Уроборос

Когда телефон, спрятанный в кармане лежащей на полу куртки противно затрезвонил в третий раз, Алек спустил ноги с кровати, ощущая привычное лёгкое головокружение. Пару секунд комната расплывалась перед глазами, но он быстро пришел в себя, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов. Это не было чем-то необычным, наоборот, Алек в принципе привык и реагировал на эту противную слабость со смирением фаталиста. В последние полгода по утрам Алек всегда себя чувствовал не лучшим образом, и на его самочувствие не могло повлиять ничего, кроме нескольких минут абсолютного недвижимого спокойствия и нескольких укрепляющих зелий. Отец объяснял, что это — следствие нагрузок на юное неокрепшее тело, которое слишком молодо для испытаний, выпавших на его долю: зависимость от аммолита, от вампирской крови; душа Гериона, которого он впустил в себя. Казалось бы, магия должна была облегчить дело, но чаще всего ослабляла, когда Алек применял ее в больших количествах. Отец строго наказал Алеку тренировать выносливость, но он был все еще в начале пути. Охотничьи тренировки по сравнению с магическими были совершенно другими. Они требовали усилия в областях отличных от отработки ударов и меткости. Годами Алек работал над своей физической силой, знаниями, заполняя пробел в магической. Он, конечно же, не тыкался, как слепой котенок, но сам себе напоминал беспомощного зверька, когда настолько уставал после занятий с отцом, что даже руку поднять не мог, чтобы взять стакан воды. Алек осторожно встал, на всякий случай держась за изголовье кровати, и прислушался к себе. Ничего, кроме легкой садняще-сладкой боли в пояснице и между ягодиц и желания что-нибудь съесть. Накинув на себя широкую черную толстовку, которая слишком подозрительно напомнила Алеку его собственную, и уж точно никак не вписывающуюся в гардероб Магнуса, он пошел на кухню, откуда доносились манящие запахи готовящейся еды и кофе. Алек прислонился плечом к дверному косяку. Его шаги заглушила скворчащая на сковороде яичница, и Магнус не заметил его, продолжая готовить завтрак. Он ловко орудовал деревянной лопаточкой, переворачивая поджаристый ароматный бекон. Алек ощутил то странное чувство в животе, которое в бульварных дешёвых романчиках так часто сравнивали с порханием бабочек, глядя на расслабленную фигуру Магнуса, на его широкие плечи, обтянутые тканью светлой рубашки, и смуглую кожу, буквально светящуюся под лучами солнца. Он был невероятно близок к тому, чтобы запищать, как влюбленная девчонка, и затискать его, и прикусил губу, не в силах отвести от мужчины восторженного взгляда. Алек был готов повторять это сотни раз, но именно «уютный» Магнус нравился ему гораздо больше «обычного», спрятавшегося за блестками, макияжем и вызывающей одеждой. Его хотелось держать в руках, целовать и любить, и Алек был рад, что показался вчера и остался, несмотря на все трудности, которое это решение принесет. — Доброе утро, — пробормотал Алек, подходя к Магнусу сзади и целуя в плечо. — И тебе утро, сладкий, — Магнус просиял, повернувшись, чтобы коротко поцеловать его в губы, но не отвлекаясь от готовки. — Хотел бы я назвать тебя спящей красавицей, но ты проспал всего лишь пять часов. Может, полежишь еще? Алек тихо засмеялся, услышав в голосе Магнуса совершенно напрасное волнение. Легкую слабость он научился не замечать, да и она почти исчезла, словно Магнус одним своим присутствием был способен излечить его от любой хвори. — Я не умираю, у нас просто был секс. Я вполне могу стоять на ногах. — Хм, кажется, я плохо старался, раз нашу ночь ты называешь «просто» сексом. Передай тарелки, дорогой, они на столе. Спасибо. Видеть тебя, мирно спящего, в моей постели — услада для моих глаз. Ого, кажется, я увидел еще кое-что притягательное! — воскликнул Магнус, наконец обернувшись