Spectator

— Ты издеваешься? — я перевожу взгляд с ужаса на тарелке на Спектру, чьё выражение лица было таким довольным и мерзопакостным, что мой глаз предательски дёрнулся. — Нет, что ты, — нахально ухмыляется Спектра, явно получая невероятное садисткое удовольствие от развернувшейся картины. — Ешь, ты же есть хотела. Что-то уже не очень хочу, если честно. Вновь смотрю на настоящий кошмар на огромной тарелке, пытаясь разобраться, что это вообще такое. То, что выглядит оно не аппетитно — это факт. Передо мной было несколько разновидностей вязкоподобных субстанций, очень похожих на фекалии, причём разноцветные. М-да, ещё в своей жизни разноцветное дерьмо я не пробовала, конечно. Среди этого безобразия лежали небольшие кусочки странного мяса, которые, в совокупности с подобным набором, навеевали странные ассоциации. Единственное, стоит отдать должное — тарелочка была весьма красивой, такая большая и белая. Ну и кусочки непонятной травы не вызывали опасений. Правда, лучше бы вообще убрать всё, что на ней находилось и положить пиццу — было бы вообще идеально. — Объясни мне хоть, что это за кошмар, пожалуйста, — вновь смотрю на Спектру, выжидающе подняв бровь. Ну давай, парень, пришёл твой звёздный час. — Перед тобой всевозможные виды пюре: из брокколи, сельдерея, батата, тыквы, зелёного горошка, — такими темпами наш лидер скоро лопнет от самодовольства, а его губы треснут от столь широких ухмылок. — А также запечённый говяжий язык. Такого количества овощей за раз я ещё в своей тарелке не встречала. — Я тебе что, маленький ребёнок, что ты мне столько пюре заказал? — Детского питания не оказалось, поэтому пришлось заказать максимально приближённый вариант. Вот чисто теоретически: у Спектры вообще есть в наличии совесть? Просто, судя по его поступкам, я могу сделать вывод, что он её вышвырнул восвояси в другую галактику. — Для полного счастья не хватает только морковного пюре, — буркаю недовольно, стараясь попросту не смотреть на великое произведение искусства у себя на тарелке. — Я подумал, что тебе тяжко будет есть себе подобных, поэтому попросил не добавлять. Если вы услышали вой, то знайте — это в соседней галактике плачет совесть Спектры. — Хоть бы мясо нормальное заказал. Сосиски там. — Сосиски — это не мясо. — Ещё какое, сосиски вообще символ власти. — Да-да, а яйцо — авокадо-альбинос. Вот Спектра явно насмехается, а ведь, между прочим, когда-то эти длинные, мясовместительные, сочные агрегаты стали вызовом дьявольской системе. Однажды они позволили одному весту хоть как-то сохранить контроль и не подчиняться приказам, тем самым подрывая власть охранников и, как ни странно, вдохновляя других заключённых. Случай произошёл в тюрьме для несовершеннолетних преступников и в своё время наделал достаточно шумихи. Заключённый с кодовым именем "номер 567" отказался от своего ужина, который состоял из двух сосисок. Для охранников его отказ съесть сосиски был символом вопиющего нарушения правила, согласно которому заключенные должны были есть в строго определенное время. Это правило приёма пищи было неким орудием власти охранников, имеющих право заставлять заключенных есть только по приказу. Отказ от еды был актом неповиновения, который нельзя было терпеть. Его поместили в карцер, предварительно всучив эти две сосиски, и сказали, что не выпустят его до тех пор, пока он их не съест. Мальчишка продержался три дня, упрямо не соглашаясь отведать несчастный продукт. И именно этот его поступок подтолкнул его