История одного гуля

После краткого ввода в дело Савамура пошел обратно к машине, где собирался дождаться Харуичи со спортивными штанами, которые у него остались в сумке на сменку. На вопрос, зачем он их привез, тот лишь ответил: — Интуиция. И улыбнулся так загадочно и насмешливо, что вопросы отпали. Похоже, их с Миюки давно все сосватали, одни они сопротивлялись этому. Кстати о Казуе, Эйдзюн совсем не удивился, когда, вернувшись к машине, он угодил в объятия и чужие губы коснулись его шеи нежным поцелуем. — Ты не сердишься? С одной стороны, хотелось сказать сразу «нет», а с другой, он понимал, что врать нет смысла. Он злился, пусть и несильно. Повернув голову к Миюки, именно это он хотел ответить, но, увидев взволнованный и немного виноватый взгляд, передумал, проглатывая слова, что почти сорвались с его губ. Такой возлюбленный очень походил на маленького щенка, которого выкинули в дождь на улицу. К сожалению, такому любимому он готов был простить все и даже перестать злиться на отметины, на одежду, на все. — Нет. И теплая улыбка стала ему ответом, заставляя понимать, что он просто тряпка, которая готова ради счастья любимого человека пойти на многое. Сейчас он чувствовал себя героем слащавой драмы, которая развивалась в реальном времени и которую ничем не остановить, а в титрах после напишут, что счастливого конца нет. Однако Эйдзюн уже пообещал себе, что не повторит той же истории, что с Курамочи. Он не готов потерять еще одного любимого и дорогого человека, только не опять… Плохое предчувствие подстегнуло его развернуться и крепко обнять Миюки, сжимая его в объятиях почти до скрежета костей. — Эйдзюн?! Пряча лицо на чужой груди и вдыхая родной запах, он вслушивался в биение второго сердца. Ни за что оно не должно остановиться, никогда, не при нем. — Обещай мне лишь одно… Пожалуйста. Он чувствует, как руки обнимают его, сильнее прижимая к себе, будто не боясь боли и не чувствуя силы, превышающую человеческую. А возможно, Казуя просто знал, что Савамура опять находится на грани истерики, снова ощущая этот страх потерять все. — Не умирать… Ты должен жить, что бы ни случилось. Обещай… Вскидывая голову, он упрямо смотрит в глаза напротив в надежде увидеть там немое согласие. Но Миюки закрывает глаза и качает головой, а после наклоняется и легко целует его в губы, разделяя горечь на двоих. — Если будет стоять вопрос, моя или твоя жизнь, я не раздумывая буду готов умереть. Но ты… Казуя положил ладони ему на щеки и поднял голову, заставляя смотреть прямо в глаза, не давая даже при желании отвернуться. А в чужом взгляде он отчетливо читал уверенность, что давала ясно понять: Миюки уже не переубедить. Тот сделает это. Значит, придется Савамуре следить за тем, чтобы не допустить такого исхода. — Я не смогу жить еще и без тебя. Ты знаешь… Накрывая руки на своих щеках ладонями он первый тянется за поцелуем, осознавая глупость сих обещаний. Если его поймают голуби — ему не уйти. Не позволят. А если Миюки попадется гулю, того не отпустят живым. Они такие разные, из разных вселенных, но все равно вместе и не расстанутся. Их поцелуй прервало скромное покашливание, и влюбленным пришлось отстраниться друг от друга, чтобы взглянуть на постороннего. Коминато-младший смущенно на них смотрел и топтался на месте с сумкой в руках, явно не зная, что ему лучше сделать. Савамура неосознанно покраснел и вырвался из чужих рук. Ему казалось, то, что было сейчас между ними, было слишком интимно и должно было остаться только между ними, а тут вышло такое… — Простите. Я принес одежду… Похоже, не только Эйдзюн чувствовал себя теперь неуютно, а Миюки лишь недовольно фыркнул. Явно был не доволен, что им помешали. Быстро поцеловав Савамуру в губы, Казуя пошел обратно на поляну к ребятам, оставляя старых друзей одних. — Прости… Покачав головой, он лишь улыбнулся Хару, ведь тот действительно ни в чем не виноват, и винить его было бы глупо. Они сами выбрали не то место и не то время, чтобы решать эти свои личные проблемы. Да и решить их можно после того, как они закончат со спасением одной известной им обезьяны. Тяжело вздыхая и принимая сумку из рук друга, он без стеснения начинает переодеваться. Что можно было показать, он уже показал. Так что скрывать больше уже нечего, да и Коминато явно им не интересовался. Все должно быть нормально.

