Младших Лайтвудов не пригласили. По крайней мере, в зале совещаний за круглым столом, выполненном в лучших традициях времен короля Артура, было лишь два свободных места друг напротив друга, и Магнус точно знал, что не единственный приглашенный сюда «гость». Бейн вздохнул, стряхнув невидимую пылинку с украшенных стразами лацканов пиджака, постучал пальцами по столешнице, оглядывая помещение. Типичная для охотников шокированно подчеркнуто-мрачная атмосфера Магнуса порядком забавляла. Ему нравилось то, насколько сильно они предпочитали показывать свою любовь к дисциплине через интерьер, но и не забывали о своей природе. Так довольно практичные и простые вещи соседствовали рядом с картинами сражений и изящными статуями. Но он часто чувствовал себя не в своей тарелке, находясь в стенах Института. Темная готичная махина церкви всегда давила на Магнуса, и он подозревал, что своевольный Институт просто не любил магов, иначе как объяснить то, что ему пару раз в этих коридорах виделись совершенно невозможные вещи.
Роберт и Мариза делали вид, что не замечают ни его, ни друг друга. Одна с постным лицом рассматривала свой маникюр, другой преувеличенно внимательно перелистывал какой-то отчет. Время на часах медленно подходило к пяти вечера, а они еще даже не начали. Хотя... А что начать-то? Магнус, предоставленный самому себе, попытался понять, зачем его пригласили участвовать на этом собрании, но на ум мало что шло. Одно он знал точно. Ему заплатили, а значит речь шла о работе, но о какой, никто, видимо, не собирался ему говорить. Лайтвуды кого-то ждали, и Магнус надеялся, что этот кто-то прибудет в ближайшее время. Он и так уже отменил встречу с двумя клиентами ряди того, чтобы прийти в Институт.
— Раз мы никак не можем начать, я пойду? — Магнус состроил усталое выражение лица, поглядывая на часы. — У меня есть еще и другие клиенты, репутация которых не стоит того, чтобы заставлять их ждать.
— Мистер Бейн, — Мариза наконец оторвалась от разглядывания своих ногтей. — Мы заплатили вам, так что будьте добры подождать.
— В том-то и дело, что я не знаю, чего жду...
Не успел Магнус закончить свою фразу, как дверь зала распахнулась и на пороге возникла юношеская фигура. Бейн почувствовал, как на сердце у него стало сладко-сладко и тепло, и причина его нахождения в Институте мгновенно отошла на второй план. Перед ним стоял Алек собственной персоной. Слегка запыхавшийся, взъерошенный... О, Господи. Магнус сглотнул, на несколько коротких мгновений залипнув на слегка вьющиеся локоны, обрамляющие светлое лицо. Он никому бы не признался, что в дополнение к его личному фетишу «темноволосые и синеглазые» шла еще и длина волос. С трудом отогнав от себя образ черных тяжелых прядей, которые он с упоением пропускает сквозь пальцы, Магнус хотел было помахать ему, но вовремя остановил себя. Алек вряд ли рассказал своей семье о том, что они знакомы, а подставлять юношу он категорически не хотел. Старшие Лайтвуды и так были не в восторге от сотрудничества с магом, чтобы они сказали, узнав о дружбе собственного сына с нечистью?
— Мариза, Роберт... — тон Алека, нерешительно замершего в дверях, был прохладным, и его голубые глаза мгновенно превратились в льдинки. — Что происходит? Кто это?
Ну, конечно, не рассказал, но вежливое удивление сыграл очень хорошо.
— Магнус Бейн, Верховный маг Бруклина, — Магнус изящно подал ему ладонь для рукопожатия, стараясь избавиться от неприятного ощущения. Такой Алек, чужой и холодный, его пугал. Не меньше. — Какого, оказывается, вы очаровательного юношу спрятали от меня. Мы не встречались раньше, дорогой?
— Александр Лайтвуд, наш сын, — ответил не слишком довольный Роберт. — И нет, вы не могли видеться раньше.
У юноши, кажется, дернулся глаз.
— Называйте меня Алек.
Он сел на свое место с отстраненно-вежливым видом. Лица его матери и отца приобрели такие же выражения. Магнус послал Алеку одну из своих фирменных улыбок, желая показать свою поддержку. Юноша немного смягчился, но ледяную оборону не снял. Таким Магнус его действительно еще ни разу не видел. Даже в первую их встречу, когда охотник привел с собой Сарраса Тинга, дружелюбия на его лицо было гораздо больше. И он не сидел с каменным лицом, скрестив руки на груди, словно желал отгородиться от этой ситуации, от родителей, но, Магнус понадеялся, не от него.