товарищей по несчастью к дальнейшему бунту, который с невероятным трудом придушили. Так что на месте Спектры я бы не стала недооценивать сосиски. — Ты просто ужасен, — возмущённо вскрикиваю, в сердцах закрыв тарелку клошем. — Я поняла, сама себе закажу нормальную еду. Потому что я не какой-то там козёл, чтобы есть одни овощи и какой-то язык, которым какая-то корова лизала себе... Ладно, не важно. Гневно направляюсь к девайсу, находящемуся на стене, с твёрдым намерением заказать себе что-то нормальное и высококалорийное. Но меня опередило одно злобное и просто невыносимое существо, легко преграждая мне путь и снимая девайс со стены. Прям перед моим носом! — Отдай девайс, — угрожающе тяну, поднимая голову вверх, при этом, правда, чуть шею не сломав, и впиваясь в лидера злым взглядом. — Попробуй забрать, — не менее угрожающе звучит в ответ, от чего я спешно решаю сменить тактику. Потому что угрожать Спектре — то же самое, что совать руку в клетку с голодными тиграми и искренне надеяться, что они её не оторвут. — Ну Спектра, пожалуйста, отдай, — умоляюще хнычу, что, к несчастью, лишь забавляет парня, вмиг сменившего гнев на чистой воды издевательство. Явно забавляясь, парень молча поднимает руку с девайсом вверх, окидывая меня заинтересованным взглядом. А мои две извилины в тот момент решили отключиться, раз я так легко повелась на провокацию, начиная яростно подпрыгивать, дабы дотянуться до необходимого мне предмета. Тем самым я повелась на наглое издевательство, наверняка принося невероятное удовольствие садисткой душеньке Спектры. — Что такое? Не достаёшь? — елейно протягивает айсберг, издевательски покачивая девайс в воздухе, в то время как я всё ещё отчаянно прыгала, в тщетной попытке достать своё сокровище. Естественно, при такой большой разнице в росте я бы достала девайс только двумя способами: или с помощью лестницы, или же можно было попытаться пнуть Спектру. Но оба варианта отпали, так как лестницы поблизости не было, а если бы я пнула Спектру, то осталась бы без ноги. А я не очень горю подобным желанием. Поэтому, с трудом сдержав порыв, чтобы не схватить его за палец другой руки и не вывернуть, или же случайно не пнуть, я заставила себя улыбнуться, хоть и подозреваю, что улыбка получилась весьма зловещей. Правда, вряд ли она имела хоть какой-либо эффект на этого айсберга. — Только попробуй пошутить о моём росте, и я тебя серьёзно укушу. — Оу, ну что ты, Делора, — ядовито протягивает особо высокая змея. — Это очень низко, нужно быть выше этого. — Ты… — Умей проигрывать, Делора. — Ну Спектра, хотя бы тортик. — Здоровое питание — залог жизни без проблем. Иди ешь то, что тебе принесли. — Но оно всё не вкусное! — Ты же даже не попробовала, а уже носом воротишь. Недовольно буркнув себе под нос, я с тоской посмотрела на девайс во всё ещё вытянутой руке Спектры. Похоже, у меня выбора то особо и не осталось. Поэтому пришлось признать своё поражение и уныло поплестись обратно к злощастной тарелке. Вы бы знали, с каким невероятным трудом мне удалось поднять клош и заставить себя взять вилку. Грустно потыкав прибором ближайшую зелёную кашку-пюре, я скривилась, не в силах сдержать то отчаяние, что скопилось внутри меня. Приятного аппетита, ёлки-палки. Зачерпнув немножко зелёной массы, я, помедлив, поднесла её себе ко рту, таки рискнув попробовать. Зелёная масса оказалась пюре из брокколи, одного из самых ненавистных мне продуктов, так ещё и без специй. Пипец. Знали бы вы, каких трудов мне стоило