***
Магнус вытер вспотевшие ладони о ткань брюк и постучал. Несколько секунд за дверью стояла тишина, и он подумал, что в комнате никого нет, но потом что-то тихо зашуршало, ручка повернулась и дверь открылась. У Магнуса сжалось сердце. Его маленький мальчик выглядел абсолютно раздавленным и даже не хотел смотреть на него, пряча глаза за длинной челкой. — Можно зайти? Мы должны поговорить, — разбил Магнус затянувшуюся тишину, чувствуя себя очень неловко. — Конечно, проходи, — Алек немного помедлил, но посторонился, пропуская его, и Магнусу пришлось прикусить язык, чтобы не выругаться. Комната выглядела... никакой. В ней не было ничего, что говорило бы о ее хозяине. Самая простая темная мебель, холодный светло-серый камень стен и пола, отсутствие украшений и даже самого элементарного ковра наводили тоску. Магнус догадывался, что Алеку привычен скромный и почти аскетичный образ жизни, также ему уже пришлось понять, что Алек не заботится о себе, но теперь казалось, что он даже не позволяет себе думать о собственном комфорте, не говоря уж о минимальном уюте. Этого Магнус принять не мог. Руки зачесались сотворить для начала пару мягких ярких подушек и хотя бы вазу с цветами, а ещё лучше схватить Алека в охапку и утащить к себе в квартиру. Алек молча прошел за ним и сел на кровать, будто бы ничего от своего гостя не ожидая. Магнус, внезапно почувствовавший дикую растерянность, охватившую его, на ватных ногах подошёл к окну. Побарабанил пальцами по подоконнику, оставляя на пыльном камне следы. — Я не знаю, — сказал он наконец, отрывая взгляд от голых деревьев за окном, ему показалось, что его голос перестал принадлежать ему, но он быстро справился с этим неприятным чувством. — Не знаешь что, Магнус? — Что мне делать. Должен ли я верить тебе теперь? Должен ли я относиться к тебе как прежде? — Нет. Алек ответил незамедлительно, ему даже не понадобилось и секунды, чтобы подумать, и понимание того, что Алек все для себя решил, заставило Магнуса вздрогнуть. Он резко развернулся к нему: — Что? — Я говорю, что ты не должен мне верить, — терпеливо повторил Алек. — Я не... Я ждал другого ответа. Магнус пристально посмотрел на него. Он сидел на кровати, подобрав ноги по себя, и смотрел на свои ладони. Тонкие линии охотничьих меток на его пальцах казались Магнусу темнеющими на коже шрамами, а сам Алек — маленьким и хрупким. — Скажи мне. Расскажи мне, насколько тебе больно. — Зачем? Ты ведь не хочешь верить мне больше. — Это твое желание, не мое. Я все же хотел бы попытаться. Алек промолчал. Он не хотел давать Магнусу новых поводов злиться, но и снова настраивать против себя не желал. Это было видно в напряжённости тела, в наклоне головы и нервных движениях пальцев. Магнус сел рядом на кровать, помедлил секунду, а потом взял Алека за руку и заставил посмотреть ему в глаза: — Алек, дорогой, послушай. Я не буду скрывать, ты причинил мне боль, но и я тоже хорош. Не стану говорить, насколько новость о твоем происхождении стала для меня неожиданной, но в какой-то момент я почувствовал себя преданным. Должен ли я доверять ему? Должен я злиться или простить его? Почему он не сказал мне раньше? Я ведь могу это понять, а принять то, что нефилим Алек Лайтвуд оказался магом, мне гораздо проще, чем кому бы то ни было. — Магнус... — Я бы даже сказал, что ты ударил меня по больному. Может, тебе так и не кажется, но твои страхи мне понятны. Я сам прошел через это, милый, — Магнус погладил его по щеке. — Ну же, посмотри на меня. Я вспылил вчера, мне нужно извиниться. — Я не могу тебя винить за это, — тихо произнес Алек, но отстраниться от прикосновения он не пытался, хотя выглядел словно испуганный зверь в свете фар мчащегося грузовика. — Это я должен извиняться. Ты все сделал правильно. — О нет, Господи, Алек! Ни черта правильного я не сделал. Ты держался молодцом и пытался мне объяснить, да только я не слушал. Меня будто по голове ударило, когда ты действительно начал кастовать то защитное заклинание, когда я понял, что ты мне врал, но и я не был с тобой честен. Алек удивленно уставился на него, но недоверие из его взгляда начало уходить. — Не смотри на меня так, сладкий. Я требовал от тебя кристальной честности со мной, будто бы рассказывал о своих чувствах, когда просто бессовестно флиртовал с тобой, но что ты знаешь обо мне? Наверняка совершенно не то, каким я являюсь на самом деле. — Ты не обязан, — Алек попытался отодвинуться от него, когда понял, к чему он ведет, но Магнус не позволил ему этого сделать, повалив на кровать, и сам устроился рядом. Они смотрели друг на другу долгую минуту, и Магнус, наслаждающийся светом его прекрасных голубых глаз, наконец решился показать настоящего