Apathy

Music: Apocaliptica — Faraway

«После того случая в Японии наш график стал менее плотным и появилось больше свободного времени. Тэхен, Намджун, Сокджин-хен, Чимин и Чонгук уехали к семьям на выходные, а мы с Хосоком остались в Сеуле. Сразу после выпуска альбома The Most Beautiful Moment In Life pt.2 мы начали усердно работать над новым альбомом. В голове возникает много вопросов: сделать продолжение цикла „The Most Beautiful Moment In Life“, или выпустить отдельный альбом? А если он будет отдельный, то песни должны отличаться от цикла, тогда какая там будет тема? А правильно ли прерывать цикл? Все на месте. Я в тупике. Не могу писать, не могу ничего делать. Уже какой день даже слова не могу выдавить.» — Сука… — нервно сквозь зубы рвутся маты, — блять, — они вырываются с каждым выдохом. От попыток что-то написать на бумаге остались отпечатки чернил размером со стержень. Таких точек очень много, их не сосчитать. Много старых, уже засохших, и много свежих. Голова горит от того, как сильно её напрягают. Она перегрелась как компьютер. Возникло ощущение, будто начала чесаться, и руки сами начинают тянуться к голове. Пальцы зарываются в волосы и очень сильно, будто хотят сорвать кожу, чешут её. Крик, словно просьба о помощи разносится по всем пустым комнатам. — Почему я не могу? Почему не получается? Пожалуйста, хоть что-нибудь, — судорожный выдох, Юнги вжимается лбом в стол, смотрит на колени. Глаза щиплет, они горят и болят от недосыпа и долгого времяпровождения возле компьютера. Обычному человеку не понять, что такое перестать писать, что это за ощущение, когда строчки не выходят из-под ручки. Когда выбрасываешь в урну бумагу, заполненную лишь кляксами. Весь этот «творческий процесс», мать его, наполнен как болью от «творческих кризисов», так и «творческим взлетом», который действительно радует, но от этого вся эта депрессия легче не переносится. Возможно, усталость от промоушена так же сказывается на всей этой депрессии, хотя…где там возможно, точно сказывается. Тело болит, оно истощенно и ему от этого плохо, что сказывается на психологическом состоянии. Приподняв голову, парень прижался щекой к столу, взяв в руку телефон, подключился к интернету. Мобильник тут же вибрирует и разрывается от приходящих уведомлений. Юнги — единственный, кто не отключил функцию уведомлений в твиттере, потому ему каждый раз приходят уведомления о новых комментариях, репостах и лайках, естественно при условии, что интернет включен. Он хотел поделиться своими переживаниями и кому-то излить душу. «Привет, это Шуга. Многие интересовались, чем я занимался во время перерыва. Коротко говоря, я много гулял, много спал и много думал. Я хотел отправиться в путешествие, чтобы привести в порядок мысли, прежде чем работать над микстейпом. Кроме того, некоторые места я просто должен был посетить…». На все это уходит какое-то время, но, кажется, стало чуточку легче. - И, надеюсь, меня простят за то, что сорвал концерт, что заставил так много людей плакать. Я ездил в Японию, молился за себя ради них. Я не хочу и больше не имею права их огорчать, хотя у меня и до этого его не было, но я все равно их огорчил. Рука рэпера ослабевает и выпускает телефон. Тот, в свою очередь, падает на стол с небольшой высоты с характерным звуком. Все тело обмякло, глаза вновь устремлены в пол, а руки, будто в них нет жизни, повисли по бокам как тряпки. — От чего же так херово? — монотонно, безэмоционально, апатично проговорил Юнги. Тяжелый вздох. Мембер поднимается с деревянного стула и выходит с комнаты, направляясь в гостиную. Он не вставал с места несколько часов и из-за этого зад болит. В гостиной не было ни дивана, ни офигенно крутого плазменного телика. На полу лежала куча подушек, чтобы можно было упасть сразу, как приходишь после тренировок, а на стене — вешалка для одежды. И всё. Вот так живут айдолы группы Bangtan boys. Шуга упал на подушки, что были посреди