Противостояние

Элионир открыл глаза и огляделся. Местность немного изменилась: на смену лесам, а потом — полям, пришла пыльная лента дороги с редкой пожухлой растительностью по краям, да небольшие кустарники с зелено-желтой листвой. По левую руку, вдалеке, чернели пики Снеговых гор. Уже совсем скоро дорога начнет сужаться, тем ближе будут границы между эльфами и вампирами. Принц не знал, какая мысль в мозгу пульсировала сильнее: желание увидеть знакомые силуэты воинов в темных, наглухо закрытых одеждах, и среди них — высокого воина с миндалевидными глазами; или чтобы их передвижение оставалось незаметным и впредь — слишком большим было желание сорваться в галоп и оторваться от этой группы тюремщиков-жрецов, сопровождающих его к Алтарю. Эли снова прикрыл глаза, поудобнее уселся на лошади и принялся размышлять. Все шло не по плану с самого начала. Хоть молодые эльфы, которых привел Лирим и прошли испытания, назначенные регентом (не без хитрости принца и жреца), но взять с собой в личную стражу удалось лишь двоих. Анудер ссылался на ограниченное число всадников в отряде. Нужно было пройти незаметно и мимо границ с Вампирскими землями, и возле Вулкана и, далее, вдоль людских поселений. Большое количество путешествующих не способствовало мобильности и скрытности группы. Сборы не заняли много времени. Вещи были давно собраны в сумы, лошади готовы к долгой дороге, накормлены и напоены. Небольшую повозку, запряженную двумя кобылами, забили предметами и артефактами, необходимыми для проведения ритуала, окружили защитной сферой. Эли уже стоял возле своей лошади, готовый вот-вот взлететь в седло и тронуться в путь, когда пришел запыхавшийся Лирим. Его не выпускали из города. Совершенно неожиданно неизвестная болезнь сразила Первого жреца Первого круга этой ночью, и теперь все "многочисленные" обязанности жреца должен был выполнять Лирим — как самый опытный и ответственный. Конечно же, они оба понимали, что это все было подстроено регентом. Принц был очень расстроен, что лишался такой опоры и защиты, как старый друг его семьи, готовый быть до последнего возле юного господина. Оставалась надежда на двух эльфов его личной стражи — Майориса и Нурима. Принц положил руку на пояс и невольно пальцы прикоснулись к мешочку, прикрепленному к поясу. В голове пронеслись последние сказанные слова Лирима. Тогда, крепко обняв Эли, он незаметно засунул под его куртку что-то твердое и тихо проговорил ему почти на ухо: — Помни... ты последний из рода и в тебе течет кровь предков. В самый трудный час... призови силу предков... они откликнутся, я верю. Пыльца поможет... Улыбаясь, он по-дружески похлопал принца по плечу и с усмешкой проговорил: — Знаешь, Элионир, мне порой кажется, что Сальвир все это предвидел. Где он достал это... — старый жрец, скосив глаза на топорщащийся комок под курткой принца, продолжил: — Но, уходя, он просил меня передать тебе его, если ситуация станет критической. Не спрашивай меня что именно он имел ввиду? Не знаю, но... по-моему, именно сейчас самое время. Пыльца Древа — большая сила и большая ответственность. Ничего не бывает без последствий... Расставание было недолгим. Быстро вскочив на лошадей, они отправились а путь. Все то время, что отряд шел по землям эльфов, группа Эли — он и его два охранника — постоянно были в середине отряда. То ли охраняли, боясь нападения, то ли... сторожили? У Эли несколько раз возникало чувство, что он — словно тот жертвенный агнец, которого бережно и под неусыпным вниманием ведут на заклание. Надеяться можно было только на себя, да на молодых эльфов, что они отобрали с Лиримом. Они показали себя опытными воинами, преданными и смелыми. — Господин, пока все тихо. Эли посмотрел направо. Майорис только что вернулся с патрулирования. Его и еще трех воинов отправляли вперед проверить дорогу. Принц кивнул. — Границы с вампирами кажутся