Уроборос

Семейный дом Лайтвудов в Аликанте не был похож на Институт своей давящей готической атмосферой и высокими стрельчатыми окнами, он даже не был особняком, будто расправившим каменные крылья посреди старого парка, но для маленького Алека он все равно был огромным. Алек не был из тех детей, которые любили играть. Он всю свою любознательность направлял в книги с того дня, как бабушка обучила его чтению. Он обожал мифы и легенды нефилимов, слушал их в пересказе родителей и просил их помочь, если что-то было не ясно. Возможно, он многого не понимал, но ему объясняли каждое незнакомое слово и к пяти годам у него уже сложилось определенное, пусть ещё и наивно-детское представление о мире, которое он пронес сквозь года. И нет, это не было о том, что благородные принцы должны спасать прекрасных принцесс и убивать злых драконов. Оно было о том, что каждый из тех, кто его окружает, был ценен, и если кто-то отличается от других, то это не значит, что его нужно сделать изгоем. Это значило, что его просто нужно было понять. Изабель тогда была еще слишком маленькой, или Роберт имел слишком много злобы к нему уже тогда, в их детстве, и не хотел, чтобы Алек как-то повлиял на свою сестру, поэтому им запрещалось играть вместе, и единственным редким другом Алека был мальчик, ни имени, ни лица которого спустя годы он не мог вспомнить. Но он помнил его зеленые глаза и светлые волосы, и его руки, подбрасывающие в воздух мяч, совершенно не касаясь его, и ощущение, которое никогда не пугало Алека, но из-за которого все время плакала Иззи, стоило только ей и неизвестному мальчику встретиться взглядом. Джейс появился в их семье намного позже, и Алеку иногда казалось, когда он еще помнил имя своего друга, что они тоже могли бы подружиться. В тот день они разыгрывали в гостиной битву игрушечными деревянными мечами. Алек помнил, что под его ногами был мягкий ковер, узоры на котором напоминали ему змей, за его спиной стоял диван, а перед ним, рядом с окном, за которым разыгралась буря и графитово-серые тучи скрыли небо, стоял высокий шкаф, полный старых-старых книг. Алек нанес мальчику удар, который тот успешно заблокировал, и они рассмеялись друг над другом, потому что уже порядком устали. Мать — красивая рыжая женщина с грустными глазами — привела мальчика в гости сразу после завтрака, а уже прошло время обеда, и непогода грозила растянуться до ланча. Сначала они с Алеком играли в его комнате, потом его родители ушли, и они переместились в гостиную, потому что здесь было много места и вполне можно сыграть в прятки. Алек не любил прятки, но ему нравилось играть со своим другом. Даже будучи пятилетним, за два года до того, как его настоящий отец пришел к нему, он мог чувствовать, что отличается от нефилимов, окружавших его, даже от собственных родителей, и только этот мальчик казался таким родным, он понимал мир так, как видел его Алек, но в нем всё равно было что-то пугающее, что-то одинокое. Мальчик, отбросив меч на ковер, посмотрел на него и сказал: — Алек, пойдем на улицу. Алек что-то сказал, возможно, его имя: — Ты же знаешь, …, они запрещают играть в саду во время дождя. Давай пойдем завтра. Мама ведь приведет тебя завтра? — Я не знаю, — мальчик опустил глаза. — Мама смотрела на меня и плакала утром. Дядя сказал ей не грустить, потому что все будет хорошо. Я сделал плохо маме? — Ты хороший, …, — заверил его Алек. — Я не дам тебя в обиду, ты мой друг. Мальчик нахмурился, взглянув в окно: — Папа с мамой изменились. Я боюсь. Ты тоже другой. Почему ты зовешь меня «…»? Ты забыл мое имя? В глазах мальчика отразилась сверкнувшая молния, и он повернулся к Алеку, протягивая ему свою по-детски маленькую руку. Его лицо словно исказилось в тени. Его голос в миг изменился и звучал, не как голос ребенка, а как голос взрослого, записанного на испорченную пленку: — Глупый маленький Александр, ты помнишь, как меня зовут?.. Алек моментально проснулся, как только во сне чужая рука коснулась его плеча. В спальне было темно, но мягкий солнечный свет пробивался между штор, освещая свернувшегося в клубок Председателя Мяо в кресле. Стрелки на часах едва дошли до восьми утра. — Джонатан… — судорожно проговорил Алек, касаясь дрожащей ладонью своего лица. Магнус зашевелился рядом, сонно целуя его в шею. — Плохой сон, дорогой? — Я… Я не уверен, — пробормотал Алек, осторожно убирая с себя его руки. Ему точно требовался душ и несколько минут, чтобы разложить по полочкам сон, больше похожий на видение, которое насылал на него Герион, но в то же время это было и что-то, что когда-то давно на самом деле с ним происходило, и Алек действительно не был уверен в том, как трактовать сон: послание или фантазия. Алек