Apathy

На следующее утро тело Юнги было полностью отдохнувшим и будто обновленным. Он какое-то время просто лежал и наслаждался приятными ощущениями, но стоило ему встать, как он почувствовал боль в области анального отверстия, и воспоминания как водоворотом вернулись в его голову. — Ебать, — схватился за голову Мин, — как такое могло произойти? Как я допустил это? — Шуга не верил в то, что произошло вчера, точнее в то, что запечатлелось в его памяти. Он осмотрелся по сторонам и увидел, что рядом на тумбе лежат какие-то таблетки, а его сосед, Джин, всё ещё спит на соседней кровати. Мин вставал медленно то ли из-за боли, то ли просто старался бесшумно выйти из комнаты, чтобы не разбудить Сокджина. Когда Шуга, наконец, выбрался из постели, то собирался так же незаметно выйти из комнаты, но тут судьба сыграла злую шутку: стоило сделать первый шаг, как все кости в его стопе разом захрустели, а всё тело, начиная с ануса, будто пронзил кол. Юнги выдержал боль, а сон Джина — хрустящего Мина. Стоило рэперу сделать второй шаг, как кости второй стопы издали такой же звук, как и кости первой. Юнги сжал кулаки и злобно скорчился, после чего продолжил свой путь к двери. Заданием номер два было добраться до ванной, тут было меньше проблем: нужно было обойти только вешалки с кучей одежды и не завалить ничего. Юнги не был пьян, потому, казалось бы, всё просто. Но, то ли из-за странной ночи, то ли от низкого давления, Мина шатало из стороны в сторону, потому он опасался, что даже сейчас может нашуметь, но всё обошлось. Когда он вошел в ванную, то думал, что нужно помыться после вчерашнего, но его тело не было липким. — Странно… — тихо проговорил тот, будучи озадачен подобной ситуацией. — Ладно. Кран скрипнул, и ванную застелил горячий пар. Что может быть лучше горячей ванны в прохладную погоду? К тому же, Мину нравилось купаться именно в горячей воде, не зависимо от того, на улице лето или зима. Раздевшись, Юнги залез в ванную, наполненную водой меньше чем вполовину, и первым делом умылся, тщательно промывая глаза ото сна. Привыкая к температуре воды, он откинул голову назад, оперевшись спиной на холодный кафель ванны. В его голове постоянно звучала фраза Хосока: «Ты так жесток», «Ты поступаешь очень жестоко по отношению ко мне», «Жестоко…», «Жесток». —  Я жесток?  — спрашивал сам себя Мин. —  Почему?   Словесные мысли и картинки произошедшего крутились в его голове, а перед глазами был щенячий взгляд Хоупа, который просит, чтобы Юнги прикоснулся к нему, который просит близости, но стоит Мину дотронуться до него, как в его глазах появляется обида, горечь и что-то еще, что-то, от чего Юнги чувствует себя мучителем, монстром. Парень разрывается между «отказать, и быть мучителем» и «согласиться, и быть монстром». Он боится быть и тем, и тем, потому избегает контакта, прячется, уходит от разговоров, лишь бы не делать больно. Но его игнорирование всё равно приносит боль Хоупу, хотя бы в такой ситуации он не видит эти чувства на лице младшего. Согнув ноги в коленях, Шуга погружается в воду по нос. Ванна уже наполнилась достаточно, но Мин не спешил закрывать кран. Мысли терзали самое сердце, разрывали душу и, кажется, добрались до тела. Парень резко поднялся, выпрямив ноги, наклонил голову, закрыв лицо ладонями и всхлипнул. — Пожалуйста, не ненавидь меня…  — он сглотнул, — ведь тогда и я буду ненавидеть себя, — тихо выговорил он сквозь слезы, с каждым словом его голос становился всё тише, — еще больше. Буду ненавидеть себя еще больше, чем сейчас. Под тяжестью эмоций, спина Юнги согнулась еще больше; он будто просил прощения, вымаливал его, склоняясь от собственной вины и отвращения к самому себе. Он повернул ручку от старого ржавого крана (с которого всегда капала вода), и решил поскорее вымыться, чтобы уйти отсюда. Если думать в одиночестве, то можно прийти к ужасным выводам и решениям. Он пытался отвлечься мыслями о расписании или воспоминаниями из прошлого, в голове сразу возник лист бумаги, расписанный в виде плана, а затем улыбки парней на пляже во время съемок пролога. Шум моря, крики чаек и песок между пальцев — вот такие ассоциации остались о тех днях съемок; было сложно, но очень весело. Когда водные процедуры были окончены, Мин понял, что не взял с собой чистую одежду. Обмотав бедра уже мокрым полотенцем, он пошел уже более уверенным шагом в свою комнату. Джин по-прежнему спал, поэтому Юнги заинтересовало время; часы показывали 5:15 a.m., потому Шуге пришло гениальное решение — «Поработать на кухне», поскольку вчера некоторые обстоятельства помешали ему. Придя с ноутбуком на кухню, Юнги обнаружил там Хосока, смотрящего в полную кружку заваренного чая или кофе. Пара над напитком уже не было, а руки парня обхватили посудину с двух сторон, из-за чего Мин сделал вывод, что вода уже давно остыла. Ничего не сказав, Шуга сел с другого края стола. Ноутбук довольно громко включился, но младший этого не заметил; Юнги посетила мысль, что тот спит сидя, потому решил работать и не предпринимать попыток завести разговор, но его мысли постоянно возвращались в прошлый вечер, потому работа постоянно останавливалась. — О, привет, — послышался хриплый голос, а потом кашель. — Привет, — повторил Хоуп уже нормальным голосом. — Ты давно тут? — Эм, — на часах ноутбука было 5:57 a.m., — с полчаса. — Я уснул, или что? — вертел парень головой по сторонам. — Кажется. Мин делал вид, что не был заинтересован, но дело в том, что ему хотелось провалиться сквозь землю из-за того, что произошло вчера; он думал о том, что Хосок видел его всего: видел самые грязные места его тела, трогал там, где Мин ни за что бы не позволил. Шуга раскрывался перед ним, расставлял ноги, как будто он женщина, а не мужчина. Ему было стыдно, и охватывала злоба, он злился на Чона и на себя, но даже сам не понимал из-за чего, кажется, агрессия — это защитная реакция. Но Юнги не мог позволить себе ругать Хосока, или как-то цепляться к нему. Он причинил и так слишком много боли, даже не зная об этом: Хосок страдал от безответной любви больше трех лет, а когда открыл свои чувства, то получил пощёчины из ненависти и отвращения. Шуга склонил голову и начал биться ею о поверхность деревянного стола. — Идиот. Идиот. Просто идиот. Хоуп быстро подскочил с места, подкладывая руку между столом и головой старшего. Юнги замер, а после повернул голову в сторону Хоупа, его эмоции были слишком обыденными. — Как? Как ты можешь быть таким спокойным, после всего, что вчера произошло? — Хён, ты в порядке? — Да, — выровнялся тот, возвратившись к ноутбуку. — Работа не идет. — Ладно, — в голосе танцора были слышны ноты грусти. — Ну что я опять не так