Spectator

Когда-то давно Джи потянула меня в бар, и хоть я такие места не люблю, — устоять под напором подруги было всегда трудно. Сидя тогда на высоком стульчике и попивая какой-то сок, я уныло наблюдала, как Джи хохочет с каким-то молодым человеком на танцполе, то и дело бросая в него меткие игривые взгляды. Но меня ни танцы, ни тем более парни тогда не интересовали; меня интересовало только то, когда мы уже пойдём домой. Пока я отчаянно и явно тщетно терроризировала Джи взглядом, который, впрочем, был нахально игнорирован, к барной стойке подошла какая-то барышня непонятного возраста, от которой исходил сильный пряный аромат специй и алкоголя. Казалось, можно было захмелеть от одного лишь её вида; помню, что у неё были короткие голубые волосы и яркий макияж, из-за которого, собственно, возраст определить было крайне проблематично. Она принялась ворковать с явно раздражённым её напором барменом, то и дело слегка покачиваясь со стороны в сторону, будто демо версия небольшого маятника. И когда явно уставший от этого всего безобразия бармен сказал барышне пару ласковых, она лишь комично нахмурилась, укоризненно цокнув языком. А после она сказала одну вещь, которая не была лишена некой доли философии, и которую я запомнила на всю жизнь. Правда, осознала только сейчас. — Выходя из себя, закрывай за собой рот, красавчик, — кокетливо и достаточно членораздельно пролепетала девушка, упираясь руками об стойку. И ведь верно, когда в нас кипят эмоции и переживания, то худшее, что можно сделать — срываться на других, вымещания на них свою злость. Особенно на небезразличных тебе вестов. Но, увы, я, как обычно, поступила совершенно по-другому. И теперь имею, что имею. Спектра всё так же нависал надо мной, правда, плечо таки отпустил. Вот только лучше бы он сжимал его своими железными граблями, чем смотрел вот таким вот пробирающим до костей ледяным взглядом. И главное — не молчал бы. Ведь молчание — громче крика. Молчание нельзя перекричать. Оно будто создает вакуум, который тут же заполняется многочисленными подозрениями, страхами и вопросами. Оно пожирает изнутри и просто выбивает из колеи. И мне хочется крикнуть прямо в мрачное и жёсткое лицо напротив, чтобы эта пытка прекратилась. Исчезла, просто испарилась и сошла на нет. И, кажись, боги хоть в этот раз меня услышали. — Что мы имеем в итоге, Делора, — наконец, нарушает столь тяжёлое молчание Спектра, чей голос напоминал стужу. — Ты сама изъявляешь желание стать сильнее, просишь у меня помощи. Я соглашаюсь, не только из-за того, что это мне выгодно, а и из-за того, что это всё весьма любопытно. Но вдруг ты заявляешь, что не придёшь на занятие, да ещё и таким тоном. Каждое его слово колет похлеще чёртовой иглы. — Ты возомнила меня своим мальчиком на побегушках? — губы Спектры кривит неприятная ухмылка, от которой внутри всё переворачивается. — Или ты считаешь, что из-за того, что я хорошо к тебе отношусь я буду закрывать глаза на твои выходки? Открываю рот, дабы сказать хоть что-то в своё оправдание, но тут же его закрываю. Такое ощущение, что в такой нужный момент из меня высосали весь словарный запас вместе с способностью рационально мыслить. И вместо того, чтобы высказаться в свою защиту, я лишь нелепо прикусываю нижнюю губу, опустив взгляд в пол. — После твоей наглости у меня отпадает всякое желание вообще иметь с тобой дело, — вздрагиваю от подобных жестоких слов. Внутри всё кричит и разрывается, и мне так же хочется сейчас закричать, зареветь, лишь бы всё это прекратилось. Эти злые слова, ранящие похлеще ножа, этот холод, пробирающий до самых костей и этот чёртов взгляд, от количества жёсткости которого хотелось просто свернуться в клубок под одеялом и никогда оттуда не вылазить. — Прости, что из-за меня ты зря потратил своё время, — тихо протягиваю, механически скрещивая руки на груди. — Я тебя больше не буду беспокоить по пустякам. Если мы всё решили, то я не вижу смысла и в дальнейшем забирать твои драгоценные минуты, которые ты мог бы потратить на шуры-муры со своей девицей. — Девицей? В голосе Спектры слышится нотка удивления, что заставляет меня тут же зыркнуть на него. Но прочитать хоть что-либо по его лицу было всё равно, что разгадать мысли мраморной статуи. И это неожиданно меня очень сильно злит, и я моментально зажигаюсь, словно тот спирт, в который кто-то неаккуратно бросил незатушенную спичку. — Да, мне не стоило так себя вести, но ты