***
— Все будет хорошо, Джейс. Алек едва сдержал зевок, меняя в очередной раз компресс на горящем лихорадкой лбу парабатая. Безмолвный Брат Захария занимался своими делами в самом темном углу лазарета, предоставив заботу о раненом Алеку. Они вдвоем провели около Джейса всю ночь и все утро, и теперь, когда квадраты солнечного света, расчерченные тенью от оконных рам, медленно ползли по полу, Алек чувствовал себя разбитым. Он так и не поговорил с родителями, лишь пригрозил скорым разговором, когда заплаканную Иззи отправили спать. Алек был близок к тому, чтобы сорваться на свою сестру, но еле сдержал злость, порожденную отчаянием. Он сам с трудом взял себя в руки, и теперь, спустя несколько часов, был странно спокоен, но растерян. — Прости, что меня не было рядом, но теперь… Это был Герион, верно? Он пришел за тобой? Алек склонился к Джейсу, касаясь его лба своим. Он не смел целовать, ограничился лишь лёгким прикосновением, зная, что Джейс почувствует его поддержку в любом случае. Темно-золотые ресницы затрепетали, и Алек почти понадеялся, что его парабатай откроет глаза, но он знал, что сознание Джейса все ещё в искусственном сне и нет ничего, что заставило бы его пробудиться. Он провел кончиками пальцев по кромке бинта на тяжело вздымающейся груди Джейса. На повязке начало проступать желтовато-красное пятно, верный признак заражения скверной. Слава Ангелу, подумал Алек, что кровь не становилась слишком темной, иначе единственным способом излечение были бы совсем не настойки и промывания ран. Алек знал, что от демонического яда сложно избавиться полностью, но так же он знал, что Джейс — один из самых сильных людей. У него всё получится. — Я найду его ради тебя. Я сделаю все, чтобы ты был в порядке. Только прости меня, что бы ни произошло. Прости, если я причиню тебе боль. Ты же знаешь, что я всегда желаю тебе лишь счастья, и никогда не пойду против тебя. Но для тебя я сделаю всё. Алек не стеснялся говорить при Брате Захарии. Тот был одним из немногих, кто знал о его происхождении, и, на самом-то деле, скрыть от него что-либо было действительно невозможно. Наверное, подумал Алек, Захария уже понял суть их с Джейсом отношений, но никак не комментировал эту во всех отношениях запретную связь. Алеку нравилось то, что Безмолвный Брат понимал его всегда. — Почему вы не переведёте его в Обитель, Брат? — спросил Алек, осторожно согревая ледяные пальцы Джейса в своих ладонях. — Джонатану для выздоровления помимо процедур нужна и поддержка парабатая. Вы должны как можно дольше находиться рядом друг с другом. Обитель построена таким образом, что присутствие в ее стенах весьма губительно скажется на существах с демонической кровью. Алек поморщился. Он многое слышал о себе подобных, и обращение «существа» всегда коробило его, хотя он и понимал, что Захария ничего плохого не имел в виду. — Значит, моя сила не навредит ему здесь? — Она нигде не навредит ему, если вы этого не захотите сами. Ваша демоническая часть довольно… мягка по отношению к нему. — Такое возможно? — Вы задаётесь этим вопрос сейчас? — Захария тяжело вздохнул. — Полагаю, вы не думали об этом, когда получали первую охотничью руну и становились с Джонатаном парабатай? — Он же нас не слышит? — прервал его Алек, испуганно покосившись на как-то по-особенному странно выдохнувшего Джейса. — Нет. Надеюсь, это не оскорбит вас, но вы ведь понимаете, что ваше существование само по себе очень сложно? Смешение ангельской и демонической крови всегда даёт непредсказуемый результат, хотя природа тех и других изначально одинакова. Вы — другой вид, и не только потому, что ваша мать является помеченной охотницей. Однако, речь о другом. Вы боитесь ему говорить? — Это не… Да, я совершенно не уверен в том, что он и моя сестра… Что они воспримут это нормально, понимаете? Они всю жизнь провели, руководствуясь правилом "демоны — зло, их нужно истреблять". И вот тут заявляюсь я и говорю, что я — их старший брат, тот, на кого они