развернулся, чтобы встать, но Магнус потянул его обратно, прижимая к своей голой груди. Алек не особо был настроен на нежности, но подчинился его рукам, чтобы не обидеть его. — Как себя чувствуешь, солнышко? — Магнус пригладил его взъерошенные волосы. — Может лучше полежать еще? Алек откинулся обратно на подушки. Ему было настолько жарко и душно, как он давно уже не чувствовал, хотя он и понимал, что в спальне довольно прохладно. Образ мальчика стоял перед глазами, и Алек все пытался сосредоточиться на нем, чтобы ухватиться сильнее, но, как и с любым сном, образ выцветал безвозвратно. — Да, я… Я, пожалуй, действительно останусь здесь. — Что тебе приснилось, м? — Магнус склонился, чтобы поцеловать его. — Я не давлю, просто… — Я расскажу, — заверил его Алек, схватив за руку, будто боялся, что он уйдет, и Магнус легко расшифровал его жест. — Милый, я здесь. Не волнуйся. — Это был не сон. Точнее, я не уверен, что могу назвать то, что увидел, сном. Такое уже случалось, когда Герион пытался связаться со мной. — Ты имеешь в виду видение? — Не совсем, хм, — Алек нахмурился, прислушиваясь к голосу внутри себя. Герион, также взволнованный увиденным, нашептывал ему природу тех снов, что насылал на него. — То, что я видел раньше, было воспоминанием. Не моим, но реальным. То, что я видел сейчас, было моим, но я не уверен… — В чем не уверен, дорогой? — Я не понимаю. Я видел это когда-то? Но когда? — Ты видел что? — терпеливо задал вопрос Магнус. — Маленького мальчика. — Прости? Мальчика? И это м… всё? — С каких это пор ты так пренебрежительно относишься к подобным вещам? — сурово посмотрел на него Алек. Магнус примирительно поцеловал его и мягко улыбнулся, наблюдая за выражением его лица. — И в мыслях не было, — заверил он. — Просто, знаешь ли, твои слова довольно расплывчаты. Не то чтобы я тебя в этом обвинял, но ты мог бы быть немного более многословным. Я же не осуждаю тебя ни в чем, я прошу рассказать. — Я не… Хорошо. Я был дома. В Аликанте. Мне лет пять, наверное, но важно другое. Кто-то привел к нам ребенка, и мы играли вместе. Он говорил мне, что ему страшно, потому что мама все время плакала, а потом он спросил меня, почему я никак не могу назвать его по имени. Я не знал, что ответить, потому что никак не мог вспомнить его имя. — Этот мальчик действительно существовал? Ты помнишь что-либо подобное? — Вот именно, не помню. То есть, вроде и был кто-то, с кем я играл в детстве, но во сне я никак не мог вспомнить имени. Почему? Алек был уверен, что мальчика звали Джонатан. И рыжеволосая женщина должна быть Джослин. Возможно, ему приснился один из последних дней перед концом той войны, потому что он действительно после этого не видел больше Джонатана. Но почему ему приснился давно умерший ребенок? Это должно было послужить знаком о будущем или о настоящем или это простое совпадение? — Ну, я думаю, этому есть объяснение, — сказал Магнус, натягивая на себя штаны. — Люди, пусть они будут хоть смесью единорога и фейри, редко помнят себя в детстве. Ты можешь вспоминать маленькими кусочками, фрагментами, но это всегда происходит со временем. Или тебе просто шибает в голову, когда ты этого совсем не ожидаешь. — И с чем это может быть связано? — Например, события. Что-то необычное, выбивающее из колеи, неожиданное. Было что-нибудь подобное? Алек нахмурился. — Возможно, но я не уверен. — Расскажешь? — Да ничего особенного. Я пришел к Джейсу извиниться. Мы поговорили и обсудили нашу проблему, и, в общем-то, все прошло довольно неплохо, — Алек почесал затылок, припоминая поцелуй. — Но потом в комнату ворвался один парень, и, о, Ангел, он невероятно подозрительный! — Подожди-ка, звучит знакомо! Только один человек в Институте с недавних пор может выглядеть невероятно и одновременно подозрительно. Неужели тот темноволосый милашка-француз? — Точно. Себастьян Верлак. Он сказал, что мой фанат! Это такая глупость, представь себе. — О! — Магнус рассмеялся. — И как понимать эту твою реакцию? — выгнул бровь Алек. — Возможно, — протянул Магнус, пожимая плечами. — Никак. Это всего лишь один охотник. Правда, весьма симпатичный. И, да, он выглядит как вполне подходящий объект для безобидного флирта. — Мне следует ревновать? — Сладулик, никакой ревности. Еще одного молоденького охотника я не выдержу. — Слишком старый? Магнус шутливо оскорбился. — Ах, ты обо мне такого мнения? Я старше тебя всего лишь на пару веков. — Ну, не на тысячелетие же, — хмыкнул Алек. — За что ты на мою голову? — закатил глаза Магнус. — Спи, остроумный мой, иначе не получишь завтрак. Все начнут собираться после обеда, так что у тебя есть еще полдня. — Я могу щелкнуть пальцами, не забыл? — Зато я знаю самые лучшие пекарни мира!