пустыми. Либо они скрываются так умело, либо в кои-то веки решили отдохнуть и не так рьяно вести наблюдение, как раньше, — Эли грустно улыбнулся, поняв, что мысль увидеть знакомый профиль все же была, оказывается, сильнее. — Спасибо, — он посмотрел вперед и посильней закутался в плащ. — Поезжай к ведущему колонны; спроси, когда останавливаемся на привал? Скоро стемнеет, и мне бы не хотелось оставаться на ночь в непосредственной близости от границ. Уж лучше здесь, пока нас защищают скалы. Эльф кивнул и, пришпорив коня, умчался вперед. Почти неделя осталась позади. Уже завтра они подъедут к владениям вампиров, огибая Каменную реку, а затем свернут направо, и дальше — вдоль Гор Миражей и Пещер — к озеру Света. Огромный профиль исполина-вулкана исчезнет, и все, с чем была связана жизнь молодого эльфа, тоже канет в Лету. Эли лишь надеялся, что у него все-таки получится избежать той участи, которую приготовил для него Владыка, и он останется жив. Еще двадцать дней… Все будет решено через двадцать дней… Стоянку решили разбить под четырьмя раскидистыми деревьями. Их ветви были длинными и клонились книзу, к земле под тяжестью больших мясистых листьев. Под ними можно было на какое-то время спрятаться от любопытных глаз. Путешествующих по этим дорогам было мало. Никто не хотел лишний раз рисковать в эти неспокойные времена. Все еще работал рабский рынок близ Восточного порта моря Закатов, и все так же мелкие бароны и отчаянные наемники пытались выкрасть вампиров и продать подороже в людские поместья богатых дворян за хорошие деньги. Весь материк стал одним большим полем битвы, где каждый был сам за себя и один против всех. Жрецы собрались возле костра. Восемь худощавых, высоких, с перевязанными алыми лентами волосами, они сидели кругом, переговариваясь полушепотом. Майорис и Нурим тенями застыли за спиной Эли, который сидел на пожухлой траве, подогнув под себя ноги. Земля уже начала остывать, отдавая последние крохи тепла, выменянного за день у солнца. Скоро холодные ветра будут завывать в ущельях Снеговых гор и гонять шары полетай-травы по пустынным дорогам Великого пути. Когда-то давно, в те времена, когда все обитатели материка жили в гармонии и мире, были ровны дороги, соединяющие несколько королевств. По ним ездили повозки торговцев, налаживающих связь между вампирами, эльфами, людьми и гномами. Тогда еще великий исполин Нор-Ха-Тоар иногда выбрасывал темно-серые облака пепла из своих глубин и расцвечивал ночное небо ярко-оранжевыми брызгами магмы. Дети леса продавали теплые плащи и резные амулеты; дети ночи — свитки со знаниями, заклинаниями и склянки лекарств; гномы выставляли на продажу оружие: самые острые и быстрые клинки с обоюдоострыми лезвиями из самозатачивающейся стали, стрелы с тяжелыми и острыми наконечниками, разбивающими даже камень, и прекрасные ножны для мечей, украшенные россыпью драгоценных камней. Люди обменивались всем понемногу: музыкальными инструментами, тканями, украшениями, которые так любили вплетать в свои длинные волосы эльфы… Но все это было слишком давно… Элионир, как прямой потомок властителей Эльфийского леса, хорошо знал свою историю. Но все равно имелись знания, которые не сохранили их летописи и наскальные рисунки. Что-то уничтожило время. А что-то уничтожили и они сами… Принцу было не по себе. Он, как никогда, остро чувствовал свое одиночество, беззащитность и беспомощность. Неприятное чувство для того, кто всегда привык быть сильным. Эли слишком быстро повзрослел, лишившись родителей. Он помнил о них, чтил их память. Но теперь это была уже не грусть по ним, а лишь дань уважения к правителям и тем, кто помог появиться ему на этот свет. Глубоко в душе он до сих пор, как и много-много лет назад, винил их в том, что они оставили его одного в этом мире. Пусть и не по собственной воле. Он смотрел на группу эльфов возле костра, видел их настороженные