— В интересное время вы решили устроить совещание, — наконец сказал Алек, вытаскивая из своей сумки тонкую папку.
Магнус заметил, что его пальцы украсили новые руны, более изящные, чем те, что он привык видеть у сумеречных охотников. Черные линии уходили под рукава на удивление приличного свитера. Только сейчас Магнус наконец понял, насколько сильно он скучал. Они не виделись больше месяца. Сначала Алека, как старшего ребенка Лайтвудов, завалили работой и письменными отчетами, потому что вся эта история с аммолитом просочилась в Конклав и, хотя известны им были лишь общие черты, понадобилось некоторое время, чтобы доказать не то, что нью-йоркский Институт проглядел случившееся, а то, что Благой Двор сработал оперативно и к сумеречным охотникам не имеет претензий. Потом был занят Магнус. Клиент прибрал его к рукам на нестерпимо долгие две недели, в течение которых Магнус обзавелся стойким отвращением к песку и одежде бежевых тонов. А потом у них просто не получалось встретиться. Бейн, жутко соскучившийся по своему эклерчику, не мог перебороть себя и увидеть его, зная, что тот со своей Блондинкой перешел на более тесный уровень... общения. Он и так сгорал от ревности каждый раз, когда задумывался о том, что Алек все еще не в его объятиях. Не то, чтобы он не собирался предпринимать что-либо, но он был не лишен чувства такта. В конце концов, Магнус бессмертный или нет? Он любил медленные неспешные ухаживания, а парабатай Алека никогда степенностью не отличался.
— Интересное время? — не поняла Мариза, удивленно посмотрела сначала на сына, потом на папку перед ним, но притрагиваться не решилась.
Алек, как показалось Магнусу, досадливо поморщился.
— Я удивлен тем, что вы вернулись из Идриса так скоро. Тем более, что я тоже хотел поговорить с вами. Сегодня ночью было совершено убийство. Нет сомнений в том, что оно оккультное.
— Откуда ты знаешь об этом?
— Знакомые в полиции.
— Знакомые в полиции?
— Это не важно. Сейчас.
— Но...
— Это действительно не важно...
Магнус вздрогнул, когда за его спиной раздался незнакомый властный мужской голос. Бейн никогда не считал себя излишне пугливым, но эффект неожиданности сыграл свою роль. Да еще и разлившаяся в воздухе магия придавила его бетонной плитой. Маг не раз испытывал эти премерзкие ощущения и знал, что это не сулит ничего хорошего. Сила такого уровня была лишь у одного вида нечисти. У Высших Демонов. И Магнус знал об этом не понаслышке. Приготовившись скастовать боевое заклинание, Магнус внимательно следил за гостем. Мариза и Роберт, на удивление, не выказали ничего, кроме вежливости и спокойно поприветствовали демона. Алек тоже не схватился за оружие. Лишь нахмурился, сверля гостя тяжелым взглядом. Магнус не знал, насколько можно было доверять демону, но сумеречным охотникам он мог попытаться довериться. Если они, конечно, не были одурманены...
Демона же терзания души Магнуса вряд ли впечатлили. Он чувствовал себя королем и вел себя, как король, когда спокойно прошествовал мимо замершего в оцепенении мага и устроился в единственном свободном кресле. У демона были длинные черные волосы, смертельно бледное лицо и темно-фиолетовые холодные глаза. Было в нем что-то знакомое, и магия, отдающая прохладной свежестью, тоже. Магнус ненароком сравнил его со своим отцом, таким же любителем франтоватой одежды, и пришел к выводу, что аура этого гораздо приятнее.
— Прошу прощения за опоздание, господа, — демон слегка наклонил голову в знак приветствия. — Возникли небольшие сложности, но я рад, что вам, Роберт, Мариза, удалось собрать всех вместе.
— Вы не представились, — заметил Магнус.
— Мое упущение. Думал, что Верховные Маги знают мое имя также, как я знаю их имена, — мягкая улыбка коснулась губ демона, а Магнус начал вспоминать, что видел его где-то. Очень давно, да и выглядел он не так... — Ваал, Владетель Перерождений.
— О! Это мне должно быть стыдно, раз за свою долгую жизнь я видел вас лишь однажды, больше лишь читал, — Бейн вернул ему усмешку. — Может быть, начнем?