***

— Отец, — учтиво поклонился Джонатан. Валентин брезгливо осмотрел его с ног до головы, отметив черные волосы и знакомые черты лица семейства Верлак. Годы после восстания, Валентин был изолирован от остальных, когда зализывал раны и придумывал новые планы мести, гораздо более долгоиграющие, с последствиями, которые должны бы были длиться десятилетиями. В свое время Верлаки попортили ему кровь, и он находил некоторую иронию в том, что сын выбрал одно из них, чтобы влиться в сумеречное общество. — Что за облик? — Дурачок из лягушатника, — хмыкнул Джонатан. — Был слишком амбициозен, но недостаточно. Я решил, что он больше других подходит для меня. Этому идиоту Себастьяну и впрямь нравился Лайтвуд. Ему доставляла удовольствие мысль, что кто-то может пойти против Конклава. — Что же доставляет удовольствие тебе, мальчик? Джонатан был полон предвкушения. Этот Александр Лайтвуд его заинтересовал. Для начала, Джонатан не помнил, с кем должен иметь дело. Отец практически не отзывался о нем, используя опыт того мерзкого демона, Асмодеуса, чтобы описать его и его влияние на Нижний Мир, и у Джонатана сложился определенный образ перед глазами, который та короткая и — нужно это признать — незапланированная встреча несколько разрушила. Джонатан ожидал увидеть молодого человека хотя бы своего роста и примерного телосложения, но никак не ожидал тонкого жилистого парня, который целиком уместился за спиной Вэйланда, когда тот решил сыграть в защитника и задвинул его за себя. Джонатан тогда мысленно усмехнулся: он понимал, что таких, как Лайтвуд, защищать не нужно; от таких нужно защищаться самим, и вот это ощущение подарило ему приятную дрожь. Лайтвуд был подходящим противником для него, выросшего в постоянной борьбе и агонии от демонической крови. Отец строго посмотрел на него, точно угадав его мысли: — В сторону Лайтвуда даже не смотри. — Отец! — У тебя другая задача, — холодно сказал Валентин. —Он слишком крупная рыба для тебя. — Он порожден демоном! — раздражённо выплюнул Джонатан, всем своим существом ощущая желание выплеснуть скопившуюся энергию. — Ты тоже, — повысил голос Валентин. — Ты сделал меня таким, — прорычал молодой человек. — Даже немного нельзя? Валентин пытался сохранить спокойствие, но злость вскипела в нем, стоило Джонатану пересечь черту. Он ненавидел это в своем сыне, то, как просто он теряется и позволяет своей мерзкой демонической сущности взять контроль над ним. Джонатан был способным и развитым для своего возраста, но также он был средоточием всего самого темного, что совершил Валентин когда-либо, и от этого Валентин не мог потратить на него хоть каплю любви. — И все же. Я настаиваю, что Александр Лайтвуд не для тебя. — Для тебя, хочешь ты сказать? Джонатан отпрянул от него, пересек быстрым шагом помещение, где они находились, и остановился около окна. Далеко на востоке неровная линия горизонта, окрасившаяся в золотой, обозначила рассвет. Джонатану казалось еще полгода назад, когда отец наконец-то раскрыл ему свои планы, что все изменится, и он будет иметь гораздо больше свободы чем прежде, когда из него делали нечто иное, как совершенное оружие мести. Ему казалось, что Лайтвуд, точно такой же как он, будет ключом. Он помнил его, на самом-то деле, даже если отец думал, что это не так. Маленький Алек Лайтвуд с огромными голубыми глазами и взъерошенными черными волосами был одним из двух людей, которые относились к нему с любовью. Валентин подошел сзади: — Для нашего общего друга. Асмодеус настоятельно не рекомендовал мериться с ним силами. — С ним? С Асмодеусом или с Алеком? — С ними обоими. Пойми, сын, — Валентин положил ладонь ему на плечо. — Есть такие… люди, в чьи дела не стоит лезть даже нам. Асмодеус четко дал понять, что мальчишка Лайтвуд очень непослушный, и он единственный, кто может и имеет право наказать его. Как если бы ты точно был уверен, что есть в мире человек, который должен принадлежать только тебе, ты никому не позволил бы даже пальцем прикоснуться к нему и был бы невероятно зол, если бы кто-то ослушался тебя. Лицо Джонатана на мгновение стало задумчиво, а потом просияло темным светом. — Я понимаю, о чем речь. — И о чем же? — Клэри. — Твоя сестра, — кивнул Валентин, с удовольствием наблюдая огонь, разгоревшийся в глазах Джонатана и заставляющий его терять человеческий облик. — Она должна принадлежать мне! Нам! — Прекрасные стремления, но не забывай и про Джонатана. Он сыграет свою роль. Валентин потрепал его по затылку, как охотничьего пса, и посмотрел себе под ноги. Там, в комнате этажом ниже, в магическом сне беспробудно спала самая прекрасная и невероятная женщина из всех. Валентин улыбнулся, облизывая пересохшие губы. «Ты тоже, дорогая…»

