***
Алек был уверен, что детектив Родригез увидел его, как только он зашел в полицейский участок, скрытый руной невидимости, но вида не подал. Не потому, конечно, чтобы не показаться сумасшедшим, поздоровавшись с пустотой, а потому, что какой-то пьяница высказывал Аларику всё, что думает о нем, потрясая руками, скованными наручниками. Аларик выслушивал его со спокойным лицом, кивая, когда мужик переходил на нецензурные оскорбления, и вел его в камеру предварительного заключения. Двое офицеров, заполнявших бумаги, оторвались от своих дел, чтобы понаблюдать за маленьким цирком, будто сами не сталкивались с подобным множество раз. Аларик поморщился, вытерев руки влажной салфеткой: — С меня хватит, парни. Я на перекур. Один из офицеров заржал: — Твой напарник всегда оставляет тебя разгребать кучи дерьма? — Очень смешно, — скривился Аларик и пошел в сторону выхода из участка, сделав Алеку незаметный знак следовать за ним. — Они всегда с тобой так обращаются? — взволнованно спросил Алек, когда они остановились в небольшом закутке, который полицейские выбирали для пятиминутных передышек. Здесь, на асфальте, стояла парочка жестяных банок, наполненных окурками, полупустая бутылка минералки, а на скамейке шелестела страницами утренняя газета. Аларик хмыкнул, нисколько не задетый поведением коллег. — Эти парни просто не понимают, кто именно здесь кусок дерьма, — он протянул ладонь, и Алек душевно пожал ее, вложив в рукопожатие немного магии, и с удовольствием увидел, что его маленькая догадка оказалась верна. Аларик слегка сморщил нос, будто бы от боли, и потер руку чуть ниже локтя, и посмотрел на свою руку так, будто она собиралась предать его. — Все в порядке? — заботливо осведомился Алек, внимательно проследив за его жестом. — Да, просто старая травма дала о себе знать, — Аларик недовольно посмотрел на облака, лениво ползущие по небу, будто они были в чем-то виноваты. — Наверное, к перемене погоды. — Вы сильно пострадали тогда? — спросил Алек, прекрасно понимая, что неприятное ощущение было реакцией на его маленькую проверку, принесшую положительный результат, а никак не отголоском ранения. — Да ничего особенного. На нас не так уж и сильно действуют обычные пули. — Это была погоня или захват? За убийцей? Вы поймали его? Аларик широко улыбнулся, польщенный неподдельным интересом и восхищением в его глазах: — А то! Могу показать тебе пару вырезок из статей, громкое было дело. — Знаете, детектив, я бы с удовольствием посмотрел… — произнес Алек, чувствуя, как краснеют его уши от двоякости фразы. В отношении Аларика у него был чисто, если так можно сказать, профессиональный интерес, и, чего доброго, он не хотел и не собирался заигрывать ни с кем, кроме Магнуса, да и не слишком умел это делать. Алек мог в сотый раз повторить, что ему действительно очень импонировал детектив, но он чувствовал, что Аларика недооценивают, отдавая все лавры его напарнику. — Я хотел спросить, не будете ли вы против, если я приглашу вас на ужин сегодня? Аларик удивленно приподнял брови, но ответил с улыбкой: — Понятия не имею, зачем понадобился тебе, но не откажусь. И зови меня Аларик. Без всяких «детектив» и уж точно без «детектив Родригез», я чувствую себя стариком, а мне ведь даже сорока нет! — Я не хотел тебя обидеть, Аларик. Я вовсе не считаю тебя старым. Алек слегка облокотился на стену, потому что так ему было удобно стоять, и скрыл волнение своим состоянием за улыбкой. Ему было немного нехорошо с самого утра, но это недомогание стало уже привычным, кроме той неожиданной и новой мысли, на которую натолкнул его Герион, что это тело не подходит быть вместилищем и для толики магии такого мощного существа, как демон перерождения. Это напомнило Алеку ситуацию с первым сосудом Ваала, когда то очень быстро пришло в негодность, и кто знает, сколько продержится он сейчас. Алек встряхнулся, отгоняя плохие мысли: продержится ровно столько, сколько нужно для того, чтобы ни Валентин, ни Асмодеус больше не посягали на свободу этого мира. — Всё в порядке, Алек? — нахмурился Аларик, рассматривая его отстраненное лицо. — Всё хорошо, я просто задумался, — встряхнулся Алек, снова улыбаясь ему своей обычной дежурной улыбкой. — Я хотел сказать, надеюсь, что тебе понравится то, что ты услышишь. — И что же я услышу? — Считай это небольшим деловым предложением. И именно в этот момент из-за угла появился Люк. Он широким шагом пересёк парковку участка, спрятав руки в карманы. Магнуса рядом с ним не было. — А вот и страшный серый волк пожаловал! — воскликнул Аларик. — Ну, что? Узнали? Она у вас? Недовольное выражение лица детектива Гэрроуэя Алеку сразу не понравилось. Мужчина был слишком хмурым. — Нет. Люк быстро пересказал содержание беседы с Милдред, передав свое настроение друзьям. Алек чертыхнулся про себя, когда узнал, что произошло, но, признаться, он не был удивлен. Изначально идея просто прийти и забрать Чашу казалась слишком лёгкой, и ожидаемое препятствие было лишь знаком того, что они двигались в правильном направлении. — Маркус Блейн? — переспросил имя подозреваемого Аларик, почесав подбородок. — Я наведу справки. К завтрашнему дню можно будет проведать его. — Нужно сегодня! — Нет, Люк. Аларик прав, — осадил рвение детектива Алек. — Я уверен, что со стороны Валентина есть кто-то, кто особо усердно наблюдает за ситуацией в городе. Остуди свой пыл, если начнем делать слишком много телодвижений в течение одних суток, Моргенштерн может что-то заподозрить. Он ни на йоту не сдвинулся в поисках. Двадцать четыре часа ничего не будут значить. — Ты вообще расстроен? — Конечно! Думаешь, я рад бегать по всему городу за артефактом? Но что есть, то есть. Кстати, почему Магнус не с тобой? Люк цокнул языком: — Там… — Что-то случилось? Он в порядке? — Да все с твоим магом нормально, Ал! Просто разнервничался чуток, Милдред ему какой-то чуши нагадала, а он и расстроился. Алек нахмурился. — Ладно, надеюсь, он не настолько глуп, чтобы поверить в это. А что именно, не скажешь? — Она говорила про то, что он стоит на распутье, и любое его решение… Слушай, я не прислушивался! Но мисс Томпсон упомянула тебя и то, насколько скоро ты Магнуса покинешь. — Оу, тогда… — взгляд Алек заметался. — Тогда действительно нужно убедиться, что он в порядке. Он очень чувствительно реагирует на