себя, потому что это было честно и правильно по отношению к ним обоим. Он переплел свои пальцы с пальцами Алека, любуясь контрастом смуглой и светлой кожи, и поцеловал тыльную сторону его ладони: — Ошибаешься. Мое прошлое не делает меня счастливым. Эта та память, от которой я предпочел бы избавиться, но именно она сделала меня таким, какой я есть, и я должен быть ей благодарен хотя бы за это. У меня было достаточно неплохое детство. Не сказать, что счастливое, но у меня были и мать, и отчим, и оба любили меня. Но, как ты наверняка знаешь, вместе с магией начинает проявляться и колдовская метка. В то время мои желтые глаза сравняли меня с самим дьяволом и отняли у меня семью. Они боялись меня, мать сразу поняла, чьим отродьем я был, и я сам постепенно начал ненавидеть себя. Я считал себя монстром и, если честно, иногда, когда вспоминаю о тех годах, спрашиваю себя: исчез ли тот монстр или он все еще живет во мне? — Ты самый прекрасный из тех, кого мне только удалось встретить. Магнус потянулся к нему, в благодарность оставляя на губах поцелуй. — У тебя добрейшее сердце, мой сладкий. Или ты просто плохо меня знаешь. Тогда я тоже знал себя плохо. Я чувствовал магию в себе, эту сущность, которая делала меня непохожим на других. Она пугала меня, но не так, как моих родителей. Я старался учиться контролировать ее, приучить ее. Моя мать решила, что лучшее, что она может сделать, это убить себя, а отчим — убить меня, и это ему практически удалось. — Что?! — Алек широко раскрыл глаза, в ужасе глядя на него. — Тише, хороший мой, раз я здесь, ему все таки не удалось. Сложно утопить кого-то, когда твое тело буквально превращается в уголь. Я плохо помню, что случилось тогда, но магия, полностью овладевшая мной, сделала свое дело. — А твой настоящий отец? — Асмодеус, мерзкий тип, — поморщился Магнус, вспоминая того надменного, уверенного в своей силе и гнилом могуществе демона. — Знаешь, я безумно рад, смотря на вас с Ваалом, что твой отец не пытается прикончить тебя и действительно любит. — Мне так жаль, — Алек посмотрел на него как-то по-особенному странно, и Магнус скорее почувствовал, чем понял, что он снова отдаляется. Он схватил Алека за плечо, сильнее чем следовало бы, впился пальцами, переживая момент короткого испуга. Его голос дрогнул, но он пытался звучать как можно более ласково: — Не нужно, дорогой. Мне жаль не меньше. — Спасибо, что сказал мне. Я должен был поступить так же. — О, Алек, я рассказал тебе не для того, чтобы ты еще сильнее корил себя! — Магнус почувствовал боль. Этот мальчик совершенно не любил себя. Алек протянул руку к нему, осторожно прикасаясь пальцами к его щеке. Магнус рассматривал его лицо, с трепетом наслаждаясь нежным прикосновением. — Тогда и мне нужно кое-что сказать тебе, — Алек немного помолчал. Лицо его выражало нерешительность. — У меня есть связь с Герионом. — Как она проявляется? — Через сны сначала, но теперь мне кажется, что он способен заглянуть в мое сознание наяву. — Он общается с тобой осознанно? — нахмурился Магнус. Теперь-то он знал, что Алек с Герионом были братьями, но связь между ними... Это может повлиять на них обоих в равной степени, но в какой, Магнус понятия не имел. Хотя бы начиная с того, что он впервые встретился с Ваалом, таким типом демона, продолжающем существовать в своих потомках. — Да. Я могу говорить с ним или, по крайней мере, слышать, о чем он кричит на меня. Он безумен. Он не слушает меня, но иногда в нем что-то проскальзывает... — Алек сел на кровати, отнимая руку. — Я бы хотел помочь ему, если бы я мог. Ему больно, я знаю. Он запутался и через ярость пытается отыскать выход. — Бывают случаи, когда ты не можешь ничего сделать, как бы ты не хотел этого. — Но я могу попытаться, — сказал Алек тихо, но настойчиво. Магнус только вздохнул, но пообещал себе не смиряться с его поведением. — Ты говорил отцу? — Нет. — Алек, снова скрываешь, — укорил его Магнус. — Ему и так больно от одной мысли о нем, не нужно ему знать. — Это все, что ты хотел мне рассказать? — Да. Магнус внимательно посмотрел на него: — Хорошо. А как?.. — Алек с удивлением заметил, что Магнус немного смутился. — А как твой отец относится ко мне? Он ведь знает, что мы?.. Он показался мне довольно убедительным. — Он считает тебя неплохим. — Неплохим? — Магнус улыбнулся. — Для начала подходит. Знаешь, ты наверное посмеешься надо мной. — Что случилось? — Я ревновал тебя к нему, когда впервые увидел вас вдвоем, и даже мысли не возникло у меня, что ты можешь быть его сыном. Ты так похож на Уилла Эрондейла! — Магия, — подмигнул ему Алек, заметно повеселевший. Видя его улыбку, Магнус растрогался и прижал его к своей груди, покрывая лицо поцелуями и наслаждаясь румянцем, покрывающим щеки Алека. — Думаю, мы должны решить, что делать дальше. — Что ты предлагаешь? — Говорить. Много говорить. О любых вещах. Обо всем, что беспокоит меня и тебя. Обо всем, что нас обоих радует. Я не прошу тебя быть открытой книгой для меня, я как никто — как никто — понимаю, насколько это может быть сложно, но прошу говорить, милый. И есть еще кое-что. — Что? — Ты расстанешься с Джейсом немедленно и расскажешь ему правду. Прекрати пытать нас всех. — Я понимаю, — Алек посмотрел на него решительно. — Я должен это сделать. — Я рад. Мне нужно идти, но мой номер телефона ты знаешь.***