комнаты. Вот так, просто упал лицом вниз, раскинув руки по сторонам, совсем не скрывая своей подавленности. Он не хотел идти в комнату, в которой спит, она казалась ему слишком темной, слишком мрачной, он думал, что из-за этого депрессия его совсем съест. Пятнадцать минут парень смотрел в пол, вспоминая больницу и те фанвидео, на которых слышно плачущих фанаток. Пятнадцать минут занимался самобичеванием, а затем…уснул. Уснул все так же лицом вниз, в том же положении, в котором упал на подушки. А проснулся уже, когда его нервозно трясли и звали. Открыв глаза он не сразу понял, что происходит и кто перед ним находится. — Эй, ты слышишь меня? Ты как? Ты же ничего с собой не сделал? — это был Хосок. Естественно…кто кроме него мог быть? Все остальные уехали в родные города, — Эй, пошли в больницу, а? Ты совсем плохо выглядишь. Эй, поднимайся, скорее. — он такой испуганный, взгляд совсем не сфокусирован, мечется в разные стороны. И Хоуп весь потный. Кажется, он сорвался сразу с зала для тренировок, даже не переоделся. — Ты можешь заболеть, — хрипит Юнги. — Да какая к черту разница? — он дергает Шугу за руку и тянет к себе. Обнимает. Что-то шепчет, но все обрывочно, непонятно, — Не делай так больше. Это пугает. Лучше рассказывай все мне, я ведь почти всегда рядом. — Юнги совсем мягкий и…податливый или подавленный? — Все нормально, все пройдет. Такое бывает. В нашей индустрии, депрессия — нормальное явление, так что, не переживай, — Хосок молчал, он лишь крепче прижал к себе зеленоволосого. Юнги поглотило ощущение тепла, такого чистого и душевного, что тот, расслабившись, положил голову Чону на плечо. — Мне просто грустно, что ничего не выходит, что все так тяжело, что со времен дебюта я не отдыхал, лишь трудился то больше, то меньше. Спал то больше, то меньше. Если вспомнить то время, время дебюта, то тогда было в чем-то легче, чем сейчас, а в чем-то тяжелее. Сейчас же, наоборот, в чем-то тяжелее, в чем-то легче. Из-за славы, к которой мы шли все это время, прикладывая силы, появилось еще больше работы, больше ответственности. Это тяжело. Я думал, что набью руку и смогу писать лирику быстрее, чем раньше, а значит и альбомы будут выходить быстрее, но все не так, как я представлял, совсем не так. И я постоянно думаю «Да что за хуйня?», что бы не происходило, — снова тяжелый вздох. Юнги говорит это, смотря в сторону шеи Хосока, она находится в нескольких сантиметрах, но при этом его взгляд не сфокусирован. Юнги полностью поглощён своими мыслями и не видит ничего перед собой, зато чувствует, что тело Чона медленно «исчезает» под ним, а самого Юнги отстраняют от себя, держа за плечи. — Я не психолог и совсем не тот человек, который может что-то правильно сказать. Мне очень тяжело с этим, потому я скажу лишь то, что чувствую: мне хочется поддержать тебя, помочь и оказаться в нужный момент в нужном месте, но при этом ты всегда отворачиваешься от нашей помощи, не делай так, прошу. Прими нас, мы будем стараться ради тебя так, как ты ради нас. Просто не отталкивай нас, не тяни все это на себе, не замыкайся. Откройся хотя бы одному из нас, не важно кто это будет. Даже если после этого разговора ты откроешься не мне — все нормально. Я буду просто рад, что тебе будет легче… Хосок еще долго что-то говорил, но Юнги ушел в себя, в интонации танцора чувствовалось желание помочь, и именно этим он достучался до Шуги. — Да, — прошептал Юнги, когда Чон замолчал, — верно. — Мин прикрыл глаза, теперь ему гораздо легче. Кажется, даже предметы стали светлее, — Спасибо. Юнги выглядел сейчас таким хрупким, милым, домашним. Его руки расслабленно лежали на поджатых ногах, а на лице играла едва заметная улыбка. Кажется, будто парень начал светиться. Атмосфера явно изменилась. Совсем неожиданно с трепещущим сердцем, Чон наклонился к Шуге, а тот почувствовал на своих губах чужие губы. Моментально открыв глаза, парень увидел перед собой Хоупа в нескольких