к нему, и схватил его за плечи. — О, Алек, это так трогательно! Его глаза подозрительно заблестели, и Алек совершил бесплодную попытку попятиться назад, но тут же был пойман в объятия. — Что? — растерянно пробормотал он. — Пожалуй, я отдам тебе эту толстовку. Она на тебе смотрится лучше, чем на мне. А какие ножки, — промурчал Магнус, шлепнув его по обнаженному бедру. — Мне нужно было надеть штаны, — вспыхнул Алек. — О, нет-нет, дорогой, и я рад, что ты даже не подумал об этом. Иначе бы я не мог сделать так, — Магнус запустил ладони под мягкую ткань, сминая ладонями ягодицы, обтянутые тонкой тканью боксеров. — М-Магнус!.. — воскликнул Алек, оказавшись в плену сильных рук. — Какой же ты сладкий, когда краснеешь. Я так обожаю твой румянец, — Магнус смазано поцеловал его в щеку. — Уже давно пора было это сделать, а я все топчусь на месте, как какой-то дурак. В моих мечтах я должен был задать тебе этот вопрос в самом прекрасном месте на Земле, но я спрашиваю тебя на своей собственной кухне. Могу ли я надеяться на то, что ты окажешь мне честь стать моим парнем? Алек замер, как испуганный кролик, но расслабился, стоило Магнусу посмотреть на него по-особенному. В конце концов, ночью он признался наконец в своих чувствах и глупо было не сказать это заветное «да», которого так желали они оба. — С тобой любая точка мира станет самой прекрасной, — Алек мягко улыбнулся, за что был награжден полными счастья глазами просиявшего Магнуса: — Господи, дорогой! Свидание с Александром Лайтвудом звучит очень заманчиво, а еще если он будет жить со мной и спать в одной постели?.. Ммм, я просто на седьмом небе от счастья, — прошептал он на ухо Алеку, прикусывая мочку. — Такой сладкий хороший мальчик в моих руках… — Магнус продолжил выцеловывать дорожку от уха по шее, оттянул широкий ворот толстовки и жадно оставил засос на груди. Алек задрожал, откинул назад голову, теряясь в удовольствии, огнем вспыхивающим на коже вслед за губами Магнуса. Он едва слышно простонал, когда Бейн потер через ткань чувствительные соски, и потянулся к нему в требовательном поцелуе. — Ты только посмотри на себя. Я не могу держать себя в узде, — пробормотал Магнус, потеревшись о его бедро. Он развернул Алека и прижал к кухонной стойке, целуя его в основание шеи. Руки нетерпеливо забрались под толстовку, смяли ягодицы, слегка разводя их в стороны, и Магнус был награждён шумным выдохом Алека, опершегося на его грудь в поисках поддержки. — Тебе уже не терпится? — пробормотал Алек, ощущая твердый член Магнуса поясницей. — Сладенький, мне не терпелось с той минуты, когда я впервые увидел тебя, — Бейн продолжил осыпать шею Алека поцелуями, спускаясь губами по выпирающим позвонкам до растянутого ворота. Боксеры упали к лодыжкам, Магнус, схватив Алека за плечо, наклонил его вперед, пристроился сзади, мазнув головкой по нежной коже ягодиц, и толкнулся в него под аккомпанемент сдвоенного стона удовольствия. Замер, давая им секунду, чтобы привыкнуть к ощущениям. Внутри Алека все ещё было влажно, и член скользил легко. Гладкие горячие стенки сжимали так правильно, что Магнус что-то нечленораздельно промычал, утыкаясь носом в подрагивающее от удовольствия плечо Алека. Магнус гладил его по напряженному животу и с каждым движением спускался ладонью ниже, дразня его возбуждение. Алек в отместку нетерпеливо подавался назад и застонал от удовольствия, когда мужчина наконец кончил в него. Полупьяный от оргазма Алек облокотился на стойку, но Магнус даже не дал ему отдышаться, втягивая в поцелуй, нежный и неспешный. — Кажется, ты нашел себе занятие по душе, — проворчал Алек, накладывая на них очищающее заклинание. — Ещё какое, — Магнус подмигнул ему и ещё раз коротко поцеловал. — Пройдет много времени, прежде чем я смогу отлипать от тебя надолго. Давай-ка, садись завтракать. И