— Джейс, мне нужно кое-что тебе рассказать. Алек спустился в лазарет сразу же после того, как Магнус ушел, пока уверенность, подаренная им, не исчезла. На самом деле, давно пора было это сделать, и Магнус подтолкнул его к этому вовремя, и Алек был рад, хоть и боялся. — О том, где ты пропадаешь? — спросил Джейс, заинтересованно склоняя голову. Он валялся здесь уже несколько дней и, несмотря на упорство Алека и молчаливое убеждение Брата Захарии, собирался перестать это делать. По одному его виду было понятно: ему не терпелось встать с кровати и свалить хотя бы в тренировочный зал, чтобы размять мышцы и взять в руки привычный меч, или раздражать парабатая колкостями. — Это важно, — сказал Алек тоном, не терпящим возражений. — Алек? — нахмурился Джейс и попытался взять его за руку, но Алек отстранился. — Что происходит? И вчера что-то произошло. Я чувствовал через руну. Алек немного смутился. Он не додумался зайти вчера к Джейсу, сразу завалился в кровать, и хоть и не получилось у него сомкнуть глаз ни на минуту, и мысли о том, чтобы прийти к Джейсу, не было. — Я потерял сознание ненадолго, но это не было опасно. Краски сошли с и так бледного лица парабатая, и глаза его опасно засверкали: — Не понял? Почему я узнаю об этом только сейчас? Даже отец не сказал ничего! — он почти перешел на крик, но Алек осадил его. — Об отце я и хотел поговорить. — Роберт опять что-то сделал не так? — Роберт тут не при чем. — Ангел тебя подери, Алек! — Джейс недовольно всплеснул руками, подтягиваясь на кровати, чтобы сесть поудобнее. Алек всегда знал, что он терпеть не мог его неловкие увиливания. — Прекрати наконец мямлить и вести себя как сопливая девчонка! — В общем, это то, о чем я хотел рассказать тебе с того самого дня, как узнал сам. Так странно, даже не знаю, как объяснить, — Алек сконфуженно запустил руку в волосы и на брата не смотрел. — Мы привыкли к тому, что демоны и нечисть это что-то плохое, что недостойно быть, и мы вроде как стараемся держать их в узде. Охотников учили, что демоны ужасны, а магам не стоит доверять, но... Мариза и Роберт однажды переступили эту черту и заключили сделку с демоном Ваалом. Тогда наш Институт чуть ли не рассыпался на части, и он должен был создать заново более сильную защиту. И, понимаешь, демоны никогда ничего не делают просто так... — Алек мельком глянул на Джейса, боясь увидеть его реакцию. — Мариза должна была родить для него ребенка, и вот так появился я. Я хочу сказать, что можешь не прощать меня, можешь выставить меня за дверь и никогда не говорить со мной. Я пойму, я... — Детка, эй, успокойся! Не нервничай так! — Джейс поймал его ладони, крепко сжимая в своих. — Я знал. — Я не жду прощения... — Алек шокировано уставился на него, не до конца понимая послышалось ли ему или нет. — Что ты сказал? Джейс закатил глаза, как будто растолковывал ему нечто невозможно понятное, но выглядел при этом довольно: — Я говорю, что знал. То есть, догадывался, что ты не такой, как остальные охотники, не такой, как я. Я не уверен, что могу объяснить это чувство, но ты всегда казался мне опаснее? Да, наверное, я могу сказать, что иногда побаивался тебя. — Боялся? — побледнел Алек, и, прежде чем он успел пуститься во все тяжкие, Джейс прервал его, не дав продолжить. — Будто в тебе что-то дремало. После встречи с этим демоном, Ваалом, я сложил два плюс два. Вы ощущались одинаково, — Джейс немного смутился. — Покажешь? — Что? — Не каждый парабатай оказывается магом. Я хочу увидеть, как ты это делаешь. — Если хочешь. Алек, недолго думая, раскрыл ладонь, и сноп белых искр завертелся вихрем над ней, принимая форму крошечной змейки с черными чешуйками на гибком теле, тут же обвившей кисть. Джейс опасливо прикоснулся к серебристой голове и розовый раздвоенный юркий язычок скользнул по подушечкам пальцев. Змея коротко сощурилась и распахнула глаза, с интересом изучая человека. — Забавно, — пробормотал Джейс, гипнотизируя взглядом яркую голубую радужку и узкие, словно щелки, зрачки. — Она похожа на тебя. — Есть еще кое-что. — Ты же мне не в грехах пришел