***

— Люк, — Алек приветственно кивнул ему и сразу же был пойман в по-волчьему крепкие объятия. Люк закружил его в воздухе, невероятно счастливый, что наконец увидел его спустя долгие полгода. За всё это время, не считая остальных событий, он успел переволноваться, разозлиться и смириться с внезапным исчезновением Алека. Он действительно очень сильно привязался к нему и скучал, хотя и понимал, что Алек не безрассудный и так просто без каких-либо причин не покинет их. — Заставил же ты нас поволноваться, парень! — Не раздави моего мальчика, Гэрроуэй, — ревниво посмотрел на них Магнус. — Ты не сердишься? — озабоченно спросил Алек, вкладывая в свой вопрос другой смысл. — Я имею ввиду, ты знаешь и не злишься? Люк хмыкнул, мельком глянув на Клэри: — Некоторые новости воспринимать сложнее, другие легче, но кому как не мне лучше всего тебя понять. Рад, что с тобой все в порядке, правда, это не значит, что мы не должны обсудить все еще разок. Желательно наедине. Алек согласился с ним, довольный тем, что его друг по крайней мере не держал на него обиды. Его взгляд переместился на папку в руках Люка, и он сразу понял, какая информация в ней содержится. В конце концов, именно из-за этого Алек попросил всех встретиться. — Вижу, ты кое-что принес. Люк коротко рассмеялся: — Ангел, я не должен был сомневаться в том, что ты в этом замешан. Джослин так резко вызвала меня на разговор, что я даже не успел как следует удивиться тому, что она сделала и как, а уже искал все о нашей исчезнувшей даме. Кстати, Аларик был так в восторге от того, что нам пришлось несанкционированно влезть в полицейские базы данных, что попросил передать тебе слова благодарности. Алек улыбнулся. Детектив Аларик Родригез ему понравился с первой встречи. Он был веселым и улыбчивым оборотнем, который был невероятно исполнителен и предан своему делу, несмотря на развязный характер. Они с Люком действительно сделали многое, но у Алека никогда не было возможности поговорить с ним по душам. Также в Аларике Алек видел некоторое свойство, которое можно было использовать в будущем. — Тогда скажи ему, что я рад. Мне удалось его развлечь. — Сам скажешь. Учитывая события, вы точно встретитесь. — Значит, вам удалось что-то найти? Люк фыркнул: — Ни за что не поверю, что у тебя самого ничего не вышло. — Я этого и не говорил. — Ладно, тут есть кое-кто, кто хочет поговорить с тобой, но… — Люк обернулся на Клэри, скромно рассматривающую картину над комодом в прихожей, — почему-то очень стесняется. Поболтай с этой девочкой, Алек. Она заслуживает твоих слов. Люк похлопал его по плечу и был увлечен в гостиную Магнусом, который срочно хотел ему что-то показать. Люк не был уверен, но маг что-то говорил о целительном зелье, которое способно помочь волкам при ранениях от других сверхъестественных существ. В общем, они дали себе причину, чтобы не смущать молодых людей и дать им время поговорить наедине. Алек приобнял Клэри за плечи, переводя взгляд на изображенную на картине молодую девушку, едва прикрытую легкой газовой тканью. — Спасибо, что согласилась встретиться. — Брось, — фыркнула Клэри, подняв на него глаза. — Неужели думал, что я откажу? — Я ничего не говорил тебе. — И что? — удивленно посмотрела на него она. — Господи, Алек, не сходи с ума. Если я правильно поняла, это не было твоим собственным желанием. Да и что бы ты мог мне сказать? Я бы ни за что не поверила, так что даже не думай винить себя в чем-то, не будь глупым. — Ну, я бы, например, мог постараться объясниться. — Как ты себе это представляешь? «Прости, Клэри, но я на самом деле сумеречный охотник, сражаюсь с нечистью и сам колдую в свободное время», — передразнила она его голос и засмеялась. — Хах, ты в своем уме? Они молча посмотрели друг на друга и крепко обнялись, потому что в прошлый раз истерика Джейса не дала им как следует поприветствовать друг друга. Клэри с облегчением обхватила его талию, тесно прижимаясь к нему, и получила легкий поцелуй в макушку. — Ты как? — задал вопрос Алек, когда они наконец отлипли друг от друга. — Что? — не поняла Клэри внезапной смены настроения. — Как ты? После всего случившегося с твоей мамой, с тобой… — Я шокирована, зла, растеряна, и мне больно. Будто я и не знала маму вовсе. Всю свою жизнь я видела в ней женщину, которая отдавала всё ради меня. Я не говорю, что она предала меня, потому что это не так. Люк мне объяснил, но мама же могла, — Клэри нахмурилась. — Доверять мне чуточку больше. — Джослин любит тебя, не сомневайся. Она многое пережила, чтобы спасти тебя и спастись самой, многим пожертвовала и многое сделала, чтобы сбежать от Валентина. — Да, от моего отца, — зло хмыкнула Клэри, сжав пальцы в замок. Алек немедленно накрыл ее ладони своими. — Эй, он всего лишь биологический отец. Важнее тот, кто вырастил тебя, — Алек бросил