взгляды в его сторону. Он знал, что двое всегда стоят на страже ночью, с рукоятями мечей, зажатых в узких ладонях. И он всегда оставлял одного из своей личной стражи на посту. Принц замечал пару раз, что воины-жрецы пытались разговорить его стражу, переманить на «их» сторону. Это было заметно в снисходительных взглядах, которые они бросали на Эли, и по их ухмылкам. Но выбранные им воины его не подводили, оставаясь верными только ему и его слову. Трое жрецов, которые назначены были ответственными за проведение ритуала, ежедневно проверяли повозку, обновляли защитные сферы. Они сверялись с картой и решали — какой дорогой следует поехать: главной или уходящей немного правее, к Тысячелетнему вулкану. Эли не хотел приближаться к этому монстру. Он вызывал в нем необъяснимую дрожь, недостойную наследника престола древнего народа. Что-то темное и древнее ощущалось, исходило от него, распространяя свои щупальца в разные стороны. Ему очень хотелось проехать как можно дальше от него. Пусть лучше вблизи гор, чем там. Принц встал, подошел ближе к костру и улегся на расстеленное, подбитое мехом, покрывало. Потеплее укутавшись в плащ и прикрыв глаза, он попытался заснуть. Впереди были долгие дни. * * * Д'Ариос стоял около окна и, медленно дыша, старался прийти в себя. Все чаще он замечал: что стоит ему немного потерять контроль над собой, как из глубины души, словно лавина с гор, всесокрушающим потоком поднимались ярость и ненависть, застилающие глаза гневным пламенем. Огромным внутренним усилием ему еще удавалось держать себя в руках. С одной стороны ему нравилось чувство силы. Нет, не так. Он упивался осознанием своего могущества. Что ему какие-то маги и прочие пешки, которые словно насекомые крутились около его ног и он мог одним щелчком пальцев или легким движение руки стереть их с лица земли. Но страх — что когда-нибудь он не справится и не сможет укротить ту силу, что глубоко сидит в нем — пугал. Навлечь на себя гнев Госпожи... Нет. Он все сделал правильно и подготовительный этап почти пройден. Местное светило робко перебиралось через крутые холмы, и его лучи осторожно, словно боясь кого-нибудь разбудить, скользили по крышам Норбурга. Д'Ариос посмотрел на город и задумался. Закаты здесь всегда были величественны и прекрасны. Кажущийся огромным, диск светила лениво опускался вниз — то теряясь, то появляясь во сполохах мерцающего, прогретого за день воздуха, который был пропитан насыщенными запахами плодово-ягодных деревьев, вьющихся лиан армалинскогого дерева (из плодов которого делали превосходное вино) и цветов пурпурно-лиловых шарланов. Эти цветы очень любили женщины за стойкий и насыщенный аромат. Их ставили в комнаты, ими украшали одежду и прически. Бутоны были большие, с круглыми тяжелыми лепестками. Где-то играла музыка, уже не такая бодрая и веселая, как днем, больше тягучая и успокаивающая. В многочисленных тавернах собирались компании — посидеть и попить вино, послушать музыкантов, поговорить за жизнь. А жизнь здесь была размеренная. Местные никуда не торопились, делали все с расстановкой и даже некой ленцой — дневная жара забирала все силы... "Что-то я стал сильно реагировать на этого недоноска, — подумал про себя бывший инквизитор. — Что может измениться с его прибытием? Да ничего он уже не успеет сделать, даже если и попытается. Есть, конечно, ничтожный шанс... — признался себе Темный, — но я его ему не дам. Это там... — посмотрев в сторону Великого моря, думал он, — этот старый маразматик Хиноу поддерживал неизвестно откуда взявшегося малолетку. Тут он ему такого козыря не даст. Кто он тут? Никто. А если правильно все преподнести, то ему — Д'Ариосу — и не придется отвлекаться на Белого. Если он появился на землях людей, а не у гномов, то Советник и посланные им Архимаги быстро поставят выскочку на место, и Белому ничего не останется — как только бежать или