подобные темы. — Я заметил, но не лезь к нему сейчас. Магнус также и очень вспыльчив, наговорить может всякого, о чем потом пожалеет. Аларик кашлянул, посмотрев на часы. Ему было не особенно интересно слушать про проблемы чужих отношений, да и возвращаться в отдел уже нужно было, если не хотел снова выслушать насмешек от офицеров, даром что коллеги. — Люк, не задерживайся. Тебе нужно еще закончить отчет по ограблению, а мне разобраться с одним пьяницей. — Хорошо, иди. Я тебя догоню, — Люк выждал, чтобы Аларик скрылся в помещении, и немедленно схватил Алека за плечи. — Что это было? — О чем ты? — О чем вы говорили? Ты заигрывал с моим напарником или что? Тебе уже мага не хватает, решил на оборотней перейти? — Люк, ты в своем уме? Последнее, что я хочу от него — это флирт. — Ты говорил о чём-то, что должно ему понравиться. Алек закатил глаза: — Да, я так сказал, но это не значит, что Аларик также не будет и в бешенстве. Люк покачал головой: — Все играешь в свои игры. — А кто в них не играет? Я просто хочу быть уверенным в некоторых вещах. На всякий случай, знаешь ли. — И ты выбрал для этого Аларика, как единственного заслуживающего внимание кандидата? Алек хотел было объяснить причину, но быстро передумал, сменив тему. — Я не могу понять, ты переживаешь за него или ревнуешь. — Как его Альфа и как его друг, я забочусь о нем. Аларик был первым, кто пришел нам с Джослин на помощь здесь. Он моя семья, и я никому, даже тебе, не позволю сделать ему больно. — Умерь свой пыл. Твою бету я трогать не собираюсь, или ты уже не веришь мне? Демонскому отродью нельзя верить? — О… — Люк ожидаемо стушевался, а Алек решил, что подчеркивать свое происхождение в разговорах он будет только в подходящих случаях, а никак тогда, когда кто-то просто беспокоится о своих друзьях и семье. Будто бы он не такой же. — Алек, я не это имел ввиду. Прошу тебя, не переиначивай мои слова, в конце концов, ни один из нас не приносил клятву верить другому безоговорочно, особенно в такие времена. — Я это понимаю, но и тебя прошу проверить, чтобы ты доверил мне Аларика. Я ничего ему не сделаю. Я просто хочу поговорить.***
Аларик был оборотнем уже давно. Неважно, как это случилось, но произошедшее в конечном счете привело его в Нью-Йорк, в стаю, которая позже стала стаей Люка Гэрроуэя или Люциана Греймарка, кому как было удобнее. Конечно, о прошлой личности их альфы решено было забыть, но Аларик никогда не забывал того, кем и с кем был Люк. Нет, он не злился на него, потому что не имел на это права, но это всё равно накладывало определенный отпечаток на их отношения. Особенно сейчас, когда Валентин Моргенштерн выполз из той норы, в которой просидел больше десяти лет. Аларик чувствовал, что должен был сделать что-то гораздо более значимое чем-то, что он делал для стаи, и неожиданное приглашение Алека на разговор заинтересовало его. Александр Лайтвуд понравился ему еще тогда, в их самую первую встречу у церкви Святой Марии, когда они даже еще не были представлены друг другу, но ощущение силы и уверенности в таком на вид хрупком молодом человеке покорило его. И выражение лица Люка, когда он вернулся на место преступления после короткого первого разговора с охотником, тоже. Бросив взгляд на вывеску кафе, к которому Алек привел его, Аларик сразу понял, где находится. Он слышал об этом месте, но ни разу здесь не был, так как если «Нефритовая волчица» была пристанищем оборотней, то «Рамади» — целиком и полностью владением вампиров. Ни те, ни другие не любили чужаков на своей территории, но Алека, кажется, это не волновало. Красивый молодой человек со смуглой, но по-вампирски отливающей потусторонней бледностью кожей встретил их у дверей. Аларик имел представление о том, кто стоит перед ним, и без труда определил в вампире Рафаэля Сантьяго, нового главу клана Дюморт, жестокого, но в лучших традициях справедливого. Также Аларик знал, что Сантьяго со своего появления в клане занимал позицию формального лидера и держал в узде своих вампиров еще до того, как Камилла Белкорт и несколько ее самых верных последователей основательно испортили репутацию Дюморт, устроив несколько набегов на примитивных. Ее недолгое самоуправство закончилось после того, как она превратила того бедного мальчика, Саймона Льюиса. Не то, чтобы это было худшее из ее преступлений, но определенно последняя капля. В любом случае, теперь этот Сантьяго, вампир, навсегда запертый в теле подростка, руководил целым кланом и, глядя на его выправку и гордо вскинутый подбородок, Аларик не мог позволить себе даже подумать о нем, как о ребенке. Аларик почти позволил глазам цвета темного золота загипнотизировать его, но Сантьяго сам отвел взгляд, чтобы полностью сосредоточиться на Алеке. Они крепко обнялись, как старые друзья, и Аларик еще раз подумал, что нефилимы многое потеряли, изгнав Алека из своих рядов, как сумеречного охотника. Этот парень не делал различий между расами, и, кажется, любил и заботился обо всех одинаково, и то, как он взял за руку этого вампира и как на него посмотрел — и как тот посмотрел на него в ответ, — прежде чем снова обнять, говорило о многом. — Я скучал по тебе, — тихий шепот Сантьяго Аларик смог уловить только благодаря волчьему слуху и некстати почувствовал себя неловко. — Я никуда не уходил. — Я знаю, идиот, но этого ничего не значит, — пухлые губы Рафаэля скривились в усмешке, а потом он наконец расцепил объятия и открыл дверь, впуская Алека и Аларика в «Рамади». Учитывая позднее время, Аларик ожидал увидеть много кровососов, но в зале за столом курили и играли в карты лишь двое: Никлас и еще один из окружения Сантьяго, имени которого Аларик не помнил. Вампиры на секунду отвлеклись от своего занятия, мельком посмотрев на них. Бармен за стойкой приветственно кивнул всем троим, не делая никакого акцента на присутствии оборотня, и выложил на деревянную поверхность стола маленький блестящий ключик с биркой. Алек кивнул ему в ответ, а Рафаэль перегнулся через стойку, опершись на нее, чтобы что-то сказать бармену. Все втроем они прошли в одну из приватных комнат, расположенных в глубине кафе. Рафаэль кидал на Аларика мрачные взгляды, словно оценивая его, и расслабился только тогда, когда Алек положил руку на его плечо, слегка сжимая. Разговор, затянувшийся на целый час, круто