в этот раз никакие отказы не принимаются. — Очень вкусно, Магнус! — пробормотал Алек, едва проглотив яичницу, которая все ещё была слишком горячей, но действительно вкусной. Маг с подозрением посмотрел на него: — Ты все время меня нахваливаешь. — Что я могу сделать, если и правда вкусно? — Например, узнать страшную тайну о том, что вся эта еда в большинстве случаев из какого-нибудь ресторанчика. Я не жалуюсь на отсутствие кулинарных навыков, все же опыт берет свое, но меня никогда особо не интересовала готовка. — Куда интереснее щелкнуть пальцами? Магнус в ответ усмехнулся: — Конечно, мой дорогой. — Тогда ты будешь не против, если я приготовлю как-нибудь нам обед или ужин? Магнус почувствовал внезапные слезы, и горло его словно сжало стальной рукой. Он отложил вилку и отвернулся от него, прикрывая глаза. Он никогда не мог считать себя излишне сентиментальным или мнительным, но Алек, сидящий напротив, — настоящий, осязаемый Алек — наконец заставил его понять, что шесть месяцев беспокойного незнания и одиночества, от которого горько драло в груди, закончились хотя бы на день, на несколько обещаний и на мягкие поцелуи мальчика, которого он полюбил так, как никогда раньше никого не любил. И это было не глупой цитатой, это было правдой, которая не обухом ударила по голове, но преподнесла истину, новое откровение и изменила его, сделала более уязвимым, разрушив выстраиваемую годами защиту и собрав ее заново в одну ночь. — Магнус, что такое? — встревоженно спросил Алек, протягивая руку, чтобы сжать его ладонь. Магнус покачал головой, вытирая подступившую к глазам влагу и хватаясь за его пальцы, будто тонул. — В этом доме можешь готовить и делать что угодно. Ты не представляешь, как я счастлив снова видеть тебя, обнимать и иметь возможность целовать тебя. Ты рядом, Боже мой. Ты сидишь передо мной! — Представляю. Я ведь тоже… — Алек сглотнул, отведя взгляд. — Тоже скучал по тебе. — Нам стоит вернуться к тому разговору, в котором ты ничего не делал для того, чтобы связаться со мной? Алек настороженно посмотрел на него: — Я думаю, не стоит. — Или к тому, в котором ты сходил с ума, бесконечно извиняясь передо мной? — Магнус!.. — Прости, — Бейн поцеловал его пальцы. — Но ты очень напугал меня вчера. Слишком резко у тебя изменилось настроение. Как чувствуешь себя, дорогой? Должен ли я задавать этот вопрос тебе чаще? — Я в порядке. То есть, не совсем, конечно, но все не настолько плохо. А может мне просто кажется. — А физически? Я не видел тебя полгода, не знаю, что с тобой происходило. Ты не был ранен или ещё что-нибудь похуже? — Ты же видел меня вчера абсолютно голым. Есть ли на мне хоть одна рана? — голос Алека немного дрогнул, но Магнус то ли не заметил, то ли не стал акцентировать внимание, криво ухмыльнувшись. — Ты мог воспользоваться маскировкой. — Ты бы почувствовал. — Не отрицаю, — хмыкнул Магнус. — Кстати, что случилось с твоим личиком? Этот шрам выглядит ужасно. Алек слегка побледнел, и Магнус сразу пожалел, что завел разговор об этом. Магнус не мог знать, какую струну его души он болезненно задел, он также чувствовал где-то внутри себя неясное волнение, будто этот вертикальный шрам в уголке губ имел к нему какое-то отношение. Он взял Алека за руку, успокаивающе погладил большим пальцем запястье. — Прости. Расскажешь, когда будешь готов. — Не волнуйся, я не обиделся. Просто я стараюсь забыть о многих вещах, но это невозможно. Магнус помолчал, сочувственно глядя на него, от чего Алек почувствовал себя не особо уютно, и маг понял, что должен сказать слова, которые внесут ясность в их будущие отношения. Когда Алека не было, он много думал о причинах его ухода, и мысль о его собственной вине проскальзывала в особенно одинокие дни все чаще. Он разозлился на Алека, когда узнал о его происхождении, он не поддержал