миллиметрах от себя. Юнги затрясло, он резко, дергано отстранился от Хосока, откинулся назад, удерживая себя руками, которые упираются в пол. Все добрые слова и вся та приятная атмосфера пропала в момент. — Ты что, блять, сделал? Ты что, блять, гей? Мин встал с места и ушёл в ванную, громко захлопнув за собой дверь. — Может мне это показалось? — секунду хмуря брови. — Нет, не показалось. Черт, меня трусит. — Шуга заметил это, когда его колени начало сводить, а тело будто прыгало на месте. — Мы с ним столько лет дружим, а тут такие подробности. В то время, как Юнги перебирал рандомные мысли в своей голове по поводу всего происходящего, Хосок так и сидел на том же месте, возле подушек и испуганно смотрел в то место, где сидел Юнги пару минут назад. — Зачем? Что я натворил? — Хоуп схватился за голову и начал покачиваться как сумасшедший. Он потирал лицо, хватал себя за волосы, а после подскочил с места и направился к ванной. Он прижался щекой к двери. — Хён… — Уйди. Я не хочу пока разговаривать с тобой, — громко крикнул Юнги, чтобы его услышали, а про себя добавил. — Чертов педик. — Послушай… Пожалуйста, — казалось, Чон заставлял себя говорить, потому что слова были очень тихими и жалобными. — Я не сделаю тебе ничего плохого, — рука легла возле его же лица, поглаживая дверь, — никогда не сделаю. Пожалуйста, открой дверь. — Мне нужно подумать. Я не хочу говорить, — пауза, — с тобой. Оставь меня. — Прости, хён, — Юнги услышал шуршание, а потом звук захлопнувшейся входной двери. Чон Хосок ушел. Юнги сполз по двери и прижался лицом к коленям. — Черт, будто мне проблем мало. Теперь работать совсем никак не получится. С того случая прошло две недели, парни не разговаривают. Хосок с каждым днем был всё более подавлен. Чонгук пытается его развеселить, на что Хоуп лишь грустно и по-доброму улыбается. Пару раз мемберы пытались выяснить, что же случилось, но каждый раз Юнги лишь отвечал «Какого хуя вас это колышет?». Своими «ничего», или «все в порядке, вам показалось» парни только раззадорили бы интерес участников группы, чего не нужно было. Мину не хотелось, чтобы остальные узнали, что его поцеловал парень, а Чону, в свою очередь о том, что он гей. Хотя Намджун знал о его ориентации, Хоуп сам ему рассказал. Даже рассказал, что ему нравится Юнги, уже три года как. Ким не давал никаких советов или поощрений, он просто слушал, если было нужно, о том, что накипело на душе у Хосока. Именно поэтому Намджун переживал больше всех за них. Он пробовал спросить у Чона, что же все-таки случилось, на что тот лишь опускал грустный взгляд в пол. Хосока радовали интервью, потому что там Юнги приходилось с ним общаться и делать вид, что ничего не произошло. Юнги смеется над шутками Хоупа, не отходит от него далеко, если тот оказывался рядом. Правда, пусть они и не часто оказывались рядом, да и сами интервью были большой редкостью в последнее время, но Чон был безумно рад и этому. Особенно его обрадовало интервью «Music Video Bank Stardust», там он мог дотронуться до рэпера, сидел совсем рядом. Сердце билось быстрее, чем перед выступлением с Run на MAMA. И пусть после этого Юнги смотрел на него с такой ненавистью в глазах, что Хосоку просто хотелось умереть из-за своей ориентации, но он мог хотя бы тогда прикоснуться к нему. В голову парня приходили однотипные мысли: Почему он не может быть таким, как все парни? Почему он не может полюбить обычную девушку? Вон, Чонгук, допустим, встречается со стилисткой уже год, кажется, и у них все хорошо. Тэхён тоже, кажется, начал с кем-то встречаться, хотя все делают вид, что не понимают и не замечают этого. Так почему именно Чону выпала такая любовь? Почему он должен страдать из-за своей ориентации? Каким бы не было приятным и радостным интервью, оно забывается после того взгляда, а сон появляется лишь после того, как Хосок устанет реветь. Джей-Хоуп начал часто лажать в танцах. Стал медленнее