изменил жизнь Аларика, но, в то же время, он чувствовал, что всё, что было сказано, сложило его прошлое в единую цельную картину, будто бы к мозаике нашлась инструкция. Он получил объяснение для некоторых семейных тайн, и чувствовал себя так, будто достиг некой определенности, и это ощущение ему нравилось. — Что ж, — Аларик потряс головой, словно вымокший пес. — Воу. Я даже не знаю, что сказать. Они стояли около «Рамади». Алек ненадолго вышел, чтобы проводить Аларика, а потом должен был вернуться к Рафаэлю. Они собирались обсудить что-то еще, что было не предназначено для ушей Аларика, да он и не хотел знать, потому что был перегружен новой информацией. Единственное, что он хотел, это завыть на луну и завернуться в теплое одеяло. — Тебе не нужно ничего говорить, — заверил его Алек, аккуратно сжав его плечо. — Парень, я… У меня буквально слов нет! — Уверен, что это правда, — снисходительно улыбнулся Алек. — Такие вещи сообщают лишь раз в жизни. Только не говори Люку, ладно? Не то, чтобы я собирался настраивать тебя против него, но я бы не хотел этого. Храни в тайне ото всех. — Черт, да я даже не собирался! — воскликнул Аларик. — Даже не знаю, должен ли я благодарить вас за это знание, но мне определенно нужно подумать. Долго. Аларик увидел, как Алек засомневался, пристально глядя в его лицо. Даже в сумерках глаза Алека были пронзительно-голубого цвета, и в них была сила, который хотелось не подчиняться, но следовать. Аларик только сейчас понял, что тот, кто стоит перед ним, один из самых необычных и невероятных людей, которых ему только довелось встречать, и он был рад, что они на одной стороне. — Ты не злишься? — На правду? Нисколько. Теперь я буду иметь это в виду и буду готовым. А какова вероятность?.. — он не договорил, но Алек его понял и развел руками. — Ничтожна и одновременно высока. Нельзя дать точный ответ. Возможно, ты и не понадобишься никогда. Но сделай то, что я сказал тебе, хорошо? Перестраховка не помешает. — Нет проблем, — Аларик похлопал себя по карману куртки, куда убрал аккуратно сложенный листок с инструкциями. — Можешь не беспокоиться, сделаю. — Но… ты и правда согласишься, если придется? Я не заставляю тебя, Аларик. Всё только по твоей воле. Откажешься — не беда, найдем другого. — Алек, это важно. Помимо всего прочего, я получу некоторые бонусы, — Аларик не знал, как правильно назвать это. — Но потеряешь так много. Аларик обнял его за плечи: — Не волнуйся, слышишь? Спасибо, что рассказал мне. Это действительно важно для нас обоих и объясняет многое, что я не мог понять. Теперь я буду умнее. — Это важно не только для меня и тебя, но и Рафаэль… Если наши опасения подтвердятся, он тоже должен одобрить кандидатуру, как бы цинично это не звучало. Ты только помни, ни одна живая душа не должна знать. На этом распрощались. Через полупрозрачные занавески Аларик увидел, как Алек прошел мимо столов вглубь кафе и как Никлас обратился к нему. Аларик даже не удивился, когда через квартал увидел Люка, подпирающего фонарный столб спиной. Люк копался в телефоне, выстукивая пяткой какой-то незамысловатый ритм, и очевидно ждал его. Аларик закатил глаза, абсолютно не удивленный встречей. Иногда параноидальная сущность полицейского превращала Люка в просто невыносимого человека. — Ты не расскажешь? — вместо приветствия поинтересовался Люк, отвлекаясь от своего занятия, когда Аларик подошел ближе. — Люк, нет. — Почему? — Я обещал Алеку, я обещал себе. Аларик почувствовал внезапное раздражение, когда Люк внезапно крепко обнял его, прижав к себе. Они редко позволяли подобное в отношении друг друга, лишь в облике волков жались друг к другу, чтобы сохранить тепло или просто успокоиться. — Я просто хочу удостовериться, что ты будешь в порядке, — прошептал Люк ему на ухо, и в голосе были слышны рычащие нотки. — Не позволяй втягивать себя во что-либо, пока не будешь полностью уверен. — Я не маленький мальчик, Гэрроуэй, — нахмурился Аларик. — Я справлюсь с этим. С тем, что он сказал мне. — Я не пытаюсь казаться плохим человеком и представить Алека таким. Он и мой друг тоже, но, видишь ли, я бы не советовал полностью доверять ему, его словам и чему бы то ни было. — Только не говори мне, что тоже попал под влияние стереотипного образа демона. Я не поверю. — Я этого не говорю. Лишь то, что не хочу, чтобы в это противостояние тебя втянули глубже, чем есть сейчас. — Никто никуда меня не втягивал. Если что и произойдет, то будет моим осознанным решением, к которому я буду полностью готовым. Алек лишь предоставил мне информацию. Аларик увернулся от смазанного поцелуя в щеку: — Люк, не надо. Почему ты решил вспомнить об этом сейчас? — Твой альфа заботится о тебе, это плохо? Аларик строго посмотрел на него, совершенно не страшась силы той ауры, что Люк позволил себе показать. — Забота — это прекрасно, но, прошу, будь мне только альфой и другом. Доверяй мне.***
Вернувшись к Рафаэлю, Алек разлегся на диване, словно из него выкачали весь воздух. Он чувствовал себя уставшим, но довольным. Все прошло даже лучше, чем он планировал, да и реакция Аларика превзошла все его ожидания. Нет, он не считал детектива Родригеза истеричкой, но не был уверен, что сам бы отреагировал настолько спокойно. В любом случае, Алек был рад, что сделал это. Теперь у него было на один план отступления больше. Рафаэль, словно довольный кот, смотрел на него из-под ресниц. Он водил пальцем по ободку бокала, на стенках которого тонкой полупрозрачной пленкой багровела засыхающая кровь. — Улыбаешься? — буркнул Алек. — Просто это было довольно познавательно. Мне понравилось. — Ага, ему тут бесплатное представление устроили, а он и рад. Рафаэль в долгу не остался. — Правда, проветривать пришлось. Слава Богу, вы вышли. Псиной воняло отвратительно, — он немного помолчал, рассматривая Алека, его лицо, его волосы и руки, покрытые тонкой вязью рун. — Ты-то сам как? Доволен? — Конечно, я доволен, но все-таки чувствую себя немного виноватым. Из-за меня у него точно будет бессонная ночь. — Волк отреагировал спокойно, поэтому и тебе я советую успокоиться. Ты сделал, что должен, теперь просто отложи это в дальний ящик и забудь. В ближайшее время он тебе все равно не понадобится. Лучше скажи мне, зачем я тебе понадобился? В городе мало мест, кроме «Рамади»? Алек выпрямился на