тоже хорош, — в этот раз смотреть на Спектру мне было куда легче, помогала горящая голубым пламенем злость. — Назначаешь мне занятие и параллельно приглашаешь свою чёртовую девицу. Если ты так не хотел со мной возиться — мог бы прямо сказать, я бы поняла. Бирюзовый огонёк в проёме маски сузился; Спектра хмыкает, упрямо сжимая губы. — Что ты имеешь в виду? — он всё так же держится холодно, но той жестокой стали у него в голосе уже нет. Но вновь напомнившая о себе обида захлестнула с головой, порождая странное чувство обречённости и тоски. — То и имею в виду, — мой голос таки дрогнул в самом конце, из-за чего приходится с силой впиться ногтями в собственные ладони. Такое ощущения, что из меня делают дурочку какую-то. — Только давай в этот раз без своих соплей, — раздаётся сухой голос Лесмы откуда-то сбоку, и я чувствую, что вся та мерзость, что медленно накапливалась внутри, наконец, прорвала и без этого хрупкую оболочку. Невыраженные чувства имеют тенденцию выходить через край. И этот сухой комментарий Лесмы, похоже, был последней каплей моего грёбанного терпения. — Да закройся ты! — из груди вырывается нечто похожее на рев раненого животного; мне хочется выскочить и выбросить этого вечно недовольного бакугана в окно. — Ты меня достала, не нравится — вали отсюда к чёртовой матери к другому грёбанному бойцу Пайруса, который не будет таким сопливым, как я. — Делора, — предостерегающе протягивает Спектра, хватая меня за плечо, весьма ощутимо его сдавливая. — Успокойся. Успокоится? Успокоится?! О да, сейчас просто возьму, выдохну, вырву к чертям собачьим все чувства, сделаю вид, что не замечаю кровоточащие раны внутри моей грязной души и просто вот возьму и стану милой и спокойной. Да чёрта с два. — Не трогай меня, — шиплю ему прямо в лицо, с силой ударив по руке, буквально трясясь от переполнявшей меня злости. — Что такое, где делась твоя вечная нелюбовь к нарушению твоего грёбанного личного пространства? Уже не вздрагиваешь от прикосновений к таким, как я? А с той падшей женщиной ты тоже такой дёрганный? Спектра лишь хмыкает, но руку так и не убирает, лишь сильнее сжимая. Впивается своим рентгеновским взглядом, но опять молчит, из-за чего злость внутри меня заклокотала ревом, забурлила проснувшимся вулканом. Жмурюсь так сильно, аж до появления "звёздочек". Как же мне сейчас хотелось просто забиться куда-нибудь в уголок, чтобы меня никто не трогал, никто не допрашивал, никто не смотрел таким тяжёлым взглядом, от которого предательски дрожат коленки. — Уходи, — выплёвываю, дёрнувшись в попытке вырваться, но глаза так и не открываю, лишь крепче зажмурившись, до ощутимого дискомфорта. — Тебя ждёт весьма привлекательная девица в твоей кровати. Можешь прихватить с собой Лесму, это только со мной она такая язвительная, ты у нас достойный боец Пайруса, с тобой она будет милой и пушистой. Даже мешать вам не будет, раз уж на то пошло. — Делора, посмотри на меня, — доносится спокойный голос Спектры, на второе плечо ложиться горячая ладонь, так же его сжимая. А меня просто начинает трясти. Желание вырваться из этой железной хватки и избежать этого взгляда, разъедающего внутренности стало настолько огромным, что я уже просто не могу сдержать жалобный всхлип, вновь дёрнувшись в тщётной попытке сбежать куда подальше от этого веста, что каждый раз своим долбанным присутствием тревожил мою душу. Глаза я так и не собиралась открывать, лишь вновь жмурясь ещё сильнее. — Отпусти меня, — я вскрикиваю, с силой впиваясь ногтями в державшие меня руки, обтянутые белыми перчатками. — Отпусти! И в какой-то момент руки Спектры действительно исчезают с моих плеч, и я не успеваю даже пискнуть, как вдруг оказываюсь попросту втиснутой в ближайшую стену с пережатым горлом и враз послабевшими руками и ногами. От подобной неурядицы я шокировано распахиваю глаза, с ужасом уставившись прямиком на Спектру, чьё лицо было настолько близко от моего собственного, что у меня голова кругом пошла. Чужое горячее дыхание со вкусом ментола буквально обжигает мою кожу, из-за чего сердце вмиг заходится в бешеном танце, порываясь выскочить из груди и пойти в пляс по комнате. Бирюзовый огонёк, сверкавший в проёме маски, буквально гипнотизировал, не позволяя ни отводить взгляд, ни вновь закрыть глаза. Твою мать, он очень близко. Мой взгляд помимо воли опускается ниже, задерживаясь на плотно сжатых тонких губах. Сухих, чуть обветренных. Ты куда вообще