***

Когда с планом все уже было решено, Мэй с Савамурой устроились в машине, а вот голуби расселись по своим мотоциклам, собираясь ехать впереди и показывать путь. Шу остался на поляне и собирался их там ждать, помогая из тени. Эйдзюн смотрел на Нарумию и удивлялся, что тот бывает серьезным не только на горке, но еще и в обычной жизни. Хотя сейчас явно был не совсем обычный житейский случай. Они точно не каждый день ездят в Кокури ради того, чтобы вызволить оттуда друга. Поездка прошла в тишине, которую никто из них не решился нарушить по своим личным причинам. Одному было комфортно и так, а у второго крутился план в голове, и он доводил его до совершенства с учетом всех возможных вариантов. Насколько понял Савамура, ему главное держаться поближе к Мэю, не убивать людей и стараться быть как можно тише, и тогда у них будет залог успеха. Довольный своим заключением Эйдзюн продолжал в молчании ждать когда они прибудут на место.

***

Фуруя, похоже, постарался на славу, так как проникновение у гулей не вызвало затруднений. Легко проникнув в тюрьму через черный ход, они ждали дальнейших указаний, которые должны были давать им Коминато. Именно Реске и Харуичи шли перед ними, разведывая путь и решая возникающие проблемы с защитой, в то время как Сатору занимался камерами и системой защиты, чтобы их не заметили раньше. И все действительно шло по их странному плану: первый уровень, второй — все без проблем. Однако непредвиденные ситуации начали их встречать, заставляя менять план в режиме реального времени. Вот на третьем уровне между гулями и Коминато появился охранник, заставляя Мэя и Савамуру отстать, задерживаясь и сбиваясь с основного пути. Тут пришел на помощь Казуя, который и подсказал, как им вернуться на прежний курс. Однако из-за этого вроде бы маленького вмешательства они задержались, причем достаточно прилично. И это грозило сорвать план. Но с такой мелкой трудностью они справились, благодаря своим сверхчеловеческим способностям, с помощью которых преодолели увеличившийся путь за то же время, за сколько должны были пройти короткий. А на этом трудности решили не заканчиваться, только накапливаться в виде снежного шара. Теперь перед ними стояла реально сложная проблема. — Что-то надо делать… Эйдзюн и Нарумия стояли на лестнице, прячась за очередным столбом с третьего на четвертый уровень и не могли пойти дальше. Прямо у входа стояли два матерых следователя, которые о чем-то тихо разговаривали, явно не собираясь куда-то уходить в ближайшее время. А все, что оставалось им делать, так это выглядывать из своего убежища и смотреть на мужчин. Если они сейчас нападут на них, сразу же поднимется тревога и вся их секретность коту под яйца. От возможных размышлений их отвлек появившийся шум в наушниках, что связывали всех участников этой операции. Савамура неуверенно глянул на Мэя и закусил губу, видя серьезное выражение лица у друга. Похоже, план немного не подрасчитал или голуби что-то узнали о сегодняшнем дне. — Слышите? В наушнике раздался знакомый голос Миюки, и сердце пропустило несколько ударов. Но, слыша уверенность и ни капли сомнений в чужом голосе, он готов был верить и послушно следовать любым, даже самым невероятным приказам. — Как мы и думали, они усилили охрану. Тсукияма, через сколько начало? Эйдзюну опять показалось, что он чего-то не понимает и упускает. Хотя о чем он… Если весь план прослушал и пялился лишь на Казую, вспоминая, чем они не так давно занимались. Покраснев и получив тычок в бок от Нарумии, которому явно не нравилось, что тот отвлекается на явно не нужные сейчас мысли. Буквально через несколько минут в наушнике раздался голос гуля, который раздражал даже находясь вне поля зрения. — Рerfectly. Остались считанные секунды до начала их операции. Похоже, они решили сделать это раньше. Fantastic. Передернув плечами, выражая все свое раздражение, Савамура справлялся с желанием придушить этого несносного Шу, который даже не думал прекратить это недотеатральное представление. Но от раздражающих мыслей его отвлек громкий шум, что стал раздаваться сверху, с первых этажей. — Началось… Мэй тоже смотрел в потолок и протягивал ему маску, явно намекая на то, что они могут теперь выпустить свою сущность на полную. Главное, не забыть об обещании, что они дали Миюки. Теперь они могут не боятся быть узнанными. Хотя, в его случае, это было необязательно, ведь голуби знали его в лицо и даже пытались выловить, однако попробовать отсрочить поимку все же стоит. Савамура довольно улыбнулся и скрыл лицо за маской, последовав примеру Нарумии. Шум становился все громче, и это немного его напрягало, ведь он пообещал сам себе сделать все, чтобы Казуя не пострадал, а сейчас… А сейчас он даже не знал, где тот находится и