диване, разминая шею. — Мне здесь нравится. Тихое место, и никому нет дела до того, что творят другие посетители. Кстати говоря, я тобой недоволен. Глаза Рафаэля расширились. Он захлопал ресницами, явно не ожидая такой смены разговора. Его лицо приобрело комическое выражение. — Извини? — Никлас сказал, что беспокоится о тебе. Ты почти все время занят, и ему несколько раз приходилось напоминать тебе выпить кровь. — Ну уж простите! — всплеснул руками Рафаэль. — Если на твою голову свалится некто похожий на этого Льюиса, тоже рад не будешь! Кстати, ты ведь знаешь его. Как ты выносил его? Алек засмеялся, вспомнив все те дни, которые они проводили с Клэри и Саймоном втроем. Он точно чувствовал себя выжатым после них. — Поверь мне, кажется, он сам себя не может выдержать. — Я мертв почти сотню лет, но даже у меня разболелась голова, стоило мне только провести день в его компании. Столько информации за раз я никогда ни от кого не слышал, даже когда познакомился с твоим отцом. Чертова Камилла, кто просил ее связываться с этим… этим!.. Аргх, — не подобрав нужных слов, Рафаэль просто зарычал, врезав кулаком по столу. — Я согласен пойти на убийство. — В любом случае, он вроде как неплохо справляется со своей новой ролью. Я рад, что он в порядке, хоть мне и жаль, что ему пришлось умереть. — Конечно, жаль! — воскликнул Рафаэль. — Так он бы изводил только примитивных. — Дай ему шанс, Раф. Он может стать хорошим другом. Саймон из тех людей, которые очень проницательны и чутки по отношению к другим. На самом деле, дай ему узнать тебя лучше. Рафаэль скрестил руки на груди и поджал губы. — Допустим. Алек знал, что Рафаэль не любил ни с кем сближаться, и кроме его самого и его отца своенравный вампир более не искал себе компании. Также Алек знал природу их с Ваалом отношений, насколько сложной и долгой была их связь, и всегда чувствовал пронзительную тоску, стоило одному заговорить о другом. Саймон мог стать для него не исцелением, но необходимой поддержкой, которую даже Алек не мог ему дать. Рафаэль на самом деле был хрупким. — Пойдем отсюда, пока эти сплетники не разболтали тебе что-нибудь ещё, — предложил Сантьяго. — Я провожу тебя до лофта Бейна, всё равно уже поздно. Алек согласился. Некоторое время они шли молча. Рафаэль крутил кольцо на пальце, судорожно соображая, как сказать Алеку кое-что очень важное. Он пришел к этому решению ещё месяц назад, и они всё обговорили с Ваалом, хоть тот и расстроился и даже на несколько дней прекратил с ним общение. Рафаэль справедливо ожидал такой реакции, как и ожидал того, что Ваал снова обратится к нему и признается, что тоже думал об этом, и даже кое-что придумал специально для него. В любом случае, Рафаэль знал, что поступал правильно, потому что сам отчаянно боялся, и это мерзкое холодное липкое чувство сжимало его грудь сильнее, когда он понимал, что это может произойти в любой момент. Рафаэль неловко посмотрел на Алека, сосредоточенно смотрящего вперёд. — Алек, я хотел тебя попросить о… — Подожди, — Алек вскинул руку, призывая его замолчать. — Прислушайся. Рафаэль нахмурился. Стало немного обидно, что его заткнули, но он не был идиотом, чтобы обижаться на такое. Очевидно, Алек услышал или почувствовал что-то, что привлекло его внимание. Рафаэль сконцентрировался, напрягая слух, но сначала кроме обычного шума большого города ничего не заметил. — Что? Я… О, кажется, Демон? Лёгкое стрекотание почудилось ему где-то в стороне, и он посмотрел на Алека, чтобы убедиться в этом. Тот кивнул. — Похоже. Равенер, как думаешь? — Вполне, но инсектоидных демонов много. — И какие из них появлялись в последнее время? — Ох, ну хорошо, пауков ты не рассматриваешь? Тогда только равенеры, конечно. Ты хочешь прикончить его? — Возможно, — понизив голос, сказал Алек. — Он впереди нас, прячется в тени того дома через дорогу. Мне кажется, он поджидает. — Вероятно, — согласился с ним Рафаэль, с удовольствием ощущая закипающий в крови азарт охоты. Это был один из основных инстинктов вампиров, и он был не прочь подчиниться ему. Они быстро пересекли дорогу и остановились под козырьком цветочной лавки так, чтобы демон не мог видеть их, но они могли видеть его. — Это будет недолго, — пробормотал себе под нос Алек. Это действительно был равенер. Не самая крупная особь, но довольно внушительных размеров. Он неподвижно сидел на стене, наполовину скрытый в тени, и наблюдал своими светящимися глазами за дорогой, поджидая припозднившихся примитивных. Рафаэль знал, что охотники взялись за тщательную проверку Нью-Йорка еще до того, как Валентин показал свой нос, и прочесывали квартал за кварталом, так что, возможно, этот одиночка отбился от своего гнезда, либо у него была какая-то определенная цель, заставившая его прятаться здесь. Трещотка на хвосте издавала стрекотание, похожее на тихий шелест песка, и этот звук гипнотизировал. Рафаэль удивился сам себе, что на несколько секунд «поплыл», ведомый демоном, но, вцепившись в свою руку когтями, он быстро пришел в себя. Он посмотрел на Алека, ожидая увидеть похожую реакцию, но тот выглядел совершенно спокойно. Возможно, на него, как на полукровку, сила себе подобного действовала, либо такие демоны как Ваал были зависимы от совсем других вещей. Алек облизнул сухие губы, отходя на шаг назад. — Рафаэль, отвлекли его. У меня есть идея. — Отвлечь? — зашипел на него Рафаэль. — Я не собираюсь играть с демоном в догонялки. У меня другая цель. — Только не убивай. — А что мне ещё делать? Если ты не заметил, то он может причинить больше проблем, оставаясь в живых. — Я знаю, но пожалуйста. Рафаэль раздражённо закатил глаза, но ему пришлось подчиниться, и он с неохотой заставил себя выслушать его. Возложив на себя обязанности Белкорт, ему пришлось разбираться и с ее ошибками, одной из которых было обращение и последующее обучение, больше похожее на якшание с ребенком, надоедливого Льюиса. Рафаэль так давно не охотился. — Черт с тобой, засранец. Что ты собрался делать? Алек порылся во внутреннем кармане куртки и вытащил на свет что-то круглое и маленькое. Рафаэль с интересом пригляделся. Это был выпуклый предмет размер с большую пуговицу, сделанный из золота. Две металлические полоски перекрещивались в центре вещицы, а между ними слабо блестели четыре идеально отполированных рубиновых