взгляд в сторону Люка. — И Джослин не изменилась только от того, что открылась правда. — Ну да, и ты не изменился. — Боюсь, что для этого рано делать выводы. — Джейс рассказал утром, что ты приходил к нему вчера, — сказала вполголоса Клэри. — Говорит, что он повел себя как идиот, вот только не уточнил… Только не уточнил, насколько. Немного, надеюсь? Алек рассмеялся: — Произошедшее было в его стиле, но неожиданно. Неважно, впрочем. Ты скоро научишься различать его эмоции, понимать, что он хочет сказать, даже если он молчит. Это на самом деле не сложно, но и не думай, что Джейс проще зубочистки. — А я хочу? — скептически посмотрела на него Клэри. — Захочешь. — Да ни за что. — Наш Джейс хороший парень. — Подожди, ты же не намекаешь ни на что сейчас? — О чем это ты? — Алек сделал невинное лицо. — Раздражаешь, — Клэри шутливо пихнула его локтем в бок. — Слушай, Алек, ты Иззи собираешься рассказать, что вернулся? Она же переживает без тебя. Не пойми меня неправильно, я не знала Из до того как, ну… случилось то, что случилось, но она не кажется мне слишком счастливой. Она делает вид, но она очень скучает без своего старшего брата. Знаешь, они немного рассказывали мне о тебе, и кроме того, что ты был в детстве довольно скучным и серьезным ребенком, ты много заботился о каждом из них и любил их. Алек покачал головой. — Я люблю их обоих до сих пор. Изабель хуже Джейса в таких вопросах. Ты не представляешь размеры скандала. — Так, что, ты трусишь? Знаешь ли, женщины не дикие истерички, мы можем воспринимать новости адекватно, — заверила его Клэри. — Я не боюсь. Я не знаю, как правильно преподнести ей происходящее. Из всей семьи она и Мариза знают меньше всего. — Сказать ей правду? — Чистая правда никому не нужна, — покачал головой Алек, грустно усмехнувшись. — Садись, давай. Магнус обещал что-то интересное на ужин. Когда они все поели, и на столе остались только десерты и напитки, каждый из них знал, что пришло время обсудить то, зачем они все собрались. Клэри откинулась на спинку дивана рядом с Алеком, пытаясь прикинуть варианты беседы, но на ум приходила только одна и далеко не радужная. Также ей было любопытно, почему Алек, а она знала, что именно Алек настоял на этой встрече, пригласил именно их с Люком. У Клэри было некоторое представление, почему среди них не было ни Иззи, ни Джейса, ни их родителей, но также это было немного странно: как с появлением Алека в ее сознании сразу же начали выстраиваться союзы, которые были созданы, очевидно, еще до ее появления в сумеречном мире. — Так, мои дорогие, — Магнус поднял бокал вина. — Прежде всего, я хочу сказать… Прежде, чем мы вернёмся к нашему делу и найдем способ, как добраться до мерзавца, я хочу сказать одну вещь. Чтобы вы были уверены в том, что я не праздный гуляка. — Никто так и не думает, Бейн, — ухмыльнулся Люк. — Ох, волчонок, — погрозил ему пальцем Магнус. — За всю свою жизнь — а она была долгой, поверьте — я встретил много людей. Ни один из них не был похож на другого. Цвет кожи, цвет волос, глаза, голос, привычки. Каждого из них я храню в своей памяти, и многие их них остались только в моем сердце. Но год назад мне повезло встретить человека, — он бросил веселый взгляд на Алека, — который грозится быть со мной всю мою жизнь, если, конечно, не будет исчезать так надолго. Алек, я знаю, что ты не любишь, когда о тебе много говорят, поэтому скажу только одну вещь. Я безумно рад, что наш Алек Лайтвуд вернулся. Что бы ты там себе не напридумывал, но я даже не ожидал, как плохо может быть без тебя. Я невероятно обожаю тебя, мальчик мой. Клэри, которая широко улыбалась все то время, пока Магнус говорил, абсолютно насладилась моментом тишины, последовавшей за его монологом. Когда они только познакомились с Алеком, он еще встречался с другим, и, вероятно, у них с Магнусом не было официальных отношений вплоть до его ухода, но Клэри же слышала, с какой любовью и тоской Магнус отзывался о нем, и была безумно рада, как двое ее друзей буквально расцвели, только потому, что находились рядом друг с другом. Она переглянулась с Люком. На его лице было то же довольное выражение. — Так… Кто начнет? — Давайте я, — поспешно вызвался все еще красный Алек. — Но сначала задам вопрос. Насколько вы осведомлены о планах Валентина Моргенштерна? — Кроме захвата мира, хочешь ты сказать? — фыркнула Клэри, скрестив руки на груди. — Он хочет найти один из ангельских артефактов, Чашу Смерти, но пока все его попытки оказались безрезультатны. Наши тоже. — Что-нибудь ещё? — Мы понятия не имеем, где искать, — развел руками Магнус. — Это так глупо, потому что артефакт такой силы должен ощущаться даже сквозь защиту. Разве что Джослин говорила что-то об этом, Люк? Алек поджал губы, но ничего на это не сказал. У