равнялись всю свою жизнь — сын демона! Прости, Иззи, я не твой родной брат. Прости, Джейс, кровь твоего парабатая может убить тебя! Я не могу сделать это, потому что я боюсь услышать их боль и увидеть в их глазах, насколько сильно я разбил им сердце. Я трус, и, о Ангел, это единственное, в чем я себе честно признаюсь. — Но вы не такой. — Вы уверены в этом? — Почему вы думаете, что они не примут вас? — смягчился Захария. — В конце концов, я не думаю, что они будут настолько категоричны, но… Потому что Роберт не принял, а он ведь знал, на что шла мама, и был согласен. Он как-то сказал, что я — побочный эффект. Довольно удачный, но все же побочный. Необходимое зло, ведь Институт нужно было защищать. Потому что я не Лайтвуд, я просто что-то, что Роберт вынужден называть своим сыном. Я лишь рад, что он не делает своё отвращение настолько очевидным, чтобы Джейс и Из это заметили. Алек склонил голову. Он чувствовал внимательный изучающий взгляд Безмолвного Брата на себе. Стало за себя стыдно. Кто он такой, чтобы ныть вместо заботы о брате? — Кхм… Простите, Брат Захария. Я не хотел, чтобы наш разговор о состоянии Джейса перешёл в обсуждение моей трусости. — Ничего страшного. Алек вздрогнул от неожиданности, когда в кармане завибрировал телефон. — Ох, простите, Брат… — вспыхнул он, увидев имя на дисплее, и внезапно дрожащей рукой прижал телефон к уху. — М-Магнус? Доброе утро. — Алек, — от мягкого спокойного голоса у Алек пошли мурашки по коже. Сразу же вспомнились прикосновения горячих губ, сандал и сильные ладони на спине. Затянувшееся молчание в трубке заставило его нахмуриться. Что произошло? Ну, кроме их вчерашнего поцелуя. — Ты в порядке? — Это я должен спрашивать, — быстро сказал Магнус. — Как у вас дела? Алек почему-то предпочел проигнорировать этот вопрос. Ладно, разговор начался неловко. — Зачем звонишь? — Ты помнишь, что вчера просил меня договориться о встрече с сэром Эмерсом? — А эм… — тупо проговорил Алек, с трудом вспоминая, что он действительно говорил об этом. — Ах, по поводу скверны!.. Прости, Магнус, плохо соображаю. — Ничего страшного, — тепло сказал Магнус, и Алек отчётливо увидел, как маг улыбается своей неповторимой мягкой улыбкой. — Райлин согласился встретиться сегодня через два часа. Перенести не получится. Сам же знаешь это капризное рыцарство. Так что я взял на себя смелость согласиться за нас двоих. — Это нормально, Магнус. Ты прав, а узнать информацию нам нужно как можно быстрее. Куда мне прийти? — Черепаший парк в Центральном парке. — Хорошо. Буду через полтора часа. — Я могу настроить тебе портал. — Спасибо, но мне нужно немного проветриться, так что не растрачивай свои силы попусту. — Эй, это не растрата! Это простая забота и необходимость. Я уверен, ты не спал всю ночь и очень устал, поэтому просто предложил помощь. — Магнус. Спасибо за предложение, но, раз тебе так хочется помочь, может, купишь мне кофе? Я хочу быть чуть бодрее, чем сонная муха. — Конечно, Алек. Будет тебе кофе из самой лучшей кофейни Нью-Йорка! И не бери с собой много оружия, мой бравый охотник. Фейри могут неправильно понять, — заметно повеселевший голос мага заставил Алека улыбнуться. — Я понял, Магнус. Увидимся, — Алек убрал телефон обратно в карман. — Простите, Брат Захария. — За что? Вы в хороших отношениях с этим магом, но будьте осторожны. Алек слегка улыбнулся. Это правило он нарушил ещё в самом начале. — Я буду. Знаете, мне, пожалуй, пора идти. Я приду сегодня вечером, смогу ли я поспать здесь? Алек поднялся с кровати, вытерев лицо Джейса в последний раз. С удовольствием потянулся, чувствуя как расслабляются ноющие мышцы. Слабость в теле все еще не прошла, но было не так больно, да и руну парабатай больше не жгло так сильно. Брат Захария отставил в сторону ступку с пестиком и штанглас, поднялся для того, чтобы заменить Алека у постели Джейса. Его ментальный голос звучал мягко, и юноше представилось, что он мог бы улыбаться. — Кроватей в лазарете