— Конечно. Как верно сказал Александр, было совершено ритуальное убийство...
Хм, интересно. Магнус перевел взгляд с Ваала на Алека. Он знал, что юноша не любит, когда его называют полным именем, но тот не только промолчал, он, казалось, даже внимания не обратил.
— ...в котором, к сожалению, я могу быть замешан.
— Даже так? — Роберт скрестил руки на груди. Из всех Лайтвудов он был более напряженным и недовольным. Он выглядел как тигр, собирающийся отстаивать свою территорию перед другим самцом.
— Даже так, — согласился Ваал. — Не думайте, я не знаю в этом мире все и вся. Поэтому, Александр, прошу рассказать сначала то, что знаете вы.
— Вчера в здание театра Юниверсал проникла группа людей. Был проведен ритуал.
Настоящий темный ритуал. Даже примитивные, живущие рядом, почувствовали что-то. Зачинщик сбежал вместе с тем, полагаю, что смог вызвать. Восемь человек погибло. Посмотрите, что мы нашли на месте, — Алек положил стола две фотографии и подтолкнул их к Ваалу. На одной была изображена расколотая стеклянная посудина, на другой — серебряная чаша с надписью по ободку. — Знакомо?
Ваалу даже не пришлось брать фотографии в руки, чтобы подтвердить:
— Определенно. Кубков должно быть...
— Восемь, да. Скорее всего, так и было. Тел тоже восемь. Эта единственная чаша, которая есть у полиции. Остальные сектанты забрали с собой.
— Вы хороши в артефакторике, — заметил Ваал. Магнус тоже признал чаши. — Я скажу лишь пару слов. Такие наборы делали специально для культов, посвященных мне. На каждой чаше изображен Уроборос и все они пропитаны магией, необходимой для ритуалов.
— Почему их восемь? — задал вопрос Роберт. Ваал позволил ответить магу.
— Змей, пожирающий свой хвост, — знак бесконечности. Перевернутая восьмерка также ее символизирует. А Перерождения и есть бесконечность. Значит ли это, что эти люди тщательно готовились?
— Определенно. Я почувствовал всплеск магии сегодня ночью, и боюсь он был достаточно мощным. Чтобы они не старались вызвать, у них получилось.
— Раз эти предметы были созданы для вас, то и призывать они хотели вас?
— Возможно, но, как видите, я здесь. Я сразу же отправился проверить самые сильные из своих артефактов и, к сожалению, не досчитался одного. Зная, какую опасность он в себе таит, я решил обратиться к единственным сумеречным охотникам, которым я доверяю. Я демон, но стараюсь чтить законы Нижнего мира.
— И чего же вы не досчитались?
— Все дело в этом, — Ваал небрежно махнул рукой и над столом, зависнув в нескольких сантиметрах от деревянной поверхности, возник светящийся шарик. Он увеличился и менялся, пока не принял форму золотой маски. Она точно повторяла черты мужского лица. Высокие скулы, тонкие губы, европеоидный разрез глаз.
— Она настоящая?
— Нет. Реплика. Боюсь, до настоящей теперь так просто не добраться.
— Стойте-ка, — Магнус придвинулся к столу, с разрешения Ваала осторожно положил маску на ладонь, рассматривая со всех сторон. Она была посмертной. Он редко видел настолько искусно сделанные. Обычно слепки с лица умерших делались из гипса, а по ним уже отливались из драгоценных металлов. При таком способе изготовления не обходилось без погрешностей, но здесь явно поработали магией. Волоски бровей и мелкие морщинки в уголках глаз были отлично видны. Даже не смотря на то, что это копия. Если Магнус был прав, то вещь, что он держал в руках, могла стоить целое состояние.
— Вы знаете, что это?
— Кажется, да. Весьма ценный артефакт, прозванный Маской Первого из нас. Считается, что демон Ваал имеет несколько аватаров. И она принадлежала первому, — Бейн поднял на него глаза и увидел одобрение на лице. Алек, сидевший рядом, сложил руки на груди, хмуро разглядывая их обоих.
— Ошибки совершаются от недостатка информации. Никому из нас она не принадлежала. Я должен рассказать вам о ней, раз попросил помощи. Так будет честно.
Магнус хмыкнул. Демоны вообще имели весьма расплывчатое понятие о честности, и этот вполне мог что-нибудь утаить. А большие проблемы — это как раз его, Магнуса, профиль.