него было объяснение этому феномену, но он не был уверен, потому что не до конца понимал суть силы Джослин, и у него были вполне веские основания полагать, что Чаша уничтожена потому, что уничтожена карта, или, по крайней мере, исчезла для них безвозвратно, как если бы внутри рисунка был карман в другое измерение, ключ от которого потерян. — Она сказала мне, что перепрятывала ее дважды. Незадолго до случившегося она поговорила со мной об этом, но я был готов только к тому, чтобы вовремя защитить Клэри. Обведя всех троих взглядом, Алек наконец сказал: — Мне она сообщила больше. — Ты встречался с моей мамой? — неверяще воскликнула Клэри. — Несколько раз, — не увидел смысла увиливать Алек. — В основном, в мае. — Она ничего не говорила мне! — Джослин бы и не сказала. — Но почему? — Клэри, пойми, она волновалась за тебя, — сказал Люк. — Как только ты родилась, она приняла решение, что ты будешь как можно дальше от сумеречного мира. — И ты тоже? — глаза Клэри заблестели. — И я. Ты для меня дочь, как я могу считать иначе, как не желать тебе только счастья? Магнус поджал губы, смотря на них обоих. Алек сжал под столом его руку, отчётливо ощущая кольнувшую его боль. Асмодеус был отвратительным, не говоря уже о том, что Магнусу он никогда не был отцом, и он причинял своему сыну только боль. Любые его воспоминания о семье были карикатурно обезображены. — Хорошо, — немного резче, чем нужно сказал Магнус. — Давайте-ка вы обсудите этот вопрос наедине. Алек, что ты знаешь? — Джослин рассказал мне, куда спрятала Чашу. — Что?! Так ты знаешь, где один из самых могущественных артефактов? Алек нахмурился: — Надеюсь, что так. Когда только Джослин начинала подрабатывать художницей, к ней обратилась гадалка с просьбой сделать колоду карт Таро для гадания. Она сообщила, что только открыла свой небольшой салон, и хотела, чтобы он выглядел как можно более атмосферно. Джослин выполнила заказ, но Чаша все еще была у нее на руках, и ей срочно нужно было от нее избавиться. Она спрятала ее в карте. — Подожди-ка, что, значит, спрятала в карте? Клэри выглядела так, будто поняла что-то, и ее взгляд немного затуманился, когда она посмотрела прямо в лицо Алеку, ожидая объяснений. — Ты что-то знаешь об этом, Клэри? Она немного помедлила, не уверенная, как преподнести ему новость о ее способностях, потому что она не до конца понимала их природу. Что врать, она совершенно не понимала, как так получилось, что она могла менять рисунок и реальность местами. — Однажды нарисованная мной тарелка превратилась в настоящую, когда я прикоснулась к бумаге. И… — Клэри немного замялась. — На самом деле, дело тут не только в тарелках и карандашных рисунках… — Не забывай про руны, эклерчик, — многозначительно посмотрел на нее Магнус. — Так ты все-таки… — Алек вздохнул. На удивление, он даже не выглядел взволнованным, лишь немного расстроенным и разочарованным, как если бы он ожидал этого и совершенно не хотел. Его дальнейшие слова подтвердили догадку Клэри, и она еле удержалась от того, чтобы начать снова расспрашивать его, но она также понимала, что на этот ужин Алек пригласил их не для того, чтобы обсуждать ее способности, но что-то более важное. — Твоя мама надеялась, что тебе это не передастся, — он на мгновение замолчал, собираясь с мыслями. — Я попросил Люка поискать информацию о женщине, которая сделала заказ Джослин. Много нашел? — Достаточно, — пожал плечами Люк и, порывшись в своей сумке, вынул тонкую папку, помеченную штампом полицейского управление. Когда-то в точно такой же находилось досье на Джемму Веласкес. Люк вытащил из папки и положил на стол фотографию. — То есть, надеюсь, этого действительно хватит. — Знакомьтесь, Милдред Томпсон, более известная как мадам Вильгельмина. — Что-то не особо она похожа на гадалку? — пробормотал Магнус, рассматривая изображение женщины средних лет с копной каштаново-рыжих кудряшек, обрамляющих узкое лицо, на котором не было и следа макияжа. На ее шее был повязан шелковый платок, а плечи плотно облегал твидовый пиджак болотно-зеленого цвета. Весь ее чопорно-скучный вид кричал о том, что о искусстве гадания она слышала разве что мельком по радио и тут же выкрутила громкость на минимум, чтобы не слышать подобной чуши. — Больше на библиотекаршу. — У тебя какие-то проблемы с библиотеками? Это ее официальная фотография, на личной страничке в социальных сетях ты найдешь кое-что поинтереснее, — Люк перелистнул несколько страниц и достал еще две снимка. Магнус присвистнул. Одной из них было больше десятка лет, и изображена на ней была именно мадам Вильгельмина. Видимо она красила волосы в темный, почти черный цвет и старательно выпрямляла их, носила в ушах огромные серьги-кольца, а на запястьях по дюжине тонких наверняка звенящих