История одного гуля

Вбегая в комнату, Миюки успел пригнутся и увернутся тем самым от летящего в него стула. Но целостность имущества его сейчас не волновала. Он вовсю смотрел на Савамуру, который был совсем на себя не похож. Чуть отросшие волосы спадали на лицо, но даже так легко можно было различить ярко сверкающие красные глаза. Стоя посреди комнаты и выпустив свои кагуне, Эйдзюн ломал все, что было вокруг него. ─ Плохо... Надо срочно Райичи с отцом позвать. Я с ним не справлюсь, а вот соседи могут вызвать кого-нибудь, и если они увидят его, будет очень плохо. Миюки краем глаза увидел, как Мэй закусил губу и старался, как и он, придумать выход. Однако оба они вздрогнули, когда Савамура замер, двигая длинными отростками волнообразно на месте. Пустые глаза, из которых текли слезы, уставились на Казую. ─ Черт. Казуя, вали из квартиры и звони обезьяне. Но Миюки не мог сдвинуться, гипнотизируемый таким видом любимого. Пусть он понимал, что младший наверняка учуял кровь из раны, что оставил утром. Двинутся он не мог. Когда гуль бросился в его сторону, Нарумия встал между ними, собираясь защищать друга. Они оба понимали, что Савамура сейчас действует на инстинктах, однако Мэй совсем не ожидал, что его снесет одним из странных отростков. Казую привел в себя звук ударяющегося тела об стену и глухой стон. Повернув голову, он увидел Нарумию, из живота которого струились потоки крови, а на лице отражалась боль. ─ Чертов мелкий. Не активирует полностью, но бьет так же больно. Закусывая губу, Миюки не знал, что делать, инстинкт самосохранения орал ему о том, что нужно бежать, но сердце молило помочь возлюбленному, которого надо вернуть. Если он опять его потеряет, ничто не сможет помочь и ему жить дальше. Все эти полгода он не жил, он существовал под строгим присмотром друзей и знакомых, которые были в курсе всего. Сейчас он должен был сделать хоть что-то. И, решившись, он медленно пошел в сторону Эйдзюна, стараясь увернуться от ударов недощупалец. Дойдя до Савамуры, он крепко обнял его, одной рукой зарываясь в чужие волосы, а второй крепко хватая за плечи. Прижимая к себе, заставляя уткнуться носом себе в плечо, он втайне радовался, что все также остался выше младшего. Но счастье длилось недолго. Хлесткий удар по спине сорвал с его губ крик боли. Он чувствовал, как разорвалась майка, а после на спине появился глубокий след, как от хлыста. Хоть он этого и не видел, но ясно ощущал, как горит эта рана. Однако Казуя лишь крепче прижал к себе Савамуру. Если выбирать жизнь без своего солнца или смерть от его же рук, он точно выберет второй вариант. А пока он продолжал крепко сжимать младшего, чувствуя как очередные удары сыплются на его спину, принося неимоверную боль. А кровь его уже начала собираться под ними в маленькую лужу. ─ Я не отпущу тебя больше ни за что. Миюки не заметил, как тело в его руках напряглось и замерло. Но вот окончание ударов он заметил и осторожно отстранил от себя младшего, желая взглянуть в его глаза. Чужой взор все также был затянут пеленой слез и боли, но теперь он мог различить что-то еще. Что-то такое родное и любимое. ─ Бакамура. Я люблю тебя. Он и не заметил, как его губы дернулись в легкой улыбке. Подавшись чуть вперед, Казуя прижался лбом ко лбу младшего и продолжал вглядываться в красные глаза. ─ Мы вместе выдержим все. Давай, поверь в меня как раньше. Давай, маленький мой. Сейчас он не думал о том, как слащаво это могло выглядеть со стороны. Миюки хотел хоть как-то дозваться до любимого. Решаясь на очередной сумасшедший поступок, он наклонился еще ниже и нежно поцеловал Савамуру, пытаясь передать через простое прикосновение все чувства: всю ту любовь, что грела его сердце; всю ту надежду на возвращение Эйдзюна к нему; всю ту нежность, что он испытывал к своему солнцу, которое всегда освещало его жизнь. Сначала Миюки не понял, что пошло не так. Но позже сообразил: чужие ладони цеплялись за остатки его майки на боках и возлюбленный неуверенно, но так отчаянно отвечал на его поцелуй. Сильнее прижимая к себе Эйдзюна, Казуя на краю сознания вдруг понял, что вот оно ─ счастье. Сжимать в объятиях любимого и получать от него взаимность. Как же давно он об этом мечтал. Но все не могло длиться вечно, и тело Савамуры вдруг осело в его руках. Подхватывая бессознательное тело, он зашипел от боли, что разнеслась по его спине от свежих ран. ─ Ты невероятный, Казуя. Было стыдно признаваться, но он совсем забыл о своем раненом друге, который все также сидел у стены. Но той жуткой раны уже не было. ─ Что делать будем? Задав вполне логичный вопрос, Миюки осторожно подхватил Эйдзюна и осторожно уложил его на остатки постели. ─ Его нужно отвести в дом Тодороки. Для таких вещей у них есть подвал. Там мы и сможем сдержать его. Но сначала надо решить проблему с твоей спиной. Вот придурок ты, Казуя. Ты ведь не можешь восстанавливаться так же хорошо и быстро, как мы. Недовольно рыча, Мэй осторожно поднялся, придерживаясь рукой об стену и переводя дыхание. ─ Ты ведь знаешь. Выдержать боль я смогу, а вот потерять его еще раз ─ уже нет. С нежностью смотря на Савамуру и убирая с его лица пряди волос, он думал, чем же они заслужили эти испытания. Но долго думать об этом им не дал громкий звонок в дверь, отчего гуль и человек подпрыгнули на месте и в испуге посмотрели на дверь. ─ Черт... неужели мы так расшумелись, что пришли соседи? Посмотрев друг на друга и весело фыркнув, они понимали, что в таком виде им точно никуда выходить не стоит. Но в дверь продолжали звонить, а Савамура, дернувшись, опять активировал кагуне, которое исчезло ранее, когда он потерял сознание. Пришлось Мэю и Миюки быстро думать, ибо еще одного срыва они точно не переживут. А в дверь уже начали громко стучать. И, сглотнув, они опять переглянулись. Надо что-то делать и срочно.