окошечка. На металле были вычерчены какие-то знаки, слишком мелкие, чтобы разглядеть их в полутьме, и, словно крошечная защёлка, на перекрестии свернулся клубком маленьких змей. — Что это такое, Алек? — Ловушка. Я хочу поймать его. Рафаэль округлил глаза, будто Алек сморозил самую большую чушь в мире, но, видя его решительность, нехотя согласился. — Ладно, но ты будешь мне должен. — Договорились! В общем, ничего сложного. Просто отвлекли его. Он не нападает. Думаю, выискивает подходящую жертву. А вампир куда лучше слабого примитивного. Рафаэль вскинул брови, готовый возмутиться, но закрыл рот и только кивнул. — Загони его в угол. Конечно, возможно, придется немного поцарапать его, но ничего серьезного. Как только он будет достаточно дезориентирован, я подкрадусь к нему и использую ловушку. — Ну, смотри, Алек. Только потому, что ты считаешь, что этот ублюдок пригодится. Рафаэль размялся немного, прикрыл глаза, наслаждаясь щекочущим и волнующим ощущением лезущих когтей и клыков. На самом деле, вампиры были не особенно подготовлены к сражениям с демонами. Охота на примитивных — вот тут, пожалуйста, есть все чтобы схватить, обездвижить и прокормиться, но тела демонов, которые в основном состояли из скверны, ядовитых жидкостей типа слюны и плазмы, делали их неподходящими соперниками для ближнего боя. Но и Рафаэль знал, за что схватить равенера так, чтобы самому не пострадать, и вампирская скорость и повышенные рефлексы помогали ему уворачиваться от атак. Равенер оказался весьма заинтересован в нем, как в противнике, либо как в еде, поэтому сразу нацелился на него и защелкал челюстями в предвкушении. Его членистое тело извивалось, когда он решал, как именно напрыгнуть на столь нахального вампира, который привлек его внимание вкусным запахом и раскатистым коротким рыком, появившись из-за угла, когда равенер почти отчаялся найти хорошую пищу этой ночью. Рафаэль позволил себе действовать достаточно дерзко, хотя понимал, что должен быть настороже, и когда равенер молниеносно спустился со стены, перебирая конечностями, сделал всё, чтобы их маленькая схватка началась в пределах промежутка между домами. Демона даже не требовалось слишком сильно дразнить, он уже был достаточно голоден и нетерпелив, чтобы не раздумывая кинуться на вампира и тут же получить острыми как бритва когтями по морде. Рафаэль довольно блеснул глазами, зарычав на него снова, и немного притеснив к стене, когда равенер подсек его хвостом, и он потерял бы равновесие, если бы не его усиленные рефлексы. Он отпрыгнул в сторону, прижавшись спиной к кирпичной стене, и равенер ринулся к нему, раздосадованный неудачей. Возможно, подумал Рафаэль, этот демон был либо глуп, либо молод, потому что он не использовал ни капли хитрости, присущей особям этого вида, а только зло кидался на него, делая атаки сильными, но довольно бесполезными, потому что вампир, как никто другой, знал, как ответить грубой силой на грубую силу. Он, добровольно загнанный в угол, успешно отбивался от лап и челюстей и довольно хмыкнул, когда увидел фигуру Алека, осторожного кладущего ловушку на асфальт. Юноша начертил в воздухе некий знак, который вспыхнул синим, и активировал маленький артефакт. — Рафаэль, на меня! — громкий возглас заставил равенера замереть на месте и с интересом обернуться. Он отступил от Сантьяго, более заинтересованный в новой жертве, и это оказалось его ошибкой, его концом, потому он оказался слишком близко к ловушке, и ее створки с тихим щелчком, который был почти не слышан в недоуменном вопле демона. Крошечная ловушка засветилась кроваво-красным, маленькие створки распахнулись, и демон, влипнув в свет, подобно мухе в паутину, с грозным рыком рассеялся, втянувшись внутрь механизма. Створки захлопнулись, и наступила тишина. — Madre de dios! — вскричал Рафаэль, отлипая от стены. Его идеальная укладка даже не растрепалась, лишь на пиджаке было немного грязи, которую он смахнул изящным движением. — Откуда у тебя такие вещицы? — Отец дал на всякий случай, — сказал Алек, убирая нагревшуюся ловушку в карман. — Прямо таки дал ловушку для демонов. Вдруг пригодится, — поморщился Рафаэль. — Я сам попросил его, подумал, что неплохо иметь в арсенале нечто подобное. — И зачем это все? — Есть крошечная вероятность, что мы с Магнусом сможем отследить того, кто призвал этого демона. Нужно проверить, вдруг это выведет нас на убежище Валентина. — Почему ты так решил? — поинтересовался Рафаэль. — Потому что равенеры в таком количестве не появились прежде никогда, кроме тех лет, когда Круг Валентина действовал. Я думаю, это связано, и Валентин использует этот вид, как один из самых злобных и неприхотливых… — Алек осмотрелся рассеянным взглядом, будто что-то пытался вспомнить, а потом спросил. — Кстати, о чем ты хотел меня попросить? Глаза Рафаэля потемнели. Он сжал свое кольцо, нервно покрутив его, заново решаясь сообщить Алеку важную вещь. Он действительно очень много думал, и порой лучшим решением находил просто молчать, но по отношению к другу это было бы безответственно и предательски неверно. Даже если Алек не всегда сообщает ему важные вещи, Рафаэль должен был не просто поделиться, он должен был вложить ему в руки нечто, что может повлиять на его дальнейшую жизнь. — Если со мной что-нибудь случится… — Не говори так, — Алек перехватил его руку. — Нет, послушай, ты лучше всех знаешь, что в любой момент может произойти непоправимое. Рафаэль достал из кармана маленький бархатный мешочек, перевязанный лентой, и вложил его в ладонь Алека. Внутри было что-то увесистое и продолговатое с плоским широким навершием. — Что это? — Ключ, — просто сказал Рафаэль, сжимая пальцы Алека на бархатистой ткани. — Если я умру, похорони меня в этом склепе. Ваал знает, где это. Кайл тоже, если Ваал по каким-то причинам не сможет ответить. — Но… Алек растерянно открыл рот, не зная, что ответить на такое неожиданное предложение. Ему даже и не думалось о том, что с Рафаэлем могло что-то случиться, и его слова камнем упали на душу. Хотелось полностью отрицать сказанное, но Рафаэль чрезвычайно серьезно посмотрел на него повлажневшими глазами. — Никаких но, Александр. Я не боюсь смерти. Любой христианин знает, что после смерти его ждёт Рай, где он продолжит жить, наслаждаясь благами, но я вампир, и я в ужасе от забвения. Я хочу продолжить существовать, хотя бы так. Похорони меня, ладно? Алек крепко обнял его. — Я не дам тебе умереть, идиот. Как, думаешь, мне нужно чувствовать себя, когда мой друг говорит такое? Рафаэль хмыкнул, отвечая на объятия. — Ну, раз так… Просто исполни мое желание, хорошо? — Конечно, Рафаэль, я сделаю это.***