раскаиваться? — полушутливо спросил Джейс, а потом, увидев лицо Алека, посерьезнел. — Или в грехах? — Я давно думал об этом. Я не хочу сказать, что наши с тобой отношения были ошибкой, хотя многие назвали бы их так, но... Нет, это не неправильно, но я вроде как никогда не хотел встречаться с тобой, — промямлил Алек, опуская глаза на змею. — Что, прости? — Черт, прозвучало ужасно. Ты был всегда для меня примером для подражания: сильный и храбрый Джейс Вэйланд. Я так старался заботиться о тебе, стать для тебя настоящим старшим братом и парабатаем, что не понял, как влюбился в тебя. Я не хотел признаваться тебе в этом, но если бы не обстоятельства я никогда бы не пришел к тебе и не устроил всё то, что... всё то, что устроил. — Какие обстоятельства? — заинтересовался Джейс, но Алек предпочел проигнорировать его вопрос. — И я же вижу, что тебя эти отношения беспокоят, что ты заглядываешься на других девушек, когда думаешь, что я не замечаю. То есть, ты вроде как никогда не планировал встречаться с парнем, а тут нарисовался я. Всё испортил. — Позволь мне встрять в твой монолог, полный самобичевания. Ты ничего не портил, Алек, и, хоть я и не согласен с большинством вещей, что ты мне тут наговорил, я тоже должен в кое-чем признаться. Так уж сложилось, но и ты был моей первой любовью. То есть, остаешься ей. — А с чем же ты согласен? — С тем, что иногда думал, что нам лучше не быть вместе, но я ревную, детка, как только представляю, что ты можешь встречаться с другим, что чужие руки и губы могут касаться тебя. Алек моментально вспыхнул, когда вспомнил прикосновения Магнуса и его поцелуи. Джейс прикусил губу, видя его реакцию: — Похоже, у кого-то должны гореть уши от частых поминаний. Могу я узнать его имя? Подожди-ка, какого черта я прошу разрешения, чтобы узнать имя соперника? — Верховный маг Бруклина, — прошептал Алек, не понимая, почему не может назвать его по имени. — Значит, Магнус Бейн всё-таки, — кивнул сам себе Джейс, будто утвердился в какой-то мысли, которая всегда посещала его. — И ты уверен? — Я уверен, что влюблен в него, — не раздумывая ответил Алек, и сам поразился уверенной твердости, прозвучавшей в его голосе. — А он? Клянусь, если он сделает тебе больно... — Не сделает, — прервал его Алек. — Мы уже вроде как прошли одну из стадий причинения друг другу боли. — Ох, ладно, — Джейс неуверенно почесал затылок. — Вы оба хоть бессмертные. — И это хорошо? — проворчал Алек. — Ты отдаляешься, — Джейс протянул руку, чтобы погладить его по щеке. — Иногда я думал над тем, что ты действительно окажешься магом, бессмертным магом, будешь выглядеть молодо, когда умру я и умрут мои дети, и как больно и одиноко ты будешь чувствовать себя, когда всё, что ты знал, исчезнет. Или ты забудешь нас и покинешь, потому что мы перестанем быть нужными тебе. Потому что я перестану быть нужным. Эта мысль меня пугала, и, знаешь, теперь, когда мои предположения подтвердились, начала пугать снова... — Я не оставлю тебя. Ты ведь мой парабатай, и брат, и... — Ладно, прекрати, — поморщился Джейс. — Через двадцать, через тридцать лет ты можешь оказаться где угодно и быть кем угодно, пока я все еще буду сумеречным охотником и ждать тебя здесь. — Джейс! — воскликнул Алек, чувствуя, как наворачиваются на глаза слезы. Он никогда не думал, что его брат может быть настолько проницательным и говорить такие вещи. Джейс грустно улыбнулся ему: — Если я и отпускаю тебя, то не значит, что прощаю и морду этому магу набить не хочу. — Спасибо, я знал, что ты... — Брось, ты не знал, — отмахнулся Джейс. — Ты думал, что я взорвусь и устрою тебе истерику. Признаюсь, у меня начинают чесаться кулаки, так что тебе лучше уйти. — Спасибо. Алек притянул его к себе, крепко обнимая, и отпустил, чувствуя, как его самого отпускает тяжесть на сердце и накатывает легкость. Несмотря на то, что ему безумно хотелось рухнуть в ноги Джейса и разрыдаться, он понимал, что давно ему не было так хорошо, как теперь, когда его парабатай знал правду о нем и знал о Магнусе. — Слушай, — окликнул Алека Джейс, когда он уже стоял в дверном проёме. — То, что происходит сейчас, неправильно, и ты понимаешь, о чем я. Когда я в следующий раз увижу тебя, я хочу устроить с тобой спарринг. С настоящим тобой. Ты понял?***