сделал? — Юнги думал, что младший, обидевшись, уйдет из комнаты, но тот сел на прежнее место. — Не понимаю. — Ты ведь не против, если я тут немного посижу? — Как хочешь. Шуга не понимал, почему тот задает такие вопросы, ведь у него на каждый квадратный метр такие же права, как и у самого Юнги; зачем тогда спрашивать? Наступила неловкая тишина, хотелось и сказать что-то, но идей о том, что сказать, не было. Кнопки, на которые нажимал Мин, сейчас, казалось, издавали особенно громкие звуки. Шуга поджимал губы, пялился то в монитор, то иногда бросал взгляд на потупившегося Хоупа. — Хочешь кофе? — Хосок снова смотрел тем по-щенячьи обиженным взглядом. — Или чай? Я сделаю! — Не напрягайся. Мин говорил довольно отстранено, потому что, наконец, ему удалось сдвинуться с места и продвинуться в работе, но Чон уже вовсю маячил по кухне: поставил чайник, помыл кружку Мина, протер её, насыпал туда всё необходимое и залил кипятком, размешав напиток. — Я сделал… хён. — Да, спасибо, — не отрываясь от монитора, Мин нащупал ручку от кружки и выпил кофе, который заварил младший. Казалось бы, это всё, однако, Хоуп всё еще стоял рядом, будто ждал чего-то еще. — Что-то не так? — Хён, я хотел поблагодарить тебя за вчерашнее, — понимая, Мин свел брови к переносице. — Я понимаю, что для тебя это было трудно, но ты всё же… принял меня. — Хосок явно нервничал, сначала он сжимал, потирал руки одна об другую, а затем завел их за спину; он опустил голову вниз, за всё время ни разу не посмотрев в глаза старшего. — Ты о чем? — Юнги перестал работать, будучи поглощен разговором. — Ну, помнишь, я просил тебя о двух вещах? О двух слабостях? — парень начал активно жестикулировать. — Нет, я не помню. — О. Не помнишь? Понятно, — кажется, будто юноша потерял здоровье в этом разговоре, потому что цвет его лица был явно болезненным. — Я, тогда, пойду, — он поклонился почти в девяносто градусов и попятился к выходу. — Нет, подожди, — хватая за запястье младшего, подскочил с места Мин. — Расскажи, что было вчера. Я помню только то, что вырубился в своей комнате и всё. Я совсем не помню, что было после. — Хён, я думаю… не стоит тебе знать, что было, — Хосок пытался вытянуть руку из зажатой ладони старшего, но из-за этого Мин смог схватить и второе его запястье другой рукой. — Если узнаешь, то можешь пожалеть. — Слушай, это было со мной. Это был я, а я имею полное право знать, что было со мной. Правильно? — Да, — прошептал, сдавшийся под аргументами Юнги, Хоуп, опустив голову. — Хорошо. Я расскажу, но обещай, что не будешь ругаться. — Ладно, — Юнги усадил младшего на стул возле своего и, переживая, что тот сбежит, всё так же держал его запястье. Забыв о боли в заду, Мин привычно рухнул на сиденье и тут же подпрыгнул на месте из-за боли. — Сука… Хоуп бы посмеялся, однако ему сейчас было не до веселья, ведь, возможно, то, на что он так надеялся, может исчезнуть; вдвойне обидно, когда кто-то соглашается на твои просьбы, а потом берет слова обратно — именно этого сейчас боялся Чон. — В общем, после того, как ты якобы вырубился вчера, по твоей памяти, мы пошли в ванную, — Хосок изредка бросал взгляды на Мина, чтобы наблюдать за реакцией того. — Не мог же я бросить тебя в таком состоянии, поэтому решил, что тебе нужно помыться. — Угу, — Шуга подтверждал, что он внимательно слушает. — Ну, и когда я помогал тебе, то еще раз спросил про возможность о двух слабостях, и ты разрешил, — Хоуп ковырял пальцами ногти, не умея сдерживать свою нервозность. — Хён, если ты откажешься… Если заберешь свои слова обратно, то я не буду против, — он посмотрел на Мина, и пусть его уста говорили одно, но взгляд был совсем иным: «Умоляю, не отказывайся. Прошу, прими меня» — читалось в его глазах. — Я всё понимаю. — Что ты подразумеваешь под «Две слабости»? — Я заметил, что иногда не могу держать себя в руках и творю что-то, чего бы мне не следовало делать. — Не понимаю… — Ну, какое-то лишнее прикосновение, ну, или просто какое-то прикосновение, — мялся тот. — Вот как? — выдохнул Юнги. — Я не буду отказываться от своих слов, — Юнги снова поддался. — Но не будет ли тебе больно от этого? — Больно? — Каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, ты говоришь, что я жесток, — загрустил Мин. — Ты слышал? — глаза Хоупа округлились от удивления. — Да. Я не знаю, как часто ты меня так называешь, но мне доводилось несколько раз слышать нечто подобное от тебя. — Хён, прости. Я не это имел в виду. Просто… понимаешь… — Я всё понимаю, потому и спрашиваю. — Если я скажу, ты ведь не будешь злиться на меня? — Нет, не буду, — Шугу не раздражали слова младшего, но его начинало бесить, что тот не может прямо всё сказать и его приходится чуть ли не пытать, а когда Хоуп всё же, соглашается, то долго тянет резину. — Я понял, что не могу изменить своих чувств к тебе. Раньше мне казалось, что это только привычка, я думал, что привязался не к тебе, а к этой самой симпатии. Думал, что ты мне нравишься только потому, что рядом не было никого лучше, в кого я бы мог влюбиться. Но после того, как ты тогда отверг меня, я понял, что действительно испытываю чувства к тебе. И мне никак не удастся подавить их в себе, пока ты рядом, — Хоуп не заострял внимания на «тех» интимных моментах их жизни, потому что для него они не играли такой важной роли, как их легкие прикосновения или случайные прикосновения. — Черт, это звучит, как признание в любви. — Мин испугался, что ему сейчас придется снова отказывать Хоупу и делать ему больно. — Потому я понял, что если сейчас… как бы это правильно сказать; если не попробую сейчас что-либо сделать, то потом буду всю жизнь жалеть. — В смысле, если ты не попробуешь добиться меня? — Шугу пробирало на смех, и в тот же момент на злость. — Нет, не то чтобы тебя. Скорее, твоего времени. — Он хочет моего внимания? Он боится? Чего он боится? Парень всё понимал, но не позволял себе даже в мыслях озвучивать; они были в смятении, потому что не знают, что будет, когда эти шесть недель закончатся. Сейчас они оба вынуждены общаться: Юнги — из-за массажа, необходимого для его здоровья, Хоуп — потому что любил и не хотел терять дорого человека и хорошее общение с ним даже на несколько часов. — Как вообще будут выглядеть эти «слабости»? — довольно курьезно проговорил Шуга. — Ну, как бы… я даже не знаю, — теперь Хосок сжимал свои руки из-за смущения. — Ну там, такое… — Ладно, — усмехнулся Мин. — Только не переходи границы, хорошо? — Да-да, хорошо, — довольно быстро закивал парень. — Я хочу еще поработать… — намекал старший на то, что хочет побыть один. — Да-да, хорошо, — Хосок просто упорхал на радостях из комнаты. — Прям как девчонка, честное слово.