Алек в нерешительности остановился у двери. Провел рукой по волосам, приглаживая их, и еще раз осмотрел себя, чтобы одежда была чистая, а от него не воняло скверной. Крошечная ловушка с равенером внутри была спрятана во внутреннем кармане куртки, и Алек вывел на ней несколько сигилов, чтобы Магнус случайно не обнаружил ее. Но короткое сражение с демоном и его последствия не волновали Алека так сильно, как-то, что случилось у Милдред. Люк рассказал ему, что мисс Томпсон погадала Магнусу и сделала это не лучшим образом и что Магнус совершенно точно был расстроен. Алек не мог знать, о чем конкретно они говорили, но тревожное ощущение связало все его внутренности в узел, как если бы именно он был виноват в том, что чувствовал Магнус. Провернув ручку двери, Алек зашел внутрь, ожидая немедленного приветствия Магнуса, его объятий или хотя бы тихой музыки, доносящейся из глубины квартиры. — Магнус, ты здесь? — осторожно позвал Алек, потому что было темно и тихо, только из-под дальней двери, ведущей в кабинет, лился слабый желтоватый свет. Это было довольно неожиданно, не увидеть никого, но вполне логично, если Магнус действительно был не в лучшем настроении. Председатель Мяо вырулил из кухни с торчащим трубой хвостом и вцепился Алеку в джинсы, высказывая ему что-то на своей кошачьем языке, и не успокоился даже тогда, когда Алек подхватил его на руки и поцеловал промеж ушей. — С тобой-то что такое? — пробормотал Алек, опуская нервничавшего кота на диван. Председателю, похоже, передалось настроение хозяина. — Магнус? — постучал он в дверь и прислушался. Где-то в глубине комнаты тонко звякнуло стекло. Алек решился войти, но робость, охватившая его, была ему неприятна, будто он вторгся на чужую территорию в неподходящее время, и должен бы уйти. Магнус стоял к нему спиной, рассматривая что-то за окном, и Алек вспомнил тот день, когда ему пришлось проститься с ним. Он разулся и тихо и мягко прошел к мужчине, который, кажется, даже не обратил на него внимания, зябко кутаясь в свой любимый халат. Алек остановился позади него и встал на цыпочки, целуя его в шею. Тихо трещал камин, наполняя комнату теплом. Магнус вздохнул. — Почему это должен быть ты? — спросил он наконец, и Алек не сразу понял суть вопроса. — Что?.. — Почему все складывается так, что ты играешь ключевую роль, а не кто-либо другой? — Магнус резко развернулся к нему, и Алек увидел, что лицо его было бледным и без следа косметики, и боль в его золотых глазах ранила Алека в самое сердце. Он ненавидел это. — Почему ты? Что в тебе такого? Алек сглотнул и отошел на шаг, внимательно посмотрел на него, всё ещё не до конца понимая: — Это ведь не то, что ты хочешь сказать. — Почему я не мог влюбиться в кого-то, кому не уготована роль спасителя вселенной? Простой человек без секретов. На мгновение в Алеке взыграла его темная сторона, заболел старый шрам, ему язвительно захотелось сказать совсем другую вещь: «Ты можешь спросить у своего отца» или «Кажется, Асмодей не считает это проблемой». Но это действительно было бы слишком жестоко, и Алек закусил губу до крови, лишь бы промолчать об этом. Потому что понимал, что расстроенный и разочарованный Магнус не был здравомыслящим собеседником, и, хоть слова его не должны Алека так сильно ранить, он почувствовал себя так, словно в его сердце всадили самый острый нож, потому что от любимого человека всегда ждал не доверия, но понимания. Он едва подавил дрожь в голосе: — Ты хочешь сказать, что не видишь смысла в том, что чувствуешь что-то ко мне? Или я слишком плох для великого Мага? Я — жалкий нефилимский недоносок? — Не передергивай мои слова! Алек сжал кулаки: — Прости, Магнус, — он постарался звучать как можно более спокойно. — Я не знаю, что сказала тебе Милдред. Я понимаю, что ты пытаешься сделать и почему боишься. Я не могу тебе ничего сейчас обещать, кроме того, что я буду любить и заботиться о тебе. Он нежно и трепетно поцеловал нереагирующего Магнуса в губы, положил руку ему на шею, чтобы притянуть к себе, но Магнус не дался. — В этом всё дело. Ты не можешь обещать. Почему мы столько раз уже прошли через проблему доверия? Почему нельзя просто быть открытыми по отношению друг к другу? — Ты собираешься устроить скандал? — Алек схватил его за лацканы халата, притягивая к себе. — Скандал из-за того, что какая-то гадалка сказала тебе? С каких пор ты веришь во всю ерунду, которую несут примитивные? Посмотри на меня, как ты думаешь? Если считаешь, что я причиняю тебе боль одним своим присутствием, так скажи мне это в лицо, а не пытайся выставить нас обоих мудаками! Будто ты не знаешь, что с плохими вещами лучше справляться вместе. Магнус поджал губы, а Алек с нажимом провел ладонями по его плечам, стараясь расслабить, но Бейн почти не поддался. — Магнус, дорогой, пожалуйста. Выкинь из головы всё, что она наговорила тебе. Можешь помнить слова, но смысла в них нет, ты слышишь меня? Я люблю тебя, я так тебя люблю, я все сделаю для того, чтобы тебе не было больно. — Я не заслуживаю тебя, — наконец пробормотал Магнус, сдавшись под его прикосновениями. Слова Алека недостаточно убедили его, но все-таки заставили поверить в то, что Милдред просто хороша в психологии, да и разве он — не маг, проживший несколько веков, не маг, который знал и видел гораздо больше, чем простое гадание, и как-то умудрялся выйти из ситуаций куда хуже? — Это я недостоин такого прекрасного мужчины, — проговорил Алек, вплетая пальцы в его волосы, чтобы привлечь к себе и поцеловать. Магнус с благодарностью обнял его за талию, крепко прижимая к себе, и впился в губы жадным поцелуя, раскаляя воздух между ними. Они опустились на ковер, и Алек сразу перекинул ногу через его бедра, чтобы оказаться сверху. В этот раз ни один из них не подумал о кровати, потому что это была внезапная страсть, охватившая их обоих, взаимное извинение, которое они должны были подарить друг другу. Подняв взгляд на Магнуса, Алек чуть не задохнулся от нахлынувших на него