Немного помолчав, Ваал начал свой рассказ.
— Сначала вы должны понять мою суть. Быть Господином Перерождений значит не только иметь власть на своей силой, но и подчиняться ей. Быть ведомым. Перерождения, возрождения... Не важно. Я должен испытать их на себе. Все мои дети — мои воплощения. Называя их аватарами, вы не правильно понимаете мою суть, Магнус. Нет единого разума, управляющего всеми телами. Все мы разные, но все мы есть одно целое. Я и те, кто был Ваалом до меня, являемся... суррогатами наших настоящих личностей и предыдущих воплощений. Строго говоря, демона Ваала — того, первого, ступившего на землю из Геенны Огненной — давно уже не существует. Я могу жить вечно, в редких случаях в нескольких телах сразу, и я рассказываю вам об этом не для того, чтобы вы знали мои слабые стороны. История эта произошла несколько тысячелетий назад в Элладе.
— Разве тогда демоны могли?..
— Мы всегда были здесь. Тьма человеческих душ, их грехи и пороки... Кто, если не демоны в ответе за это? То время называют сейчас Темными Веками. Я тогда впервые покинул Геенну и нашел достойную женщину, способную родить для меня ребенка, — Ваал поморщился от того, насколько цинично прозвучали его слова. — Мы назвали нашего сына Герионом. Он был таким сильным и прекрасным...
Ваал с трепетом прикоснулся к маске, кончиками пальцев очерчивая брови и скулы. Магнус почувствовал, как больно кольнуло в груди. Столько тоски во взгляде демона он не видел никогда. Он привык к жестокости и некой бездуховности, но никак не к живому проявлению эмоций. Сразу вспомнился собственный отец, неспособный на глубину чувств.
— Жизнь никогда не была спокойной. Боги тогда еще властвовали над миром открыто и без утайки и вершили суд над нами, демонами. Некоторые народы называли моим именем своих богов, но моя суть от этого не менялась. Гериону едва исполнилось двадцать семь. К тому времени он был не единственным моим ребенком, и не он единственный был способен принять в свое тело Ваала, но я обратил внимание лишь на него. Я хотел продолжать существовать в любимом сыне, в том, кого я сам помогал растить...
Ваал не секунду замолчал, подбирая слова.
Магнус с трудом поборол дрожь. Он явственно чувствовал его боль и скорбь, его метания и сомнения, и ему захотелось протянуть руку, чтобы показать свою поддержку, но он сдержался, прикрывая глаза. Из-под век бросил взгляд на Алека. Тот сидел, до побелевших костяшек сжав кулаки, и смотрел куда угодно, лишь не на демона. Его кадык рвано дернулся, и Магнус подумал было, что Алек заплачет, но сразу отмел эти мысли. Лайтвуд сильный. И уж точно сильный настолько, чтобы не поддаться чувствам на людях.
— Не буду вдаваться в подробности произошедшего, но та моя оболочка, в которой я обитал почти тридцать лет, начала разрушаться. Быстро и безвозвратно. Я чувствовал себя дряхлым стариком, и ключ к спасению был у Гериона. Был Герионом. До того дня я никогда не использовал магию перерождения на себе, но знал, когда придет время, я запущу это колесо, — Ваал сжал тонкий край маски в пальцах, и металл, поддавшись его магии, ярко сверкнул. Этот блеск отразился в темных глазах демона, словно напоминание об ошибке прошлых лет. — Я не думал, что будет сложно. Составляющие для ритуала было легко найти, и сын согласился сразу же. Я говорил ему об этом часто, готовил к этому, и в назначенный день мы начали. Мое тело тогда уже дышало на ладан, но я был уверен, что несколько дней оно продержится. Ритуал не получился. Я до сих пор... до сих пор не понимаю, что сделал не так, но Герион... он... Та тьма, та скверна, что существует в симбиозе со мной, отравила его. Вы ведь видели симптомы отравления скверной? То, как чернела его плоть, какой силы агония отражалась в его глазах. Его мать меня так и не простила. И я себя — тоже. Я похоронил его, сделал для него эту маску. Остальные мои дети назвали ее Маской Первого из нас, первого из потомков.
Более неуютной тишины Магнус не слышал давно. Она давила на плечи, а вместе с ней и горечь рассказанной истории. Теперь маг смотрел на золотую маску не как на ценный артефакт, а как на проклятье. Болезненное напоминание о погибшем сыне. Оттиск прошлого, увековеченный в настоящем.