смотришь, с ума сошла? Противный голосок, проснувшийся как нельзя кстати заставляет спешно оторвать взгляд от чужих губ, вновь испуганно уставившись на бирюзовый огонёк. Хватка на шее становится чуть слабее, а после рука и вовсе исчезает с моего горла. Взгляд у Спектры спокойный и даже достаточно миролюбивый, но в нём мелькает что-то хищное и непонятное, из-за чего я вздрагиваю, нервно вцепившись руками в ткань чужого плаща. Вот только мой мозг упрямо не мог решить, что я тем самым хотела сделать: оттолкнуть или же притянуть ещё ближе. — Успокоилась? — губы Спектры настолько близко к моим, что мне стоит лишь чуть поддаться вперёд, и случится нечто непоправимое и неправильное. Лишь нервно киваю, от чего-то сильнее сжимая ткань плаща. Спектра чуть наклоняет голову в сторону, всё так же пристально за мной наблюдая. Его тёплое тело всё так же прижимает меня к стене, и к своему огромному шоку я не имею ничего против. Ты окончательно сходишь с ума. — Давай, Делора, сделай глубокий вдох и выдох, — пальцами Спектры аккуратно убирает запутавшиеся пряди с моего лица, и от этой аккуратности я вновь жалобно всхлипываю, буквально тая от такой небольшой, но всё же мягкости. Хочется просто потереться об эту руку, словно чёртов кот, дабы вновь и вновь получать кусочек этого тепла. — Ну же, Делора, вдох-выдох, — настойчиво повторяет Спектра, и я послушно медленно вдыхаю и выдыхаю воздух, смешанный с невероятным ароматом хвои, что тут же проникает в лёгкие, распространяясь по всему телу и расслабляет подобно валерьянке. — Хорошо, ещё раз — глубокий вдох и медленный выдох, — а спокойный голос аккуратно проникает мне в голову, распутывая клубок нервов, что так нестерпимо пульсировал, отдаваясь болью во все участки моего тела. Всё так же послушно делаю глубокий вдох и выдох. Спектра удовлетворительно хмыкает и отстраняется, из-за чего я отпускаю его плащ, правда, с явной неохотой. И этот факт меня очень сильно пугает. Ведь мне не просто не хотелось отпускать чье-то тёплое тело, мне не хотелось отпускать Спектру. И я уже даже не знаю, что сказать в оправдание этих поступков. — Садись, — Спектра кивает головой в сторону кровати, отходя к моему кофейному столику. Всё так же безропотно, на дрожащих ногах бреду на кровать, тяжело на неё плюхаясь. Возможно, со стороны это выглядело очень некрасиво, но мне на это было уже как-то плевать. Перед носом появляется стакан с водой, и я непонимающе смотрю на Спектру снизу вверх. — Я не хочу, — получается как-то хрипло, от чего я спешно откашливаюсь, опустив глаза в пол. От всей этой ситуации мне очень стыдно. — Маленькими глотками, — категорично заявляет Спектра, просто впихивая мне стакан в руки. — Ничего не хочу слышать. Дрожащими пальцами обхватываю стакан, не рискуя даже смотреть на Спектру, да и вообще не смея смотреть больше никуда, кроме как на холодный пол. Холодное стекло стакана неприятно ударяется об зубы, стоило мне его поднести, заставив поморщиться от небольшого дискомфорта; спешно делаю первый глоток, и тут же закашливаюсь, так как вода попадает не в то горло. Боги, я даже воду не могу нормально выпить. Как мерзко... Кровать рядом со мной скрипнула, и судя по вновь окутавшим теплу и ароматом хвои – Спектра сел рядом со мной. — Не спеши, тебя никто не торопит, Делора. Мне бы не помешало сейчас то спокойствие, присущее Спектре. Маленькими глотками я постепенно осушиваю стакан до последней капельки. После опустевший стакан у меня забирают, и, судя по стуку, вновь ставят на кофейную тумбочку. Поздравляю, за тобой нянчатся, как за маленьким ребёнком. — А теперь давай по порядку, — невольно зыркаю на Спектру. — Насколько я понял, ты видела Кастору? Обхватываю себя руками, вновь опустив глаза в пол. Вот оно что. Значит, её зовут Кастора. Ну что могу сказать, красивое имя, как и сама девушка. У Спектры явно хороший вкус. Кто бы сомневался, в принципе. — Да, — вырывается у меня слишком резко, резче, чем хотелось, вместе с частицей боли и обиды. И естественно, такой наблюдательный вест, как Спектра, не мог этого не заметить. — Что она тебе сказала? — в его голосе появляются подозрительно знакомые нотки раздражения, но стоило мне вновь неуверенно зыркнуть на него, как я тут же удивлённо хмыкаю. Ведь это раздражение никаким образом не было направлено на меня. — Что у вас с ней занятие и мне лучше уйти сразу, — эти слова даются необычно легко. — Или же в противном случае? — Ты