чувств. Каждый его образ был невероятен, но более сексуально-красивого Магнуса, разгорячённого и чувственного, он никогда не видел. Это было самое прекрасное зрелище, словно благословение, драгоценность. Из-за отсветов камина казалось, что кожа Магнуса сияла теплым тяжёлым светом. Полы канареечно-желтого халата раскинулись в стороны, контрастируя с темно-красным, почти бордовым ворсом персидского ковра с бело-желтым рисунком, волосы разметались, и Магнус простонал, закусив костяшки пальцев, стоило только Алеку склониться вниз, прикусывая-целуя кожу на ключице. Магнус схватил его за талию, привлекая к себе снова, и его ладони прошлись по бокам ниже, цепляя кромку джинсов и… У Алека пересохло в горле от внезапно появившейся идеи и в паху узлом свернулось горячее предвкушение. Он выдернул ремень из штанов, чуть не порвав шлейки, и сжал узкую полоску кожи в руках. — Что ты собрался делать? — на лице Магнуса возникло удивление, смешанное с растущим желанием. Он внимательно следил за действиями Алека, и его член напрягся от одного только зрелища Алека, властно оседлавшего его бедра. Алек прикусил губу, обжегшись об его заинтересованный взгляд. Никогда раньше у него не возникало подобных мыслей, но он хотел показать Магнусу, что может владеть ситуацией, и то, что он собирался сделать, вводило его в экстаз: в постели он не любил власти. Облизав сухие губы, Алек обхватил руки, переместившиеся к его ягодицам, и завел их за голову Магнуса, надеясь, что тот примет правила игры, и достаточно крепко фиксируя его запястья вместе. — Я не знал, что ты практикуешь связывание, — глухо и хрипло рассмеялся Магнус и быстрым жестом, пока еще его сознание было в голове, а не в паху, по которому Алек елозил своей замечательной задницей, скастовал заклинание, которое не дало бы ему и шанса оторвать руки от пола. — Я просто хочу, — Алек склонился к нему, выдыхая в полуоткрытые губы и ловя глубокий поцелуй, — чтобы ты видел, что я справляюсь. — О, Боже, я не… не сомневался. Магнус сладко застонал сквозь новый поцелуй, и его, будто током пробило от прохладных пальцев Алека, аккуратно пробравшихся под ткань боксеров и сжавших полувставший член. К и без того сильному желанию, примешалось будоражащее кровь чувство беззащитности. Магнус знал, что только магия способна освободить его руки, но он этого совершенно не желал. Алек прикусил свою нижнюю губу, глядя на него из-под опущенных ресниц, и медленно спустился вниз, оставляя на подтянутом смуглом животе влажную дорожку поцелуев. Магнус зашипел от пронзившей его вспышки удовольствия, когда его уже полностью возбужденный член головкой упёрся в подбородок Алека, и с трудом сдержал себя, чтобы не вскинуть бедра, продлевая прикосновение. Алек улыбнулся, услышав нетерпеливый вздох, и стянул домашние мягкие штаны с бедер, выпуская из плена ткани горячий твердый член, и сам чуть не застонал от того, насколько сильно хотел его. Магнус дернул руками, совершенно забывая, что они связаны, потому что хотел вплести пальцы в волосы Алека, ощутить их прохладу и потянуть за них, но тот правильно понял его намек, развязно облизав припухшие и покрасневшие от поцелуев губы. Бедра Магнуса напряглись от острой вспышки удовольствия, и он громко застонал, когда Алек подул на чувствительную головку и заглотнул член, проходясь влажными горячими губам по увитому венами стволу. Мысли исчезли из головы Магнус сразу же, как Алек выпустил его член изо рта и надавил языком на отверстие уретры. Дрожь прошила Магнуса от макушки до пят от умелых движением и такого правильного давления мокрого рта. Он был близок к оргазму, но Алек внезапно остановился и выпрямился, пару раз поласкав Магнуса ладонью, и сжав его член у основания. — Что?.. Зачем ты?.. Пожалуйста, продолжи. — Я сделаю это, — сказал Алек, потянувшись вперед, чтобы оставить поцеловать Магнуса, и тот страстно ответил ему, проникая языком в его рот. Когда они оторвались друг от друга, Алек надавил на грудь Магнуса руками и задал вопрос. — Что она сказала тебе? — Кажется… Кажется, ты говорил мне забыть ее слова, — Магнус сглотнул, нетерпеливо ерзая, и подаваясь бедрами вверх, и вздрогнул, проходясь чувствительной головкой по грубой джинсовой ткани алековых брюк. — Сними их, и я скажу. Алек подчинился, скатившись с него в сторону, и быстро стянув с себя и джинсы и футболку. Магнус дернул руками и недовольно проворчал, потому что невероятно хотел прикоснуться к его телу, к мягкой светлой коже, оставить на ней свои следы и отметины, хотел вдыхать его разгоряченный запах, хотел дышать им, но мог только лежать и позволять Алеку делать с ним всё, что тот хочет. Это была сладкая пытка. Алек склонился к нему, касаясь, практически ложась на него, и коротко вжался поцелуем в чувствительную кожу шеи. — Я сделал, как ты хотел, — пробормотал он Магнусу на ухо, просовывая ладонь между их животов и поласкав их члены одновременно. — Она сказала… — пальцы Алек прошлись вниз к яйцам и слегка сжали их. — О, Боже, Алек! Она сказала, что ты покинешь меня, что ты уйдешь от меня… Сделай так еще раз!.. Что я должен решить, оставить тебя в моей жизни или нет, пока ты не исчез сам… Черт! Алек нахмурился, вслушиваясь в его слова. Кажется, с этой женщиной нужно было поговорить отдельно. Но сейчас это не волновало его настолько сильно, как изнывающий от желания мужчина под ним и его, алеково собственное желание наконец-то ощутить этот член в себе. Так что он подарил Магнусу благодарный поцелуй и спустился вниз, проходясь поцелуями по животу Бейна до лобка, и снова насадился ртом почти до основания, сразу пропуская его в горло. Магнус не в силах сдерживать себя, подался бедрами в жаркий рот, и недовольно выгнулся, когда Алек отстранился. Он выпрямился и уселся так, чтобы член Магнуса был ровно меж его ягодиц, и медленно качнулся вперед-назад, облизывая припухшие влажные губы. Его глаза были наполнены похотью и любовью, в которых Магнус утонул и погряз так глубоко, что, кажется, не видел ничего, кроме своего любовника и не чувствовал ничего, кроме давления на его член. — Хочешь? — тихо спросил Алек, скользя на нем и придерживая его плоть так, чтобы головка вжималась в его вход, но не более. Он дразнил и Магнуса, и себя, воображая, как будет сидеть на нем и чувствовать распирающие изнутри жар и