***
Даже у лучших бывают промахи. Герион весь подобрался, внимательно наблюдая за женщиной. Она была тщеславна, наслаждалась собственной победой и, ослепленная своим успехом, допустила ошибку. Маска. Джемма совсем чуть-чуть сдвинула стеклянный куб, исчерченный рунической вязью, когда ставила его на место, вдоволь налюбовавшись маской. Она сдвинула его незаметно, сама, скорее всего, этого не поняла.. Одна из стеклянных сторон встала неровно, нарушив магию защиты, но для Гериона это было словно порыв ледяного ветра, обжигающего кожу. Он внутренне содрогнулся, потому что боялся маски, ненавидел всю ту боль, что она причинила ему, но она и была ключом к его спасению. Глупо думать, что за тысячелетия, проведенные наедине с ней, он не научился обращать боль в силу, обращать ее мощь, призванную сдерживать, в мощь, призванную вырываться наружу по одному желанию. Герион развернулся, изображая из себя саму покорность. Он чувствовал, как начали зудеть его руки, его кожа. Магия маски пробуждала его сущность в теле этого бедного человечка. Всего пара шагов и она будет у него. Но сначала нужно покончить с Джеммой. Она не была ему нужна, как не нужна была ее бессмысленная, растраченная попусту ненависть к нефилимам. Глупо призывать древнее существо, годами дремавшее в полной темноте, и надеяться на то, что оно будет слушаться беспрекословно. Герион сделал шаг вперед, затем еще один, подходя к постаменту. Маска, подсвеченная , золотым блестела на бархатной подушке, с тусклой горечью на него смотрели пустые глазницы. Герион отшатнулся, хватаясь за голову. Образ возник перед веками неожиданно ясно. Бастард, скованный цепями там, где когда-то отец приговорил его на вечную жизнь во тьме. Его непозволительно яркие голубые глаза, полные ужаса, в прорезях маски и его крик, исполненный отчаянием. Он украл, — зарычало что-то внутри Гериона. — Даже твое последнее воспоминание о любви отца. Он украл. — Как ты посмел?! — взвыл взбешенный Герион, в бессильной злости ударяя кулаком по стеклянной крышке куба. Она почти поддалась, руны погасили выплеснувшуюся магию в себе, сверкнув ослепительным белым, и где-то под потолком что-то коротко и отрывисто засвистело. Герион зашипел, рассматривая быстро затягивающийся ожог на своей ладони, отпрянул от постамента, с досадой разглядывая маску. Джемма совершила ошибку, но недостаточную. Нужно заставить ее доделать все до конца. Кровь решит все проблемы, откроет все замки. — Подожди еще немного, — прошептал он, призывая к себе тьму. Она, словно густой дым, облепила его тело, его руки и впилась в виски, подчиняя. Скверна в венах забурлила, и магия привычно влилась в каждую мышцу. Герион тихо засмеялся, довольный чувствовать ее внутри себя. Он покинул комнату, неслышно спускаясь по лестнице на первый этаж. Он слышал запах духов Джеммы и ее шаги где-то в глубине здания. Это дом давно был необитаем. Предыдущие хозяева ушли отсюда годы назад, и ничего — ни малейшего клочка их жизненной энергии — не мешало Гериону следить. Даже будучи человеком, он был в этом хорош. Герион остановился в коридоре рядом с гостиной, едва касаясь носками ботинок выцветшего ворса когда-то темно-зеленого ковра. За его спиной была входная дверь и он мог бы сбежать, но он был бы все еще привязан к маске, а, значит, и к Джемме, и та могла воспользоваться им в любой момент и найти в любом месте, куда бы он не пошел и не спрятался. Попросить помощи, мальчик мой... — Герион вздрогнул. Это что-то в своей голове он слышал впервые, и молитвенные нотки в этом голосе чуть не заставили его потерять концентрацию. Он попятился назад, сшибая рукой с комода фоторамку. От удара об пол стекло раскололось. — Ты что-то хотел? — в гостиной послышался приглушенный стук каблуков. — Начнем ужин раньше сегодня? — Герион изобразил из себя саму любезность, глядя прямо в ее светлые глаза. Ее рыжие волосы, завитые в крупные кольца, падали на покрытые тонким шелком рубашки плечи, и на секунду Гериону расхотелось уничтожать такую красоту, но сохранить ее образ в сознании и возвращаться к нему время от времени было для него гораздо проще, чем оставлять ее в живых. Бедная, бедная Джемма, всего лишь одна ошибка. А ты ведь не глупая. — Конечно. Если хочешь. Она слегка приподняла брови и сделал шаг назад, чтобы пойти на кухню. Спиной к нему не повернулась, и Герион не последовал за ней, а поднялся обратно. Сел на диван, ожидая ее. Стеклянный куб пропускал