￦￦￦
Хосок повышал уровень читки, зачитывая все рэп-партии таких песен как Boy In Luv, Blanket Kick, Tomorrow, Second Grade, The rise of bangtan, Attack of bangtan, Jump, Ma city, песни из альбомов цикла «The Most Beautiful Moment in Life». Часто сбивался, часто запинался, не успевал за скоростью, не хватало воздуха. — Хосок~а, ты же танцор, ты же знаешь, что очень важно следить за дыханием, — отчитывал того преподаватель. — Ещё и голос надрываешь. Завтра записываем твои партии к последнему альбому, а ты тут чуть ли не орешь. Сорвешь голос и что потом делать будешь? — Извините, — протянул как обычно веселый Хосок. Кажется, спустя пару часов он все-таки смог расслабиться и заняться тренировками, забыл о сегодняшней ситуации с Юнги. Правда, когда они встретятся, им все равно будет неловко. — Ладно, попробуй зачитать Too much, но при этом следи за дыханием, — преподаватель включил минусовку на музыкальной системе. — Если в ней не будешь следить за дыханием — всё запорешь. Давай вместе с вокальной частью. — Как скажете, сонсэ-ним, — протянул Хосок. Тренировка снова возобновилась. Иногда в зал заходили корди—нуны, забрать какие-то свои вещи, трейни, которым нужно было отработать какие-то движения из танцев, но не могли найти тренировочный зал, иногда приходили люди из компании, чтобы обсудить бумажные дела с его преподавателем. В большой компании, наверное, еще больше, хотя и BigHit теперь напоминает муравейник, или пчелиный улей. Все постоянно куда-то бегут, постоянно работают. С достижением славы (в существовании которой BTS не признаются ни на одном шоу), изменилось две вещи: еда стала вкуснее и разнообразней, а стресса стало еще больше, ведь теперь на них смотрит больше глаз, чем раньше, и замечают больше ошибок, больше проступков. Проступки и ошибки теперь могут вылиться в скандалы размерами больше, чем могли бы раньше. В зал зашел Намджун и попросил у преподавателя остановить урок, поскольку тому нужен Хосок. — Ну что, разогрелся? — Я уже перегрелся. Что у тебя? Рассказывай. — Ты идешь на запись. — Что? Но мне сказали, что запись завтра, — Хоуп слишком устал и если пойдет ещё и на запись, то точно сорвет голос. Пот, который он вытирал полотенцем с лица, говорил о том, что Чон тренируется довольно долго. — Так вышло. Сегодня должен был я записываться, но мне нужно съездить в JYP, там какие-то проблемы с бумагами. — Ясно. Хорошо тогда. Намджун вышел из зала. Хосок вытер пот с лица, шеи, рук и груди. — Спасибо за тренировку, сонсэ-ним. До свидания, — поклонившись, Чон покинул тренировочный зал. По пути в аудиостудию Чон встретил Чимина. — А ты почему тут? — парень был удивлен тому, что Чимин ходит без дела. — Да, я написал лирику и хотел, чтобы Юнги-хён проверил, но когда пришел туда… — выражение лица Чимина было наполнено скепсисом и недовольством. — Так что случилось? — всё с теми же нотами непонимания в голосе, спрашивал Хосок, правда теперь причина непонимания была иной. — Да задрали. Я думал Юнги-хён нормальный, но, блин, почему он не может заниматься такими вещами в туалете? Уже не развлекательная, а развратная компания. Везде сплошное блядство. — Пак возмущенно скривился, махнул рукой и пошел дальше по коридору. — Да, я все понял, — будто красноволосый все еще стоит рядом, разводя руками и кивая головой, отвечал Хоуп. — Спасибо за объяснение, Чимин. Парень тяжело вздохнул и продолжил свой путь. Придя в студию, он, помимо всего персонала, увидел там Бан Шихёка. Уважительно поклонившись каждому из присутствующих, Хосок прошел внутрь комнаты для записи, проходя через звукоинженерскую. Запись началась. Всё продолжалось до тех пор, пока Чон не сорвал голос. Им удалось записать только первую и вторую песни из альбома. Настроение парня тут же упало. То, чего он боялся сегодня, всё же случилось, Бан Шихек был им недоволен. Зачем он пришел на запись никто не знал, но как только Хоуп сорвал голос — вышел с недовольным видом? ничего не сказав. Это ещё больше ударило по настроению Чона. — Ладно, на