твердость. — Хочу, — облизнул Магнус сухие губы. Алек послушно щелкнул пальцами, и Магнус почувствует влажную вязкую прохладу смазки на себе, которая должна была немного привести его в чувство, но наоборот больше опьянила и, когда Алек медленно опустился на его каменный пульсирующий член, наконец-то полностью впуская его внутрь, Магнус почувствовал себя так, будто получил величайшую награду, потому что удовольствие от долгожданного тесного жара и узости проникло в каждую часть его тела. Лицо Алека немного исказила гримаса боли, он нахмурился, упираясь руками в грудь мужчины, и осторожно опускаясь ниже, чтобы найти правильную позу. Магнус внимательно следил за тем, как его член медленно погружался в желанное тело, и хотел только одного: сжать эти бедра, поласкать, перевернуть, чтобы оказаться между разведенных ног и брать его, заставляя стонать так громко, как никогда раньше. Им овладела сильная жажда удовольствия, уничтожающая любые здравые мысли. Алек прикрыл глаза, утирая со лба крупные капли пота, и глянул из-под ресниц на Магнуса, который яростно и беспомощно пытался освободить руки. На лице Магнуса было написано всё, чего он хотел, и Алек наслаждался тем, чем владел им. — Быстрее! — Магнус вскинул бедра вверх, врываясь в горячее нутро, но Алек будто не слышал его, продолжая свою медленную пытку, покачиваясь на его бедрах, контролируя его, и сходя с ума от того, как хорошо и правильно ощущается давление на простату. Чуть ли не раня запястья, выдирая руки из ремня, Магнус пытался двигать бедрами, но, Алек неожиданно крепко удерживал, настойчиво давя ладонями и не позволяя перехватить инициативу. — Сними заклятие, — Магнус практически сорвался в рычание, когда Алек снова мучительно медленно опустился на него, слегка качнулся назад, скользнув ладонями по своей груди и сжав соски. Этого было мало, Магнусу нестерпимо хотелось самому трогать его и сжимать, самому целовать эту грудь и живот. — Ты сам наложил его, — быстро проговорил Алек, сжимая его изнутри. — Ты и снимай. — Черт тебя дери, Александр! — выругался Магнус, с трудом сгибая затекшие пальцы. — Никого постороннего в сексе, Магнус Бейн, — Алек наклонился к нему и кусаче поцеловал в губы, еще раз сжимая его внутри. — Никого постороннего между нами. Магнусу пришлось послушно кивнуть, он бы с чем угодно согласился, пока Алек сидит на нем. Ему хотелось большего, и он зашипел, когда Алек обхватил ладонью себя и слегка сжал, закатывая глаза. Мышцы его живота напряглись, и Магнус в очередной раз представил, как покрывает этот живот поцелуями, как кусает и заявляет свое единоличное право на обладание этим телом. Алеку, кажется, нравилось его дразнить, и в какой-то момент, когда он, забывшись, начал двигаться на нем все быстрее, теряясь в ощущениях, Магнус наконец совладал со своими руками, и наконец смог освободиться, и заклинанием отшвырнул ремень в угол комнаты, с облегчением ощущая долгожданную свободу. Алек не успел ничего предпринять, а может даже и не пытался, потому что сдался сразу, как Магнус схватил его за бедра и одним слитным движением перевернул их обоих, заставляя Алека распластаться на мягком ковре и распахнуть глаза то ли от неожиданности, то ли от того, что Магнус изменил угол проникновения и толкнулся куда глубже, заставляя дрожать от сильного удовольствия. Магнус навалился сверху, проводя ладонями по внутренней стороне его бедер и раздвигая худые красивые ноги в стороны, чтобы насладиться видом. — Никого, дорогой, — повторил Магнус и вошел сначала медленно, надавливая головкой на растянутые мышцы, чтобы практически сразу выйти. — Только я, — и вошел резко до основания. — И только ты. Алек громко застонал, почти захлебываясь звуком, когда толчки стали сильнее и размашистее. Магнус был настолько нетерпелив, что Алек буквально не мог удержать себя на одном месте, стирая спину и задницу о ковер. Ему некуда девать руки, он хватал Магнуса то за плечи, то за спину, царапая его, и неотрывно смотрел в налитые тяжелым золотом кошачьи глаза любимого человека. Магнус склонился к его шее, терзая зубами и губами кожу, и внутренне затрепетал, когда Алек беззащитно и доверительно откинул голову назад, открывая больший доступ к себе. Магнус навалился на него сильнее, шире раздвинул его ноги, чтобы входить до конца, и сжал руку на его члене, чувствуя под пальцами пульсацию и капли смазки на головке, выступившие на головке. Алек был близок к оргазму, он активно двигался ему навстречу задом, не в силах уже даже стонать от удовольствия. Ему казалось, что Магнус плавит его, терзает на части, и горячие волны наслаждения, накатывающие на него, становились все сильнее, равно как и движения Магнуса — быстрее. — Господи, насколько же ты хорош, — Магнус подхватил его под задницу, почти сгибая пополам, и Алека хватило лишь на несколько секунд, он почти потерялся в чувстве заполненности и ласковом давлении чужой руки на член. Он скрестил ноги за спиной Магнуса, вжимая пятки в его поясницу, и кончил, со стоном выгибаясь под ним. Оргазм ослепительно хорош, его почти унесло волной горячего света, фейерверками, вспыхнувшего перед зажмуренными глазами, и сквозь это ослепляющее удовольствие он почувствовал, как внутри него стало горячо и влажно, и, как сперма распирает его, и, как Магнус, замерев на несколько секунд, медленно вышел из него, ложась рядом и прижимая его к себе. Алек ласково и лениво поцеловал его в голое плечо, ощущая приятную тяжесть во всем теле, эмоции, затопившие его разум, и ему нестерпимо захотелось рассмеяться, и он прильнул к Магнусу, пряча лицо у него на груди. Магнус обхватил его руками, скользя ладонями по влажной, все еще слегка напряженной спине. Ему наконец-то стало спокойно, он будто пришел в себя, наслаждаясь этими хрупкими минутами, когда они слились в одно целое, стали друг другом и простили друг другу сомнения. — Я люблю тебя, — проговорил Магнус так тихо, что Алек почти не расслышал его. — Я не должен сомневаться в тебе, мой милый. Алек поднял голову с его груди. Его голубые глаза все еще были немного расфокусированы, что придавало ему милую уютную прелесть. — Ты можешь сомневаться в любом моем действии, Магнус, кроме одного. Что бы не случилось, что бы не произошло, начиная с этих минут, я не брошу тебя, даже если не буду рядом. Ты слышишь меня?