₩₩₩

— Значит так, в конце недели у нас будет концерт в Китае, — говорил Шихёк, созвав BTS к себе, — будьте готовы. После Китая — Америка. Там несколько городов, затем домой. Продажа билетов уже началась, — мемберы слушали очень внимательно. — Некоторый стафф уже в Китае, там подготавливают концертный зал, — неожиданно Чимин начал довольно нервозно себя вести, а Хоуп успокаивал его, будто только он один знает, в чем проблема. — Ну, собственно всё. Остальное расписание всё такое же. Всем удачи. Парни поклонились и вышли из помещения в коридор, закрыв дверь, все начали галдеть и жаловаться, особенно Юнги. — Блин, — тянул тот. — Опять пахать. Опять не спать. Они хотят убить меня этими тренировками. — Не ты один же танцуешь. — Ну и что? Я меньше всех этого хочу, а они ко всему расписанию еще и концерт всунули. Буду кряхтеть как дед в свои двадцать три, а к тридцати вообще умру от таких нагрузок. — Хён, ты дедом и так родился, еще больше тебе не одедиться, — подкалывал Чонгук. — Что? Ах ты мелочь. Я бы тебя ударил, если бы мне не было так лень. — Разговаривали парни на весь коридор, будто они одни в этой компании. — Пойдем, поедим, — предложил Джин. — Я не хочу. Лучше пойду спать. Мне нужны силы для этой недели, — Мин сгорбился, будто неделя подходит к концу, и у парня уже нет сил. — Ладно. Парни разошлись по разным сторонам, Намджун ушел в студию записываться на сольники, Сокджин и Чонгук ушли есть, Юнги — спать, а Хосок с Чимином ушли вместе на крышу. Мин провожал их взглядом до тех пор, пока те не скрылись за углом, именно в этот момент Хоуп повернулся и парни пересеклись взглядами; Юнги тут же отвернулся. — Интересно, как всё было, если бы Хосок влюбился в Чимина, а не в меня? Шуга лег на софу в надежде на добрый сон, но приснился ему кошмар: Хосок и Чимин вместе. Резко раскрыв глаза, Мин вытер пот со лба и приложил руку к сердцу, в надежде, что от этого оно успокоится. — И что это было? — проговорил тот в пустую звукозаписывающую комнату. — Странно. Юнги не мог понять, чего он больше испугался: того, что в его сне была «гей-пара» или того, что это Хосок и Чимин, а возможно, от того что это был Хосок и кто-то другой, не Юнги. Парень вполне отдавал себе отчёт о том, что может испытывать ревность по отношению к Хоупу, ведь Мин привык, что Чон прилип к нему и бегает за ним всюду, и если отнять нечто подобное так резко, то может быть неприятно.

₩₩₩

Последующие несколько дней Чимин и Хосок были всюду вместе: Хоуп предлагал свою поддержку, а Пак с радостью её принимал, цепляясь за все ободрительные слова старшего. Юнги удивляло поведение Чимина: он с лёгкостью вступал в контакт с людьми, мог подбодрить сам и так же легко принимал помощь от других; появлялось даже чувство зависти, ведь Шуга не умел ни правильно подбодрить, ни принять помощь от других. И сейчас, судорожно выдыхая над тарелкой супа сидя в столовой, Юнги наблюдал за парнями, которые пришли раньше и сели впереди. Нет, он не следил за ними, просто так вышло, что он пришёл немного позже Хосока и Чимина, а гордость не позволила развернуться и уйти. Доев свой суп, Мин ушёл, чтобы поставить поднос к тётушке-посудомойке. Когда он проходил мимо стола той самой компании, Пак умолк (видимо, не хотел чтобы кто-то что-то услышал), но Шугу остановил Хосок. — Хён… Снова жалобный взгляд, перед которым нельзя было устоять. Его глаза будто спрашивали «Всё нормально?» и просили прощения одновременно. Прощения за что? Разве есть причина, из-за которой Чон может чувствовать себя виноватым? Юнги лишь кивнул, давая понять, что все нормально, и пошёл дальше. — Вы снова поссорились? — поинтересовался Чимин, когда Шуга отошел. — Нет. С чего ты взял? — Просто… Ты так смотрел на Юнги-хёна, будто провинился перед ним. — Я так смотрел? — удивился парень. — Я даже не знал. — Ты всегда смотришь на хёна по-особенному, не так, как на нас. — Да нет. Я ко всем отношусь одинаково, — уверял того Чон, но сам в этот момент паниковал, боясь, что его раскроют. — Мне тоже нравится Юнги-хён, он хороший. Часто помогает, может, немного строгий, но он всё равно никого никогда не оставит. — Да, ты прав. Слова Пака ударили по чувствам Хоупа: он приревновал, но и в тот же момент вспомнил, за что он влюбился в Юнги. В это время Шуга, спрятавшись за колонну, слышал весь разговор и думал о том, что лучше бы ушёл, чем слушал, как его обсуждают.