сегодня закончим. Восстанови свои связки, а потом запишем тебя. — Хорошо. До свидания. Теперь из-за него будут проблемы и, возможно, придется перенести дату выпуска альбома, чего допустить нельзя. Поставив перед собой цель как можно скорее восстановить связки, Хоуп покинул звукозаписывающую студию и направился к лестнице, что вела на второй этаж. — Хён, — это был голос Чонгука, а потом звук быстро передвигающихся ног, — мы уже собираемся в общежитие. Ты едешь? Хосок посмотрел на часы, что были надеты на его запястье и, когда увидел время, его глаза округлились. Часы показывали 00:37. Он хотел пойти в студию Юнги и продолжить написание лирики, что была записана на тетрадке и лежала там, но, увидев время, он лишь закивал головой. — Хён, что-то не так? На это Чон лишь приложил руки к своему горлу и открыл рот, показывая, что у него нет голоса. — Ты сорвал голос? Когда же ты будешь его восстанавливать? У нас же завтра шоу, — Чонгук был очень удивлен, ведь в их профессии голос очень важен, потому его нужно беречь, а Хосок его сорвал. — Хорошо, что завтра не концерт. — На все фразы Чонгука Хосок лишь забавно пожимал плечами и наиграно кивал. — Я позову Юнги-хёна, а ты иди в машину, — Хосок снова кивнул, но уже более серьезно. Они разошлись в разные стороны. Хосоку удалось скрыть свое плохое настроение, вызванное потерей голоса. Это плохое настроение продлится лишь до момента, пока голос не восстановится, да и у всех хватает своего личного стресса, так зачем кого-то нагружать ещё и своими мелкими проблемами? Как было написано на кольце Соломона: «Всё пройдет». Дождавшись всех (сейчас Юнги не мог оставаться в компании, поскольку завтра с общежития BTS сразу едут на шоу), менеджер завел машину и отвез парней в общежитие. Перед сном Хосок выпил стакан теплого молока с мёдом, чтобы скорее восстановить голос.￦￦￦
На следующее утро голос Хоупа вернулся, но парень старался не слишком нагружать связки. Он записал свои партии лишь в конце недели, потому что расписание в звукозаписывающей студии было очень плотным, и нужно было самому подстраиваться под него. Постепенно начинались приготовления ко дню рождения Юнги, но, в общем, относительно расписания, неделя прошла как обычно. На календаре 26 февраля. Пока остальные участники группы тренировались в компании, Юнги и Хосок дописывали лирику некоторых текстов. Разбирали старые записи песен, редактировали их. Хоуп сидел на полу гостиной, а Юнги в своей комнате, которую делил с Джином. — Я закончил, — сказал Юнги, выходя из комнаты. — А я ещё нет, — не отрываясь от бумаг, пробубнил Хоуп. — Тебе помочь? — Шуга уже сидел рядом, поглядывая на бумаги, в которых писал собеседник. — Да нет, не нужно, — отвечал тот, словно находился в прострации, работа его полностью поглотила, и, кажется, это очень помогало справиться с плохим настроением, которое не реабилитировалось так же, как и связки. Чон лишь ждал, когда все будет хорошо и очередная волна негатива отступит. В последнее время было больше промахов, чем удач. Запись его партий длилась необычно долго. Даже в танцах, которые он так любит, было много промахов. Он много ругался с корди-нунами, что было нетипично, ведь обычно Хосок решал проблемы других, помогал выйти из плохих ситуаций, а тут сам ссорится со всеми. При этом он сам не обращал внимания на то, что помог Чимину недавно с написанием лирики, дал ему пару дельных советов при разучивании новых танцев, разобравшись с некоторыми движениями, что были особенно тяжелыми, показал их Намджуну и Джину. Забыл, как благодарил его Чонгук за то, что тот помог ему в тренировке с танцами. Как у него, наконец, безупречно получилось прочитать Joke РэпМона, хотя она очень сложная. Для него это всё было незначительным и маловажным. — Кстати, я тут вспомнил, — Хоуп поднял голову и его взгляд встретился с взглядом Шуги. — Помнишь, тот день… Неделю назад, — Чон не решался говорить прямо и надеялся, что Шуга поймет. Нет, он знал, что Шуга поймет. — Ну, — как-то слишком