не выплюнуть эту гадость обратно, а сглотнуть. — Вкусно? — участливо интересуется Спектра, и, клянусь, в этот момент я искренне его ненавидела. — Нет, это просто ужасно. — Я знал, что тебе понравится. Посмотрев на явно довольного парня взглядом злой совы, я агрессивно ткнула вилкой в оранжевую кашку, в надежде превратить её минимум в суши-ролл. Но волшебник из меня явно был фиговенький, раз оранжевая кашка так и оставалась ужасной кашкой, разве что теперь выглядела более безобразной из-за того, что я в неё тыкала. — Всё, я не могу есть эту гадость, — отшвырнув вилку в сторону, я обиженно надулась, обнимая себя руками. Кошмар, обижают, так ещё и поесть нормально не дадут. — Дитё, — фыркает Спектра, облокотившись об ближайший стол и рассматривая меня с искренним интересом. — Надо же, я думал, что ты всеядная. — Если бы я была всеядной, тебя бы я съела первым. — Какая честь, буду считать это комплиментом. Вновь окинув Спектру обиженным взглядом, я решила, что буду его игнорировать. Потому что нельзя же быть таким противным, как чёртов жираф на картине, что висела на стене. Стоп. Картина с жирафом на стене. У меня же там заначка, боги, как только я могла забыть? С трудом сдержав радостный клич, я стремглав направилась к спасательной картине, с энтузиазмом пытаясь нащупать за ней пачку конфет, которые я предварительно спрятала ещё до путешествия на Землю. Но к моему огромному ужасу, моего спрятанного сокровища там не оказалось. Мотнув головой, я ещё раз внимательно пощупала пространство за картиной, офигивая от того, что поверхность была удивительно ровной и не местила в себе ничего вкусного и сладкого. — Не можешь найти? — шокировано смотрю на Спектру, наблюдавшего за мной всё с тем же садистским удовольствием. Догадка, мелькнувшая у меня в голове, заставила кровь буквально закипеть от гнева и обиды; злобно выругавшись, я уставилась на парня уничтожающим взглядом, стремясь испепелить его на месте. — Это ты… — похоже, фантомовское шипение заразно — передается воздушным путем, раз оно вырвалась у меня весьма правдоподобно. — Хороший повод потренировать твоё самообладание, — лишь хмыкает Спектра, склонив голову на бок. — Ты лишил меня радости в жизни! — Постарайся не заплакать. — Спектра, — а вот теперь я уже и порыкиваю, с трудом сдерживая себя. — Советую тебе не связывайся с голодным вестом. Будь ко мне добрее, иначе рискуешь быть укушенным мною. Злобный айсберг хмыкает, лениво выпрямляясь и отводя плечи назад. Он многообещающе хрустнул пальцами — так, будто хрустел уже не ими, а шеей соперника, моей, в данной ситуации, что явно попахивало жестом скрытой агрессии. Или же он просто любит хрустеть пальцами. — Ну попробуй, — а нет, всё-таки это была скрытая агрессия, тон у него такой, что волосы дыбом встают. — А вот возьму и рискну, — уже не так уверенно говорю я, не особо горя желанием связываться с таким Спектрой. — Вперёд, — насмешливо протягивает лидер, всем своим видом выражая опасность и угрозу, причём всё в квадрате. — Ну, что же ты стоишь? Вся храбрость выветрилась? Думаю, даже у храбреца затрясутся коленки рядом с таким дьявольским созданием, как ты, Спектра. — Нет, я просто сделаю это тогда, когда ты не будешь ожидать, — чтобы хоть как-то выкрутиться и спасти свою честь обещаю я, честно говоря, не особо ожидая, что такой вест, как Фантом когда-либо потеряет бдительность. — Из-за твоего роста ты более незаметна, чем обычные весты, но, именно по этой причине ты сможешь укусить меня только