его, а просто выкинул и пришел потом не с извинениями, а с ультиматумом. Молодец, Магнус Бейн, именно так нужно поступать с кем-то дорогим, ведь именно так когда-то поступили с тобой. Алек на самом-то деле, имел полное право вычеркнуть его из своей жизни. — Помнишь тот наш разговор? О доверии друг к другу? Сейчас я понимаю, что это бесполезно, это не нужно. Ты никогда не сможешь быть со мной абсолютно честным, потому что, на самом деле, и я не могу тебе этого дать. — Что ты хочешь этим сказать? — стушевался Алек, не смотря на него, но Магнус приподнял его голову за подбородок и нежно поцеловал. — Хочу сказать, что лучше ты будешь рядом со мной, чем правда разделит нас. Господи, Алек, я ни в кого не влюблялся настолько сильно. — Ну, тогда тебе придется долго терпеть меня. — Долго? О, да, на это я и надеюсь. Чем займешься? Я не собираюсь выгонять тебя, но у меня сегодня важный клиент. Один из тех, кого не волнует моя работа на Институт, а такого терять мне бы не хотелось. Алек пожал плечами: — Ничего страшного. В конце концов, есть кое-что, что я должен сделать. — И что же это, если не секрет? — Извиниться перед Джейсом. — А он простит? — засомневался Магнус. — Я знаю его всю свою жизнь. Джейс не выместил злость на мне, не отпустил её. Скорее всего, он сейчас жалеет, что накричал на меня, и будет вариться в этом, пока я не скажу ему, что нужно. Магнус приподнял брови и фыркнул: — Да… В своих семейных делах разбирайтесь сами. Алек хмыкнул: — В этом нет ничего сложного, если знать Джейса с детства. Он все ещё маленький мальчик.

***

— Джейс, давай поговорим. В третий раз попросил Алек, глядя в спину упрямого парабатая. Джейс хотя бы пустил его к себе, когда он прошел через портал в комнату, а не выкинул обратно, и Алек вполне мог считать это успехом, если бы Джейс вообще обратил на него внимание. Он продолжил заниматься тем, чем занимался, и даже ухом не повел, разве что дверь запер на руну, чтобы никто не вошёл, но Алек увидел в этом жесте привычную Джейсу заботу и этому был рад. — Джейс, поговори со мной. Пожалуйста. Хотя бы посмотри, — взмолился Алек, и, наверное, что-то в его тоне заставило Джейса подать голос. — Я, кажется, всё тебе вчера сказал, — наконец сурово отбрил его Джейс, делая вид, что чистка меча полностью захватила его внимание. — Не всё. Джейс помолчал, особенно яростно вычищая пятнышко ихора в основании пяты клинка, но потом замер, несколько секунд рассматривая свое отражение в отполированном металле. Алек тоже молчал, внимательно следя за ним. Что-то будто привело в действие механизмы в голове Джейса, он раздражённо отбросил меч в изголовье кровати, сжал кулаки и вскинул глаза на Алека, стискивая зубы: — Тебе не хватило? — Я не об этом, — спокойно сказал Алек. — Мне башкой тебя в стену ткнуть или что? Или лицом по штукатурке повозить? — Просто скажи это. Джейс внезапно вцепился в него, и на секунду Алеку показалось, что он его снова ударит, но Джейс просто потянул его на себя, усаживая на колени. — Александр Гидеон Лайтвуд, какая же ты тварь! — прорычал он, обхватив его поперек груди так крепко, будто хотел задушить или переломить, или вообще вплавить в себя без остатка, и горячо зашептал, уткнувшись лбом ему в плечо. — Какая же паскуда! Если ты еще раз уйдешь и посмеешь вернуться, я всажу тебе нож в сердце. — Я позволю тебе это сделать, потому что ты в любом случае будешь прав, — Алек аккуратно положил ладони на его спину и погладил. Джейс внезапно закаменел под его руками и заплакал: — Я… Я… Черт, я… Я так боялся больше тебя не увидеть. Я так боялся, что ты никогда больше не приедешь ко мне. Ты такой идиот, о, Ангел. Как тебе могло вообще в голову прийти просто так уйти? — Я должен был подготовиться. — К чему? Что такого важного, чтобы покинуть свою семью? Или мы не семья? Не семья больше? — Всегда