предостаточно. Делайте, что вам угодно, но постарайтесь не получать травм. Джонатану это не пойдет на пользу. И это не трусость, Алек. То, что вы не говорите им. Это необходимая жертва. Эти слова были последними, что услышал Алек перед тем, как покинуть лазарет, и понадеялся, что Брат Захария почувствовал его благодарность. Алек поморщился, едва двери Института закрылись за ним. Этот ноябрь не спешил радовать. Ни солнцем, которое светило, но не грело. Ни ветром, который пробирался даже под шарф и куртку. Ни недовольными людьми, которые, казалось, задались целью портить настроение друг другу своими раздраженными физиономиями. Да и где-то там, в городе, был Герион. Оу, подумал Алек, глядя на своё отражение в витрине. Выглядел он "потрясающе". Бледная кожа, синяки под глазами, всклокоченные волосы и красноватый засохший след на щеке. Видимо, случайно потер лицо, когда помогал менять Джейсу повязку. И почему не догадался посмотреть в зеркало в Институте? И ведь лёгкую вуаль не скастовать. Магнус заметит. Так что пришлось наколдовывать расчёску, резинку и влажные салфетки, и быстро приводить себя в порядок. На самом деле, отметил Алек, это было даже довольно забавно. Не то, чтобы он считал забавной магию, но использование ее для такой бытовой мелочи немного его развеселило. Будто он всегда колдовал, а не только делал вид по особым случаям. Он редко пользовался руной невидимости, и поэтому, собирая волосы а пучок, ловил на себе недовольные взгляды людей. Это тоже было забавно, получать раздражение на такую малость. В Центральном парке было довольно много людей, несмотря на утро четверга, где-то уже начали украшать деревья гирляндами, и внезапно до Алека дошло, что до Рождества осталось немногим больше месяца. Справятся ли они со всем до сочельника? Сможет ли он разобраться во всем до конца года? Магнус, как всегда прекрасный и сияющий, уже ждал его. Сидел на скамейке, изящно закинув ногу на ногу, и что-то печатал в телефоне. Алек невольно залюбовался. Его темные волосы, аккуратно уложенные назад, слабо мерцали. Мимо прошедшие парень с девушкой яростным шепотом обсуждали, кому из них подмигнул тот красавчик-азиат. Алек почувствовал что-то сродни ревности, в этом был весь Магнус, но потом Бейн отвлекся от телефона, заметил его и ярко улыбнулся. У Алека потеплело на душе. Эта улыбка принадлежала ему одному. — Боже мой, сладулик! — воскликнул Магнус, похлопав по месту рядом с собой. — Да тут нужен галлон кофе, а я взял всего лишь экстра большой! Он выглядел немного обеспокоенным, осматривая Алека с головы до ног, вручил ему стаканчик с не успевшим остыть напитком. Сделав первый глоток, Алек едва ли не застонал от удовольствия. Как нужно горький, с шоколадным привкусом и без сахара. Идеально. Если не считать вчерашнего короткого перекуса, он не ел ничего вторые сутки. Да и лёгкая тошнота не способствовала аппетиту. — А вот и горячий сладкий пончик для такого же горячего сладкого охотника! — с торжествующим видом Магнус протянул ему коробочку. Алек с улыбкой принял пончик, щедро облитый глазурью. За последнее время он съел пончиков в несколько раз больше, чем когда-либо. Спасибо Клэри и Саймону. — Тебя вообще не напрягает поцелуй? — спросил Алек, мельком глянув на Магнуса. Этот вопрос мучил Алека со вчерашнего дня, он каждый раз прокручивал и прокручивал его в голове и не знал, ругать себя, рвать на себе волосы или забыть. Магнус помрачнел. Он сцепил пальцы в замок, и Алек подумал, что никого ещё не видел его таким растерянным. — Я ещё на стадии отрицания, — пожал маг плечами. — А ты? — А эм… Что там ещё есть? Принятие, торг, депрессия? Это сложно, Магнус… Хотя, какого Ангела, это абсолютно не сложно! — воскликнул Алек, неожиданно для себя прийдя к определенному выводу, требующему полной честности, на которую он был не способен. — Это абсолютно не сложно! — Сладкий? — заволновался Магнус, глядя на раскрасневшегося то ли от кофе, то ли от решимости юношу. — Слушай, я был не прав. Ты