за руку. Думаю, я переживу. — Скажи мне честно: это ты так мне за вчерашнее мстишь? — Ну что ты, я ещё даже не начал. Не начал он, как же. Знала бы я раньше, какую именно месть подготовит Спектра — убежала бы из галактики, поменяла бы документы, сделала пластику и изменила бы ауру. И почему жизнь такая ужасная штука? Расстроенно выдохнув, я понимаю, что поесть сегодня мне не удастся. Что-то вкусное так точно. Остаётся только предаться унынию и пойти работать, пока Спектра не придумал для меня что-то более извращенное, чем отбирание вкусной еды. Плетусь к своему рабочему столу, просто проклиная всех и вся в этом мире, а после, не выдержав своей тяжёлой ноши, просто плюхаясь на кресло, падая лицом на поверхность стола и зарываясь носом в гору бумаг. А чисто теоретически вообще можно умереть с помощью бумаги? Вот мне теперь не даёт покоя этот вопрос. — Тебе удобно так лежать? — слышу удивлённый голос одного садиста, которого, кажется, удивило моё триумфально падение лицом в стол. — Я рассматриваю микробов, не мешай мне, — бубню, не сильно беспокоясь, разберёт это предложение парень, или нет. Микробы, в отличии от Спектры, меня жестоко не мучают. Садист чёртов. Думаю, если я после смерти попаду в Ад, что вполне вероятно, я кинусь к ближайшему чёрту на шею с возгласами: "Как же хорошо в Аду, как спокойно! Как мелодично кричат грешники! Чертяки, какие вы милые, какие добрые!" Потому что по сравнению со Спектрой сам Люцифер будет казаться милой булочкой с корицей. Мне бы за то, что я терплю выходки этого радиоактивного солнышка медаль. Размером с планету. — Ай! — вспомни солнышко — вот и оно, пребольно тыкает меня в бок и тревожит моё ранимое тельце. Поднимаю голову, чтобы уже сказать всё, что я думаю об этом несносном парне, как тут же захлопываю рот от удивления. Потому что Спектра держал в руках шоколадку. Широко открытыми глазами я наблюдаю за тем, как парень аккуратно кладёт шоколад на мой рабочий стол, при этом выглядя вполне так безмятежно. — Это, что, мне? — поражённо выдыхаю, во все глаза уставившись на Спектру, который вдруг решил побаловать меня сладким. Злобный бука решил побаловать меня сладким. Шоколадом. Ущипните меня, кажись, я так сильно ударилась головой, что случайно уснула. — Нет, микробам, — существо, похожее на Спектру усмехается, пристально за мной наблюдая. — Насколько я помню, именно такой тебе нравится. Вновь взглянув на шоколад, я почувствовала, как моя челюсть стремительно приблизилась к полу. Потому что Спектра не просто принёс мне шоколад. Он принёс мне чёрный шоколад с орешками. Понимаете? — Спасибо, — искренне благодарю парня, правда, всё ещё не отойдя от шока. — Ешь свой шоколад и приступай к работе, а не микробов рассматривай, — парень поджимает губы, окидывая меня каким-то странным взглядом. — Пока у тебя была встреча лица со столом, Гас прислал сообщение, что профессор готов приступить к данным. До моего возвращения я хочу видеть готовый результат. И тебя, сидящую на этом же месте. Ясно? — Вполне, — нетерпеливо разрываю такую ненужную фольгу, тут же со вкусом впиваясь в великолепный шоколад, чуть не замурчав от удовольствия. — Клянусь быть здесь и всё съесть до твоего прихода. Спектра ничего больше не говорит, лишь вновь окидывает вот тем же странным взглядом, после преспокойненько направляясь в сторону двери. Жую шоколад, смотря вслед удаляющейся ровной спине айсберга. И знаете, у меня в голове раз за разом возникал только один вопрос. Что это только что было?