браслетов; шелковая изумрудная рубашка с глубоким вырезом и черная в крупную сетку шаль делали ее настоящей цыганкой, которая только и ждет, чтобы разложить перед клиентом пасьянс судьбы. Вильгельмина смотрела на Магнуса из-под густо накрашенных ресниц, ее пухлые яркие губы были изогнуты в призывной полуулыбке. На второй фотографии было запечатлено еще одно амплуа мисс Томпсон. От него Магнус пришел в восторг, потому что такие штучки ему всегда нравились, а в особенности корсет, в который была затянута и без того тонкая талия. Он был черным и довольно простым, не настолько вульгарно-пошлым, какой обычно представляется, когда думаешь о сексуальных играх, и совсем не похожим на те, которые когда-то носили придворные дамы, но красивое дорогое кружево делало его обладательницу невероятно чувственной. Магнус даже невольно сравнил это фото с первыми двумя, и был готов признать, что видит трех разных дам с совершенно разными интересами. — Насмотрелся или засмотрелся? — усмехнулся Алек, приподняв бровь, когда пауза затянулась, а Магнус все еще не отрывал взгляда от фотографий. Магнус в тот же миг выпрямился, потому что внезапно обнаружил себя, склонившимся над столом, и сделал вид, что он был абсолютно не заинтересован. — Насмотрелся, — он важно кивнул, запихивая крамольное желание увидеть Алека в подобном корсете поглубже. Клэри и Люк обменялись улыбками, глядя на него. Алек слегка покраснел, быстро переведя взгляд с Магнуса на фотографии и обратно, будто прочел его мысли. Магнус многообещающе подмигнул ему. — Так, кхм… — прочистил горло Алек. — Расскажи, что ты узнал о ней, а я дополню. — Я знал, что ты проведешь собственное расследование, — кивнул ему Люк. — На самом деле, я поручил это дело так же и Аларику. Ты ведь не против? Алек пожал плечами: — Я только за. Я знаю, что он никому ничего не разболтает, и я доверяю ему. — Хорошо, тогда я все же начну. Мисс Милдред Томпсон родилась в Джеймстауне, Северная Дакота, — Люк достал из папки несколько распечаток и по ходу рассказа выкладывал их на стол, чтобы остальные могли посмотреть, — там же она закончила старшую школу и поступила в колледж в Бисмарке. На самом деле, до выпуска с ней не происходило ничего интересного, кроме единичного упоминания в полицейском отчете о пьяной студенческой драке и участия в свингерской вечеринке. Клэри покраснела, а Алек, на удивление Магнуса, сделал вид, что ничего необычного не услышал, только кончики его ушей заалели, выдавая его с головой. — Полагаю, тогда ее сексуальные пристрастия, — хмыкнул Магнус, нехотя отведя от него взгляд. — Ее сексуальные пристрастия стали оформляться. Люку же это было абсолютно не интересно. — Полагаю, что так. Я продолжу. После выпуска Милдред переехала в Нью-Йорк, спустя несколько лет полностью разорвав связи со своей семьей и старыми друзьями. Нам не удалось выяснить причину разногласий, но скорее всего они произошли из-за ее внезапного увлечения оккультными науками. Согласно выписке с ее банковского счета, начиная с 1989 года она тратила значительные суммы на соответствующие книги и предметы, работала при этом кадровым агентом в уже разорившейся компании. — Ах, — вздохнул Магнус, припоминая историю Джеммы и Джона. — И почему они все влипают в это, как мухи в мед? — Полагаю, их привлекает неизвестное, — пожал плечами Алек. — Она уволилась через три года и создала свой небольшой таро-салон, взяв псевдоним мадам Вильгельмина. И в этот период своей жизни она встретила Джослин, молодую талантливую художницу, которой нужны были деньги, — Люк нахмурился, вспоминая то время, когда им с Джослин и крошечной Клэри приходилось прятаться и перестраховываться в надежде, что ни один из приспешников Валентина, тех, кто оказался гораздо вернее, чем они, ни он сам не доберется до них. Они не верили в его смерть. — Чтобы она не сделала, как бы она это не сделала, но ей удалось спрятать Чашу в одной из карт, в Туз Кубков. Она считала, что спрятала артефакт достаточно надежно, и, насколько мы знаем, Валентин все еще не имеет понятия, где искать Чашу. Алек взял слово: — К сожалению, мы бы не узнали, если бы Валентин так опрометчиво не послал своих людей к фейри. Люк, Магнус и Клэри непонимающе переглянулись. — Что ты хочешь сказать этим, парень? — От сэра Райлина я получил сведения о том, что неизвестный маг искал информацию в библиотеке фейри, и сразу обратился к Джослин. Она подтвердила мои догадки, — Алек говорил спокойно, но лицо его превратилось в маску, и он не смотрел ни на кого из троих, справделиво полагая, насколько они могут быть расстроены тем фактом, что он в очередной раз скрыл от них важные вещи, и не обратился к ним раньше. Вопреки его ожиданиям Магнус потянулся к нему, чтобы накрыть его сжатые в замок пальцы ладонью, Люк