придёшь и сам меня выставишь. — И ты ей поверила? — Я бы на твоём месте тоже бы меня выставила, — тихо лепечу, только сейчас начиная понимать, насколько абсурдно это всё звучит. — Ты зачем её вообще пригласил? Но с другой стороны, как она тогда к нему попала, если он действительно её не приглашал? Что-то не сходится. — Ты не на моём месте, — фыркает Спектра, осуждающе покачав головой, всем своим видом показывая, насколько его злит вся эта ситуация. — И я её не приглашал. Но мне нужно всё узнать. Я же не успокоюсь. — Хочешь сказать, что она сама пробралась к тебе в комнату? — недоверчиво переспрашиваю, от чего Спектра вновь недовольно сжимает губы. Злится. Он явно злится, я это просто чувствую. Но его голос всё ещё звучит спокойно, когда он твёрдо отвечает: — Да, и я не имею ни малейшего понятия, как она туда попала. Мою комнату даже убирают при моём присутствии, и ключи от неё есть только у меня и у тебя. Поэтому мне самому интересно, как так вышло. — Ты ещё не выяснил? — Не успел. — Это как так? Спектра лишь пожимает плечами, просто кидая: — Я ждал тебя, у меня не было времени на разборки с персоналом. Маленький шарик облегчения, который так умело прятался всё это время у меня в груди, взорвался беззвучным ослепительным фейерверком. — Ты меня ждал? — Конечно, мы же договорились, — в голосе Спектры мелькают знакомые недовольные нотки. — Думаю, Делора, за всё это время можно было запомнить, что я никогда ничего не обещаю просто так и никогда о своих обещаниях не забываю. Это правда — Спектра всегда сдерживал своё слово. Но всё равно всё это звучит так... неоднозначно? — Ну вот честно: какая тебе польза от наших занятий? — уныло интересуюсь. — Просвещаешь уж больно тёмный умишко, тратишь своё время. А от времяпровождения с этой-этой... барышней куда больше приятного. Губы Спектры трогает лукавая ухмылка, а сам он лишь укоризненно кидает: — Ты глупый маленький ребёнок. Лишь шмыгаю носом, злобно накуксившись. Ну не ребёнок я, не ребёнок! Хотя, честно говоря, я не прочь им побыть. В детстве всё было намного проще. Бегаешь себе, прыгаешь, играешь в догонялки и карабкаешься вверх до самой верхушки деревьев; выражаешь все свои эмоции открыто и не задумываясь. Просто живёшь себе и не думаешь о скучных проблемах взрослых, а просто радуешься жизни. Живёшь, не замечая фальши и двуличности окружающих. Увы, во взрослой жизни всё далеко не так. Негромкий писк заставил меня вздрогнуть, отвлекаясь от серых мыслей; встречаюсь взглядом с бирюзовыми глазами Спектры, который преспокойно положил маску на ту же тумбочку, где покоился пустой стакан. Несмотря на явную усталость, глаза Спектры всё ещё напоминали буйное море, что так и пленило своей глубиной и странными существами, что обитали на самом дне, в самой глубине души. Это были глаза веста, который никогда и ни при каких обстоятельствах не сдается. И эти глаза меня восхищали. Даже не вижу смысла это скрывать. — Запомни раз и навсегда, Делора: я занимаюсь с тобой, потому что я этого хочу, — бархатный голос Спектры мерно шелестел, обволакивал, стелился по комнате и, казалось, гладил кожу — руки, лицо, шею. — Как я тебе уже сказал, во-первых, мне это выгодно. Мне важно, что мои сотрудники развиваются, ведь широкоразвитые сотрудники — хорошие сотрудники. К тому же, мне в принципе нравится то, что ты стремишься к личностному росту и развитию. Это похвально, и поэтому я не вижу ничего такого, что может помешать мне тебе помогать. — Но у меня ведь мало что получается, — несомненно, в этих глазах было что-то магическое, ибо я просто не понимаю, почему они настолько сильно манят. — И это нормально, ты только начала учиться, — непоколебимо твердит Спектра, со своими чёртовыми гипнотическими бирюзовыми глазами. — Другие вон всё схватывают, а я плетусь. Айсберг совсем неаристократично закатывает глаза, но всё так же терпеливо проговаривает: — Не сравнивай себя с другими. В жизни нужно стремиться обгонять не других, а только лишь самого себя. Посмотри на себя в прошлом и на себя нынешнюю. Ты видишь изменения? — Ну, разве что чуть-чуть. — Вот видишь, это уже что-то, — удовлетворённо хмыкает Спектра, но тут же вмиг вновь становится серьёзным, будто спохватившись. — Что насчёт Касторы... — Она мне не нравится, — резко перебиваю его, тут же недовольно прикусывая нижнюю губу. Опять. Опять я не в силах сдерживать свой негатив. Ну что за чёртовая привычка вначале говорить, а потом