₩₩₩

В середине этого же дня, Хосок, забежав в студию к Мину, прервал его работу. — Что-то случилось? — Юнги встал со своего кресла. — Хён… Можно тебя попросить? — Что попросить? — Можешь меня утешить? — Что? — опешил парень, а в голове прозвучало: — Как, блять? Я же не умею! — Обними меня, — тихо шептал тот. — Что? Кто? Я?! Юнги не знал, что ему конкретно нужно делать, поэтому в первую очередь просто подошёл к младшему; руки Мина то опускались, то поднимались, ведь парень не знал, как правильно начать. Неожиданно Хосок сам подошёл и прижался к старшему, заводя руки за спину парня. Объятья были необычайно крепкими. — Эй, что-то случилось? — естественно Мин понимал, что что-то произошло, но иного вопроса не пришло в голову. — Нет, всё нормально. Просто захотелось… — Ладно. Шуга не обнимал в ответ, его руки были опущены по швам, то ли от гордости, то ли от нерешительности. — Прости, что эти несколько дней игнорировал тебя. — Ты не игнорировал. — Просто у Чимина были проблемы. — Ты не обязан отчитываться передо мной, — монотонно говорил парень. — Прости. — Ну что я опять не так сказал? — в голове Мина эта фраза звучала как от капризной девочки. — Кстати, хён, он болит ещё? Хоуп встал на носочки, чтобы посмотреть на зад старшего, и приспустил руку, чтобы было ещё понятнее, о чем идёт речь. Мин напрягся. — Уже не так сильно. — Странно. Так много времени прошло, — Чон отстранился от хёна и пробрался к ремню на штанах через длинную майку, желая его расстегнуть. — Эй! Что ты делаешь? — перехватил руки младшего Шуга. — Я так понимаю, теперь ты будешь пользоваться стимулятором, а не моими пальцами? Поэтому, тебя нужно для него нормально растянуть. — Я не понимаю… — Мин нервничал из-за происходящего. К тому же, он ни разу не задумывался о том, о чем говорит танцор. — Доверься мне, ладно? Я ничего плохого тебе не сделаю. — Л-ладно, — Юнги всё еще не убрал свои руки с запястий Хосока, его продолжало трясти. — Хён, ну ты чего? Не первый раз же. — Я не понимаю, чего ты хочешь и зачем оно. — Растянуть тебя для этой штуки. — Я не хочу, — в голову лезли гнусные ругательства и оскорбления в сторону Чона. — Не нужно этого делать. Осталось два раза и всё. — Давай будем считать, что это одно из моих желаний, как и просьба обнять, — Мин вспомнил об их договоре. — У меня осталось ещё четыре, ведь мы не виделись три дня. — Но ты обещал не переходить границы. — Хён, я так уже делал раньше, о каких границах идёт речь? Мин растерялся, он непонимающе смотрел в глаза младшего. Ему не хотелось сейчас ощущать что-то в себе. К концу недели он успевал морально подготовиться, но сейчас был сбит с толку. — Я… Я не хочу. — Хён, это нужно для тебя самого… — Это ведь происходит не по твоей прихоти, да? — Если бы это было по моей прихоти, то всё случилось бы намного раньше. —  Нет, я не хочу. Не хочу. Блять, не хочу,  — Мина трясло. — Я не могу к этому привыкнуть… — Тебе и не нужно. Ты ведь не собираешься заводить подобного рода отношения, — голос Хосока звучал ровно и очень уверенно. — Да, — шептал Шуга. Он понял спрятанный смысл этих слов: Хоупу больно, от осознания того, что Мин никогда его не примет, и его чувства всегда будут безответны. — Прости. Шуга убрал свои руки с запястий Чона, прижавшись лбом к его плечу, он полностью сконцентрировался на действиях рук Хоупа. Дрожь прошла. Хосок довольно быстро расстегнул ремень, а затем и сами штаны парня. Его рука юрко переметнулась в заднюю часть трусов, нащупывая сфинктер. — Сейчас будет неприятно. Шуга промолчал, ведь «когда это вообще было приятно?», но он понимал, что его слова могут ранить. Чон не обманул: было неприятно, но не как обычно. Шуга чувствовал, что мышцы были мягкими, влажными и чувствительными. Вход не был болезненным, но казалось, что внутри всё заживало после травмы, от того и были неприятные чувства, когда пальцы младшего были в нем. Мин не мог понять, сколько в нем пальцев, но чувствовал каждое движение и предполагал, что не меньше двух. Ощущения отличались от тех, что были раньше, но Шуга не мог понять почему. — Как-то не так… — с трудом выговаривал старший. — О чем ты? — Ощущения… — Просто сейчас я тебя растягиваю, а до этого делал массаж, — шептал Хоуп. — Не понимаю… — Я не задеваю простату, — очень тихо, в самое ухо, продолжал шептать Чон. И будь на месте Юнги женщина, как думал он сам, то от такого голоса она была бы готова отдаться ему. Шугу очень смутили и пристыдили слова младшего — он покраснел и опустил голову ещё ниже. Казалось бы, невозможно быть более смущенным, но затем он услышал хлюпанья из-за спины — он закрыл руками лицо и согнулся, будто пытался спрятаться в открытом пространстве. Впоследствии, пальцы младшего сместились внутри Мина и задели другое чувствительное место. Юнги, не в состоянии нормально стоять, хватался за майку Хосока. — Нет, так не пойдёт, — сказал Чон, подхватив на руки хёна. — Будет лучше, если ты будешь сидеть. — Но тут есть только стул. — Нам хватит. Хоуп посадил парня на компьютерный стул, после чего приподнял таз того и стянул штаны к коленям. Он опустил спинку стула настолько, насколько это возможно, чтобы Мин принял более горизонтальное положение. Хосок навис над Мином, упираясь рукой о ручку кресла. — Расслабься, ладно? — шептал младший, вводя два пальца в анус Шуги. Мин всхлипнул и сжался весь внутри, он был смущен из-за происходящего и позы, в которой он находился. Ему хотелось спрятать свое покрасневшее лицо, потому отвернулся в, противоположную от лица Чона, сторону, но с той стороны был выключенный монитор компьютера и Мин видел всего себя. Испугавшись своего возбужденного вида, он повернул голову назад, смотря в потолок. — Неужели он всё время видел меня таким? Как стыдно-то,  — Шуга закрыл предплечьем глаза, будто это поможет ему спрятать свой пошлый вид. — Не прячься, — размеренный тон Хосока переворачивает всё внутри. — Всё нормально. —  Он издевается, да? Какое нормально? Он ведь знает, что мне не нравится. Что мне противно, — на глаза накатывались слёзы, которые тут же впитывались в рукав белой пайты. — Если тебе не нравится, что это делаю я, то я могу научить тебя делать это самому, — отстранился Чон, убирая пальцы из влажного ануса Юнги. — Что? — Мин убрал руку, открыв заплаканное лицо. — Сам? — Да. — Но доктор говорил… — Доктор говорил о другом. — Не понимаю, — слишком открытая поза смущала парня, и он приподнялся, прикрывая себя. — О чем ты? — Сейчас