все верно мне объяснил. — Не нужно обвинять себя! В чем я прав? В том, что оттолкнул тебя? Нет. Лишь в том, что это было не вовремя. Но это было полезно. — Что? — Ты поставил мне мозги на место, — сообщил Алек, слегка поостыв и немного смутившись. — Ну, это не было моей целью, — хмыкнул Магнус. — И как же именно я сделал это? Алек внимательно посмотрел на него, решаясь на небольшое откровение. В конце концов, они уже поняли, что их симпатия друг к другу обоюдна? — На самом деле, я сразу понимал, что Джейс — не пара для меня. Не то, чтобы он был недостаточно хорош. Он слишком хорош, но ты же не думал, что я настолько не в себе, чтобы не знать, насколько опасно быть с парабатаем? И это прозвучит эгоистично, но приятнее было просто чувствовать симпатию к нему издалека. Без этих.. отношений, — Алек слегка поморщился. — У нас небольшой кризис сейчас, потому что я вижу, как ему хочется свободы. А мне… — Алек посмотрел на Магнуса, затаившего дыхание, из-под ресниц. — Мне нравится другой мужчина? Хах, и это другое чувство. Но я не могу расстаться с ним сейчас, не хочу причинять Джейсу много боли. Он все ещё остаётся моим парабатаем, и это было бы нечестно. На самом деле, я жду, когда он придет ко мне и скажет, что нашел себе кого-то другого. Было бы справедливо. Магнус приобнял его за плечи, мягко притянув к себе. Алек позволил себе прижаться щекой к нему, наслаждаясь прикосновением. — Почему ты считаешь, что для него справедливо рвать отношения с тобой, но не для тебя? Чем ты хуже этого упертого самовлюблённого пацана? — Это же всего лишь я, Магнус, — ляпнул Алек и поморщился от секундного негодования, скривившего губы Магнуса. — То есть, хм, я ведь готов к этому, верно? Не злись. — Не злюсь, но… В конце концов, я могу подождать. Я же бессмертный, — будто бы беззаботно улыбнулся Магнус. — Подожду, пока ты станешь сексуальным тридцатилетним мужиком с щетиной и будешь без стеснения расстёгивать верхние пуговицы рубашки и возьму тебя в оборот. Алек нахмурился. — Ты сможешь столько ждать? — спросил он. — То есть, я не заставляю тебя этого делать. Зачем тебе я, если есть так много хороших людей вокруг. — А что если мне нужен только один определенный хороший человек? Позволь мне самому решить, ладно? Формально, это было настоящим признанием. И, формально, Алек был близок к тому, чтобы светиться от счастья, но он все ещё прекрасно помнил, что он был тем, кто не захотел продолжения. — И я тебя тоже не заставляю, ты понимаешь? Да, я могу вести себя вызывающе и настойчиво. Да, я признаю, что думаю о тебе, потому что ты мне нравишься, Алек. Если тебя смущает моя симпатия, то ничего страшного. Я не предъявляю тебе претензий, потому что я понимаю, как ты себя чувствуешь, и я согласен с тем, что так не вовремя показал тебе свои чувства. — Спасибо за твоё понимание, Магнус, — пробормотал он. Захотелось перевести тему. — Так эм… когда появится Райлин? — С минуты на минуту, — Магнус, кажется, был рад вопросу. Он чувствовал себя странно. Когда он в последний раз так переживал, обсуждая чувства? — Как там Джейс? — Никак, — выдохнул Алек. — То есть, без изменений. Безмолвный Брат справился с его ранами, но заражения скверной не удалось избежать. — Я могу чем-то помочь? — Не нужно, но спасибо за предложение. Брат Захария отлично справляется и разрешил помогать мне. Я, конечно, не целитель, но уж компресс или повязку сменить могу. Он сказал, что продержит Джейса во сне ещё около суток, чтобы организм окреп. Заражение не сильно распространилось, отец вовремя доставил его. Не сказать, что я не зол на них обоих, но этим делу не поможешь. Кофе закончился. Алек прикрыл глаза, откидываясь на спинку скамейки. Они с Магнуса сидели около Черепашьего пруда, их колени и бедра соприкались почти невесомо, оба чувствовали тепло друг другу, но не старались придвинуться. Вокруг почти никого не было, но отсюда открывался неплохой обзор на парк. Мамы с детьми и парочки сновали по дорожкам, занятые своими