немного магии маски, и она напитывала его, окутывая легкой эфемерной дымкой. Джемма пришла спустя несколько минут, держа в руках несколько пластиковых коробок с едой. Однажды они ужинали так. Китайская еда, которую Джемма заказывала из ресторана, была неплохой на вкус, но для Гериона слишком... слишком. — Может, сядешь за стол? — предложила она. Герион даже не повернул голову в ее сторону, продолжая смотреть на маску. В тишине, возникшей между ними, Джемма проследила за его взглядом и напряглась. — Ничего не изменилось, — произнесла она немного неуверенно и сделала шаг вперед, откладывая коробки на стол. — Да... Ничего не изменилось. Действовать. Герион мгновенно подобрался, воспользовавшись тем, что она отвлеклась. По одному его желанию тьма скопилась вокруг него, готовая уничтожать в любой момент, дымом поползла по полу, оплетая ноги Джеммы и обездвиживая ее. Герион подошел к ней, замершей на пол пути, прижался сзади, огладив ладонями ее тело. — Кроме того, что ты ошиблась. Ты знаешь, как много хотел сделать с тобой хозяин этого тела? — прошептал он ей на ухо, зарываясь носом в волосы, с мрачным наслаждением вдыхая теплый сладкий запах кожи. Ему нравилось чувствовать ее дрожь под пальцами, пока его магия впивалась глубже в ее тело. — Он хотел тебя настолько сильно, насколько мне противна сама мысль твоего существования. Столько бессмысленных усилий. — Не бессмысленных, — тихо проговорила она. — Ты отомстил и выполнил свое предназначение. Что мешает мне протянуть руку и уничтожить тебя? — То же, что мешало уничтожить все то время, что я провожу здесь без дела. В заточении. Герион обнял Джемму рукой за талию, притискивая к себе. Тьма поднялась по лодыжкам женщины вверх, сминая ткань брюк и обжигая тело. Темные дымные разводы магии на белом шелке рубахи смотрелись волнующе, и Герион не удержался от того, чтобы прижать Джемму к себе сильнее, подпитываясь ее страхом. — И ты должна знать кое-что, моя дорогая Джемма Веласкес. Ты ошиблась, не только неправильно разместив этот стеклянный куб, но и выбрав Ваала как средство отмщения. Душа твоего мужа должна быть недовольна: я не убил ни того охотника, ни его сына. Каждый из них, кто связан друг с другом, жив, и я наслаждаюсь тем, что обманул тебя. Но перед тем, как я уничтожу тебя, я должен поблагодарить тебя, — Герион прижался губами к бьющейся жилке на светлой коже шеи. Тьма обернулась вокруг его руки, ощетинилась черным лезвием, тускло блеснувшим от магии, наполнявшей ее серебристыми проблесками. Джемма закрыла глаза. — Благодаря тебе я нашел брата, которого не искал. Я признаю его своим братом только перед тобой и только сейчас, потому что он тот, кто отнял моего отца, а ты та, кто подарил мне еще один шанс. Герион поднес руку к ее шее и стремительным движением вскрыл ей горло. Джемма захрипела, откидываясь назад, ее глаза закатились, и руки дернулись в бесплотной попытке сделать что-нибудь, но магия, крепко сковавшая ее, не дала ее телу сдвинуться. Герион наклонил ее слегка вперед, чтобы кровь брызнула прямо на стеклянный куб, и с нетерпением наблюдал, как руны на его поверхности вспыхнули ярко-красной вспышкой и исчезли. Стекло тихо зазвенело и треснуло, осыпав маску мелким блестящим крошевом. Оттолкнув от себя безжизненное тело женщины, Герион в нетерпении шагнул вперед. Маска пела на древних языках, призывая его к себе, и он протянул окровавленную руку, касаясь полированного золота. Брат, пожалуйста. Голос вновь прозвучал в сознании, и Герион, надеясь заглушить его молитвенное звучание, надел маску, мгновенно становясь самой тьмой.***
— Алек, пора. Голос Брата Захарии, неожиданно прозвучавший в сознании, заставил Алека встрепенуться. То полусонное состоянии, в котором он провел последний час, впавший в отрешенное оцепенение от сна, моментально испарилось. Он будто заново почувствовал, какой в лазарете прохладный воздух, какое колючее одеяло и как неприятно прилипли ко лбу волосы. Алек заставил себя подняться, ощущая себя деревянным солдатиком. — А родители? — Они отправились с Изабель в Идрис. Вернутся завтра к обеду. Я заключил, что для Джейса наиболее полезно лишь твое присутствие. Никаких лишних раздражителей. Его состояние достаточно нормализовалось, но он будет еще слишком слаб, и хотя бы две недели ему необходимо провести здесь. — Это же Джейс. Он не вытерпит постельного режима, длящегося больше дня, — Алек хмыкнул, потягиваясь. Мышцы приятно