вступить в затяжную войну с местными магами и армией. Что в любом случае выгодно Темному. Бежать ему будет некуда, так как с вампирами и эльфами он все подготовил сам и после начала операции им будет не до мальчишки... Люди... Нужно только дать правильный посыл Советнику и как следует того мотивировать, — усмехнулся инквизитор. — Совет империи, как и конклав магов-людей, фактически под его контролем. Трое Архимагов, которых инициировал сам... — Д'Ариос поморщился и продолжил рассуждения, — они, конечно, в открытом бою долго против Белого не выстоят, но и в этом случае — мальчишка противопоставит себя целому государству и... ему придется в итоге убираться с материка." Еще раз глубоко вздохнув и выдохнув, бывший инквизитор, приведя все свои мысли в порядок, взмахом руки, словно отодвигая от себя все картинки этого места, открыл портал и шагнул в темное зева перехода. * * * Свет десятка факелов освещал большую комнату в подземелье Гнезда Нордбурга. Каменные стены, украшенные лишь вымпелами и знаменами рода Фонтире, подчеркивали строгость помещения. Древний, с почерневшей крышкой, овальный стол, вспыхивающий поверхностью в свете факелов, бросал легкие отблески на две фигуры, сидевшие на величественных стульях по разные стороны стола. Леонар Фонтире, покачивая в руке бокалом с вином, бросал косые взгляды на гостя. Он прекрасно знал — кто это. Но за несколько встреч, что были организованы Темным, ему так и не удалось увидеть лицо этого Шамана. Высокая фигура представителя Отверженных была закутана в какую-то хламиду непонятного темного цвета и мешковатый серый плащ с глубоким капюшоном на голове. К бокалу вина Шаман так и не притронулся; на несколько попыток князя завести беседу никак не реагировал, полностью того игнорируя и оставаясь сидеть неподвижной фигурой, словно изваяние, не сделавшее за последних двадцать минут ни единого движения. С шипящим хлопком открылся портал перехода и в зал вошел Темный, окутанный вихрями черного тумана, и, бросив короткий взгляд на присутствующих, медленно подошел к столу и медленно сев, проговорил: — Тебе, Фонтире, будет срочное задание, — выждав несколько минут и, глядя из-под капюшона плаща на застывшего в почтительном поклоне князька, продолжил: — У тебя в столице сейчас только один Архимаг из моих учеников. Сегодня же отправь тех двоих, что помогали оркам. В столицу прибыл посол Аллестинии... — Д'Ариос сморщился, словно проглотил нечто кислое и мерзкое. — Маг... Пусть они его как следует "примут", — на последние слова Темный сделал особенное ударение, что бы у Фонтире не возникло никаких сомнений — о каком именно приеме говорит хозяин. — Сделать нужно все, чтобы духу его в столице, да и, вообще — на материке — не было. Нашим друзьям в городе я сообщу, и они окажут всевозможную помощь... Та-а-а-к, — и, больше не обращая на князя внимания, посмотрел на Шамана: — Выполняй. — Теперь с тобой, — куда именно в этот момент смотрел Темный — можно было судить только по направлению его капюшона. —Что тебе удалось выяснить? Нас поджимает время, — и, не поворачивая головы к хозяину замка, проговорил: — Ты еще здесь, Фонтире? Иди, и чтобы через час они были в столице. Низко склонив голову и сжав губы в тонкую полоску в бессильной злобе, князь поклонился и вышел быстрым шагом из комнаты, понимая, что дальнейшее обсуждение не предназначено для его ушей. Что очень сильно бесило наместника: он все еще питал надежду добиться именно своих целей и возможности избавиться от Темного и Шамана, но пока не мог найти. "Ничего, — в злорадной усмешке и чувствуя, что именно сейчас он узнал нечто, что может помочь ему получить в руки неожиданный козырь против Темного, — нужно как можно больше узнать о этом маге... а что будет дальше... посмотрим." С этими мыслями Фонтире быстро пошел по коридору подземелья. — Я давно подозревал, что у Вилтариса много