обычно отреагировал Юнги, хотя в этом весь он. — В тот день в компании после тренировки рэпа, — парень говорил медленно, делая заметные паузы. — Я встретил Чимина. И он… — Да! Точно! Ты, блять… — Юнги резко подскочил, не дав Хосоку закончить предложение, его лицо резко покраснело от злости. — Какого хера с меня текло? — без какого-либо стеснения заорал Шуга, тыча пальцем в собеседника. — В смысле? — глаза танцора округлились, он очень растерялся, испугался. — Это был крем. С меня тёк крем. Что за херня? — Мин говорил так, словно Хоуп виноват в том, что внутри его остался крем и тот его не вытер. — Прости, я не знал. Извини, я виноват, — парень опустил голову, будто действительно чувствовал вину. Юнги этого не заметил. — Когда я вытирал… заходил Чимин, — Юнги изобразил свое удивление, будто эта ситуация происходит прямо сейчас. — Это же пиздец, — Шуга перевел взгляд на Хосока. — Извини, — прошептал Хоуп, а с его глаз в момент полились слезы. — Ой, — он сам не ожидал такого. — Что же это такое? — кажется, этот разговор стал последней каплей и довел Хосока до такого состояния, он вытирал руками слезы, которые безудержно стекали по щекам. — Эй, — взгляд метался, Юнги упал на колени перед Чоном. — Эй, ты это… Я же не имел ввиду ничего такого плохого. Я не думаю, что это настолько плохо, — руки Мина потянулись к Хосоку, приподнимая его голову. Парни смотрели прямо в глаза друг другу. По щекам на пальцы Юнги стекали слезы Хосока. С пальцев на запястья и под кофту Мина. Хоуп опустил взгляд. Он выглядел очень маленьким и очень подавленным. Ситуация, в которой оказались парни сейчас, очень напоминала ту, что случилась 10 января, когда Мин писал те твитты. Сейчас они находятся в той же комнате, почти на том самом месте. Один расстроен и разбит, другой — волнуется и переживает за второго. Только теперь не Хосок утешает Юнги, а наоборот. Видно, депрессия — неотъемлемая часть их профессии. — Я просто уже не могу, — со всхлипом проговорил Хосок. — Мне кажется, что это никогда не закончится. У нас даже нет права жить как люди. Нас выпускают с общежития, чтобы мы пахали на компанию: танцевали, рэповали, пели, продвигались самостоятельно, а как выполним то, что им нужно — обратно в общежитие, — истерика Хоупа усиливалась. — Я уже не могу. Меня просто тошнит от этого всего. Я смотрю на всё вокруг и мне противно, мерзко лишь от вещей, которые я вижу. Меня выворачивает от всех этих запахов. Всё просто осточертело. Юнги поджал губы. Он прекрасно понимал, о чём говорит Чон, он тоже это испытывал. Испытывал это отвращение, эту тошноту ко всему. Наверное, все они это испытывали. — Мне кажется, я так и умру тут. Мне кажется, что я всегда так и буду один. Так и буду работать в компании и бояться, что сделал или сказал что-то не так, потому что может случиться скандал. Я хочу увидеть семью, я скучаю по ним. Но уйти с группы я уже не могу, потому что потом просто не устроюсь никуда, потому что уйду со скандалом. Потому что мы слишком известные, чтобы я мог просто уйти, — Юнги хотел помочь, хотел поддержать, хотел сказать что-то, что взбодрит Хосока, но в голову совсем ничего не шло, поэтому он лишь обнял Чона. — Вот даже ты. Ты ведь знаешь о моих чувствах и сейчас так поступаешь. Если ты будешь так делать — мои чувства станут сильнее, и мне будет еще больнее, когда ты найдешь себе девушку, — несмотря на то, что Хоуп говорил, он не отталкивал Мина, и ему действительно хотелось прижаться к парню, но сил на какие-либо движения не было. Шуга подполз ближе к Хосоку, а его руки скользнули на спину, прижимая к себе парня. — Все будет хорошо. Все пройдет, — прошептал Мин, облокачивая голову о голову Хоупа. А второй, после услышанных слов, лишь сильнее разревелся. Он плакал до тех пор, пока не уснул. Когда после тренировок пришли мемберы, то застали Хосока и Юнги все в той же позе, но теперь они оба спали. — Тут что-то случилось? Это очень странно, — начал Чимин. — Интересно, мы когда-нибудь увидим как Юнги-хён спит