Алек со вздохом пригладил в последний раз волосы, которые старательно зачесал назад и стянул резинкой на затылке. В зеркало смотреть было смущающие, и не потому, что Алек в кои-то веки надел костюм, а не свитер с джинсами, а потому, что он не узнавал в этом приличном молодом человеке в отражении себя. Алек не знал стоимости, но дизайнерская бирка говорила о том, что Асмодеусу пришлось немного потратиться. Материал был великолепен. Тонкая шерстяная ткань, теплая и приятная на ощупь, глубокого черного цвета; шелковый однотонный галстук и белая рубашка — ничего лишнего, но очень элегантно. Это было даже в какой-то степени неловко. Алек никогда не носил ничего подобного, не считая того раза, когда Магнус позволил ему надеть его костюм. Но стоимость, материал и собственный внешний вид не волновали его настолько как то, что он не знал, что ожидать от Асмодеуса, и мог взять с собой даже обычный кинжал: ткань брюк облепляла его ноги и пиджак был слишком приталенный. Но Алек все ещё мог колдовать и надеялся, что пара заклинаний в крайнем случае поможет. Мельком глянув в зеркало, Алек наконец решился. У него были адрес и время, и на встречу стоило поспешить. Отказываться было нельзя и не потому, что Асмодеус четко обозначил обязательное присутствие, но и потому, что происходило что-то, в чём был замешан этот демон. А там, где сам принц Ада, жди беды. Пройдя через сотворенный портал, Алек оказался в квартале от ресторана, в месте достаточно малолюдным, чтобы не быть замеченным. Отряхнувшись и приняв как можно более непринужденный вид, Алек вышел на освещённую улицу, кутаясь в пальто. Ресторан французской кухни "Пер Се", гордый обладатель трёх звёзд Мишлен, располагался недалеко от Центрального парка, и из его окон открывался чудесный вид на этот зелёный остров посреди города. Однажды Алеку довелось побывать неподалёку, но он никогда не думал, что когда-нибудь бывает внутри. — Сэр, вас проводить за столик? — услужливый молодой человек в форме с иголочки выскочил как будто из ниоткуда, сверкнув идеальной улыбкой, как только Алек сделал шаг внутрь ресторана. — А... — Алек захлопнул рот, чтобы не слишком очевидно казаться простофилей. — Меня должны ждать. Асмодеус... Губы молодого человека забавно сложились в букву «о». Он вытаращился на Алека на короткий миг, оценивающе осмотрел его, и только потом, справившись с собой, снова вытянулся перед ним в струнку, приглашающе указав рукой куда-то вглубь помещения, где за высокими остекленными перегородками виднелся ряд одинаковых дверей. — Мистер Драгонворт у нас частый клиент. Алек тихо кашлянул, следуя за официантом. Его реакция его неприятно смутила. Он смотрел на него, будто Алек был каким-то новым чудом света или у него выросла вторая голова. Асмодеус поднялся со своего стула, как только дверь открылась. Это была небольшая светлая комната для приватных обедов, обставленная в классическом стиле. Демон улыбнулся Алеку так, будто они были достаточно близки, подошел к нему и, аккуратно взяв за руку, поцеловал тыльную сторону его ладони. Алек мысленно застонал, глядя на официанта, чьих щек совсем легко коснулся румянец. Теперь понятно, что подумал этот парень. — Спасибо, что встретили моего дорогого гостя, Стефано, — наконец сказал Асмодеус. Его голос так и сочился медом, а глаза сверкали. — Дайте нам пару минут, чтобы выбрать блюда, или, Александр, вы позволите мне вас поразить? — На ваш вкус, господин Драгонворт, — отмер Алек, больше всего желая вытереть ладонь о штаны. — Вы ведь знаете, что я не посещаю подобных мест. — Знаю, мы должны непременно исправить это недоразумение. Стефано, елисейский ягненок на гриле, салат из маринованного пастернака и шоколадный фондан на десерт. — Вино, сэр? — Риоха шестьдесят восьмого, Лопес де Эредия. Замечательная винодельня. Однажды мне даже удалось побывать там. Пожалуй, стоит повторить визит, — сказал он Алеку, как только официант покинул их. — Я это осилю? — осторожно поинтересовался Алек, когда они расселись. — Не беспокойтесь, — Асмодеус излучал саму благожелательность. — Прекрасно выглядите. Рад, что вы надели мой подарок. — Вы выбрали весьма эффектный способ доставить приглашение, господин Асмодеус, — слегка склонил голову к плечу Алек. — Спасибо за костюм, он чудесный. — И достаточно узкий для того, чтобы не скрыть под ним оружие. Асмодеус оглядел его фигуру липким взглядом, и Алек почувствовал себя до дрожи неприятно. — Можете оставить себе, мне приятно сделать вам подарок,— продолжил демон. — Тем более, он вам к лицу. Алек слегка приподнял брови, но быстро справился с собой. — Спасибо за комплимент. — Пожалуйста, всегда рад! — добродушно улыбнулся Асмодеус, но Алек знал, что за такими улыбками всегда скрывается нечто большее. Мотив, намек, уловка. — Вы невероятно талантливый юноша, Алек. Я следил за вашими успехами в последнее время. Вся эта ситуации с Герионом... Так неприятно и запутано. Должно быть, ваш отец расстроен случившимся, ведь он столько лет пытался забыть о своем первенце. — Хотите сказать, что он посвятил вас в это? — Мы были друзьями сотни лет. Конечно, я знаю многое о нем. — Друзьями? — в