тайн, — проскрежетал голос Шамана в тишине комнаты, — да и сама Академия, как собственно, и должно быть, полна тайн... В комнате повисла гнетущая тишина. Две неподвижные фигуры, оба укутанные в темные одежды, окутанные ореолом силы, смотрели друг на друга темными зевами глубоких капюшонов. Серая, с вкраплениями алого, дымка одного, в такт откликалась на волны черного тумана, окружающего вторую фигуру. — Как я понимаю, Мастер, Вы уже столкнулись с силой Владыки вампиров и его Эфимерных Стражей? — это скорее был не вопрос, а утверждение, и посему Шаман спокойно, не делая никаких движений (словно голос возникал в глубинах серого плаща и скрипучим эхом разносился по каменным сводам подземелья), продолжил: — Нам, наконец, удалось выяснить что именно скрывает Архимаг. В подземных хранилищах, или как они сами называют — в "Пятой" башне Академии покоятся останки совершивших обряд магов и воинов. Захватив контроль над столь ценной "добычей", мы получим огромное преимущество над правящей семьей, да и над всем конклавом магов-вампиров. Это самая ценная информация, что удалось выяснить. Все остальное готово. По вашему сигналу будут захвачены ключевые пункты: банки, портальные залы, торговые палаты и управление городом. Толпа снесет охрану на всех воротах в город. Три отряда готовы уже сейчас выступить под стены города. Несколько групп еще несколько дней назад я отправил в город, и они ждут только сигнала. Склады, хранилища вспыхнут в назначенное время, и тысячи недовольных горожан выплеснут на улице свой гнев и будут направлены на дворец Владыки. Личная гвардия увязнет в толпе народа... — Шаман сделал паузу, и только сейчас едва уловимо повел плечом, словно ему что-то мешало и одновременно злило. — Только... теми силами, которыми они сейчас располагают, взять приступом Академию не получится. Чтобы мы не думали о Владыке и Вилтарисе, силами они не обделены, а под защитой Академии и Эфимерных Стражей с ними не справиться... — Шаман, ты не думай, а выполняй. Академию тебе брать не предлагаю. Туда пойдут мои Стражи. И даже если Стражи встанут на защиту своих тел, — Д Ариос немного злорадно продолжил: — То, оставив без опеки своего Владыку, это будет уже победа. Покончить с вампирами не так сложно. Он стар и его время уже пришло. Убрав Эфимерных и получив кристалл, с ними всеми будет все решено. На несколько минут в зале воцарилась тишина. Темный просчитывал в голове все цепочку событий, и высчитывал оптимальное время задействования тех или иных сил. Резко выдохнув, он продолжил: — Как только Личная Гвардия вступит в бой с толпой, подашь сигнал, и в дело вступят мои Стражи. Ты поддержишь атаку на Академию, — Темный немного склонился над столом и, устремив свой взор на Шамана. — Это же твоя вотчина и ты прекрасно там можешь ориентироваться... Долго Вилтарису не продержаться, даже с учетом всех сил Академии и его сюрпризов. Ему придется обратиться за помощью к Владыке. И тому ничего не останется, как только делить силы Стражей кристалла, или остаться совсем без них в замке. Оба варианта меня устраивают. Хотя, лучше все же, если они все окажутся на защите Академии. Через два-три дня мы уже сможем начать действовать... — Владыка, — Шаман низко склонился над столом и тяжело задышал. Именно в этот момент Д'Ариосу показалось, что ему не все доложили и нечто "плохое" должно быть произнесено именно в тот момент, когда все уже просчитано и цель близка. Он резко вскинул голову, отчего капюшон пошел волнами, и часть лица Темного осветилась пламенем факелов, явив орлиный нос и черные, дугой изогнутые брови. — Говори, — прорычал Темный, и даже пламя факелов замерцало в волнах силы гнева. — Мне стало известно, что вчера вечером Новальский, куратор всех звеньев в столице, захватил протэже Принца, в надежде разом с ним покончить. Думая, что сможет выманить Принца одного... Д'Ариос резко встал и сделал несколько