делами, и не обращали на них никакого внимания. Примитивные, за спокойствие и безопасность которых они боролись, считали их, наверное, такими же обычными людьми, как и они сами, и быть среди них было очень приятно. Будто парочка на одном из первых неловких свиданий или просто близкие друзья, но уж никак не маг и нефилим. — Знаешь, это довольно забавно. — О чем ты? — Я не хочу показаться тебе лицемерным... — Сладкий? — Я хочу сказать, что целую вечность не чувствовал себя так легко, несмотря на все трудности. Сидеть в парке с кем-то, кто очень дорог, пить кофе и наблюдать за прохожими. Как нормальные люди. Это очень вдохновляет. — Ох, Алек, — простонал Магнус и, резко потянувшись к нему, прижал Алека к себе, вплетая пальцы в его волосы. — Такими темпами я не буду делать скидку на свою долгую жизнь. Ты, бесконечно милый маленький охотник, не испытывай мое терпение! — Не буду, — выдохнул Алек, неохотно отстраняясь от него, — большой страшный маг. — Ах, я страшный? — притворно оскорбился Магнус. — Очень страшный, — протянул Алек, улыбаясь ему. — Господа? Райлин возник перед ними из ниоткуда.***
Благой Двор был средоточием иллюзии и соблазна. Алек шел в тропинке вслед за Магнусом и Райлином, стараясь не отвлекаться на окружающий их сад. А сад манил. Звуками, запахами, мягкостью травы, касающейся его лодыжек. Но Алек не первый раз посещал Благой Двор, и не первый раз Двор старался его соблазнить. Алек знал, что ни к чему здесь нельзя прикасаться и ничего нельзя пробовать, поэтому он устремил свой взгляд на Магнуса, не отвлекаясь ни на что, кроме тропинки по ногами. До камер заключения было недалеко, и когда они наконец подошли к зданию, увитому плющом, Алек смог выдохнуть свободно. Здесь дурман заканчивался. — Как обычно, Алек? — спросил Райлин, открывая перед ним дверь небольшой залы, украшенной по периметру искусными фресками. — Да, если можно. — А обычно это как? — поинтересовался Магнус, протискиваясь вслед за Алеком. Помещение было разделено на две части слюдяными пластинами, слабо мерцающими в мягком свете, льющимся с потолка. — Тогда нам с вами, Магнус, придется подождать здесь, — Райлин жестом указал на ту часть комнаты, в которой стояли стол и кресла. В другой части не было ничего, кроме креплений на стенах и двери, ведущей куда-то вглубь. — Алек общается с ними один, мы лишь наблюдаем отсюда, но и мы и они можем видеть друг друга. — Это не опасно? — Нет, единственной опасной вещью в этой зале могут быть их нелицеприятные комментарии, — с ухмылкой склонил голову Райлин, усаживаясь в кресло. Магнус последовал за ним, чувствуя себя не в своей тарелке. Алек успокаивающе кивнул ему. По безмолвному приказу Райлина стражники исчезли за дверью и через несколько минут вернулись с Шен Хоаном и Ли Веймином. Алек глубоко вздохнул, прикрыл глаза, мгновенно становясь вежливо-холодным. — О, нефилимчик! — заулыбался Шен Хоан, только заметив, с кем ему придется говорить. — А мы-то все думали, когда же ты заглянешь к нам снова? Ну что, как чувствуешь себя? — Я в порядке. Спасибо, Шен, за заботу, — скрипнул зубами Алек. Этот тип его ужасно раздражал, как и его подельник. Если он был просто непомерно нахальным и наглым, то Веймин был просто размазней с неумеренными амбициями. Каждый раз, когда Алек приходил сюда за прошедшие месяцы, Шен встречал его этой премерзкой масляной улыбкой и грязными намеками. Стражники уходили, либо уверенные в том, что Алеку можно доверять, либо по приказу Райлина, и Алек видел, как Шен своим цепким взглядом пытался определить насколько он не в себе. Даже в его речах звучал вопрос: когда же ты наконец свихнешься, охотник? Когда же перестанешь контролировать себя? И на каждый безмолвный вопрос у Алека был подготовлен ответ. Рафаэль хорошо позаботился о нем, уменьшив его зависимость от аммолита, и теперь единственным, в чем нуждался Алек, была кровь вампира. Желание снова опробовать ее было редким и слабым, и вот с этим-то Алек мог справиться