— Как эти примитивные вообще узнали о Маске? — задал справедливый вопрос молчавший до этого Алек. Ваал хмуро посмотрел на него, словно решал для себя что-то.
— В этом есть и моя вина.
— Неужели, — вскинул бровь Магнус. Роберт наградил его злым взглядом.
— Разве она не должна быть в гробнице?
— Я не... я не всегда слежу за самыми слабыми из моих потомков. Обычно каждое воплощение дает жизнь нескольким детям, следит за ними и, когда время, отведенное ему, подходит к концу, выбирает свой следующий вессель. Так уж распорядилась моя сила, но не каждый из моих детей наделен даром магии. Кто-то достаточно силен и вынослив, чтобы стать следующим мной, а кому-то уготована смертная жизнь. Возможно, их потомки узнали обо мне, решили получить силу, которой могли бы обладать.
— Для этого нужно быть сумасшедшим, — сказал Алек. — Среди примитивных находятся фанатики, но кто из них окажется настолько... целеустремлённым, чтобы найти настоящие артефакты, понять как их использовать и вызвать демона?
— Не просто демона, Александр. Маска служила своеобразным ключом от тюрьмы Гериона. Я запер его, чтобы никто не смог воспользоваться им и чтобы он не смог навредить. Его душа отправлена скверной.
— Разве это не одно и то же?
— Нет. Я иногда... прихожу к нему, но он не узнает меня. Он много понимает, но он нестабилен и плохо контролируем. Я понимаю, что должен убить его, но он мой сын, мой ребенок, — Ваал вздохнул. — Я никогда не смог бы этого сделать.
— Значит... — Роберт побарабанил пальцами по столу. — Из-за вашей неосмотрительности где-то в городе находитесь темное существо, последние несколько тысяч лет проведшее в Сумерках.
— Так и есть, — подтвердил Ваал. Он бросил долгий взгляд на Алека, тот ответил ему лёгким прищуром.
Магнус нахмурился. Переглядки охотников с демоном, незначительные знаки и сигналы, которые они подавали друг другу жестами, и взгляды, значащие что-то большее, чем тема собрания. Все напоминало спектакль. Хорошо поставленный, но все же не гениальный. И Алек тоже что-то знал. Он смотрел на Ваала задумчиво и никак не выказывал даже толики той брезгливой неприязни, что обычно ощущают сумеречные охотники по отношению к демонам. Магнус, как человек, привыкший исполнять центральные роли, ситуацией доволен не был, но был согласен продолжить это представление, играть свою партию. Потом он обо всем узнает если не от старших Лайтвудов, то от Алека точно.
— А что вы от меня хотите? Насколько я понимаю, у вас есть все необходимое. Демон, из-за которого все случилось, пара грозных старших Лайтвудов и один несомненно милый. К чему здесь маг?
— Мы заплатим, Магнус, — напомнил Роберт, пребывавший не в восторге от откровенного флирта в сторону его сына.
— Я помню. И аванс у меня уже тут, — Бейн наглядно похлопал себя по нагрудному карману пиджака. — Причина?
— Я потеряю в ваших глазах всю свою репутацию, — хрипло рассмеялся Ваал. — Но я предпочел бы, чтобы вы участвовали в этом деле. У вас есть опыт, а Герион он... точнее то, чем он стал, непредсказуем настолько, что ваша помощь будет весьма ценной.
— Могу я оставить реплику себе после всего? — прищурился Магнус. Он умел извлекать выгоду из всего, а иметь в своей личной коллекции копию такого ценного артефакта весьма престижно.
— Конечно.
Повисла тяжёлая тишина. Старшие Лайтвуды заметно нервничали.
— Алек, Магнус, вы не могли бы нас покинуть? — наконец попросила Мариза.
— А ничего, что мы ещё не набросали примерный план действий, — Магнус удивленно уставился на нее, не совсем понимая происходящего. Только что они уверяли, что он нужен, а теперь выталкивают прочь. Алек потрясенно воскликнул:
— Он прав. Почему?
—
Сын, есть дело между нами тремя и попрошу тебя в это не вмешиваться, — отбрил Роберт, с нетерпящим выражением лица указывая на дверь.
Магнус почувствовал себя оскорбленным, если бы не привык к такому к себе отношению со стороны нефилимов. А вот Алека было жалко. Черты его лица зло заострились, он сжал челюсти, резко вставая из-за стола. Впал хотел сказать что-то, но благоразумно промолчал.