шагов по заду. Шаман что-то продолжал говорить и его голос для инквизитора превратился в монотонный шум. Ярость, вскипев волнами, прокатилась по телу. Куски темно-серого тумана — доселе ровным, едва колеблющимся кольцом, окутавшим ноги Темного — вспучились, и редкие разряды молний росчерком прорезали их. Несколько мгновенно появившихся из рук инквизитора отростков-жгутов черной слизи устремились к туману. Словно шевелящаяся масса змей, выставлявшая свои тела из тумана, они копошились и ростом, бушевавшей в Темном силе, увеличивались в размерах. Д'Ариос уже не слышал Шамана. Он все никак не мог справиться с обуявшей его яростью. Как мог этот червяк, которого высшие одарили лишь зубами заместо мозгов, посметь помешать ему? Нарушить все его планы? Дать повод вампиренышам начать действовать раньше, чем положено? Понять и попытаться нарушить ЕГО планы! Сейчас, когда почти все готово?! Опять неучтенный посторонний фактор. Тогда ему помешал Светлый ублюдок, а сейчас... "Так... Нужно успокоиться," — инквизитор на несколько минут закрыл глаза, и ценой неимоверных усилий потушил ярость, загоняя ее вглубь, в самые удаленные уголки души. Звуки окружающего мира начали понемногу проступать сквозь окутавшую его ауру гнева. Шаман давно молчал и внимательно следил за Темным. Старого мага сложно было напугать, но... Он не тешил себя глупыми мыслями и надеждами. Бывший магистр - один из трех сильнейших магов, непризнанный и изгнанный из королевства - сейчас, обладая невиданной мощью для бывших соратников, мечтал только об одном: отомстить и стереть все упоминания о вампирах и их магах. И эту возможность он увидел в Темном. — Слушай внимательно и не отступай от плана ни на шаг. Темный подошел вплотную и, облокотившись на стол, пристально глядя на Шамана. — Начинаем прямо сейчас, — досадливо причмокнув, сказал: — Придется раньше времени будить Стражей... Сейчас даешь команду, и пусть в городе начнутся беспорядки. Поджигают, захватывают — все как планировали. Через час начнешь атаку на Академию, только вначале пусть по максимуму там все разнесут маги... Чем больше жертв, тем лучше... И только когда в дело вступит Архимаг — призови Стражей. Они будут уже готовы к этому времени. Постарайся прорваться в башню. Я же этим временем, — Д'Ариос на мгновение задумался, а потом продолжил: — Не важно. Тебя потом ко мне перенесут Стражи... Темный быстро развернулся и со взмахом руки в стене — серым, с темными росчерками — открылся портал; и уже перед самой поверхностью портала он остановился и, повернувшись к Шаману, проговорил: — Все группы Норшхата возьми на себя, он нам больше не понадобится... Сказал и исчез в черном провале перехода. * * * — Ильджер, — извиняющимся голосом проговорил Самистан в спину, спешно собирающему какие-то приспособления из воинской экипировки, Принцу. — Неужели ты не понимаешь? Я не могу прямо из дворца открыть портал. Владыка полностью перекрыл город куполом и сейчас никто не сможет использовать пространственную магию, — помолчав несколько мгновений, продолжил: — Даже городской портал — и тот не функционирует. — Сами, — не оборачиваясь к другу, проговорил Ильджер, рассовывая по ячейкам пояса метательные ножи из серебристой стали. — Я все прекрасно понимаю и... Не дождавшись продолжения речи Принца, Самистан прошел по комнате наследника и, встав почти вплотную к нему, сказал: — Имение Терринелов — это почти крепость. Оно одно из самых древних. Оно хоть и примыкает к городской стене, но... — немного задумавшись, словно вспоминая в памяти что-то важное, проговорил: — Оно со своими стенами и решетками. Там около пяти сотен солдат и масса прислуги, это ловушка, Иль. Он ждет. И ждет именно тебя. — Сами, — положив руку на плечо друга и искренне улыбаясь, Принц сказал: — Я все понимаю. Но... я не могу поступить иначе. Дело даже не в том, что парень поверил мне и пошел за