сам. — Эй, сэр Эмерс, посмотри-ка на него. Вот как нужно вести себя. Вежливо, — указал Шен Райлину, никак не отреагировавшему на его слова. Веймин стыдливо опустил глаза, и Алек в очередной раз задался вопросом. Что этот парень здесь делает? Как настолько не решительный человек позволил увлечь себя в это? Сейчас бы спокойно сидел в своём Китае и, возможно, строил бы себе неплохую карьеру целителя. — Хоан, у нас к вам несколько вопросов. Вы наверняка не знаете что творится в мире, верно? — мягко спросил Алек. — И что же происходит? Подожди-ка, почему ты пришел ко мне? Я думал, между нами все дела решены. — Ты все так же эгоцентричен, — заметил Алек, слегка склонив голову набок. — Я могу узнать все, что мне нужно, у Веймина. Правда ведь? На этот раз Лайтвуд обратился прямо к Веймину. Тот дернулся, удивленно уставившись на него. Алек редко разговаривал с ним, почти не обращал внимания, потому что знал, от кого из них можно добиться ответов. И никогда, даже оставшись наедине, не упоминал ничего, связанного со своим пристрастием к аммолиту. Веймина этот охотник несколько пугал. Внешне тихоня-милашка, но голос его был вкрадчивым, взгляд цепким, а движения экономными. Он точно знал, как нужно сражаться оружием и словом, и Веймин ещё не разу не пожалел, что тогда сдался Александру Лайтвуду сам. — А… что вам нужно? — Вот видишь, Хоан, как нужно себя вести. Мы, сумеречные охотники, не самые умные в мире. Я признаю, можешь считать это монеткой в твою копилку. Сначала я считал, что скверну и ихор вы доставали, призывая демонов, ведь это довольно просто. Можно обязать демона клятвой призыва, и он как миленький сцедит свой яд в любезно подставленный флакончик. Да и твои показания соответствовали моим догадкам. Скажи, я не прав? — Сказать что? Что ты ждешь от меня? — Но потом наши специалисты... Представляешь, нефилимы могут не только клинками махать. Наши специалисты исследовали скверну в аммолите и вашу лабораторию и никаких признаков призыва не обнаружили. Его спокойная, ласковая интонация поражала. Магнус, внимательно слушая его, старался придать лицу более невозмутимое выражение лица. Алек никогда ни о чем подобном ему не говорил. И никогда так не вел себя. Да, он часто смущался, да он мог быть яростным, но никогда настолько хищным, настолько кошкой, играющей с жертвой. Шен Хоан, видимо, думал об этом же, и в его глазах напополам с презрением темным огнем загоралось желание. Райлин, слегка нахмурившись, следил за происходящим, но не вмешивался. Как фейри, он наверняка понял, что Алек не говорил правду, но и не лгал. Магнусу, сообразившему, к чему ведёт Алек, оставалось лишь надеяться, что Шен и Ли были недостаточно хорошими фейри и этот маленький трюк сработает. — Так вот. Слушай дальше. Скверна была не совсем чистой. Была в ней небольшая примесь вещества, которое можно считать своеобразной… подписью. А недавно произошло ещё одно преступление, и угадай что? Та же "подпись", та же чистота скверны. И я задумался, как такое возможно? А если Шен Хоан был не в состоянии не только замести следы за собой, но и скверну — основную составляющую своего наркотика — добывал не сам? Ангел, подумал я, как можно так плохо все спланировать, что хилый подельник смог вывести его из игры? Алек с удовольствием наблюдал за тем, как маска самодовольства Шена постепенно трескалась. Он клюнул на его блеф. Он был не в тех обстоятельствах, чтобы не верить. А значит правильно они с Магнусом решили, за правильную ниточку ухватились. Осталось лишь немного потянуть. Но кто бы знал, насколько тяжело Алеку было сохранять мнимое спокойствие и не краснеть и не мямлить. Он старался быть обольстительным, и ему это удавалось, потому что Шен реагировал так, как нужно. Такая тактика была самым проверенным средством для борьбы с ним. Алек выяснил это на одном из первых допросов. — Я же всегда хорошо отношусь к тебе, Шен Хоан, — Алек потянулся к нему, накрывая скованное цепью запястье ладонью. — Можешь помочь