стоя? — пошутил Чонгук, ведь его «теория» о том, что старший может спать в любых позах, подтвердилась. — Нужно их разбудить и отправить по комнатам, — сказав это, Намджун подошел к парням и начал трясти обоих. — Юнги-хён, Хосок, просыпайтесь. Первым глаза открыл Хосок. Его лицо опухло из-за того, что он плакал, он не сразу сообразил в каком положении находится, потому пытался что-то отвечать РэпМону, но стоило ему попытаться приподняться, как встретился с преградой. Что-то крепко его держало и не давало сдвинуться с места. Это окончательно разбудило Хоупа. Он осмотрелся и понял в каком положении находится: он посреди комнаты сидит в обнимку со спящим Юнги в тот момент, когда все участники группы на них смотрят. «Бля», — промелькнуло в голове Хоупа. От его движений проснулся Шуга, он сразу понял, что происходит. — Идите по комнатам, а я завтра все расскажу, — прошептал Мин лидеру, после чего тот лишь кивнул и отошел от парней. Он без слов намекнул парням, чтобы те расходились. Парни поняли, что это была не та ситуация, в которой какие-то шутки или расспросы были уместны и мемберы разошлись по комнатам. В это время Шуга прикрывал ладонью глаза Чона, потому что по ним было слишком заметно, что он плакал, другой рукой он все так же обнимал Хосока. — Кажется, мне уже легче. Спасибо, — Хоуп отстранился от парня, он не смотрел ему в глаза. — Не делай так больше. Лучше оставь меня одного, в следующий раз, — Хосок понимал, что если все так и продолжится, то его чувства лишь усилятся, это принесет ему больше боли, но и в тот же момент он все же надеялся услышать слова взаимности, надеялся, что Шуга скажет «Я всё равно тебя не оставлю». На слова Чона Юнги ответил лишь молчанием. — Нужно идти по комнатам. Иначе завтра будет тяжело. И тебе стоит умыться, — Юнги обвел ладонью свое лицо, показывая, что с ним что-то не так. — О, эм, ладно, — кивнул Хоуп, после чего пошел в ванную. Пока Шуга собирал бумаги, с которыми работал младший, он услышал, как включили воду в ванной и затем неровные всплески — Хоуп умывался. — «А я хотел попросить сделать сегодня тот массаж. Было бы очень удобно», — Шуга вздохнул. Закончив уборку, он пошел спать. Чон хотел убраться в гостиной, но, увидев, что хён всё убрал, — ушел спать.￦￦￦
С самого утра и до позднего вечера мемберы BTS трудились над новым альбомом. После того, как Хосок выплакался, ему стало заметно легче, он с легкостью концентрировался на работе, стал менее раздражительным. Во время обеда Юнги сел рядом с Хосоком, пока все обсуждали стряпню, которую приготовила аджума, Мин прошептал Хоупу: «С прошлого раза прошла уже неделя», на что тот лишь кивнул. Шуге было очень неловко и неуютно просить, но сегодня — крайний день, да и дальше график станет более загруженным и все, что им будет хотеться, — это спать. К вечеру, обоим парням удалось закончить свое расписание, пусть и пришлось постараться сильнее обычного. Им удалось вернуться в общежитие раньше других на три часа. Юнги застыл на пороге дома, нервно сглотнул. — Знаешь, я только сейчас понял насколько мне сыкотно. Это уже второй раз, а мне сыкотно, — Шуга переминался с ноги на ногу, не решаясь пройти дальше. — Я тогда пойду все приготовлю, а ты как решишься — приходи ко мне в комнату, — Хоуп был довольно серьезен. Возможно, он решил, что такое поведение будет правильным в данной ситуации, а может до сих пор депрессует. Юнги, после того как Хосок ушел, еще какое-то время постоял в проходе, собираясь с мыслями. На дрожащих ногах он прошел весь путь от входной двери до комнаты Джей-Хоупа, Чимина и Тэхена. Когда он вошел, то парень просто лежал на кровати, смотря в потолок. — Я до сих пор не могу поверить, что ты позволяешь делать с тобой подобные вещи, — Хосок повернулся в сторону вошедшего Юнги и заметил как лицо того сильно покраснело, но на этот раз он не злился. — «Его это смущает? Тогда у него тоже было такое лицо. Хочу увидеть больше. Ближе» — кажется, Чон совсем не дышал. За считаные секунды он подошел к