нами, ввязываясь в разборки с бандами. Я сам себя перестану уважать, если позволю какому-то уроду причинять боль близким мне людям. Мне нет дела, о чем шепчутся во дворце. Я воин. А сейчас... — хлопнув друга по плечу и изобразив на лице подобие улыбки. — Сейчас очень злой воин. — Вот этого я и боюсь, Иль, — понимая, что Принц его снова перебьет и не даст договорить, Самистан быстро затараторил: — Ты сейчас кинешься на стены один, тебя толпой спеленают и Советник добьется своего... — Ну, начнем с того: как только мы вернулись из города, я сразу послал за своими людьми. Двести гвардейцев уже выдвинулись из дворца — пока ты вел беседу с Владыкой, я отдал распоряжение. Также, с ними отправились и три мага, на случай если придется ломать ворота, — проговорив, Ильджер прошел мимо и, подойдя к стойке с оружием, провел рукой по парным мечам. — Так что, Советник Новальский будет разочарован. Гвардия начнет штурмовать ворота, а я со своими бойцами проникну в поместье с противоположной стороны. * * * — Я смотрю, ты тоже расслышал шум, — злорадно улыбаясь, Новальский мерным шагом прошелся по залу, искоса посматривая на все увеличивающийся комок паразита, тянущего свои щупальца по ногам Скали. — Но должен тебя расстроить, — наигранно печальным голосом проговорил он. — Ильджеру не успеть тебя вытащить отсюда, — раскатисто рассмеявшись, он вытер несуществующую слезу с глаз. — Он, как всегда, прямолинеен и предсказуем. Он, конечно, сможет преодолеть моих воинов, но... Эта башня защищена старыми, родовыми заклинаниями, а добраться сюда можно, лишь миновав почти весь дом — а для этого ему понадобится минут пятнадцать-двадцать — а у тебя, мой дорогой гость, столько времени не будет — максимум еще пару минут и... Договорить старый вампир не успел. Словно в замедленном действии, одна из стен древнего зала начала распадаться по кирпичику и, дрожащие от неизвестного воздействия, они вывалились из кладки, осыпаясь в образовавшийся проем. Неведомая сила сотрясала весь зал. Падали на пол подсвечники, ранее закрепленные на стенах, сыпались на пол инструменты пыток, так бережно уложенные владельцем поместья, а провал в стене все увеличивался, засасывая все, до чего только могла дотянуться серая воронка, бьющая своими краями о каменные стены. Парень, прикованный к пыточной стойке, наблюдал, как под воздействием неведомой силы и дрожи пола, ящик с тварью, принесенный вампиром, отъехал немного в сторону, но и этого хватило, чтобы жуткие щупальца твари оторвались от ног молодого оборотня. Скали бросил короткий взгляд на своего мучителя и остолбенел. И до того бледное лицо вампира, стало белее листа бумаги, и тот с ужасом смотрел на творящееся у него в поместье действо. Словно загипнотизированный он, не моргая, глядел на кружащуюся в вихре каменную стену. Вцепившись рукой в балку пыточной конструкции, он с силой сжал пальцы. Увеличившийся проем в стене занимал уже почти половину северной стороны башни. Как понимал парень — не самого вихря испугался старый вампир; хотя, что может быть страшней Высшего вампира, Скали не понимал. И стоило ему только подумать об этом, как краем глаза он заметил нечто необычное, происходящее с вихрем в провале стены. Серые краски в потоке стали сгущаться, и в центре вихря, уплотняясь с каждым новым витком, образовывалась черная точка. В неё, словно в бездонную яму, проваливалось все, что попадало в вихрь. Но вот точка дернулась, словно насытившись, и начала медленно увеличиваться в размерах, с каждым мгновением занимая все больше места в объеме вихря. Черная дыра несколько раз конвульсивно дернулась и вытянулась в длинную черную, не отражающую даже свет, полоску, уходящую в неведомую даль. Несколько мгновений ничего не происходило, но внимательно приглядевшись, Скали стал различать размытое пятно, которое с невероятной скоростью стало "приближаться", увеличиваясь в