— Пойдемте, мистер Бейн. Похоже их совершенно не волнует, как мы будем загонять этого Гериону обратно в Сумерки. Если вам интересно,
мама, я продолжу расследование с детективами. Может, у нас получиться найти что-либо, пока вы здесь собираетесь для чего-то другого. Будем надеяться, что Герион не убьет никого сегодня.
***
Они оба остановились в коридоре, не подслушивая разговор в зале совещаний, но желая выкроить пару минут друг для друга. Алек воровато оглянувшись, коротко обнял Магнуса и тут же отступил в сторону. Бейн с сожалением выпустил его из объятий, а так хотел прижаться к нему покрепче, почувствовать его тепло и запах.
— Так... как дела? — поинтересовался шепотом Алек. — Давно не видел тебя.
— Мой клиент проворонил весьма редкого зверька, и мне пришлось таскаться за ним по пустыне Гоби. Конечно же, гонорар был больше обычного. Да и клиент хорош собой.
— Монголия? Ты Верховный маг
Бруклина. А наняли тебя, потому?..
— Потому что я великолепен, неотразим и прекрасен.
— Несомненно, — хмыкнул Алек, чуть склонив голову к плечу. — Не думал... Не думал, что ты берешься за грязную работу.
— Смотря что ты считаешь грязной работой. Я люблю поработать руками, — Магнус подмигнул ему, похабно ухмыльнувшись, и насладился румянцем, заметным даже в полутьме коридора. — А ты причесочку сменил, вижу...
Он не успел договорить, как дверь зала совещаний распахнулась. Магнус и Алек отскочили друг от друга как по команде, делая вид, что интересуются каждый своим делом, а не друг другом. Лайтвуд вытащил из кармана телефон, а маг преувеличенно внимательно начал рассматривать пейзаж, висевший на стене.
Старшие Лайтвуды вместе с Ваалом и Джейсом появились в коридоре одновременно. Вэйланд вырулил Из-за угла с лицом, выражавшим крайнюю степень озабоченности. Магнус хмыкнул. Наверняка Блондинка хотел принять участие в собрании и, возможно, принялся бы качать права, если бы здесь не было Ваала.
В глазах Алека на секунду промелькнул испуг. Магнус понял, что он вообще никому о своей дружбе с ним не рассказал, и понадеялся, что Джейс действительно не слышал их разговор. Магнус был влюбленным, но не придурком.
Демон попрощался с Лайтвудами, с Магнусом, даже удостоил взглядом Вэйланда и подошел к Алеку. Бейн внутренне напрягся. Он совсем не желал, чтобы рядом с охотником ошивались такие мутные, хоть и проникновенно говорящие типы.
— До встречи, Александр, — Ваал с ухмылкой взял пальцы юноши в свои и поцеловал тыльную сторону ладони. Прошептал что-то ему на ухо и исчез, туманной дымкой растворившись в воздухе.
Магнус почувствовал укол ревности прямо в сердце. Острый, но не неожиданный. Джейс, видимо, тоже, но сдержался рядом с родителями, хотя Бейн успел заметить в его глазах ревнивый огонек и некстати подумал о том, что Алека несколькими часами позже ждет если не допрос, то пристрастие к определенному виду грязной работы уж точно.
— Не вздумай!.. — пригрозил Лайтвуд-старший, и Алек закатил глаза, прекрасно зная, о чем тот хочет сказать.
— Я обо всех действиях Института докладываю Конклаву и продолжу делать это, Роберт. Не надо думать, что я начну заниматься самодеятельностью. Я не глупый маленький мальчик, я охотник. Ответственность, помнишь?
О, вот оно снова! Алек будто оставил ему подсказку, крошечную хлебную крошку, незаметно подкинутую на тропу. Все же что-то между Лайтвудами и демоном происходило, нечто. Пообещав себе разобраться с этим, маг откланялся и спешно покинул Институт. Его ждала его уютная квартирка, Председатель Мяо и горячий-горячий душ.