зеленоволосому, смотрел на него сверху вниз, потому что Юнги был ниже. Челка закрывала пол лица, но уши и шея Мина были красными и он тяжело дышал. — Ты так сильно нервничаешь? — шепот Хосока отличался, потому что его начинала возбуждать эта ситуация. — Да, — так же тихо ответил Юнги. — Кажется, в прошлый раз мне было не так страшно, как сейчас. — Скорее всего, Мин просто забыл о тех чувствах, что он испытывал прошлый раз: забыл насколько сильно он переживал. — Нет, тебе не страшно. Ты просто нервничаешь. Это нормально, — Хосок положил Мину руку на шею, а большим пальцем провел от линии подбородка до мочки уха, зажимая вставленную серьгу пальцами. — Черт, — Хоуп явно забыл обо всех минусах своей жизни и был рад тому, что именно он может касаться Юнги и не быть отторгнутым. — Давай скорее закончим с этим, — он быстро одернул руку от Шуги и остался ждать на месте, смотря на дверь, что была перед ним. К сожалению, двери у них не закрывались на замок — не было такой необходимости среди парней, тем более, ранее они жили в одной комнате. Хоуп старался прийти в норму: восстановить дыхание, унять возбуждение. Но этому очень мешали звуки, что он слышал позади себя: звук расстёгивающейся ширинки, лязг бляхи, что ударила об пол, когда Юнги снял штаны, скрип кровати, когда тот лег на неё. Тяжело выдохнув, Хосок повернулся к Юнги: тот лежал с обнаженным низом, на этот раз даже не укрывшись. — Что ж ты, блять, делаешь? Мне и так тяжело сдерживать себя, а ты еще так дразнишься. Я так выебу тебя, — Хосок тряхнул головой, будто пытался выкинуть все эти мысли из головы, и взял крем, что стоял на теплой трубе и грелся специально для предстоящего… — Давай быстрее закончим это, — Шуга говорил так, будто на него свалился весь груз современного мира, это позабавило Чона. — Да, хорошо, — Хоуп подошел к Мину. — Приподнимись. — Нет, давай без этого. Прошлый раз тебе пришлось, — недоговорив, Шуга специально кашлянул. — В общем, я не могу достать и не хочу, чтобы это делал ты. — Как скажешь, но тогда тебе придется держать точное положение. — Хорошо, покажи как нужно, — Хосок подошел к парню, подхватил его под живот и заставил приподняться вверх, делая приблизительно угол в 90 градусов между пахом и животом. Мину пришлось согнуть руки в локтях, чтобы удержаться в таком положении. — Где-то в таком положении тебе нужно держаться. — Хорошо. Хосок сел сзади Юнги и непонятно зачем говорил свои мысли вслух: — Наверное, уже стянулось, — он выдавил немного крема на пальцы и вымазал им анальное отверстие, после чего попробовал ввести палец в Мина. Сейчас палец входил легче, но дальше, чем на одну фалангу, просунуться не мог. — Больше крема… — глаза Юнги округлились, ведь он вспомнил тот конфуз, когда его застал Пак. — Не надо «больше крема», — Шуга точно помнил те неприятные и даже омерзительные ощущения, когда с него вытекал крем. — Я не хочу, чтобы мой зад снова ссал. — Иначе тебе будет больно. Сходишь в ванную, и все будет нормально, — Хоуп выдавил еще крема на пальцы и попытался ввести его за колечко мышц ануса Мина. Хосок растягивал мышцы до тех пор, пока свободно не смог ввести весь указательный палец в анус. — Вот и все, — когда Хоуп достаточно растянул Мина, то несколько раз вынул и вставил палец обратно, после этого Юнги почувствовал сильный жар за ушами, его сердцебиение участилось, а возбуждение перемешивалось с невероятными ощущениями, из-за чего из него вырвался звук между стоном и всхлипом. Хосок в момент почувствовал жар внутри Шуги. Услышав это, Хоуп не смог сдержать улыбки. Но после, он ощутил как тот сжался, блокируя все действия. — Расслабься, иначе я не смогу ничего сделать, — он почувствовал, как медленно мышцы вокруг пальца ослабевают, и Хоуп уже мог двигать им внутри в поисках простаты. Возбуждение проецировало картину «А что если бы это был мой член?», которая порождала еще большее возбуждение. Теперь уже Чон не мог терпеть: он сильно возбудился вначале, а нынешняя ситуация довела его до нетерпимой грани, из-за