семья, Джейс, но… Джейс замотал головой, шмыгнув носом: — Почему ни слова не сказал? Почему мне ничего не сказал? Неужели я недостаточно показывал тебе, что ты можешь доверять мне? Неужели недостаточно показывал, как ты дорог мне? — он смотрел на него глазами брошенного щенка. Алеку было обжигающе стыдно. — Джейс, это не… не в доверии дело. Я даже себе не могу полностью доверять. — Ну, что мне сделать, чтобы ты рассказал всё, чтобы поделился? — Джейс провел рукой по его волосам, убирая выпавшие из прически пряди за уши, и взял его за руку, переплетая пальцы. — Ты же мой, а я твой. Куда бы ты не пошел, я пойду за тобой, где бы ты не умер, там и я умру и погребен буду, твои люди будут моими людьми, и твой бог моим богом. — Так повелел мне Ангел, и боле — что бы то ни было, только смерть разлучит нас. Я помню, Джейс, — закончил шепотом Алек. — Помнишь, но не врешь ли ты? — Ты в себе? — Алек позволил капле раздражения звучать в голосе. — Я могу врать о многом, но об этом — никогда. — Тогда почему парабатай молчал все это время? Ни отклика, ничего. Будто я каждый раз натыкался на каменную стену. Признайся, ты свёл её? — Не оскорбляй меня хотя бы этим, — Алек задрал свою толстовку, оголяя бок. На светлой коже все также контрастом чернела руна парабатай. — Настоящая? — с трепетом спросил Джейс, осторожно прослеживая кончиками пальцев искусные завитки до самого ремня джинс. Он ощутил ребяческий восторг, будто эта руна была не только символом их связи, но и знаком того, что в их жизнях одна вещь точно не изменилась. — Конечно же настоящая! — воскликнул Алек. — Ты все ещё часть меня, а я — часть тебя, не забывай. Ты видел хоть одного человека, кто мог подделать парабатай? Джейс фыркнул, накрывая руну всей ладонью. Его собственная отозвалась приятным покалыванием: — Ну, ты ведь не человек, — сказал он почти любовно, прежде чем отдернуть руку, неосознанно поглаживающую чужое тело все выше. Джейс познал запретный плод, наслаждаясь телом Алека не раз, и думал, что его безумно-бездумное влечение к собственному брату и парабатаю ушло, но стоило ему снова увидеть оголенную кожу Алека, к которой он так часто прикасался губами и пальцами, которую любил, то это неправильное желание снова кольнуло его сердце, и только обида сдерживала его в узде и знание того, что Алек больше не принадлежит ему так, как принадлежал. — Да, не человек, — пробормотал Алек, из-под ресниц наблюдая за Джейсом. Тот успокоился, все ещё обнимая его, и Алек обнимал его в ответ. — А Магнус знает? Точнее, Магнус сколько знает? Алек отвел взгляд. Магнус был тем мужчиной в его жизни, который имел полное право знать абсолютно всё за его собственную веру в Алека, за его любовь и за то, что ему самому пришлось пережить. Но Алек не мог, это было неправильно, но верно, умалчивать значимые детали хотя бы ради его спокойствия. Внезапно Джейс ссадил его с колен и поднялся сам, направляясь к комоду. Он порылся в одном из нижних ящиков и вытащил со дна коробку. — Хорошо, что ты не одного меня в дураках оставил, — фыркнул Джейс. — Забери это. — Знакомое чувство, — нахмурился Алке, забирая протянутую коробку. Она была довольно узкой, длинной и выполнена из темного лакированного дерева. — Конечно, знакомое. Это твои кинжалы. Ну, те, которые не нефилимские. Я успел забрать их до обысков. Ха, на самом деле, я просто пришел в твою комнату, чтобы назло сломать что-нибудь, но потом просто унес их с собой. Подумал, что это весьма иронично. Алек повертел коробку в руках, то ли не решаясь открыть, то ли не зная, имел ли на это право. Эти кинжалы были его любимым оружием, когда нужно было забыть о том, что он сумеречный охотник. Они были закалены в крови нежити, лёгкие, острые, маневренные. Алек их обожал, и те полгода вынужденного изгнания чувствовал себя без них неуютно. Алек