голосе Алека звучало сомнение. — А что не так? — Сыновей друзей в обход их отцов не приглашают в один из самых дорогих ресторанов города ради ужина и не дарят дизайнерских одежду ради комплиментов. Асмодеус тихо рассмеялся. — Я уже упоминал, что вы талантливы? Еще и умны. Однако перед тем как мы начнем, хочу сказать одно. Мне пришлось долго охотиться за этим столиком, так что давайте сначала насладимся ужином. Как смотрите на мое предложение? Не волнуйтесь, не отравлено. Я бы не стал портить еду замечательного шеф-повара. Это было бы оскорблением. Алек медленно кивнул. Вскоре вернулся Стефано с бутылкой и, разливая вино по бокалам, сообщил, что им нужно подождать ещё несколько минут. Асмодеус вполголоса задал ему несколько вопросов, интересуясь чем-то, что произошло на прошлой неделе. Видимо, они действительно были неплохо знакомы. Алек лишь надеялся, что Стефано не надумает чего-нибудь, но судя по его мимолетным взглядам он уже это сделал. Наверняка, посчитал его любовником Асмодеуса, да и выглядел мужчина соответствующе свиданию: костюм-тройка, бордовый шелковый шейный платок, чисто выбритое лицо и уложенные назад волосы. Алек при желании мог найти между ним и Магнусом общие черты, но это казалось ему неким оскорблением. Образ Магнуса точно не вязался с этой жестокостью и хищностью, чувствовавшихся даже в простом разговоре и жестах. Алек слегка нахмурился, когда Стефано оставил их наедине, но Асмодеус не предпринимал никаких действий. Ужин обещал быть долгим. Внешнее спокойствие оказалось сохранить нетрудно, но внутри он чувствовал себя зверем, загнанным в тупик. Вот-вот захлопнется капкан и надо быть настороже, чтобы вовремя убрать лапу. — Расслабьтесь, Алек, — с лёгкой усмешкой сказал Асмодеус. Его длинные пальцы непринужденно скользили по ножке бокала. — Я спокоен, — ответил Алек, поднимая глаза на него. Во взгляде демона светилось что-то темное. Когда Стефано вновь появился на пороге, ловко удерживая поднос с тарелками, Алек понял, что теперь точно нет пути назад. Асмодеус подцепил вилкой кусочек ягненка и улыбнулся, с наслаждением вдыхая аромат жаренного мяса. — Вы уже поняли, я часто выбираю этот ресторан. Хорошее место — на удивление тихо, прекрасный вид из окна, доброжелательные сотрудники. Просмотрите, Алек, какая сервировка! Алек не мог не согласиться: блюда выглядели и пахли восхитительно. Алек осторожно отрезал кусочек мяса, обмакнул в соус, и только сила воли не позволила ему прикрыть глаза и застонать от удовольствия. Вот уж точно уровень трехзвездочного ресторана: пряный соус, тающее нежное мясо, остринка приправы. По сравнению с готовкой Иззи буквально небо и земля. — На вас лица нет, что-то случилось? — прервал Асмодеус его наслаждение едой. — Ничего из того, что бы касалось вас, господин Асмодеус, — довольно холодно ответил Алек. — Не стоит беспокоиться, благодарю. — С этой улыбкой через силу я знаком, мой дорогой, и знаю, что касается она дел сердечных. Мне жаль, но я рад, что за всей вашей деятельностью вы находите время на удовлетворение любовных нужд. Я слышал, что вы знакомы с моим сыном. — Магнус совершенно не похож на вас, — ответил Алек несколько резче, чем следовало бы. Приторность, которую пытался скормить ему демон, воняла гнильцой. — Ошибаетесь. Похож гораздо больше, чем вы думаете. Дам вам один бесплатный совет. Бегите от него подальше. Не стоит растрачивать столь прекрасный ресурс, — Асмодеус обвел Алека взглядом, — на то, чтобы лечь под паршивую овцу. Вы достойны большего. Вы должны найти того, кто будет уважать ваши желания и стремления, а не втаптывать их в грязь только потому, что ему так хочется, или потому, что для него так будет проще. Магнус эгоистичен в любви. Вы пострадаете, и ваше сердце будет разбито. Алек сжал зубы, стараясь контролировать лицо, чтобы не вспыхнуть или не показать ярость, заклокотавшую внутри него от оскорбления Магнуса: — Боюсь, я не могу последовать вашему совету, но в состоянии самостоятельно решить, чего я достоин. По вашим намёкам я мог бы решить, что вы предлагаете свою кандидатуру. — Контекст может быть весьма явным, если вы снимите розовые очки, которые надел на вас Магнус. Алек зло сверкнул глазами. — Что ж, раз вы выражаете несогласие... — Асмодеус изобразил легкое разочарование. — Давайте продолжим ужин, дорогой. Скоро нам принесут десерты. Уверен, вы не будете разочарованы. — Он кажется вспыльчивым и непостоянным, но за этим непостоянством скрывается невероятная щепетильность, — Асмодеус заговорил снова, когда они перешли к десерту. Алек, надломивший бисквитную корочку фондана, остановился, наблюдая за тем, как шоколад стекает на тарелку. Преувеличенно медленно взялся за ножку