покажу. Хоуп усмехнулся, подошёл ближе к парню, одной рукой он надавил на плечо старшего, чтобы тот снова лег, а во вторую взял ладонь парня, ведя его руку вниз. — Вводи палец. — Что? Нет! Я не могу! Я не буду! — Шуга был вне себя, и совсем не понимал, что говорил. — Я, блять, не ебаный педик! Я не буду пихать пальцы себе в жопу! — Не будешь, говоришь? — Хоупа очень задели и разозлили слова Мина, потому, видно, он решил отомстить. — Смотри, разве это не похоже на растраханный анус? — Чон резко ввёл два пальца, которые Шуга с лёгкостью принял. — Не каждая гей-пара может позволить себе дополнительные стимуляторы, зато в тебе был один, и не просто какой-то дешевый вибратор. Ты стонешь и получаешь наслаждение, но в ответ на всё это — покрываешь меня оскорблениями! Хосок двигал пальцами очень сильно, от чего ещё не прошедшая боль усилилась, — эрекция пропала. Мин с силой нажимал на руку Чона, чтобы убрать ту из себя, но болевые ощущения мешали. — Пожалуйста, прости меня. Прости, — просил Шуга. — Я был не в себе. Прости. Прости. Прости! До Чона не сразу дошло, что происходит, он будто выпал из реальности и пришёл в себя, лишь услышав мольбу и плач старшего. Он вынул пальцы из Юнги и заметил, что на кончиках пальцев была кровь. Его хён всё ещё плакал. — Прости. Я не понимал, что творю, — Хосок был разбит и пятился назад. — Я всё понимаю и не виню тебя, — Шуге было больно, но его не покидало чувство, что он это заслужил. — Это я виноват. Так мне и надо. — Нет, я не… — Чон уже отошёл к двери, судорожно пытаясь открыть замок. — Нет! Не уходи, не оставляй меня, — Шуга не мог сейчас остаться один, если Чон уйдёт, то вряд ли они скоро помирятся, но младший уже закрывал дверь с другой стороны. — Я никогда не прощу тебя, если ты сейчас уйдешь! Крик донесся до Чона, и почти закрытая дверь снова открылась — Хоуп вернулся. — Помоги мне, — тянул Мин руки к младшему. — Я не могу встать, так что тебе придётся меня поносить. Хосок упал на колени перед Мином и разревелся на всю студию, он что-то невнятно бормотал, а после почти кричал. — Прости. Прости. Извини, — он будто вымаливал прощение у себя, а не у Мина. Простить самого себя в разы сложнее, чем простить кого-то. — Прости. Прости. Прости меня. — Да ладно тебе, — Шуга хотел погладить того по голове в знак утешения, но что-то ему говорило, что не стоит. — Помоги мне встать и привести себя в порядок. — Да, конечно, — Чон вытер рукавом лицо, продолжая всхлипывать. — Я так виноват перед тобой. Я совсем потерял рассудок. Я не знаю, что это было… Я… — Эй, ну хватит. Если ты не понимаешь, то я понимаю. Ты ведь помнишь, что я сказал перед тем, как ты сорвался? — Это меня не оправдывает. Чон склонился над Мином, а тот обхватил его шею руками, чтобы было удобнее. Когда Юнги стоял на своих двух, Хоуп подтянул его штаны до ягодиц, а после, старался очень аккуратно надеть на остальную часть тела. — Оправдывает. Прости себя, я простил. Закончив, Хосок выпрямился, его глаза снова взмокли от слёз. — Хён, — протянул тот, разревевшись и бросаясь в объятья. Мин опешил, но утешительно похлопал парня по спине. — Хён, мне нет прощения, но, — всхлипнул он, — спасибо тебе. — Мы же обещали друг другу не ссориться, помнишь? Нам нельзя ссориться. — Да, я помню. Прости. — Хватит извиняться. — Да, прости, — вновь извинился тот, — ой. Чон прикрыл рот рукой и оба парня рассмеялись. — Ну, ладно. А теперь мне нужно работать. — Хорошо. Я вечером тебе всё помажу, чтобы быстрее зажило, хорошо? — Ага. Усадив Мина за его стол, Чон ушёл из студии. — Блять, как больно! — выругался Мин, спустя несколько минут после ухода младшего. — Я сам, конечно, виноват, но это пиздец как больно. Ебаный язык, это мне кара за все свои грешки.

₩₩₩

Неделя близилась к концу, а значит скоро должен быть концерт в Китае. Все парни были взволнованы, но Чимина трясло больше всего. От чего, знал, кажется, только Хосок, но никто из них не делился с остальными мемберами. Когда все собирали вещи, то не могли оторвать глаз от Пака: он клал в багаж полупустые пакеты, старые куртки, домашние штаны, которые были не в лучшем виде, положил два набора постельного белья, но не взял банные принадлежности, обувь, нижнее бельё, средства по уходу за кожей и верхнюю одежду. — Хён, — подошёл к тому Чонгук, — иди, отдохни, а я соберу тебе багаж, ладно? — А? Ага. Чимин встал с места и, как по наитию, ушёл к себе в комнату, лег на кровать, сложив руки на животе, и смотрел в потолок. — Хосок, — бурчал на того Джин, — уже пора бы рассказать, что с Мини. — Не думаю, что я должен такое рассказывать. — Да посмотри на него, — подхватил Джун, — он же ходит как квашеная капуста, а мы и сделать ничего не можем. Как он выступать-то будет? — Ну, то, как он будет выступать, — это не главное, — возразил Тэхён. — Судя по всему в Китае что-то будет, раз он так переживает. Проследим за ним и всё увидим. — Нет, пусть сам разбирается, — Хоуп был против подобных манипуляций. — Слушайте, парню и так плохо, а вы ещё атмосферу нагнетаете, — Бурчал Мин. — Не маленький мальчик — разберётся. Никто не мог возразить, потому и собирали вещи в полной тишине, оставив идеи о выяснении ситуации Чимина. Во время сбора вещей багаж для Юнги собирал Хоуп, а тот просто сидел в кресле, указывая пальцем, что нужно положить, не забывая лишний раз усмехнуться. — Вот она власть! — посмеивался Мин. — Вот она! — Хён, — обращался Гук к Шуге, — почему ты так издеваешься над Хоби-хёном? Мог бы и сам сделать всё. — Зачем мне нужно делать что-то, если это могут сделать за меня? — вальяжно раскинулся Мин в кресле. — Кошмар. — Какой наглый. — Хён, ты ужасен. — Я от тебя такого не ожидал. — Бедный Хоби-хён. Парни возмущались и ругались на Шугу, как только можно, но тот лишь улыбался. Хосок молчал и собирал вещи, по его лицу не скажешь, что его эксплуатируют: он улыбался. — Хоби, ну скажи ты что-нибудь! — влез Джин. — Что сказать? — Хоуп будто вернулся из астрала. — Всё нормально же. — Вот видите? Всё нормально, — гордился собой Шуга. — Ты его чем-то шантажируешь? — Ох, НамДжун, как ты можешь быть такого низкого мнения обо мне? Я думал мы друзья! — Мин театрально всхлипнул и закрыл ладонью глаза. — Я давно не видел тебя таким энергичным, — сказал Тэхен. — Я никогда не видел его таким энергичным, — подметил Чонгук. — Я всегда полон энергии. В комнате раздались реготания, парни не сдерживали смех, поскольку были одни, и смущаться было не перед кем.

