Черт. Как же теперь. Это всё нужно убрать. — Да, нужно. Под кроватью висела тряпка, которой Хоуп обтирал Шугу, пока тот был в коме, и сегодня она снова пригодилась. — А фильм-то закончился, — сказал Чон. — Да, я видел только начало. Нужно будет пересмотреть. — Сейчас уже поздно. Так что лучше ложись спать. — Ты сильно устаешь из-за графика, — говорил Юнги, пока Хосок опускал функциональную кровать, сидя на стуле. — Может, не стоит так часто приходить ко мне? — Ты не хочешь, чтобы я приходил? — Нет, — запаниковал тот. — Хочу. Просто не хочу, чтобы ты уставал. — Самый лучший отдых для меня — быть рядом с тобой, — Хосок приблизился к возлюбленному и поцеловал того в лоб. — Спокойной ночи. — Нет! — Что? — Не так. — О чем ты? — Поцелуй меня. Нормально. Хоуп улыбнулся и опустился к губам парня, прижавшись к ним своими. Они сминали губы друг друга, пока Чон не почувствовал на своих язык. В удивлении он раскрыл глаза и встретился с решительным взглядом Юнги. Не закрывая глаза, он приоткрыл рот, соприкасаясь кончиком своего языка с кончиком языка парня. Поцелуй всё углублялся. Глаза постепенно смыкались. А по комнате доносились влажные звуки поцелуев. — Я давно не целовался, — засмущался Мин. — Наверное, это было ужасно. — Совсем нет. Мне очень понравилось. Они улыбались как два влюбленных подростка. Улыбались так, будто обрели настоящее счастье. Сейчас, они были готовы наплевать на весь мир, который их не поймет. Какая разница кто что думает о тебе, если ты любишь того, кто любит тебя. — Юнги… — это должно было быть очень важным. — Да? Хоуп запнулся, он должен был это сказать, но что-то мешало. — Юнги, я… Он сжал кулаки, не в силах сказать это вслух, хотя это давно уже вертелось на языке, и сегодня это уже звучало, пусть и не с его уст, но звучало, а сказать всё равно тяжело. Юнги по-доброму улыбнулся. — И я тебя. Глаза Чона округлились, а затем он просто улыбнулся в ответ, плюхнувшись в стул. — Доброй ночи. — Доброй.

***

Утром за Джей-Хоупом заехала машина. — Милочка, — обратился молодой мужчина в халате к сестре, — а покажи мне журнал учета посетителей. — Да, доктор. Держите. Для женщин его внешность была очень привлекательна, и, видимо, он это знал, стреляя глазками и мило улыбаясь молодой девушке, что таяла под его взглядом. — Кто у нас лежит в 312? — Мин Юнги. — Мин Юнги? — Да, это айдол знаменитой группы — BTS. — А парень, что вышел из его палаты, тоже айдол? — Да, — девушка снизила голос, чтобы никто не услышал. — Они, видимо, хорошо дружат. Тот, что ушел, целый месяц не отходил от его кровати, ухаживал за ним. Даже доплачивал медсестрам, чтобы за ним лучше следили. А почему Вы интересуетесь? — Да так. Мне просто лицо показалось знакомым, — мило улыбнулся доктор. — Что же, спасибо. — Не за что, заведующий Хён Джун. Девушка поклонилась, но, стоило мужчине повернуться к ней спиной, как его улыбка сменилась с милой на ехидную. — Наконец-то в этом убогом месте становится интереснее.