потрепал по плечу, а Клэри улыбнулась, поэтому он решил продолжить, чтобы быстрее подвести их к цели. — Бизнес уже через два года был в упадке, если сначала новый салон приобрел некоторую славу из-за антуража и точности предсказаний, то постепенно люди стали обращаться к ней гораздо меньше, потому что перестали быть довольными результатом гаданий, и мадам Вильгельмине снова пришлось стать мисс Томпсон. — С чего ты взял, что колода карт все еще у нее? — Хоть она и была в долгах, но своим имуществом дорожила, — объяснил Алек. — Самые ценные предметы своей коллекции она сохранила. Работа Джослин — в их числе. Джослин сказала, что вместе с картами она отдала Милдред небольшую шкатулку для хранения, на которую с помощью руны навела долгоиграющие чары, вызывающие в человеке нечто на подобии силлогомании в отношении определенного предмета. Магнус понимающе кивнул, вспомнив это простенькое заклинание, которое когда-то придумал один маг в отместку своему другу. — И она была бы просто не в состоянии избавиться от шкатулки. Наверняка, за долгое время магия пропитала и карты. — Получается, нам просто нужно встретиться с Милдред и забрать карты? — уточнила Клэри, удивленная тем, что безрезультатные поиски нескольких месяцев почти завершились лишь благодаря одному ужину. — Ну, еще нужно будет найти способ вытащить Чашу, — подтвердил Алек. — Если она там, конечно. Иначе мы вернемся к началу. Клэри нахмурилась, кое о чем подумав несколько секунд. Возможно, у нее имелось решение проблемы. — Я ведь сказала, что могу нечто похожее. Что если мне удастся каким-то образом вытащить Чашу из карты? Я до сих пор не разобралась, как работает моя сила, но думаю, что логика этой способности и у меня, и у мамы одинакова. — Тогда нам бы осталось только придумать очень надежное место для хранения и оповестить об этом как можно меньше людей. — Думаю, в Институте это сделать будет проще всего, — сказал Люк. — Нужно только поговорить с Робертом или Маризой. Алек нервно хмыкнул: — Я не лучшая кандидатура для разговора, а моему отцу туда путь закрыт, пока там чужие охотники. Клэри и Магнус посмотрели друг на друга и почти одновременно сказали: — Мы разберемся с этим. — Я считаю, к Милдред нужно идти Магнусу и Люку, — сказал Алек, когда обсуждение «самого надежного места в Институте» закончилось. — Сладкий? — спросил Магнус, потому что ему показалось, что он ослышался. — Я-то тут каким боком? — удивился Люк. — Я думал, вы с Бейном займетесь этим, а на мне… — Да-да, Гэрроуэй, — прервал его Магнус. — На тебе полиция и твои собачки. Но Алек прав. Ты можешь сыграть на том, что Джослин твоя жена. Необязательно говорить, что она похищена злобным парнем, а, например, вы просто в разводе. Сделай акцент на сочувствии, покажи несколько совместных фото и расскажи, как хочешь, чтобы у тебя было память о ней. Женщины любят такое. — Она предпочитает эксцентричных мужчин, — вставил слово Алек. — А ты-то откуда знаешь? — развеселился Магнус. Его взгляд тут же заставил Алека покраснеть, потому что он вспомнил те несколько вечеров, в которые он с помощью заклинания подсматривал за женщиной. Ни один из тех дней она не провела в одиночестве. — Видел двух ее постоянных любовников. — Ого, у мадам еще есть порох в пороховницах. — Ей всего сорок три, Магнус. И, может, сделаешь макияж поярче? — С радостью! — просиял Магнус, довольный тем, что его парень совершенно не против всей той косметики, от которой он приходил в полный восторг. — Мне как раз нужно было испытать новый карандаш для глаз. — Хорошо. Я думаю, — сказал Алек. — Думаю, что нам не нужно составлять какой-то подробный план. Это не рейд, а обычный разговор. Просто прийти, поговорить. В конце концов, нам нужна одна карта из целой колоды. — А моя роль какая в таком случае? — Ты для нее будешь лакомым кусочком, а ещё такие женщины, как Милдред, любят экзотику. Если Люк не сможет завоевать ее доверие, попытаешься ты. Горячий сексуальный мужчина как раз в ее вкусе, — закивал Алек. — Воу, Алек! — рассмеялся Магнус, и его глаза возбуждённо заблестели. Ему показалось, что последняя фраза относится больше к самому Алеку, чем к той женщине. — Нам нужно поговорить об этом подробнее! Алек в ответ так очаровательно покраснел и взгляд его сделался таким многообещающим, что Магнус, не стесняясь присутствующих, схватил его за ворот свитера и привлек к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем. Алек даже не стал упорствовать и быстро сдался, понимая, что ему в любом случае не отделаться. Люк склонился к Клэри, которая находилась в некоторой прострации от напора мага, и со смешком пробормотал: — Пойдем-ка отсюда. Кажется, кто-то все еще не наверстал упущенное, — и прежде чем уйти повысил голос. — Магнус, завтра во время обеда!