чего он судорожными движениями пальцев расстегнул штаны, и принялся надрачивать себе. Однако, в таком положении рука не двигалась свободно, из-за чего ему пришлось пересесть на пол. Хоуп стоял на коленях перед кроватью. Хорошо, что в общежитии кровати низкие и Чон мог без затруднений доставать до Юнги. Он двигал обеими руками в одинаково медленном темпе, что приносил невероятные чувства. Хосок совсем забылся, он не видел ничего перед собой — ощущения снесли крышу. Он даже не заметил как Юнги смотрит на него не отрываясь. У Мина не было совсем никаких мыслей, он просто смотрел и не был способен думать, им так же завладели ощущения, перекрывая любую возможность мыслить. В какой-то момент ощущения усилились: Шуга стал дышать чаще, прерывистей. Грудь и лицо покраснели. Казалось, что иногда Шуга забывал дышать, после чего делал глубокий вдох, наполняя легкие кислородом. Сейчас его лицо выглядело так, каким его хотел увидеть Хосок: полностью расслабленное, приоткрытые губы, влажные от слюны, которую Мин не может сдерживать, веки прикрыты, с каплями слез на ресничках. К сожалению, Хоуп этого не видел, его мозг полностью отключился, и единственное, что он делал, наслаждался видом движущегося пальца внутри Юнги, пытаясь представить, что чувствовал бы сам, если бы его собственный член был на месте пальца. Джей-Хоупу удалось прийти в себя, когда Юнги протяжно застонал, когда начал сам себе надрачивать. От этого у Чона будто поплыло все перед глазами, будто помутнело на мгновение. Он перевел взгляд на Мина, не переставая двигать рукой в трусах. — Прекрати, — тихо шептал Юнги. — Не смотри. Не смотри на меня! — слишком тихо шептал, его никто не слышал, а губы двигались так вяло, что невозможно было понять что он говорит. Все это понималось лишь на интуитивном уровне. — Пожалуйста, перестань, — Хосок понимал, что ему хотят сказать, но не мог оторвать взгляд от Юнги — его лицо было слишком красивым для Чона, чтобы тот смог перестать смотреть на него, а Мин не мог перестать смотреть на Хоупа, хотя и сам не понимал почему не может. В какой-то момент Юнги слишком громко всхлипнул, слишком резко выгнулся и откинул голову назад. Живот слишком быстро поднимался и опускался, грудь стала слишком красной, а все потому, что ощущения слишком сильные. Шуга наращивал скорость движений руки, а Хосок все так же медленно массажировал простату. Юнги захныкал, простонал и кончил в руку Хоупа, которую тот спешно достал со штанов, лишая себя удовольствия, и не доведя до оргазма. Мин кончал порциями, при чем довольно большими и долго, из-за чего пришлось подставить вторую руку, чтобы не запачкать постельное. Тело Чона изнывало, требуя продолжения, но он не мог. Он вообще не должен был возбуждаться. Борясь со своим желанием, Хоуп снова пропустил, те желанные им, выражения лица Мина. В последние секунды оргазма, у Юнги сжалось все тело: ноги поджались под живот, а корпус двинулся назад. После такой бурной разрядки Мин рухнул на кровать, распластавшись на ней. Джей-Хоуп вытер руки о свою футболку, что висела на быльце, после чего сел на пол, облокотившись спиной о кровать. У него был такой вид, будто оргазм сейчас испытал он, а не Шуга. Сам Мин приходил в себя секунд 20, после чего сел возле кровати, справа от Хосока. — Я тебя так возбуждаю? Почему? — перед глазами старшего стояли картины возбужденного, дрочащего на Юнги, Хосока. — Представь, если бы ты был на моём месте, а на твоём была бы девушка, которая тебе нравится, — Юнги поджал губы и, видимо, представил себе это. — Вопрос снят, — довольно серьёзно произнес Мин. Шуга обвел взглядом Хоупа: тот был потрепан, вспотевший, как и сам Шуга, его ноги были разведены по сторонам, та, что дальше, — согнута в колене. Все было бы нормально, но после, Мин заметил, что у Чона расстегнута ширинка и видны цветные трусы. Сначала Юнги подумал, что ему показалось, но после понял, что у Хосока до сих пор стояк. Шуга посмотрел на лицо парня, затем обратно на расстегнутую ширинку, будто