в безопасности ли он. — Все будет хорошо. Легко похлопав его по плечу, Нарумия поднял палец вверх, пытаясь подбодрить. Ведь и правда: глупо беспокоиться о таких мелочах сейчас. Миюки в безопасности, гули не доберутся до него. Ну, а чтобы сделать безопасность Казуи еще более вероятной, ему надо поспешить и вытащить Тодороки из тюрьмы. Переглянувшись, Савамура понял и без слов, что дальше от него требуется. Выпуская кагуне, он приседает и в следующий момент летит вперед, сбивая с ног следователей. А после уже на них сверху почти падает Мэй, оглушая и не давая прийти в себя. Им точно не надо чтобы их остановили, пусть лучше полежат люди, но будут жить и не станут им мешать. В наушниках опять раздался знакомый шум приема сигнала, и уже раздались голоса Коминато. — Нас попросили срочно вернуться на первые этажи. Дальше, Миюки, управляй этими охломонами сам. Тихий голос Ре-сан опять отбивает любое желание возражать. Такому ему можно лишь подчиняться и следовать любым указаниям, боясь допустить ошибку. Савамура лишь успел различить две розовые тени, что скользнули между ними. Страх он успел испытать после, когда понял, что просто не успел среагировать за людьми. Это и пугало, и восхищало. Это было удивительно и неожиданно. Но теперь он за них не переживал. Эти люди могут постоять за себя и скорее он попадет в смертельную опасность, нежели братья. Придя к такому выводу, Эйдзюн был доволен и улыбался, аки лакированный чайник. — Эйдзюн, Нарумия! Впереди крутая лестница. Спускайтесь в самый низ и найдите там камеру 643. Выслушав наставление, парни срываются с места и наперегонки несутся к указанному спуску. Давно он не чувствовал этого вкуса соперничества, от которого хотелось смеяться в голос, как только победа будет в руках. Рядом пыхтящий Мэй лишь добавлял остроты. Хотелось выиграть, победить, спасти и остаться в живых. — На камерах замечен объект. Канеки. В наушниках раздался тихий голос Фуруи, о котором он и забыть успел. А ведь и правда. Эйдзюн настолько зациклился на себе и своих проблемах, что просто забыл о старых друзьях. Действительно: у тех могло быть куча нерешенных проблем. Странные мысли посещали его голову, пока он, цепляясь кагуне за поручни лестницы, спускался вниз. Савамуру совсем не волновало, что железо складывалось почти пополам под его напором, заставляя жалобный скрип раздаваться вокруг. — Как далеко он? — На два этажа выше. Спускается целенаправленно вниз. — Это хорошо и… Эйдзюн почти расслабился, перестав думать о том, что случится что-то плохое. Однако, резко появившиеся шумы совсем не внушали доверия. — Казуя? Казуя?! Быстрое приземление и по каменному полу пошли трещины, но это не важно. Панический страх поднимается из самой глубины души, заставляя с силой вцепиться в наушник и с ожиданием ждать ответа. — Черт… Мэй недалеко от него выругался и вцепился в его руку, не позволяя рвануть обратно вверх. — Казуя?! Но ответа так и нет. А липкий страх поднимается вверх, душа своими холодными руками его. Гули не должны были добраться до его возлюбленного… как он сам это допустил?! — Отпусти… Я нужен ему! Попытка вырваться из стального захвата закончилась тем, что Нарумия попросту его скрутил и прижал к земле. — Кто ближе всех находится к Казуе?! Он слышал, как пытается скрыть свою панику Мэй, как пытается быть сильным и мыслить здраво. Да, Савамура все это понимал, но сейчас он не мог ни о чем думать, кроме как о жизни возлюбленного. — Я посмотрю. Чувствуя, как холодный пот струится по спине, а дыхание становится рваным и глухим. Он уже испытывал похоже чувство. Чувство — безысходности. Когда ты уже все потерял и исправить ничего не можешь. Дрожь сковала его тело, заставляя содрогаться в руках Мэя, а беззвучные рыдания сковали горло. Савамура не хотел, чтобы все повторилось. Теперь из бездны отчаяния никто не сможет его спасти. Запах крови, что слышится с первых этажей, так и заставляет страх смешаться с желанием гуля. Но понимание того, что один из оттенков этого запаха может принадлежать его Миюки, все принимает худшие обороты. И он осознает, что близок к истерике. А если он выйдет из-под контроля… никто не уйдет живым… Больше всех достанется Мэю, который сейчас был ближе всего. Эйдзюн понимал это головой, но сердцем, что уже отмирало с каждом новым биением, с пониманием того, чего опять он лишился, не хотело слушаться… Так вот о чем говорил Сова, когда упоминал, что гули не могут жить без пары, уже раз вкусив ее… Ночью он не единожды понемногу вкушал своего возлюбленного, с его разрешения… Теперь они слишком связаны, и эти узы не разорвать. Только умереть вместе… ** Вдох. Выдох. Я чувствую, ты близко. Вдох. Выдох. Твоя кровь бурлит и так искушает. Вдох. Выдох. Не умри. Вдох. Выдох. Спаси меня… Эйдзюн.