думать? Раньше я не сильно обращала на этот недостаток внимания, но с ходом событий я поняла, что если я правда не научусь в какие-то моменты держать язык за зубами, то меня и правда будут ожидать огромные проблемы. Где-то в материалах, которые мне дал Спектра, среди кучи нудных и сложных терминов и их объяснений, я наткнулась на одно поразительное сравнение лишней болтливости и устриц. Дело в том, что согласно научным исследованиям, устрицы полностью раскрывают раковины лишь в полнолуние; и каждый раз, краб, увидев такую устрицу, кидает внутрь её камешек или водоросль, так что устрица не может вновь сомкнуться и становится добычей краба. И такая участь ждёт тех, кто слишком много открывает рот и тем самым отдает себя прямо в лапы мерзких врагов-крабов. Почему-то это сравнение заставило меня задуматься. — Я уже понял, — благо, Спектра не был моим врагом, и перед ним я могла хоть чуть-чуть расслабиться. — Но ты её больше не увидишь, Делора. — В твоей кровати или вообще? — наверное, я расслабилась уж слишком сильно, раз у меня вырывается такое. Спектра удивлённо поднимает бровь с рыжим отливом, а в его глазах буквально на миг вспыхнули два небольших огонька. Благо, он лишь сдержанно улыбается, спокойно утверждая: — И в моей кровати и вообще. Если бы не хищный блеск в его взгляде, я бы поверила, что он совершенно спокоен. Мой уточняющий вопрос явно навёл его на какие-то странные мысли, жаль, не знаю на какие конкретно. Зная Спектру, если я сейчас не исправлю ситуацию, то он себе надумает себе такое , что и врагу не пожелаешь. Поэтому я решаю спешно исправить ситуацию, дабы не сделать всё ещё хуже, чем есть на самом деле. Вдруг я вспоминаю, что так и не отдала Спектре его небольшой презент. Это небольшое напоминание заставляет меня аж подскочить на месте, чем я явно удивляю Спектру; он пронзает меня заинтересованным взглядом всё время, пока я хаотично бегаю по комнате, словно та таракашка, в тщетной попытке найти многострадальную коробочку. Наконец, додумавшись, что я, скорее всего, так и оставила её в кармане плаща, я с энтузиазмом залезаю под кровать, куда, как бы удивительно не звучало, забросила этот клочок ткани. — Что ты делаешь? — непонимающе спрашивает Спектра, пристально наблюдая, как я, кряхтя, таки достаю из-под кровати свой плащ. Слабо ему улыбнувшись, что мне даётся весьма легко, я триумфально достаю из кармана ту самую маленькую коробочку с конфетами, и тут же протягиваю её удивлённому Спектре. — Что это? — в его взгляде мелькает интерес, он берёт коробочку в руки, аккуратно её покрутив. — Ну, я пришла к тебе чуть раньше, — не без толики удовольствия смотрю, как Спектра открывает коробочку и внимательно принимается рассматривать пять конфеток, что в ней покоились, — думала, сделать кофе и вот купила к нему вкусняшки — в них нет сахара и мёда, всё, как ты любишь. Спектра в какой-то момент отрывает взгляд от вкусняшек; и когда он смотрит на меня вновь, то я аж воздухом поперхнулась, чувствуя, как расплывается мир вокруг, вместе с тем чувствуя, как внутри теперь начало полыхать настоящее пламя. Ведь глубине бирюзовых глаз, в самых закоулках мелькнуло тепло. И хоть его малейший след исчез так же быстро, как и появился, но я успела заметить этот маленький проблеск. Надеюсь, мне не показалось, и я правда просто не начинаю потихоньку сходить с ума. — Я хотела сделать тебе небольшой сюрприз, но, видимо, была не судьба, — неловко лепечу, от чего-то смущаясь. — Если ты сейчас сделаешь нам кофе, то я засчитаю это, как полноценный сюрприз. Глаза Спектры хищно сощуриваются; зажглись те самые огоньки вместо зрачков. Лишь хмыкаю, покачав головой. Наверное, та неожиданная теплота мне действительно причудилась. Спектра всё так остаётся злобной змеючкой, которая так и норовит съязвить в подходящий момент. Решив не нарываться на словесную перепалку с этим язвительным индивидом хотя бы сегодня, я подхожу к кофемашине, включив её. Та, издав характерный звук, завибрировала, светясь приятным светло-голубым светом; в то время, как аппарат включался, я достаю две единственные чистые чашки с тумбочки, вместе с несколькими кубиками рафинированного сахара для себя. Когда кофемашина вновь издала не совсем приятный писк, я поставила две чашки в специальный проём, нажав нужную комбинацию на высветившийся панели. — Надеюсь, хоть этот сюрприз не прервут какие-то полуголые барышни в твоей кровати, — бурчу, тут же мысленно