двигаться, дольше реагировать. Когда вокруг нет камер — просто молчит, забивается в угол или уходит в комнату, делая вид, что его не существует. Он не ест, из-за чего сбросил уже 7 килограмм. Если бы не шоу, на которых они что-то едят — он бы совсем исхудал. Прошло еще пару недель: Хосок перестал плакать по ночам; сейчас он просто подавлен. Он не может видеть Юнги, ему слишком тяжело на того смотреть. Было бы легче, если бы Шуга просто его отверг, но теперь его ненавидят за ориентацию. Он понимал всегда, что ему не ответят взаимностью, потому всегда держал себя в руках. Даже в те моменты, когда Юнги крепко спал и был так мил, что его хотелось поцеловать — Хосок держался. Но почему в тот раз не смог? Он винил себя, ругал, ненавидел. Если бы не тот случай, то они бы и сейчас общались как раньше и было бы не так больно, как сейчас… С того случая прошел уже месяц и Мин, кажется, немного успокоился, он уже не смотрел на Хоупа с той ненавистью, что была раньше, но по-прежнему не разговаривает с ним. На календаре 12.02.16 г. С самого утра парни отправились в компанию, где им делали макияж для предстоящего мероприятия, там же и записали «Bangtan Bomb: SUGA is trying to wear contact lenses». Момент, когда Юнги повернул голову в сторону телевизора, Хосок повернулся в сторону Шуги. Какие-то секунды Мин ничего не заметил, но как только парни пересеклись взглядами — оба резко отвернулись в сторону зеркала. — Я могу одеть их тебе с первого раза. С первого, — пытаясь скрыть свою подавленность, весело говорит Джей-Хоуп. — Это не так-то просто, — отрицательно мотнул головой Шуга, не желая и близко подпускать к себе парня. — Но я правда хорош, — уже куда-то в сторону говорит Хосок, и этого никто не замечает. Джин все же вставил линзу, и рэпер остался доволен: теперь его покрасневшие слезящиеся глаза не будут так заметны. На этом и закончилась эта серия Bangtan Bomb. Когда людей в гримерке стало намного меньше, а какая-то часть людей спала, Хосок поднялся с места и, неожиданно для самого себя, схватив Шугу за руку, потянув за собой. Рэпер пытался вырваться: то тормозил ногами, то одной рукой пытался убрать руку со своей, но все попытки прекратились, когда Хосок прижал его к стене. При том, что Хосок младше, он пытался посмотреть в глаза хёну, но старший лишь отводил взгляд и только и дергался в попытках вырваться. — Пожалуйста, перестань… — голос Чона дрожал, он слабо потянул Шугу за рукав пиджака, — я больше не могу. Я понимаю, что ты меня теперь ненавидишь, но я ничего не могу поделать со своими чувствами к тебе. Я не специально влюбился в тебя. И как бы не пытался — ничего не могу с собой поделать. Пожалуйста… Я не прошу тебя принимать меня и мои чувства, я не прошу твоей любви. Просто, пожалуйста, давай вернем наши отношения до того случая. Позволь мне быть твоим…пусть не другом, но хотя бы знакомым, которого ты не ненавидишь, — его речь была похожа на мольбу о спасение, а последние слова — на всхлипы. Казалось, что вся боль, накопленная за эти недели, вырвалась из Хосока со слезами, он начал дрожать. Ему так хотелось получить поддержку хоть от кого-то, ведь весь этот месяц он был один. Никто не мог дать дельный совет или разделить его чувства, он видел, что за него переживают, но не получил именно той поддержки, которая ему была нужна. Он уткнулся лбом в худое Шугино плечо и вздрогнул, когда почувствовал руку у себя на спине. — Ладно, я понял, — Юнги слегка похлопал по спине парня. — Я постараюсь. Буду стараться. Прости, нам нужно было раньше поговорить, — наблюдая за Хоупом, Мин чувствовал себя действительно ужасно. После того поцелуя он думал, что является жертвой этой ситуации. Это ведь его «поцеловал педик», и это ему было мерзко, но он не подумал, что этот поцелуй был лишь проявлением настоящих чувств, и не думал…он вообще не думал ни про кого…лишь о себе. — Правда? — отошел назад Чон. — Мы теперь можем общаться как прежде? Честно? — в