грустно улыбнулся, проводя пальцем по деревянной поверхности. Он откроет ее и оставит дома у Магнуса. — Стило забрали? — Всё забрали, Ал. Я имею ввиду буквально всё, даже руническую защиту. — Полагаю, Конклав завел на меня дело на несколько пожизненных заключений, если даже не на казнь. — Ну, — Джейс сделал неопределенный, но не обнадеживающий жест рукой. — Примерно так. — Спасибо, что сохранил их. — Спасибо, что спас. Алек улыбнулся, подходя к нему и обнимая. Золотые глаза Джейса внимательно следили за ним. Он всегда был выше, а теперь подрос ещё немного и раздался в плечах, так что Алеку пришлось немного задрать голову, чтобы видеть его взгляд. — Спасибо за всё, что ты делаешь для меня. Вместо ответа Джейс сжал его талию сильнее и толкнул к дверце шкафа. — Что… — не успел Алек и слова сказать, как в его губы впились глубоким требовательным поцелуем, до дрожи в коленях напоминавшем поцелуй Асмодуеса. Его будто захлестнуло на секунду своей же собственной силой, только где-то на грани сознания Герион схватил неконтролируемое чудовище и затормозил, так что Алек не смог поранить Джейса магией, только оттолкнул его, по крайней мере, попытался, уперся кулаками в грудь Джейса. — Так нельзя, — Алек попытался отстраниться, но Джейс крепко держал его за плечи. Губы горели, и сердце стучало где-то в горле. — Ты не имеешь никакого права говорить о том, что правильно, а что нет, — проговорил Джейс, снова приблизившись к его лицу. — Я и не говорю, — Алек поднял на него глаза. — Лишь то, что прощальные поцелуи ужасны. — Это просто поцелуй в честь возвращения. Мой парабатай наконец перестал быть моим парнем и вернулся. «Брат твой был мертв и ожил, пропадал и нашелся», — припомнил Джейс с легкой улыбкой. — Ах, если бы… — неловко рассмеялся Алек, взъерошив его волосы, но не успел больше ничего сказать, как дверь внезапно распахнулась и кто-то высокий и черноволосый ворвался в комнату. — Ой, простите, я помешал?.. Алек и Джейс отскочили друг друга, но неожиданный гость не обратил внимания, он замер, широко распахнутыми глазами рассматривая их обоих. — Алек Лайтвуд?!.. — Себастьян, спокойно. Зайди и закрой дверь, — приказал Джейс, задвигая Алека себе за спину. — Я могу все объяснить. Парень усмехнулся, и Алек, разглядывая его из-за спины парабатая, почувствовал себя странно. Он видел этого человека впервые, но что-то знакомое, на грани восприятия ощущаемое в нем было. Это был несомненно охотник, высокий и сильный, примерно одного возраста с Алеком, и на его форме поблескивала эмблема парижского Института: — А мне не нужны объяснения, — сказал наконец охотник с легким акцентом. — Себастьян Верлак, кстати. Можно пожать тебе руку, Алек? Джейс и Алек настороженно переглянулись. Себастьян поспешил их заверить: — Не волнуйся, я не собираюсь никого сдавать. Когда я еще был в Париже, то поневоле наслушался о тебе от старших, — обратился он к Алеку, не отрывая от него взгляда. — И пусть они были недовольны и злы, но я сразу понял, что хотел бы познакомиться с таким храбрым молодым человеком, как ты. Алек нахмурился: — Хорошо, если ты так думаешь. Но твои слова звучат как слащавая ложь, — хотел было добавить он, но прикусил язык, настороженно глядя в светлые честные глаза. Слишком честные. Не то, чтобы он с недоверием относился и все их слова списывал на ложь, но он хорошо умел читать людей. — Тебе не опасно здесь быть? — забеспокоился Себастьян, оглядываясь на дверь. — Все охотники в этом Институте получили приказ найти тебя, и, знаешь ли, несколько тысяч никому из них лишними не будут, так что они очень ревностны в своем желании разыскать Александра Лайтвуда и привести под суд Конклаву. — И ты? — Ну, нет, есть вещи важнее. — Чем беглый охотник? — прищурился Джейс. — Беглый преступник, которого считали мертвым, — торжественно произнес