разочек? — Помочь с чем? — прохрипел фейри, он был почти готов сдаться. Сглотнул, чувствуя прохладу ладони нефилима. Алек был привлекательным молодым человеком. Что-то в нем, тёмное и манящее, всегда притягивало Шена, и он порой думал, какого это, почувствовать прикосновение его тонких пальцев или его гибкого тела. Магнус нахмурился, чувствуя ревность. Хотел бы он не наблюдать, а участвовать, тогда бы Алеку не пришлось устраивать это. — Скажи, откуда скверна? Кто продал тебе ее? Их зрительное противостояние длилось недолго. Шен склонил голову, принимая своё поражение, но и неспособный больше смотреть в эти гипнотизирующие голубые глаза. — Я многого о нем не знаю. Он всегда общался через подставное лицо, но я не мог довериться кому-то, кто появился ниоткуда и предлагает свой товар по небольшой цене. Он убеждал, что его товар лучший, а мне не придется тратить время на призыв. — Значит, это мужчина, хорошо знакомый с демонами. Маг?.. Сумеречный охотник? — предположил Алек, восстанавливая зрительный контакт. Во взгляде Шена мелькнуло раздражение, а, значит, Алек попал в самую точку. — Твой маг наверняка его знает, — прошипел он, отталкивая его от себя. — Повтори? — Я говорю, что твой маг, этот паршивый Магнус Бейн, знает, о ком я говорю. Спроси его. Человек, что ненавидел каждого нижнего. Тот, кто мечтал о чистом мире. "В мире нет места для оскверненных, в мире есть место только для нас". Узнай у Магнуса Бейна, а теперь уйди. Я не хочу говорить ни с тобой, ни с кем-либо ещё.***
— Магнус, ты ведь знаешь, о ком они говорили? Расставшись с Райлином, они переместились в один из небольших ресторанчиков, потому что Алек буквально изнывал от голода, а Магнус был слишком задумчивым для того, чтобы сопротивляться его желанию перекусить. Они заказали себе мясо с гарниром, десерт и напитки и почти не говорили, лишь когда Магнус завис над чашкой чая, гипнотизируя своё отражение, Алек решился прервать из молчание. — Я... — Магнус, не ври мне. Тебя выдает лицо, — мягко сказал Алек. — Обычно ты умеешь врать. — Я не вру при тебе! — запальчиво проговорил Магнус, скрещивая руки на груди. На мгновение его глаза стали кошачьими, не скрытые магией, и Алек жадно впитал этот золотой короткий блеск в себя, эту крошечную частицу магии. — А теперь пытаешься скрыться от меня, — его улыбка стала еще мягче. Он привстал, потянувшись через весь стол, и накрыл пальцы мага своей ладонью. Тот резко выдохнул, не ожидая от него такого жеста. — Язык тела, Магнус. Почему ты не хочешь рассказать мне? — Я не то, чтобы не хочу рассказывать, — сдался Магнус. Он выглядел сбитым с толку. — Просто я не могу поверить в то, что слышал, ведь фейри, как известно, не врут. Только один человек говорил эти вещи. Только Валентин Моргенштерн радел за чистоту мира и не брезговал ничем. — Но фейри и не говорят правду... Валентин Моргенштерн? — спросил Алек внезапно задрожавшим голосом. — Разве Круг не был создан с целью уничтожить Нижний мир? Какой смысл в распространении скверны? Это не логично. — Как я и сказал, я знаю лишь одного такого человека. Но я... — Магнус вздохнул с несчастным видом. — На самом деле, я вижу логику в его действиях. Он может делать это, чтобы навести тень на нижних. Подорвать и так шаткое доверие сумеречных охотников. Если раскроется, что из-за фейри погибли примитивные, поправок Закона, ущемляющих наши права, не избежать. Одна из сторон совершит ошибку, а дальше все покатится по наклонной. Действенный метод расшатать всю систему, ослабив лишь один винтик. В конце концов, ради Восстания он заключил союз с демонами. Ради своих целей он познал искусство колдовства. Некоторое время в очень узких кругах ходили слухи, что Валентин проводил эксперименты со скверной над своей кровью. — Что он делал?.. Сначала Алеку показалось, что ослышался. Его затошнило. Нет, он конечно же читал о Моргенштерне и его так называемом Круге Разиеля, но он не думал, что этот нефилим зашел настолько далеко в своих изысканиях. Алек