₩₩₩

Репетиция концерта длилась очень долго, а во время перерывов Чимин постоянно пропадал. Но, кажется, к концу дня настроение Пака всё же вернулось: он иногда шутил, активно жестикулировал и смеялся над шутками мемберов и стаффа. Парни, наконец, вздохнули с облегчением, потому что им очень не хватало старого Мини. Репетиция концерта закончилась около 5 a.m. Менеджер, предварительно, отвез вещи ребят в гостиницу и там же выдал каждому ключи от номеров. Комнаты разделились следующим образом: Чимин и Тэхен, Намджун и Джин, Чонгук, Хосок и Юнги. — Блять, — бормотал Мин, — почему такая непруха? Чонгук лежал на кровати, раскинув ноги, и напевал песни на ломаном английским. Шуга сверлил его взглядом, потому что макнэ не входил в планы Шуги и Хосока. Было принято решение избавиться от макнэ хотя бы на время, но как это сделать в 5 утра?! — Чонгук-а, можешь идти первым в душ, — любезно предложил Хоуп. — О, правда? — взбодрился Гук. — Хоби-хён лучший! Макнэ полез в нераспакованные сумки и довольно долго копался. — Гук-и, что-то не так? — Хоуп не сводил с него глаз. — Кажется, менеджер отнес мою сумку в другой номер. Я поищу её. Душ не занимать! Вы обещали! — тыча пальцем в хёнов, выбежал Чонгук. — Хён, я понимаю, что это очень невежливо, — подбежал Хоуп к Мину, который лежал на кровати, — но у нас мало времени. — Что ты имеешь в виду? — Уже конец недели, хён. — Ты что, — подорвался Шуга, — хочешь это сделать при Чонгуке? — Нет, мы успеем, пока его не будет. — Нет, я не согласен. — Хён, осталось всего два раза, если сегодня пропустим — начнем всё сначала, ты ведь не хочешь этого? — Ладно, — выдохнул он, опустив голову, — но как ты себе это представляешь? — Ты же сможешь надеть это сам? — Хоуп достал из небольшой сумки запакованный диск с презервативом. — Естественно, не сразу. — Не понимаю. Как ты хочешь? — Сейчас я введу стимулятор. — Стимулятор? — подорвался Мин. — Но у меня еще не до конца всё зажило. — Другого выхода нет. Стимулятор не настолько большой, больно быть не должно. — Ладно, — Юнги решил не слушать дальше. — Делай, как знаешь. — Хён… — Я доверяю тебе, так что… — у Хоупа всегда был запасной план, и он легко мог выкрутиться в подобной ситуации, а Юнги в такие моменты не умнее овоща, потому и полагался на младшего, — так что, делай, как знаешь. — Хорошо. — Что мне нужно делать? — Когда поймешь, что пора надевать — надень, — Хосок отдал Шуге презерватив. — Сейчас тебе нужно лечь, как в первые недели, ты помнишь как? — Да. Нервозность снова вернулась, только теперь его нервные клетки сгорали еще больше, потому что Чонгук добавлял проблем к ситуации. Шуга уперся локтями в кровать, но одежду не стянул, оставив это за Чоном. Парня это ни капли не смутило, он лишь быстро стянул шорты с нижним бельем. Юнги не видел, что делает младший, но зато чувствовал всем телом каждое прикосновение. Хосок, совсем не церемонясь, ввел в Юнги смазанный чем-то холодным палец, от чего Мин вздрогнул и дернулся вперед — тело, не по велению его хозяина, хотело избежать неприятных ощущений, но Шуга взял себя в руки и попытался вернуть тело в прежнее положение, насаживаясь на пальцы. — Хён? — Хоуп не мог сдержать удивление от увиденного. — Не спрашивай. На душе у Юнги было гадко, противно и хотелось вырвать всё это вместе с желчью. Хосок приставил к входу стимулятор — Шуга вздрогнул, глаза расширились, а тошнота, с испугом, пропала. В голове было лишь «то устройство» и всевозможные картинки как выглядит Мин со стороны, когда эта штука входит в него. — Хён, расслабься. Иначе я не смогу ввести. Поджав губы, подавив слезы и стыд, Шуга пытался расслабить стенки ануса, он чувствовал, что чем больше он расслабляется — тем глубже входит стимулятор. Юнги казалось, что в данный момент он выглядит очень мерзко, развратно и открыто, он думал, что Хосок сейчас видит все его внутренности, всю грязь, которая скопилась внутри Мина. Больше Чонгук не занимал ни одной его мысли. Стимулятор входил медленно, очень мучительно и долго. Сейчас Мину казалось, что он намного длиннее, чем в прошлый раз, но именно в тот момент, когда ему показалось, что стимулятору нет конца — почувствовал, как ручка уперлась между ягодиц, а конец внутри касался простаты. Шуга очень быстро заморгал, щеки сильно покраснели, глаза заблестели, а само лицо побледнело. — Теперь перевернись на бок, а я помогу тебе лечь на спину. — Х-хорошо. Шуга задыхался кислородом и не мог сосредоточиться на чем-то, кроме ощущений. Он повалился на бок, а потом почувствовал, как руки Чона подхватывают его под поясницу, из-за чего пришлось приподняться. Дальше — провал, и он лежит уже на спине. Видимо, неприятно не было, и младший аккуратно положил его на спину, накрыв покрывалом, кажется, со своей кровати. — Я включу его, когда Чонгук пойдет в душ, хорошо? Юнги закивал головой; он совсем ничего не понимал, но услышав «хорошо» просто закивал, зная, что Хосок не будет делать ничего плохого. Мин считал, что его реакция вполне нормальна и, что все мужчины так реагируют на прикосновения к данной эрогенной точке, но в голове Хоупа была совсем другая мысль, которая дурманила его мозг так же сильно, как сам Юнги. — Хён…ы, — стоял в дверях Чонгук, застукав Юнги в полусознательном состоянии и Хосока, который сидел рядом и тянул к его лицу руку, — что происходит? — Просто, Юнги-хён заболел, хотел померить температуру, — Чон приложил ладонь ко лбу Шуги. — Но, кажется, лучше померить градусником, которого