***
— Ты приглянулся этому демону, — заметил Джейс, когда они остались вдвоем. Алек с удивлением расслышал в его голосе ревность. Он хотел набраться сил перед новым испытаниями, отдохнуть в объятиях парабатая, возможно, урвать пару поцелуев, а не слушать упреков. После того разговора с Рафаэлем Алек много думал. Они оба взвалили на свои плечи нечто большее, чем близкое партнерство. Нет, Ангел упаси, он не искал специальное повода для разрыва. Они все-таки были парабатаями, и уничтожить одну связь, сохранив другую было сложной задачей. Алек задумывался иногда о будущем, когда он перестанет быть охотником и раскроет истинного себя, когда демоническое в нем перевесит ангельское, и руны сотрутся с его кожи. Тогда и только тогда — он обещал себе — парабатай между ним и Джейсом перестанет существовать. А до этого ни смерть, ни любовь их не разлучат. Алек принял решение и собирался осуществить задуманное как можно более безболезненно для Джейса и для себя. Пару раз — он действительно не делал этого специально — в Пандемониуме он замечал, как к Вэйланду цепляются девушки, и видел, как тот реагировал на них. К своему удивлению, вместо ревности, так часто испытываемой Джейсом по отношении к нему, он чувствовал лишь раздражение и грусть. Это он, Алек, являлся скорее исключением, чем правилом. Джейс всегда обращал внимание лишь на девушек и то, что он алековы чувства не отверг, а принял, было действительно неожиданно. И если сначала Алек воспринимал новые для них отношения как какую-то блажь, то позже начал думать об этом лишь как о насмешке судьбы. Надо с этим кончать.
— Ага... — как можно скучнее произнес Алек, хотя мысленно чуть ли не хохотал. Знал бы Джейс, что приревновал своего парня к его же отцу!
— Тебе, что, без разницы?! Он пялился на тебя почти все время!
— Да, Джейс, мне нет до этого дела. Сам подумай, — закатил глаза Алек, закидывая руку парню на плечи. Прижался к нему, дождавшись, когда тот его обнимет, и прошептал на ухо. — Я сразу бросился в его объятия и ушел с ним в закат? Нет. Так что заканчивай с этой бессмыслицей. Я же не ревную тебя ко всем тем девчонкам из Пандемониума.
— Что? Это другое!
— О да, то другое... — голос Алека опустился до шипения. Он резко оттолкнулся от Джейса, недовольно скривив губы. — Позволь напомнить. Со сколькими ты целовался на моих глазах в прошлом месяце? С двумя?
— Я не знал, что ты там будешь!
— Серьезно? Так вот, послушай меня, — Алек ткнул пальцем в его грудь. Он действительно не любил выходить из себя и злиться, но он чувствовал, что может найти для себя лазейку из этих отношений. Поэтому приходилось быть гораздо раздраженнее, чем он был на самом деле. Немного поиграть сейчас, чтоб быть спокойным потом. — Если еще раз я увижу тебя в недвусмысленной позе с одной из них, мы расстанемся в ту же секунду.
— Алек...
— Почему ты не можешь честно сказать, что хочешь расстаться? — тихо спросил Алек, заглядывая ему в глаза. Джейс был весь такой золотой и красивый, а взгляд его — растерянным и грустным, что сам Лайтвуд чувствовал себя полным козлом.
— Я не... — Джейс не нашелся, что сказать. Лишь схватил Алека за плечи, вновь притягивая к себе, и крепко к нему прижался, утыкаясь носом в местечко под челюстью.
Алек прикрыл глаза, обнимая парабатая в ответ. Покончить с этим было не только необходимо, но ещё и ужасно сложно.
— Нельзя было выбрать денёк по-приятнее? — поморщился Аларик, ежась от пронзительного ветра и пряча нос в воротник своей куртки.
***
Ноябрь в этом году был холодным и дождливым, и деревья, уже несколько недель стоявшие голыми, являли зрелище весьма угрюмое. Аларику сырость претила, и будь он простым волком, он бы с удовольствием остался в уютной и теплой норе. Но Аларик был полицейским, и вместо чашки горячего чая и сандвичей он получил ритуальное убийство и ещё бог знает что.
— Если все было так просто, — покачал головой Люк, открывая входную дверь.
Морг и криминалистические лаборатории полицейского управления находились в отдельном здании. Холодное, остро пахнущее дезинфецирующими средствами и смертью помещение всегда наводило на Люка тоску, и он действительно не понимал, как доктор Эдди мог находиться здесь часами, совершая вылазки лишь за кофе и нехитрыми перекусами.