бокала, делая небольшой глоток вина. Тепло алкоголя согрело его горло. Наконец-то они добрались до сути встречи. — Он потратил несколько лет, чтобы прийти в себя после утраты. Он потерял семью. Его старший сын погиб, и прекрасная жена оставила его одного и сбежала с его не просто лучшим другом, но парабатаем, а ведь она была беременна. Как думаете, сколько ему времени понадобится, чтобы добраться до них? Перед глазами всплыло светящееся счастьем лицо Клэри и полные застарелой боли глаза Джослин. Алек не удержался в попытке не показывать свое напряжение, чуть сильнее чем нужно сжав ложку. Он не может позволить кому-либо навредить этим женщинам. Губ Асмодеуса коснулась холодная улыбка: — Впрочем, это лишь одна из целей. Алек, вы-то наверняка поймёте. Вы-то наверняка знаете, что делал Валентин, пока имел влияние. Собрал нефилимов, возвел свои идеи в абсолют и следовал им до конца. Почему он сделал это? Почему отчаянно желал изменить то, чего с таким трудом добились его предки? Алек чувствовал себя так, будто Асмодеус заставил его это сказать, это признать: — Сумеречный мир прогнил. — Верно, — улыбка демона была неяркой, но торжествующей. — Почему он? — Мессия — это не предназначение, а черта характера. Уголки губ Асмодеуса опустились вниз. — Вы не в восторге, — заметил Алек. — Мне нравятся идеи, но не методы. Валентин подставляет себя, занимаясь мелочами. Фейри, Джемма… Это все незначительно, понимаете? Но это именно те крошечные винтики, которые стоит только подкрутить, чтобы механизм заработал. Не удивлюсь, если в ближайшее время до Конклава дойдет все, что вы здесь натворили. За этим последуют поправки и ужесточения в законах, а потом и Нижний мир взбунтуется, и Валентин планирует взяться за него в тот момент, когда волнения достигнут пика. О, похоже вы уже сами поняли, каким будет ближайшее будущее. — Мы с Магнусом размышляли над этим. — С Магнусом? Ох, ну конечно, Магнус, кто же ещё может надоумить на такие вещи. Но забудем о моем сыне, вернёмся к Валентину. — Вас не устраивают его методы, но решили сотрудничать с ним? — Вы ещё так молоды, поэтому не понимаете. Вы можете войти в этот новый мир с нами, Алек, или мы можем сделать это вместе, лишь вдвоем. — Никогда. — Почему? — Мне не нравятся ни идеи, ни методы. — И вы так просто откажетесь? Алек, вы ведь не глупы, должны отдавать себе отчёт, что я так просто ничего не предлагаю. — Значит, для этого вы назначили встречу? Переманить меня на вашу с Валентином сторону. Тогда зачем все эти речи о том, насколько важным делом занят Моргенштерн? Асмодеус приподнял брови. — В основном — да. Играть на два фронта не просто выгодно, в нашем случае — полезно, но я не могу надеяться на благоразумие Валентина. Если он захочет повернуть обстоятельства в свою сторону, я должен быть готов к этому. Я был бы рад, если вы согласитесь работать со мной. Вместе мы не только остановим Валентина на пике его могущества, но и приберем к рукам то, что он успеет сотворить. — Почему не хотите сделать это сами? — Моё любимое занятие — не марать руки о грязную нефилимскую политику , но наблюдать и пожинать плоды. — То есть, вы пригласили меня на ужин, посчитав достойным себе, достойным для того, чтобы вместе с вами идти против всего ради власти? — Ещё раз, да, но и ваша компания мне приятна. — Никогда. — Даже жертвуя Магнусом и парабатаем? Алек сжал зубы. Асмодеусу не нужно было говорить настолько очевидное. Он и сам понимал, что так просто ничего не будет. — Вы знаете, что я никогда этого не сделаю. Мои любимые люди никогда не подвергнутся опасности из-за меня. — Вы так просто раскидываетесь словами! — расхохотался Асмодеус. — "Люди", надо же! Более непоходящего слова вы не могли подобрать? Кобра может быть смирной, но менее ядовитой она от этого не становится, пусть и не знает, насколько смертельна. Они оба похожи на змей. За этим что-то крылось, будто Асмодеус знал о Джейсе и Магнусе нечто такое, что могло все изменить в будущем. Алек нахмурился. — Понимаете ли, прийти на встречу без козырей в рукаве — дурной тон. Угрозы жизни и благополучию Магнуса недостаточно для согласия? Так уж ли вы к нему привязаны, или я ошибся в вас, и для вас мой сын не имеет значения? Будь я хорошим отцом, то оскорбился бы, — Асмодеус пристально и долго посмотрел на него. — Но я ужасный отец, поэтому единственное, что меня расстраивает, ваше несогласие. Давайте попробуем по-другому. Вы не хотите сотрудничать, я должен учитывать ваши желания, но и вы должны учитывать мои. Благополучие Джейса Вэйланда и Магнуса Бейна в обмен на ваше бездействие. Они будут живы и здоровы до тех пор, пока вы не будете переходить нам дорогу. — Напомните мне причину, по которой я не