у меня нет. — Хоби-хён, это не так делается, — Чон сел с другой стороны кровати, приложив ладонь одной руки ко лбу Шуги, а вторую к своему. — Ох! — вскрикнул тот. — Нужно вызвать доктора! — Что? Нет! — оба парня вскочили с места. — Никакого доктора! — Хён, у него не меньше сорока градусов. — Что? — Хоуп застыл, а лицо покраснело. — Нет, не важно. У нас был недавно доктор, он выписал уколы. — Уколы? — среагировал Мин. — Я больше не хочу уколы, — жаловался он, — у меня уже весь зад болит. Не хочу! — Вот видишь. Мы делаем уколы, — слова Юнги сыграли на руку Хоупу. — А если вызовем доктора — могут отменить концерт. Понимаешь последствия? В голове макнэ вырисовалась последовательная картинка: отмена концерта — возвращение домой — злой Шихёк ругает менеджеров и их — менеджеры наказывают BTS. — Я точно правильно поступлю, если не позвоню? — совесть мучила парня, но он не хотел, чтобы мемберов наказывали. — Это будет правильно? — Правильно. Иди в душ, как выйдешь с душа — я при тебе сделаю укол Юнги-хёну ему на глазах станет лучше. — Ладно, — Чонгук собрал вещи, которые бросил ранее и неуверенно, озираясь, ушел в ванную. — Фух, — Хосок проводил макнэ взглядом, после чего вернулся к Юнги. — Хён? Шуга только промычал, и довольно затуманенными глазами посмотрел на младшего. — Хён, — парень присел обратно на кровать, — я включаю, ладно? — стоило стимулятору заработать, как Юнги бесстыдно застонал, — Хоуп быстро закрыл своей ладонью рот старшего. — Тише, тише, пожалуйста, хён. Хён, приди в себя. Шуга был полностью поглощен ощущениями от вибрирующего устройства внутри, и совсем не слышал младшего. Он задыхался от того, что не мог стонать, потому вырывался от Чона: вертел головой, отталкивал руками, но у Хосока был явный перевес в данный момент. Чон потряс Юнги за плечи, чтобы тот пришел в себя, но всё безрезультатно. Желание полностью вытеснило весь здравый разум, и руки Юнги сами заскользили по животу, под резинку трусов. Чаще всего Хоуп не оставлял без внимания и переднюю часть Шуги, потому хотелось большего: одна его рука обхватила головку члена, а вторая — ствол. Он давно не чувствовал свой стояк, собственные прикосновения отличались от чужих, ведь Мин хорошо знал, как нужно действовать на свои эрогенные зоны, чтобы получить максимум удовольствия. — Хосок? — перед глазами Юнги была пелена, и все предметы были смазаны: он видел лишь размытые силуэты. — Хосок-а, это ведь ты? Хосок, мне сейчас так хорошо, — не дожидаясь ответа, продолжил Мин. — Мне так давно не было настолько хорошо, — он не мог остановить руки, ему всё время казалось, что он на грани и вот-вот кончит, но что-то не давало. — Хосок, я сойду с ума сейчас. Мне слишком хорошо, но я не могу остановиться, — температура тела парня поднялась до невероятной, а с глаз полили горячие слезы. — Что со мной? — дыхание было неровным, прерывистым. — Разве может быть так хорошо? — он то сводил ноги вместе, то вытягивал их, упираясь стопам в быльце, то сгибал их в коленях, сводя вместе. — Я больше не могу, — вдохнув со звуком всхлипа, он дернулся, резко выровнял ноги, упираясь в постель стопами, послышался треск простыни; он прогнулся в спине так сильно, что только макушка прикасалась к подушке, его глаза закатились, а ртом ловил как можно больше кислорода, пытаясь выдохнуть весь палящий воздух, который скопился внутри. Хоуп видел всё, что происходило с Мином, он не мог оторвать взгляд и что-либо сказать, его будто загипнотизировали; больше всего парня манили розовые губы, приоткрытый рот и язык, который не находил себе места во время оргазма. Хосока притягивало, заманивало, и он ничего не мог с собой сделать, поддаваясь этому желанию. И когда остается меньше сантиметра до его губ, реальность бьет кнутом, выводя из прострации — до него дошло, что вода уже давно не течет в душе. Чон медленно поворачивает голову, боясь увидеть в проеме ошарашенного макнэ, потому что сейчас болезнью они не оправдаются. Парня всего трясло, он был единственным, кто переживал, ведь по телу Юнги всё еще после оргазмовые судороги, потому тот еще не до конца пришел в себя. Когда, наконец, он повернул голову, то никого не увидел там; дрожь прошла, и парень с облегчением выдохнул. — Кстати, — Хосок поднял покрывало, чтобы убедиться, что Мин надел презерватив, но был разочарован, — ну, блять, ну хён, я же просил! — руки Юнги, которые он до сих пор держал на члене, были в густой сперме, его живот, шорты, покрывало Хоупа — всё было запачкано. Хоуп просто отпустил покрывало, отказываясь что-либо предпринимать. Стоило ему только встать, как он сел обратно, ведь вспомнил, что стимулятор всё еще включен. — Бля, — протянул тот, — прости, хён. Парень отключил устройство и вынул его с Юнги с хлюпающим звуком. Сфинктер Мина то сжимался, то раскрывался, привыкая к старой пустоте, после чего смазка, как вода, вытекала на простынь небольшими порциями, — простынь под тазом Юнги намокла. А к растраханному парню начало приходить сознание. Он заметил, куда смотрит Чон и чувствовал, что с ним происходит; сейчас он не может нормально соображать, но завтра, вспомнив все эти картины — пристыдит себя, унизит и возненавидит, ведь он открыто говорил о том, что ему приятно, что он получает невероятное удовольствие, а потом предстал перед ним в таком виде. — Ох, как хорошо принять душ, после тяжёлой тренировки, — Вышел макнэ из ванны. — Там, кстати, есть ванна и душ, так что, вы можете оба идти сразу. Как раз Хоби-хён