отвесив себе пару подзатыльников. Ну вот опять, честное слово. Думаю, если бы я была устрицей, то такими бы темпами какой-то ушлый краб сожрал бы меня первой. — Мне любопытно, что тебя больше всего раздражает: то, что твой сюрприз прервали или полуголая барышня в моей кровати? — раздаётся заинтересованно, и я тут же оборачиваюсь, ловя на себе внимательный взгляд Спектры, уже не просто с огоньками, а с чёртовым адским пламенем в глазах. Если честно, в этой ситуации меня раздражало абсолютно всё. Но, естественно, об этом знать ему совершенно необязательно; я не знаю, как он отреагирует на мои странные припадки, а портить имеющиеся отношения со Спектрой мне очень не хотелось. Да и я не совсем понимала некоторые свои реакции на произошедшее. Поэтому я решаю сказать лишь то, в чём я точно была уверена и дискомфорт от чего я хотя бы могла объяснить: — Я думала, что ты обо мне забыл. — А почему я должен был о тебе забыть? Как ты могла убедиться, проблем с памятью у меня нет. — Будешь ещё напрягаться ради какой-то сошки. А вот теперь взгляд Спектры посерьёзнел; бирюзовые глаза чуть посветлели, но он всё ещё остаётся той ещё язвительной занозой, когда насмешливо проговаривает: — Я сейчас брошу в тебя эту подушку. Он демонстративно похлопал ладонью по одной из моих подушек, что просто себе мирно лежали и никого не трогали на моей кровати. Ну вот разве он не изверг? — Между прочим, это вовсе неэтично без разрешения трогать чужие подушки. — Я тебя предупредил, — лишь фыркает парень, и я уже начинаю жалеть, что вообще хоть что-то сказала, ведь взгляд Спектры уже окончательно стал суровым; исчезли огоньки в его глазах. — Не смей себя принижать. Никогда. И эта холодная сталь, что появилась вместо притягивающих огоньков, казалось, поглощала целиком. Невероятная сила, которая не скрывала всей своей опасности, но от того была не менее привлекательной. Она пугала странной неправильностью. Сила, убивающая всё живое на своем пути. И именно эта сила была обращена ко мне. Именно в эту секунду. Наверное, под воздействием этой силы, я опять ляпаю: — Ты с ней встречаешься? — С кем, с подушкой? — С Касторой, — хмурюсь, чуть облокачиваясь об тумбочку. Не понимаю, правда, почему это волнует. Даже если у Спектры есть отношения хоть с кем-то, это ведь не должно меня касаться, правильно? Но почему-то это меня беспокоит. Причём очень сильно. — Нет, Делора, я ни с кем не встречаюсь, — благо, Спектра не стал акцентировать внимание на этом неожиданном вопросе. Вместо этого он более удобно разместился на моей кровати, задумчиво окидывая взглядом мою комнату; беспорядок он явно заметил, но, очевидно, лишён тактичности он таки не был, раз промолчал. Кофемашина вновь издала противный звук, уведомляя о том, что восхитительный напиток, призванный, наверное, воскресить даже мёртвых, готов. Неспешно забираю одну чашку, тут же добавив в неё необходимую мне дозу сахара, и, не забыв прихватить другую чашку, аккуратно забираюсь на кровать, умостившись рядом со Спектрой. Он, кстати, чуть подвинулся, великодушно позволяя сесть рядом с ним, будто это не я была хозяйкой этой кровати, да и комнаты в целом, а он. Но с другой стороны, с умением этого парня к великодушию, нужно просто пользоваться и не возражать. Мне, всё-таки, соизволили сесть или лечь, как мне было удобно. Хоть и мне было угодно лежать в виде трупа, я лишь молча усаживаюсь в привычную позу лотоса, протягивая Спектре его кофе без сахара. Делая глоток собственного, я понимаю, что я всё ещё никак не могу успокоиться. Казалось бы, я уже узнала, что просто произошла неловкая ситуация; меня никто не забывал, меня ждали, да и вообще ту барышню никто не приглашал. Просто признайся, что тебя смущает само наличие какой-либо барышни рядом со Спектрой. Глупости. Что за бред? Личная жизнь Спектры — это его личная жизнь, меня не должны волновать его барышни. Но волнуют же. Срань господняя, да, волнуют. И что теперь? Косо зыркнув на Спектру, который спокойно попивал свой кофе, я, не сдержавшись, таки задаю ему отчего то интересующий меня вопрос: — То есть, между вами ничего не было? Спектра отвлекается от повторного рассматривания моей комнаты, окидывая меня внимательным взглядом: — И почему это вдруг тебя так заинтересовала моя личная жизнь? Мысленно сматерившись, я тут же решаю проявить крайний интерес к коричневой жидкости в моей чашке, дабы Спектра не заметил, как у меня предательски загорелись