его глазах появились огоньки надежды и радости, и кажется, будто он начал сиять. — Неужели я довел его до такого? Монстр. — клял себя в мыслях Шуга. — Да, попробуем. Но только не сразу… Мне нужно время. Ты точно будешь держать себя в руках? — Да, буду, — закивал Хосок. Это были не самые приятные слова, но лучше такие отношения, чем ненависть со стороны Мина. — Я обещаю. Честно. Когда вечером после загруженного дня мемберы ехали в машине домой, заметили явные изменения в отношениях этих двоих, но никто не задавал вопросов по многим причинам: боялись их рассорить снова, думали, что могут настроить парней против себя, да и вообще не знали, что спрашивать. Намджун, как тот, кто больше всех переживал, сейчас больше всех был рад. Теперь Юнги не менялся местами ни с кем, если получалось, что единственное свободное место — рядом с Хосоком. Не уходил из комнаты, если тот туда заходил. Перестал игнорировать его вопросы. А танцор, в свою очередь, начал нормально кушать, перестал уходить в комнату после завершения графика, на смену рассеянности пришла былая концентрация, перестал лажать в танцах. И все бы хорошо, но разговоры дальше, чем «вопрос-ответ» не заходили, а в их отношениях до сих пор чувствуется натянутость. Парни подумывали, что длительная ссора сказалась на них, потому у них сейчас проблемы с общением и поиском общих тем. На календаре 18.02.16 г. — пока самый счастливый день для Чона за эти два месяца. Сегодня он получил кучу поздравлений, подарков…лучезарно улыбающегося ему Юнги. На самом деле счастливый день. До такой степени счастливый, что Хосок решил провести прямую трансляцию в V, занимаясь всякими глупостями. Через 2 дня после дня рождения, на YouTube загрузили «Bangtan Bomb: SUGA is trying to wear contact lenses». В тот момент, когда Хоуп смотрел это видео в общежитии и радовался, что после съемки набрался смелости и поговорил с Юнги, что помогло наладить их отношения хоть как-то, тот самый его окликнул. Ничего себе. Стоит только подумать… , — в мыслях удивлялся Хосок. — Нам нужно поговорить, — серьезно начал Юнги. — Давай отойдем куда-нибудь. — Хорошо, — Чон совсем растерялся, Неужели я что-то натворил? Что сделал не так? Вроде, все же было нормально… Что он хочет мне сказать?  Хоуп начал паниковать, пока следовал за Юнги. Тот, в свою очередь, тоже был напряжен, что никак не радовало танцора. Если Юнги, после всего того, что было раньше, сейчас сам нервничает, то… —  Что все это, блять, значит? Да я умру раньше, чем начнет разговор! — сердце Хосока уже было на пределе, и, казалось, разорвется от переживания. Они пришли в комнату, в которой живут Джин и Шуга. Хосок закрыл дверь, а Юнги тем временем уже сидел на одной из кроватей и пригласил Хоупа присесть напротив. — Тут такое дело, — начал Шуга, а Чон нервно сглотнул, — я был в больнице, — запнулся Юнги, поджав губы, — короче… — тяжелый выдох, — Сука, я же уже думал как и что сказать. Блять. — Хосок уже перестал нервничать, сейчас ему больше интересно, что скажет старший. Тяжелый вздох и Юнги продолжил. — Мне нужен массаж простаты, — вконец выпалил он. Тишина. Полностью охеревший Хосок и нервный Юнги. — З-за… Ты просишь об этом меня? — Хоуп хотел спросить «Зачем тебе это нужно?», но его это не так сильно волновало, как тот вопрос, который он задал. — Д-да, — так же заикаясь начал Юнги. — Я не знаю что и как мне делать, и врач сказал, что самому этого не сделать. И я не хочу, чтобы это делал врач, но и просить пацанов…кхм. В общем, мне в этом помочь можешь только ты. Ебать, ахуеть, это просто судьба, — радовался про себя Хоуп. В этот момент Юнги заметил, как Хоуп начал улыбаться и испугался. — Прекрати. Не надумай себе там никакой херни. — Ты понимаешь, что можешь привыкнуть к этому? — Доктор дал мне систему. — Нет, дело не в этом, — Хоуп заткнулся на полуслове Черт, это твой шанс, просто подарок небес. Не вздумай его потерять. Закрой рот и