думал о чем-то. Тяжело вздохнул, он ближе придвинулся к Чону, приобнял его левой рукой, а когда Хосок повернулся, то его рука скользнула под ткань трусов Хоупа. Глаза парня округлились, когда он почувствовал руку Юнги. — Что… Что ты делаешь? — младший прерывисто выдохнул, воздух с его рта был горячим. — Не надо, перестань, — шептал он. — Я тоже просил тебя перестать, — Юнги лишь прижал сильнее Чона, опустив глаза, смотрел в пол. — Но ты меня не послушал. Хосок вновь почувствовал сильную волну возбуждения, которой уже не мог сопротивляться. Его тело обмякло, и он положил голову Мину на плечо, уткнувшись лбом в косточку. — Мне, наверное, это будет в кошмарах сниться. Мин, конечно, не был гомофобом, ему, как натуралу, были подобные действия противны. И при этом было одно «Но» — он был в долгу перед Хоупом. Конечно, долг можно вернуть любым другим способом, однако мозг Юнги сейчас отказывался выдавать подобные идеи, из-за чего сам Мин позже очень сильно пожалеет. Но это потом, это после, а сейчас он просто возвращает долг, не более. Член наливался, стал более крепким, что чувствовались даже венки на нем. Хоупу было стыдно, но слишком приятно, потому он ничего не говорил. Они оба молчали. Слышны были лишь тихие хлюпанья и шумное дыхание. Юнги ощущал жар от тела Хосока, чувствовал и его горячее дыхание у себя на плече чуть выше локтя. Когда Хоуп почувствовал, что разрядка близка — положил свою ладонь на руку Мина, задавая темп. Дыхание Хоупа было слышно отчётливее, а жар накатывал волнами, и Юнги это чувствовал. Шумный громкий выдох, стон и Мин чувствовал, как член содрогается в его руке. Он быстро вытянул руку из-под ткани. Этот момент был выше него. Юнги специально отвернулся, чтобы Чон не заметил его выражение лица — выражение омерзения. — Зачем ты это сделал? Этим ты просто убиваешь меня, — кажется, что все радостные чувства пропали вместе с возбуждением, и вернулась та апатия, что съедала Хосока всю эту неделю. — Я подумал, что, окажись в такой ситуации, был бы рад, если бы «девушка» сделала так же. — Я сравнивал не чувства, когда говорил об этом, — Хосок сел в изначальное положение. — А, не важно. Забудь. — У меня еще одна просьба, — быстро выпалил Юнги, пока парень не ушел. — Раньше я не мог попросить тебя, но теперь купил их и мне нужна твоя помощь. — Что? О чем ты? — Уколы. Можешь мне поколоть их? — Еще и уколы? Я думал, тебе кто-то другой делает их. — Кто это по-твоему мог быть? — Ну, не знаю, — призадумался танцор. — Ну, ладно. Только знай, я не умею. — Научишься? — Хах, хорошо. А когда делать? — Давай сейчас? Пока никого нет. — Я бы в ванную хотел сходить. Ты тут пока подготовь все, а я в ванную схожу. Хосок оставил Юнги в комнате, а после того, как вернулся, то увидел парня сидящего на кровати в ожидании его. — Ну, что? Делаем? — Да. Парень лег на кровать, на нем все так же не было штанов. Джей-Хоуп взял шприц, наполненный жидкостью. Юнги боялся уколов, иголок, потому внимательно следил за младшим. И впал в ступор, когда заметил, что Чон взял шприц как нож, которым собирается кого-то убивать. — Нет! — закричал Мин. — Стой! Ты меня что, убить решил этим шприцом? — зеленоволосый перевернулся на спину, жестикулируя руками. — Нет конечно. Что не так? Не пойму, — парень замер, хлопая глазами. — Ты когда-нибудь видел, чтобы медсестры так держали шприц? — Я никогда не обращал внимание на это, — Чон все так же не понимал ситуацию. — Давай покажу. Юнги забрал шприц, демонстрируя то, как нужно всё делать, когда делаешь внутримышечный укол. После этого Чон, придерживаясь указаний Шуги, сделал укол, но от этого Мину было не менее легко: оказывается препарат слишком болючий. — У меня! Из-за тебя! Весь зад болит! — ругался на полном серьёзе Мин. — Извини, — смеялся Хосок, как услышал, что остальные мемберы вернулись в общежитие. Дальше их вечер прошел в довольно обычной обстановке. Некоторые вещи меняются, что-то — постоянно, а что-то — вечно. Хотелось бы, чтобы такие вечера были вечными.