еще мог понять, почему месть заволокла Валентину глаза, но то, что он добровольно отказывался от своей ангельской сущности, от своей чистой крови, желая заполучить ту силу, что могла дать только скверна... Алек тряхнул головой, сжимая кулаки. Нет, это не было вне его понимания. Он сам порой мечтал о том, чтобы быть чем-то конкретным. Найти себя, остановиться на одной стороне. Либо нефилим, либо маг. Ангельская кровь — это подарок, а этот человек так бездарно осквернил его. — Хочешь сказать, — прохрипел он, — что он использовал магию и призывал демонов, хотя единственной его целью было прямо противоположное? Хочешь сказать, что он добровольно портил себя? Магнус ответил долгим взглядом. Алек упрямо поджал губы, ожидая ответа, но не настаивая. По напряженному лицу мага было понятно, что тему эту продолжать ему совсем не хочется и вспоминать те дни — тоже. Алек знал о случившемся тогда, но одно дело — знать. Совсем другое — быть втянутым. Наконец маг вздохнул, неохотно отвечая. — Именно это я и хочу сказать, милый. Джослин, его жена, и Люциан, парабатай, сделали все, чтобы остановить его. Но, видимо, недостаточно. — А... Ангел раздери, неужели та Джослин и тот Люциан? Может ли Клэри быть?.. — Но он мертв. — По крайней мере, так считалось, — пожал плечами Магнус, отодвигая от себя чашку с остывшим кофе. Хотелось уйти отсюда подальше. — Мы должны рассказать об этом. Такую важную информацию нельзя утаивать. — Это не информация, — покачал головой Алек. — Это слухи. Мы не будем ничего говорить, пока не проверим сами. Ни Шен, ни Ли точно ничего не знают. Он общался через посредника. Пойдем по следу, найдем отправную точку. Сделаем это позже. Сейчас наша главная цель где-то в этом городе. — Мы идем против Клэйва, — хмыкнул Магнус. — Разве это чем-то отличается? — От твоей теории? Ничем, но мы не идем против них, пока Клэйву ничего не известно, — отрезал Алек. — Официально наш подозреваемый погиб около пятнадцати лет назад, и у нас нет ничего против него. Магнус не стал настаивать на обратном, но от него не укрылось, что Алек принял знание о экспериментах слишком остро. Точно так же, как и он сам когда-то. Как Нижний.***
В едва теплой комнатке легко пахло жженными благовониями. Мята, ирис. Немного оливкового масла из маленького светильника на столе. Ваал вдохнул знакомый аромат, плотно прикрывая дверь, чтобы ветер не раздул тонкие занавески. Улыбнулся, разглядев стоящую у люльки женщину. Дымка предрассветных сумерек окутывала ее оливковые груди и плечи серовато-розовым светом. Она кормила своего младенца, маленького пухлощекого мальчика. Он жадно сосал, довольно причмокивая, и она улыбалась ему сонно и счастливо. Ваал любил её, прекрасную темноволосую Алекто, а она любила своего новорожденного сына и украшать серебром прически. — Ты будешь любить его, нашего мальчика? Она подняла голову. В ее голубых глазах, в сумерках похожие на ночное Эгейское море, были лишь спокойствие и сила. На секунду Ваал пожалел, что выбрал ее, но Алекто дала жизнь их прекрасному сыну, и пусть у нее не было чувств к Ваалу, он никогда не забудет ее и пронесет память о ней в веках. О своей первой человеческой женщине, о своих первых человеческих чувствах, не извращённых его тёмной демонической сущностью. Ваал склонился над сыном, целуя его в лоб. Герион ответил сонным гуканьем. — Не смею не любить, — он погладил мальчика по волосам. — Кто тот другой мальчик? Алекто ревниво посмотрела на него, отходя на шаг назад, не позволяя касаться своего ребенка. — О чем ты? — Другой ребёнок. Я видела, как ты держал чужого малыша. И ты смотрел на него так, как смотришь на Гериона или меня. Он был похож на меня, но он не был моим. Ее голос изменился. Она не шипела, как разъяренная Горгона, но Ваал отчетливо слышал лед в ее словах. Он смиренно склонил голову. Она была единственной, для кого он был покорным в своей лжи. — Герион — мой единственный сын, дорогая Алекто. Не будет другого, столь любимого мной.