пользуйся. — мысленно ругал себя Хоуп. — Давай сюда систему. Чон внимательно посмотрел на то, что было написано на листке. — И это ты называешь системой? — вздернув в вверх бровь, скептически посмотрел Хосок, — «Одну-две минуты 1 раз в неделю на протяжении четырех-шести недель», — цитировал Хосок. — Т-так ты поможешь? — в отличие от младшего Юнги был все еще напряжен. — Да, помогу. Когда ты планируешь начать? — Ну, завтра у нас небольшое расписание… — Небольшое? Незагруженный график, в смысле? — просмеялся Хосок. — Ну, да, — а Мину было не до шуток. Ему же в зад пальцем полезут, да и еще из-за проблем с организмом, хотя все варианты развития событий ужасно плохи. На следующий день, когда расписание закончилось, каждый разошелся по своим другим рабочим делам: кто-то в компанию, кто-то в тренировочный зал для отработки вокальных и танцевальных данных. И только Юнги и Хосок остались в общежитии. Им несказанно повезло, хотя изначально менеджер хотел остаться с ними, но Хоуп уговорил того, что лучше присмотреть за Чимином и Тэхеном и менеджер, придя к выводу, что это правильное решение, оставил парней одних. Юнги будто в рот воды набрал и, казалось, старался до последнего тянуть время и не звал Хосока, оставаясь в своей комнате, где якобы работал. Тем временем Хоуп только и думал о том, как будет делать массаж, еще со вчерашнего дня, он даже спал всего лишь часа два. А теперь, когда вроде бы он дождался, Юнги молчит. Конечно, Чон понимает, что тот нервничает, но ему ведь это нужно и он сам вчера попросил. Прошел час, Хоуп все-таки не выдержал и направился к Шуге. Постучав в дверь, он тут же ее открыл. — Что, уже пора? — первое, что услышал Хосок от Юнги, не успев даже зайти в комнату. — Я думал, ты должен был меня сам позвать. — Я не могу этого сделать, — рэпер был бледнее обычного, точнее, сейчас он был нездорово бледен. Цвет был ближе к синему, чем к белому. — Понятно. Я сейчас приду, — Хоуп ушел, не закрыв дверь. Он вернулся спустя минуту. — Я взял это, чтобы не было больно, — младший поднял руку, в которой был самый обычный дешевый крем для рук, которым, собственно, сам Хосок ни разу не пользовался. — И что делать теперь мне? — В первую очередь — не нервничать. Хорошо? — Легко сказать. — Это не больно, правда. — А ты будто знаешь, — начал язвить Юнги. — Знаю. — Что? — удивленно воскликнул старший. — Что? — спокойно повторяя вопрос за Шугой сказал тот, будто не спрашивал, а говорил «Да что тут такого». — Ладно, ложись на живот и снимай штаны, — Шуга замялся. — Или хочешь, чтобы их тебе снял я? — Понял. Шуга убрал все ненужные вещи с кровати, кое-как снял штаны и лег на живот, предварительно укрывшись по пояс покрывалом. К нему подошел младший, сказал приподняться на локтях и подложил пару жестких подушек под живот. — Это зачем? — Шуга не понимал какая разница в его положении и подумал, что так будет легче держать его самого, и это его не радовало. — Он же не собирается пользоваться моментом? — нервно сглотнул парень. — Я тут немного узнал. Оказывается, положение тела тоже имеет значение. Правда, я не медик, так что не могу сказать почему именно… На это старший ничего не ответил, лишь повернул голову прямо. Чем ближе был момент, тем сильнее дрожали руки Юнги. Возможно, если бы это была девушка, было легче, а может и нет… — Слушай, ты сказал, что знаешь, что это не больно, да? — Ну, да, — матрас немного прогнулся, когда на него сел Хоуп. На что Юнги вздрогнул. — Значит, у тебя уже был кто-то? Ну в смысле…ты чувс…? — Как ты можешь спрашивать об этом сейчас? — Я пытаюсь отвлечься. — Да, раньше у меня был парень. Еще в школьные годы. — То есть, у тебя уже так давно никого… — недоговорив, Юнги дернулся, когда почувствовал холод от воздуха. Младший поднял покрывало. — Ох, — возбужденно выдохнул Хоуп, когда увидел оголенный зад хёна. — Что за «ох»?! Эй! — задергался Юнги. — Ты и трусы снял? — А, что, можно было не снимать? Черт. — Да