Аларик отряхнулся, словно огромный пёс, обрызгав Люка каплями холодного дождя. На звук их голосов из крохотной комнатушки выплыл Зак, жующий мясной сандвич. На его в лице было весьма довольное выражение для того, кто не так давно копался в трупах. Люк поморщился. После особенно кровавых дел даже он сам, оборотень, предпочитал ограничиваться салатами.
— Смотрю, ничего не помешает твоему аппетиту, док! — озвучил его мысли Аларик, и эхо его звучного голоса пронеслось по кафельному коридору.
— Я ем в первой раз за десять часов, будьте любезны заткнуться, — недовольно пробурчал Зак, снова скрываясь в своей комнатке отдыха. Оттуда он вернулся с картонным стаканчиком кофе и повел двух детективов за собой к двухстворчатым дверям морга.
— Мы с ребятами провели вскрытие только троих, но... — Зак отвлекся на мгновение, чтобы вывести компьютер из сна и натянуть на руки перчатки.
Люк повел носом, понимая, что запахи, витающие здесь, он будет ощущать ещё долго. Дезинфекторы, легкий смрад разложения и совсем тонкий, примешивающийся на грани восприятия необъяснимый запах ладана и жженых свечей, который бывает только после ритуалов. Он будто живой и прячется, пока не подойдёшь ближе. Люк всегда объяснял себе, что так пахнут Сумерки. Помещение, залитое ярким искусственным светом, было просторным и прохладным. У стены стояла стальная махина холодильных камер, упирающаяся в потолок. В центре — восемь секционных столов. На каждом тела, накрытые светлыми простынями.
— На самом деле, — сказал Зак. — Учитывая антураж места преступления, можно было сразу предполагать что-то необычное. На слизистой рта и пищевода я нашел то же вещество, что входило в состав аммолита, — Люк и Аларик переглянулись. — Помните то, что не удалось идентифицировать? В крови жертв его концентрация незначительна, могу сделать вывод, что в отличие от нашего прошлого дела, сейчас это вещество употребляли вместе с пищей. Возможно, с той жидкостью, что была в кубке. Больше скажу после проведения ещё нескольких тестов.
— Хм, значит ничего из того, что ещё было в составе аммолита, ты не обнаружил? А внешние или внутренние повреждения? Причина смерти?
— Никаких ран, гематом и травм, не считая вон того бедолагу... — Зак указал в дальний конец помещения. — По крайней мере семь из них пошли на это добровольно.
— Что сходится со свидетельскими показаниями, — кивнул Аларик.
— Да. Причина смерти... С этим сложнее. Остановка сердца на фоне переохлаждения организма. У троих мною осмотренных температура тела упала до двадцати пяти градусов, а на месте преступления не было ничего, способного понизить температуру на столько быстро и резко. Как видите, ни у одного из них нет признаков обморожения. Но как тогда быть с воспламенившимся Смитом, я не знаю.
Люк подумал, что вызов сумеречного существа за причину смерти никогда не засчитают.
— Также мне непонятна другая вещь. Почему из них всех поджарился лишь Джон Смит? Почему именно он и как? Известных воспламеняющихся веществ не обнаружено. Только не говорите мне, ребята, что это ваши сверхъестественные штучки...
Зак не успел договорить. Он только сделал шаг к дальнему столу, чтобы показать тело Смита, как погас свет. Что-то бахнуло прямо над головами, будто в вентиляции пронеслось нечто огромное. Цепкая рука Аларика до боли впилась в плечо, его глаза на мгновение блеснули зеленью. Волк внутри испуганно взвыл. Тот же запах, что насторожил Люка несколькими минутами ранее, усилился до тошнотворного, окутал, словно пеленой, и резко схлынул, исчез, как и звуки над головой. Люк не успел никак отреагировать, все его тело будто оцепенело на несколько долгих секунд. Даже пистолет из кобуры достать не смог, а свет, мигнув, включился. Трое мужчин истуканами стояли посреди помещения. Аларик ввернул заковыристую матерную конструкции, только сейчас поняв, что вцепился в руку своего друга когтями. Гэрроуэй даже не поморщился.
— Он что... — просипел срывающимся голосом Зак, отмерев. Он выглядел бледным и напуганным, а его и без того большие глаза казались просто огромными. — Он что только что?.. Ожил и сбежал?.. Сгоревший труп ожил и сбежал?
Люк не ответил. Он не мог оторвать взгляд от стола, с которого на пол соскользнула ткань. Буквально минуту назад тело Джона Смита было на ней, а теперь только свет ламп тускло отражался от стальной поверхности.