заныли, мокрая от пота футболка отлипла от спины. — Убеди его. — Постараюсь. Начнем? — Я разбужу его руной. Ты будешь должен придерживать его, потому что стило может вызвать сильнейшую вспышку боли. Когда он очнется, действуй как можно мягче и не позволь ему сильно волноваться. Его раны все еще беспокоят меня, в отличие от заражения. Скверну удалось вовремя остановить, но ее нежелательное воздействие может ещё долго давать о себе знать. — Хорошо. Джейс выглядел таким беззащитным, что у Алека сжалось сердце. Его золотые волосы выглядели тускло, а лицо таким осунувшимся, что оставалось лишь надеяться, что скверна не нанесла слишком много урона. Алек опустился на кровать напротив Безмолвного Брата, осторожно накрывая ладонь Джейса своей. Захария прижал стило к коже на плече и вывел замысловатую руну, сразу же засветившуюся тусклым желтоватым светом и погасшую. С минуту ничего не происходило. Алек гипнотизировал взглядом лицо парабатая, надеясь заметить хоть какие-то изменения. Неожиданно громко, словно набатом, отмеряла время секундная стрелка часов. Наконец бледность с лица Джейса стала постепенно уходить, сменившись румянцем на щеках, ноздри затрепетали, брови сошлись к переносице изломанной линией, и Джейса судорожно выгнуло. Он закашлялся, распахивая глаза, и Алеку пришлось приложить усилие, чтобы удержать его на месте и не получить при этом кулаком в глаз от дезориентированного парабатая. — Джейс, смотри на меня, — Алек аккуратно обхватил лицо Джейса ладонями, заставляя сконцентрироваться на себе, а не на происходящем вокруг. — Я здесь. Немного магии, искрами сорвавшейся с кончиков пальцев, должно было успокоить его. — Алек... Джейс, поймав чужой взгляд, судорожно вздохнул, наконец расслабляясь. Из его глаз ушло неузнавание, и он расслабился, обмякая в руках Алека. Тот осторожно прижал парабатая к себе, поглаживая по спине и стараясь не прикасаться к бинтам. — Я оставлю вас... — Алек, — спустя некоторое время снова повторил Джейс, отстраняясь от него. Алек почувствовал, как глаза защипало и в уголках скопилась влага. Он усилием воли заставил себя не разрыдаться прямо сейчас, на плече своего брата, но одна слезинка все-таки скатилась по щеке, напугав Джейса. — Что-то не так? — Еще спрашиваешь, Ангел бы тебя разодрал. Я так за тебя испугался. Все еще слабые руки Джейса обвили его за талию, заваливая на себя. Алек уткнулся носом в его шею, наслаждаясь кратким мигом легкости, охватившим все его тело. — Эй, тише, Алек. Иди ко мне. Перестань, чего сырость развел? Алек, не прекратишь, я начну, — добавил он дрожащим голосом. — Прости. Мне так жаль. — За что ты извиняешься? — Джейс аккуратно отстранил его от себя, взволнованно заглядывая в глаза. — Это ведь Герион, да? — Хоть все демоны мира, Алек. Тебе не за что извиняться. — Я должен был это предусмотреть. — Притормози, красавчик. Сколько можно винить себя во всем, что происходит в мире? — Разве так не всегда было? — Узнаю своего парабатая. Джейс улыбнулся ему, потрепав по голове. Резинка соскользнула на кровать, и темные волосы рассыпались по плечам. Джейс намотал одну прядку на палец, и Алек покраснел. Он выглядел просто ужасно — невыспавшийся и взъерошенный. И ему было стыдно за многие вещи. За то, что все еще не рассказал о себе настоящем, за то, что он целовал Магнуса и то, что ему было слишком хорошо с ним. За то, что смотрел на Джейса и видел Магнуса, и на губах вспоминался вкус его поцелуя, немного пряного и теплого. А Джейс смотрел на него с мягкой, слегка усталой улыбкой. — Прости... — Иди сюда, мелочь. — Скверна задела твои мозги? — проворчал Алек, скрывая улыбку. — Ты позабыл, кто из нас старший?.. Джейс закатил глаза и стремительно притянул его к себе, затыкая поцелуем. Алек ответил, крепко зажмурившись. Это было не лучшей идеей. Сразу возник образ Магнуса, и Алек вздрогнул, настолько не вовремя это было. — Ты в порядке? — Да. Теперь да. — Только посмей быть не в порядке, Алек, — пригрозил ему Джейс, целуя в лоб. Алек не был уверен, что выполнит обещание.***
Отставив бокал с вином, Асмодеус нехорошо усмехнулся, представляя сынка Ваала. Ему доставляло удовольствие представлять его уничтоженным и забившимся в самый темный угол. Он замер над листом бумаги. От маленького сученыша не должно остаться ни рожек, ни ножек, и Асмодеус знал, что может помочь убрать его с пути. «Дорогой Валентин, В отношении мальчишки Лайтвуда необходимо принять меры...»