нет. Так мы их не испачкаем. — Не испачкаем? — не понял тот. — Потом увидишь. Хосок выдавил немного крема на пальцы и начал намазывать на колечко мышц, иногда нажимая на сам проход. Чон не торопился, делал все медленно и аккуратно, что помогло Юнги полностью расслабиться. Через несколько минут Хосок ввел указательный палец лишь на одну фалангу в Юнги, тот свел брови к носу от неприятных ощущений. — Постарайся расслабиться, — голос Хосока хрипел от возбуждения. — Что с тобой? — Все нормально. Чон вытянул палец, а потом снова медленно ввел, так не меньше пяти раз. После этого толчки стали более глубокими, но оставались такими же плавными. Это все продолжалось, пока Юнги не начал свободно принимать весь указательный палец, вообще, этого можно было и не делать, но так хотелось самому Хоупу, он получал от этого удовольствие, а оправдывал это тем, что так будет лучше для Юнги. От возбуждения его лицо покраснело, а сам он вспотел. — Давай включим музыку? Не дожидаясь ответа, Хосок включил на ноутбуке «Melanie Martinez — Cry Baby (Deluxe Version)». Юнги оставался все в той же позе, но Хосок теперь не садился. Он заметил салфетки на тумбочке Джина и, достав одну из них, положил на кровать дальше ног Шуги. — Не оборачивайся, ни в коем случае, — у парня жестко стоял и если старший это увидит, то это может все испортить. Выдавив на пальцы крем, он начал вводить указательный палец в Юнги, при этом стараясь нащупать простату. На высоте 3-5 сантиметров со стороны мочевого пузыря… Шарик, похожий на мячик для гольфа , — цитировал для себя Чон строчки из прочитанных ранее статей. Когда Хосок еще не успел сообразить, что он наткнулся на то, что искал, Юнги судорожно выдохнул и на какие-то секунды обмяк. Это было лучшим доказательством того, что младший попал куда нужно. Он хотел доставить удовольствие старшему и начал использовать разные методы массажа, самая отзывчивая реакция была на движение, напоминающее восьмерку (бесконечность). Юнги тяжело дышал, он то мял одеяло, то закрывал руками рот, то глаза. — Ебать, — протянул тихо Шуга. Прошло всего секунд тридцать, а член Юнги уже налился. Еще через тридцать, с него начала капать смазка. — Так ты все запачкаешь. Взяв салфетку, которая лежала на кровати, провел ею по головке члена, чтобы вытереть, но чего он не ожидал — так это протяжного Юнгиного стона вперемешку с матами, от этого Хосока повело, но что-то все же держало его и не позволяло оттрахать старшего прямо сейчас. Музыку уже никто не слушал: Юнги был слишком занят ощущениями, а Хосок — его стонами. Хоуп слишком увлекся и массажирует простату больше трех минут, за это время Мин настолько возбудился, что член начал болеть, но из-за подушек он не мог дотянуться до него. — Помочь? — прошептал Хосок, но его то ли не услышали, то ли не захотели отвечать, но ответа он не получил, — Если же, он будет против, то сразу скажет, ведь так? Хоуп погладил сначала ладонью по всему члену, ожидая ругани или еще чего, но в ответ услышал лишь громкий всхлип. — Ебать, — теперь уже выругался младший. Дальше — хуже. Хосок стал надрачивать Юнги, а тот — распутно стонать. Хосок вынул палец с характерным хлюпом, на что Шуга лишь разочаровано простонал. На мгновение рука Хоупа, которая была на члене, остановилась, зато теперь их там две: одна на стволе члена, а другая — на яичках. Когда младший начал работать ими — все тело Шуги напряглось, покраснело. Он начал упираться пальцами ног о кровать, а руки полностью выпрямив, запрокинул голову назад, насколько это возможно. Его глаза закатывались, а щеки покраснели. Когда член стал более твердым, Хосок понял, что разрядка близка и стал двигать руками более активно. Шуга выгнулся дугой, все его тело горело, по бедрам тек пот, а лицо будто перекосило, когда он кончил. Изливаясь в руку Хосока Юнги содрогался, будто в конвульсиях и когда волна оргазма отступила — обессиленно упал на кровать, вышвырнув подушки.