присмотрит за болеющим Юнги-хёном. — Да, ты прав, — натягивая одеяло на Мина, проговорил Хоуп, другую руку, со стимулятором, он прижимал к животу. — Мы так и сделаем. Парень просмеялся довольно натянуто, а макнэ по-доброму улыбнулся, радуясь, что хён принял его идею. Стоило Гуку только подойти к своей кровати, как у него возникла проблема: — Ой, подождите. Я в туалет схожу и вы пойдете, ладно? Мне так неожиданно приспичило. — Ладно, подождём. Хосок всё время стоял спиной к пареньку и начал двигаться, как только услышал звук закрывшейся двери, точнее, он начал метаться. — Чёрт. Хён, всё не так как я планировал! — парень быстро всунул вибратор в сумку, а затем начал рыться в других вещах, ища что-то. — Честное слово, всё должно быть глаже. — Да всё нормально, — пусть Юнги и не мог признать, но в данный момент, после такого сильного оргазма, он чувствовал себя самым счастливым и беззаботным человеком. — Ничего страшного же не произошло. — Ты завтра всё поймешь, — поджал губы младший. Чон достал салфетки и юркими руками пролез под покрывало, вытирая руки и живот Мина. — Ты мне всю жизнь будешь должен за это всё. Нужно было скорее всё вытереть до того, как вернется Чонгук, потому Чон вытирал не особо тщательно — только самые видные места. Вытерев всё наспех, Чон всунул грязную салфетку себе в рюкзак. — Всё, — сказал макнэ, выходя из ванной комнаты, — можете идти. — Хорошо, спасибо, Куки. — Я там вам ванну набрал, больше ничего не нужно? — макнэ свалился на кровать, одетый в гостиничный халат. — Я просто спать хочу. — Спи. Спасибо. Дальше я обо всем позабочусь. — Хорошо, — Чонгук повернулся спиной к парням, — добрых снов, — и очень быстро уснул. — Хён, вставай. — Хосок взял старшего под подмышки, тот уже более-менее пришел в себя, но ноги всё еще были ватными. — Я тебя отведу в ванную, ладно? — Я дойду сам. — Юнги чувствовал вину перед Хоупом, ведь тому приходится уговаривать сделать то, что нужно для Мина, потом исправлять его же ошибки, врать своим друзьям и при этом заботится о Шуге. Вина съедала всё больше. — Всё нормально. — Хён, — шептал Чон, — не переживай ни о чем. —  Он что, мысли мои читает?  — Глаза Юнги округлились, но он тут же взял себя в руки. Оценив ситуацию, Мин понял, что вряд ли далеко уйдет, к тому же, вырвавшись из рук младшего, парень чуть не упал и боль в заду вернулась. — Ладно, хорошо. Хоуп подхватил под руку Мина и отвел того в ванную комнату, помог раздеться и залезть в воду. После чего оставил Мина и ушел за банными принадлежностями. Шугу всё еще съедали его же мысли, обвиняя в мерзком и гадком отношении к Чону, обвиняли в гомофобии и эгоизме. Юнги хотелось реветь, с каждой неделей ему было всё хуже и хуже, он боялся, что когда-нибудь не выдержит и разревется в огромной толпе людей, показывая им всю свою грязь. Он знал, что его и так не считают хорошим, знал, что есть люди, которые его ненавидят. Знал и принимал это. Важную роль играет только мнение близких, но, чем ближе становился человек, тем больше узнавал настоящего Юнги, а потом уходил. И ему казалось, что после шестой недели, Чон бросит и его, несмотря на все рассказы о чувствах. Из-за его мерзкого характера его бросят, потому что всё, что он может дать близким людям — это депрессивные рассказы о жизни и ненавистные речи в сторону собеседника. Даже если он не хочет, с его скверной душонки выходит слишком много грязи; через его рот льется слишком много грязи. Эти мысли полностью овладели Мином, он не заметил, как вернулся Хосок, как он принял душ и как помог помыться Шуге, Юнги пришел в себя только тогда, когда ложился спать, он даже не почувствовал болючего укола. Когда Хоуп отходил от его кровати, Шуга, неожиданно для самого себя, схватил Чона за руку. — Хён? — Хоуп не мог увидеть выражения лица старшего, потому что все лампы в номере были выключены. — Что-то не так? — Спасибо, — шептал Мин необычно теплым голосом. — Спасибо тебе за всё. — Хён… — Хосок присел на кровать, не отпуская руку старшего, — что-то произошло? — Хосок, ты ведь что-то хочешь еще от меня? — он проигнорировал вопрос младшего. — Ты попросил «две слабости» в день, но ничего не просишь от меня. Почему? — Я боюсь. — Чего? — То, что я хочу — за границами дозволенного. — Сегодня… — Мину хотелось искупить вину и сделать что-то для Хосока. — Сегодня я тебе разрешаю. Что это? — Можно, — его голос становился всё тише, — тебя поцеловать? — Поцеловать? — всё тело Шуги напряглось и пробило дрожью. — Я же обещал. Ладно, только сегодня. Я же обещал,  — Мин пересилил себя. — Хорошо. Я разрешаю. — Правда? — от радости Хоуп вскрикнул, но тут же прикрыл рот рукой, оглядываясь на Чонгука. После чего добавил тише. — Правда, можно? Правда-правда? — Да. Хоуп присел на кровать, пружины скрипнули под его весом. Шуга закрыл глаза, потому что боялся. Чон медленно приближался к лицу старшего. Сердца обоих были готовы разорваться в грудной клетке. Вот только у одного — от волнения, а у второго — от страха. Хосок не мог свести глаз с губ Шуги, но с прострации его вывело тяжелое и прерывистое дыхание, которое обдувало его лицо — он разглядел эмоции старшего и понял, что тот испытывает адский страх. Хосок усмехнулся, поднял ладонью мокрую челку Мина и поцеловал того в лоб. Юнги удивленно распахнул глаза и непонимающе смотрел на Чона. — Добрых снов, Юнги, — парень хитро улыбнулся, используя сразу «две слабости». — Не понимаю, — шептал обескураженный Мин, прикасаясь пальцами ко лбу.