щёки от неловкости. — Твоя личная жизнь задела мою. — Это же каким образом? — Прямым. — Делора, моя личная жизнь на то и личная, о ней не говорят всем и вся. Хоть что-то в этой жизни не меняется: я задаю Спектре интересующие меня вопросы, а Спектра уходит от ответа. Всё бы ничего, но это его вечное ускользание от ответа изрядно выматывает. Поэтому мне приходится лишь смириться с тем фактом, что Спектра — просто злая змея и наблюдать, как он пробует мои конфеты. Взяв одну из них, красную, — и почему я не сомневалась, что именно её он попробует первой — Спектра аккуратно кладёт её в рот, задумчиво пережёвывая. Миг, и он удивлённо вскидывает брови, а в его глазах вновь зажигаются такие манящие огоньки. — Это вкусно, — удивлённо-довольно бормочет он, тут же закидывая в рот ещё одну конфетку, на это раз фиолетовую. — Это правда вкусно. И я попросту не могла не улыбнуться, заметив, как уголки его губ на миг поднялись в тени настоящей улыбки. В целом, атмосфера между нами уже заметно разрядилась. Не было того ужасного напряжения, наивысшего в воздухе. С одной стороны, дело сделала весьма удобная кровать, а с другой стороны, конечно же, помогла еда. Спектра, который искусно проглотил уже две конфетки и сейчас мирно попивал кофе, задумчиво осматривал ближайшую стену. Выглядел он изрядно уставшим, о чём свидетельствовали чрезмерная бледность и явные синяки под глазами, которые по масштабам скоро перегонят и мои. Но при этом всём я не могла отрицать тот факт, что даже в таком состоянии, даже при достаточно переменчивом расположении духа, Спектра всё равно истощал тот магнетизм и харизматичность, что просто так и тянули к себе. Придвигаясь ещё ближе к Спектре, поскольку это желание почему-то теперь было сродни боли от разрезающих внутренности ножей, по живому, без анестезии, я лишь тихонько вздыхаю. Хоть убей, я не понимаю, почему этот вест стал мне аж настолько небезразличным, что меня к нему аж так тянет. Мне кажется, после всей этой шумихи мне нужно будет просто сесть и разобраться с собой, без никаких отговорок и вмешательств посторонних лиц. В противном случае, жди беды. Мой взгляд скользит вниз по чужому лицу и вновь останавливается на губах; Спектра в какой-то миг чуть прикусывает нижнюю губу, по-любому витая в своих мыслях. И возможно я сейчас скажу бред, но вообще-то обветренные губы — это не еда. Правда, очевидно, он об этом не в курсе. Но говорить ему об этом я не стала, так как прекрасно помню, чего мне стоило безобидная фраза о сухости губ. Тогда этот айсберг явно изрядно повеселился, а сейчас и вовсе спуску не даст. В голове мелькает образ сегодняшней сцены, что одновременно и напугала меня, и породила такое странное... чувство. Раньше от этого чувства долетали лишь отголоски, а сегодня меня попросту накрыло полностью. Мотнув головой, я с силой заставляю себя не отвлекаться на анализ и детальный разбор того, что со мной происходит и, собственно, самих моих реакций. Вместо этого я решаю нагло стыбрить одну конфетку у Спектры, уж больно он их аппетитно ел. Но стоило мне лишь потянуться в сторону коробочки, как Спектра тут же максимально быстро её убирает с колен, вызывая у меня недовольный рык. — Куда? — он смотрит на меня, как на какого-то нашкодившего котёнка, а ведь на самом деле, виноват в этой ситуации только он. Не нужно быть такой жадиной. — У меня стресс, имею право. — Стресс из-за полуголой барышни у меня в кровати? Ну вот опять, он, что, издевается? — Может, ты прекратишь напоминать об этом? — раздражённо отрезаю. — Или что? — Я тебя прокляну. — На здоровье. Я бы отдала все сокровища мира, чтобы Спектра прекратил смотреть на меня сейчас своим рентгеновским взглядом. Лучше бы я не тянулась за той злосчастной конфетой. — Мне неприятно, когда ты об этом вспоминаешь. — Тебя это задевает. Но почему? — Потому что. — Меня не устраивает твоя попытка уйти от ответа. — У меня хороший учитель. — И меня не устраивает, что ты так нагло пользуешься моей исключительной методикой. Нервы у меня точно были ни к чёрту, раз я, не сдержавшись, таки шиплю ему прямо в лицо: — А меня не устраивает твоя девушка. — Ну, во-первых, она не моя девушка, — Спектра всё так же спокоен, вот только его взгляд, пронзающий меня до костей, изрядно напрягал, — а во-вторых, я тебе сказал, что ты больше её не увидишь. Да что со мной творится то? Ну почему? Что это за долбанной иррациональное чувство, из-за которого я веду