могу убить вас сейчас? — Алек невесомо прикоснулся пальцами в рукояти ножа, который то ли по недосмотру, то ли специально оставили после смены блюд. Асмодеус проследил за его движением: — Маленький котенок показывает коготки, но знает ли он, как ими пользоваться? — Могу убедить вас, знает. — Позвольте сказать, — Асмодеус промокнул губы салфеткой. — Вы говорили, что дадите лишь один бесплатный совет. — О, этот будет за небольшую плату. Можете рассматривать его как предложение, обязательное к исполнению. Я долгие годы искал кого-то, кто был бы мне равен, кто стремился бы к этому. Вы образованы, сильны и молоды. Вы уже имеете влияние на Нижний мир, и, я уверен, оно будет расти, даже если вы ненадолго отступите в тень. Мне нравится ваши манеры и ваша вежливость, Александр, поэтому обещаю быть чуть менее жестоким. Встаньте, мне нужно вам показать. Он поднялся первым, подал руку, и, когда Алек неохотно взялся за протянутую ладонь, закружил его в такт тихой музыке, льющейся из колонок под потолком. В нос ударил аромат парфюм: терпкий, горький, кофейный. Асмодеус был крупнее и сильнее его, между столом и стеной было немного места, и Алек раздраженно понял, что не может оттолкнуть его, хотя горячая ладонь на талии вызывала в нем неприязненную дрожь. Он смотрел в глаза Асмодеуса — в те же золотые кошачьи глаза, что были у Магнуса — без страха, и в тот момент, когда Асмодеус остановился, с силой притесняя его в угол, вжимая в стену всем телом, увидел в них злость и презрение. Они оба гипнотизировали друг друга взглядом несколько мгновений, растянувшихся в бесконечность, Алек ощущал себя канатоходцем, отчаянно ищущим равновесие. Он думал, что получит кинжалом под ребра или проклятье, но Асмодеус вдруг яростно приник к его рту, жадно впиваясь в его губы. Алек дернулся, пытаясь отодрать его от себя, но мужчина не отступал, сжал челюсти и острый клык вонзился в алекову нижнюю губу. Рот сразу же заполнился металлически-соленым привкусом крови. Алек коротко рыкнул от боли, попытался вывернуться, напрягаясь всем телом, но Асмодеус последний раз хищно поцеловал его, прижимая к себе сильнее и широко зализывая ранку языком, а потом отпустил. В его глазах сверкало превосходство. — Какого черта? — прошипел Алек, вытирая рот тыльной стороной ладони. Красный след на коже почти заставил его потерять последнее самообладание, но он сдержался, не давая разбушевавшейся магии, захлестнуть его с головой. У него потемнело от злости перед глазами, и только глубокий вдох вернул ему относительную невозмутимость. Асмодеус довольно рассмеялся: — Наконец-то я вижу это. Вижу ту тьму, из которой ты создан. Она делает тебя безумным, — он протянул руку, чтобы провести пальцем по его раскрасневшимся губам, но Алек не дал этого сделать. Ранку щипало, и Алек, хоть и не мог видеть ее, точно знал. Асмодеус поставил на нем свою метку. — Ни один демон, ни один маг не сможет противостоять своей природе, стоит только подтолкнуть. Вижу, ты хочешь узнать, зачем я сделал это. Разве сможешь ты рассказать своему дорогому Магнусу, кто поставил тебе эту метку? Ты думаешь, что любовь не позволит тебе навредить семье и друзьям? Как бы ты не боролся с этим, демонская кровь возьмёт верх. Начнет с малого. С желания. Ты же почувствовал это сейчас? Ненависть и отвращение ко мне, запомни их, в следующий раз они тебе понадобятся. Алек молчал. Где-то в глубине души он понимал, что в словах Асмодеуса есть правда, и это его вымораживало. Вся тьма, что была внутри него, кипела от негодования. Это пугало. Он никогда не думал, что способен вмещать в себя столько… мерзкого. Алек невольно сравнил себя с Герионом, с тем, какой скверной пылал его брат. Она смешивала в себе боль и отчаяние, и теперь Алек мог понять их природу. На удивление, Асмодеус помог ему разобраться. Наконец он заговорил, и голос его был на удивление ровным: — Я сделаю, как вы хотите, но не надейтесь, что после следующей нашей встречи вы уйдете живым. Вы сгорите в том огне, который создал вас. Асмодеус расхохотался: — О, мой милый Александр, ты сгоришь вместе со мной, — он подошел к Алеку, не прикасаясь, но словно впиваясь взглядом. — Я утяну тебя с собой в любую бездну, в которую ты меня изгонишь. — Тогда, — Алек прикоснулся языком к губе. Щипало. — Я полагаю, мы оба знаем, что нам нужно делать.***
Гериона будто вывернуло наизнанку на короткий миг, выломало, а потом все снова стало прежним. Он слышал свое дыхание, свое сердцебиение и тихий гипнотизирующий шепот Маски. Он стоял в темноте один, но где-то за гранью чувствовал другого. Герион слышал голос, зовущий к себе, и знал, что теперь он сможет сделать то, что хотел. Он был готов встретиться. Они оба были готовы.