Себастьян. — Я же говорю, я не считаю тебя плохим. Ты делал то, что должен был, то, что заложено твоей природой. Никто же не винит котов в том, что они охотятся на мышей. Алек нахмурился, выходя из-за спины Джейса. — Лестное сравнение, но как нам быть уверенными, что ты промолчишь? — Просто довериться. Алек и Джейс переглянулись: — Ага, доверие. — Ладно, Себастьян. Ладно. В конце концов, должен же быть в Институте кто-то нормальный. — Кстати, Джейс… — Себастьян немного замялся, наконец отведя пристальный взгляд от Алека. Он выглядел так, будто ему неловко говорить о чем-то, и спустя секунду Алек понял почему. — Там мистер Лайтвуд просил привести тебя… — Иди, я догоню. Только помни — никому не слова. — И в мыслях не было, — широко распахнул глаза Себастьян и ушел, прикрыв за собой дверь. Алек и Джейс молча смотрели на дверь, как на неизвестное и опасное существо, и каждый пытался для себя решить, какой вывод из этой ситуации нужно вынести. Алек думал о том, что это слишком подозрительно. Новенький охотник даже одним своим внешним видом не внушал особого доверия, а ещё веяло от него чем-то то ли знакомым, то ли забытым, но из-за этого ощущения легко сосало под ложечкой. Алек, конечно, понимал, что осторожность проявлять надо, но параноиком тоже нельзя становиться, да и в словах Себастьяна звучала правда, окрас которой Алек затруднялся определить, поэтому единственным верным решением было присматривать за этим парнем и близко не подпускать. Алек развернулся, чтобы уйти, потому что он сделал всё, что хотел, но Джейс задержал его, схватив за руку. Алек на несколько секунд прикипел взглядом к его ладони, обхватившей его запястье, но быстро отмер, сказав первое, что пришло на ум, не то о ситуации в целом, не то о хватке Джейса, но тот сразу же его отпустил: — Мне это не нравится. — Соглашусь, что за черт? Он и словом не обмолвился о том, что он твой фанат, только пару раз в твою комнату в самом начале зайти порывался. А тут чуть ли не глазки строит! — Джейс погрозил кулаком в воздух. — Но если серьезно, то его резкая любовь к тебе подозрительна. Почему мне ничего не сказал? Алек приподнял бровь: — А ты был бы настроен услышать от него подобное? Джейс фыркнул: — Нет. — А он был обязан говорить? Джейс закатил глаза: — Нет. — Что ты о нем знаешь? — Только то, что он сам сказал. Из Парижского Института, прибыл по распоряжению совета, как и остальные парни здесь. Ну, знаешь, слежка за провинившимися охотниками. Но Себ… другой. Он не ведёт себя как свинья. Он спокойный, обходительный и уж точно не такая же заноза в заднице, как этот Андерхилл. — Что? И Андерхилл здесь? — Ты его знаешь? — Что-то вроде того, — слегка покраснел Алек. — Но не убегай от темы. — Кто это здесь темы переводит? — проворчал Джейс. — Иди уже, а? Сам знаешь, как Роберт орать будет, если я не появлюсь в ближайшую пару минут. — Ладно, ты… — Алек сжал его ладонь. — Я правда не хотел, чтобы все так обернулось. — Алек, иди! — прикрикнул Джейс, но на лице его не было ни злости, ни обиды, лишь легкая грусть которую он быстро стер, улыбнувшись. — Сделанного не вернешь, но это может быть и к лучшему. По крайней мере, Валентин теперь в большей осаде, чем мог бы быть. Позвони, как что-то понадобится. Алек коротко обнял его и создал портал куда-то ещё, в котором исчез так быстро, будто его и не было. Джейс усмехнулся, покачав головой. Без Алека было плохо, с ним, похоже, станет хуже, но веселее и уж точно он будет рядом. Повернув ключ, Джейс замер, неотрывно глядя на бронзовую ручку. Непонятное чувство, преследующее его с того момента, как Себастьян ворвался в комнату, наконец оформилось и перестало жужжать надоедливым роем ос где-то около уха. Как Себастьян смог зайти к нему? Дверь-то он закрывал на руну, которую никто, кроме него самого не смог бы открыть.