себя, как какая-то сопливая истеричка? — Судя по твоему взгляду в твоей головке сейчас созрел особо сложный мыслительный процесс, да настолько сильный, что у тебя скоро дым из ушей пойдёт, — раздаётся едкий голос сбоку, из-за которого хочется просто встать и утопиться в грёбанном кофе. — Говори уже, что тебя беспокоит. Чувствую себя как на исповеди. Но, что странно, даже когда слабый голосок в голове спрашивал меня, почему я это всё делаю и никак не могу умолкнуть, то я просто не могу дать ответ. Я не знаю, почему у меня открылось такое красноречие перед этим вестом; наверное, внутренне я просто чувствовала, что я могу положиться на этого странного парня, так быстро вторгшегося в мою жизнь, словно распахнулось порывом ветра окно, из-за чего комната наполнилась ароматами хвои. — Я ей проиграла, этой Касторе, — хмуро выплёвываю. — Я так быстро сдалась, что просто стыдно. — А что тебе сказала Кастора? — Тебе весь диалог пересказывать? — колко интересуюсь, тут же чуть вздрогнув из-за вновь появившейся стали в бирюзовых глазах. Такая идиллия была. Кто меня вообще за язык тянул с моими откровениями? — Скажи, что тебя так задело, что ты отступила, — вот уже и в голосе Спектры проскальзывает лёд, и я сейчас просто хочу побиться головой об стену за свою тупость. — Ситуация в целом вышла неприятная, одно сплошное недоразумение. Но мне не нравится твоё состояние. Что она тебе сказала? Сказала "а" — теперь придётся сказать и "б". — Она сказала, что ты назначил ей встречу и у вас будет увлекательное занятие, — ещё и голос меня подводит, предательски дрогнув в конце. — Взирая на все факторы, неудивительно, что ты забыл о такой серой мыши, как я, поэтому мне стоит уйти, пока ты меня сам не выставил, дабы я не мешала вашим любовным утехам. — Всё ясно, — от неожиданно поистине ледяного тона, думаю, замёрз бы уже и ад. — А если тебе кто-то скажет, что я тебя завтра же вообще вышвырну вон, ты ему тоже поверишь? — На твоём месте я бы с такими, как я не возилась. — С какими это? — С серыми мышами. Спектра на миг закрыл глаза, его руки, сжимавшие чашку, слегка дрогнули. Весь его вид так и говорил о том, что он, мягко говоря, недоволен всем происходящим, и у него нервы прям совсем уже на пределе. Учитывая небольшую паузу, Спектра явно старательно считал до трёх, возвращая себе самообладание, дабы, судя по всему, попросту не убить меня на месте. Вид у него был достаточно опасный, поэтому я просто заткнула свои оправдания и объяснения подальше в глотку. Хватит. Договорилась. — Ты не серая мышь, — когда Спектра открывает глаза, я сглатываю, увидев, посветлевшие от едва сдержанной ярости глаза напротив. — И если я ещё хоть раз услышу, как ты сама себя оскорбляешь, или же слушаешь чьи-то завистливые высказывания, то я не знаю, что с тобой сделаю. Ты меня поняла? — Да. Зря вообще начала эту исповедь. С таким священником мне светит прямая дорога в ад. Причём этот же священник мне этот ад и устроит. — Ложись спать, — резко кидает Спектра, ставя чашку и коробочку с оставшимся конфетами на прикроватную тумбочку, и быстро поднимается. Весь его вид так и говорил о едва сдержанной агрессии и злости, и я честно не могу понять, что я сказала не так, от чего Спектра прям аж настолько взбесился. Да, сморозила глупость, но неужели прям эта глупость фатальная? — Но я не допила кофе, — неуверенно протягиваю, но тут же спешно ёжусь под пронзительным холодным взглядом. — Завтра допьёшь. — Но мы не договорили. — Мне уже и так всё понятно. — А мне — нет. Спектра надевает маску, и я не без грусти вновь имела возможность увидеть мерцающий в проёме бирюзовый огонёк. Если честно, без этой маски ему куда лучше. Да и мне легче понимать хоть приблизительно, что творится в светлой головушке этого создания. Когда на голову мне падает моё же одеяло, я протестующие вскрикиваю. Хорошо, что хоть успела чашку отставить, так бы пришлось спать на мокром, а не очень бы хотелось. — Мы договорим, — еле вырвавшись из плена одеяла, бормочу я Спектре, который был уже возле самой двери. Быстрый какой, ишь. — Завтра договорим, — лишь сухо кидают мне, так и не обернувшись. — Мне нужно решить кое-какую проблему. — Это какую? — Уже мою, — когда дверь плавно открывается, Спектра таки соизволил повернуться в мою сторону. — Спокойной ночи. С этими словами парень буквально вылетает из моей комнаты, оставив меня шокированно смотреть ему вслед. И что это такое только что было?