размерах. Уже через мгновение Скай мог рассмотреть облик человека. Человека? Высокая фигура медленно, уверенным шагом приближалась и, казалось, не обращала никакого внимания на крутившийся вокруг вихрь. Дорожка, по которой вышагивал незнакомец, словно висела в пространстве, а вокруг нее со всенарастающим гулом, кружил вихрь. Вот незнакомец приблизился достаточно близко и Скали смог увидеть темный плащ с глубоким капюшоном, скрывающим лицо гостя. Вокруг ног плясала темная дымка, а с каждым шагом всполохи темно-серых жгутов вырывались из дымки. Новальский, судя по его лицу, узнал гостя и, преклонив колено, склонил голову. Незнакомец шагнул с дорожки в зал, и звуки вихря сразу исчезли. Несколько мгновений фигура незнакомца стояла неподвижно, словно он привыкал к незнакомому месту, затем капюшон его повернулся в сторону вампира. — Господин, — в наступившей тишине голос старого вампира глухо проскрежетал, отдаваясь эхом в тишине зала. — Ка-кая честь видеть Вас у меня в поместье. Я... думал... Новальский, не поднимая головы, раболепно приветствовал незнакомца. В его голосе Скай отчетливо уловил нотки животного страха. Переключил свой взгляд с вампира на гостя, вокруг которого, словно кокон, кружилась темно-серое облако. Мурашки побежали по телу молодого парня. Он думал, что много ужасного уже видел в этот день, но, видимо, он ошибался. Стоило незнакомцу произнести несколько слов, как молодого оборотня парализовал животный ужас. Волны силы и ужаса расходились волнами от незванного гостя. Его голос, словно усиленный магией, прогремел в замкнутом пространстве зала колокольным звоном. — Ты думал? — спокойно проговорил гость, но столько опасности звучало в нем, что все присутствующие замерли в ожидании... В мгновении ока одно из щупалец удлинилось и, резко рванув в сторону Новальского, обвило его шею и приподняло над полом. В бесполезной попытке освободиться, Новальский задрыгал ногами и стал хрипеть. — А кто тебе сказал, что ты можешь думать и принимать решения? — в голосе укрытой плащом фигуры явно слышались ноты раздражения. Шипение незнакомца было пропитано ненавистью и угрозой. Угрозой всему, на что только посмотрит этот субъект. Чисто автоматически Скай дернул руками в попытке освободиться, но путы крепко держали молодого оборотня. Все в сознании парня буквально кричало об опасности — не той, что можно ощутить при встречи со зверем и возможностью умереть — а безумной, рвущей всего тебя на части от непонятного и совсем неизвестного. Тьма незнакомца давила уже физически. Невидимым грузом навалилась на плечи и давила, не давая возможности даже приподнять голову. Дыхание сковало, липкий страх расползался по телу, оставляя за собой влажные дорожки. Понимая всю бесполезность своего трепыхания, оборотень с ужасом в глазах смотрел на нечто, отдаленно напоминающее человека, который сейчас стоял в темно-черном облаке, клубившимся около его ног. Жгуты скрученного тумана, словно живые змеи ощупывали все вокруг незнакомца. — Скоро тут будет слишком многолюдно, — с этими словами гость бросил свой взгляд на стоящие невдалеке столы с пыточными инструментами, и в следующее мгновение одно из щупалец, ловко подхватив большой разделочный нож, устремилось к вампиру. Нанося многочисленные глубокие порезы на груди и брюшной полости вампира, оторвало несколько пуговиц. Бросив тесак, оно подхватило трепещущую массу с длинными белесыми отростками, которой буквально некоторое время назад хотели скормить Ская, и ловко засунуло тварь за шиворот вампиру. Рот Новальского открывался в немом крике, а гость, уже не обращая внимания на старого вампира, повернул свою голову в сторону оборотня: — Ты умрешь не здесь и не сейчас, — хрипловато проговорил незнакомец. Гость сделал несколько шагов в сторону молодого оборотня, и в этот момент Скай услышал такой знакомый и долгожданный голос: — Отойди от него, тварь...