***

Мугыкая себе под нос песенку, которую недавно услышала в рекламе чипсов, я вальяжным шагом направлялась в сторону своей комнаты. Удивительно, но при возвращении в лабораторию, Спектра был в относительно неплохом настроении, даже не стал сильно цепляться к моей проделанной работе. Более того, он даже отпустил меня сегодня пораньше, ссылаясь на то, что пока для меня работы нет, а он слишком занят, чтобы начинать занятия по психологии. В общем, с одной стороны, классно, что у меня сегодня так много свободного времени, а с другой — я бы была не прочь наконец-то взяться за изучения психологической отрасли. Гантлет уныло пискнул, оповещая о прибывшем сообщении. Разблокировав экран, я с удивлением увидела отказ Гаса поужинать вместе. Этот синеволосый пудель, оказывается, тоже был занят. Ух, занятые все такие, как говорил мой отец "и некого даже послать". Ладушки, сама поем, мне для поглощения пищи особо компания не нужна. — Это похоже на выход, — вдруг донёсся до меня мужской голос, причём очень даже знакомый, отвлекая меня от мыслей о еде. Приближаясь к проходу, из которого, собственно, и доносится голос, я заинтересованно хмыкнула, чуть замедлив шаг. Интересно, где же я могла слышать этот голос? Может, это кто-то из охраны? Излишняя любопытность не позволила мне пройти мимо и не разгадать ответ на этот вопрос. Поэтому, недолго думая, я завернула в этот проход, оказавшись в длинном коридоре, впрочем, который ничуть не отличался от других. В конце коридора находились трое парней, которые лихорадочно осматривались, в поисках, очевидно, того самого выхода. Потерялись, что ли? Хоть это и не удивительно, в этом дворце это очень легко происходит. Я уже хотела было крикнуть им, что выход здесь, но одна деталь заставила меня мигом закрыть рот. Форма. Их форма не была похожа на ту, что носит охрана или персонал. На них была форма Фронта. В какой-то момент один из их компании, тёмноволосый юноша с янтарными глазами, повернулся в мою сторону, тут же удивлённо выдыхая: — Векс. Остальные из компашки — миниатюрный мальчик в больших очках и зеленоволосый парень, Эйс Грит, если не ошибаюсь — мигом воцарились в мою сторону. И если лица землян выражали искреннее удивление, то лицо Грита перекосилось от ярости. Так, нужно быстрее уносить ноги. — Эйс, нужно уходить, — один из землян, Шун Казами, предостерегающе косится на Грита, чьё выражение лица с каждым мгновением становится всё более и более опасным. — Да она нас сдаст, — буквально выплёвывает он, зыркнув на меня с таким презрением, что меня аж дёрнуло. Давно я не встречала такого огромного количества ненависти и злобы в одном весте. Они ядом проникают прямо в лёгкие, от чего перехватывает дыхание, будто мне кто-то дал под дых. — Ну и что ты предлагаешь? — раздражённо интересуется Шун; очевидно, ему не очень нравится нынешняя заминка. А мне не нравится ситуация в целом. Поэтому я принимаю решение не стоять истуканом, пока Бойцы решат, что же им со мной сотворить, а круто разворачиваюсь и принимаюсь бежать. Сзади послышался чей-то нервный возглас, и к огромному ужасу я осознаю, что кто-то из них принялся меня догонять. Да чтоб его! Со всех ног несусь по коридору, просто моля всех известных богов, чтобы они защитили меня от внезапного падения и прислали мне на помощь хоть одного, твою ж мать, охранника. Но, видимо, в этой жизни даже боги от меня отвернулись. Меня грубо хватают за волосы, резко рванув назад, вызвав у меня сдавленный хрип, а после моё тельце оказывается втиснутым в ближайшую стену; я не успеваю и опомниться, как шершавые пальцы Эйса Грита сжимаются вокруг моего горла. От шока я также забываю о наличии других конечностей, испуганно уставившись в разъярённые глаза бойца Фронта. Он нависал надо мной грозовой тучей и тяжело дышал, сверкая потемневшими глазами. — Только попробуй окликнуть хоть кого-нибудь, и, клянусь, ты пожалеешь, — рука вокруг моего горла сжимается ещё сильнее, вызывая невероятный дискомфорт. Волна паники и отчаяния расплющила, размазала и растащила, казалось, по кускам и по всем окружающим поверхностям мои внутренности. — Отпусти, — хриплю я, вцепившись руками в пальцы парня в тщётной попытке убрать их с моего горла. Но он был намного сильнее меня, выше и агрессивнее. Эйс Грит опасно сощурился, криво усмехаясь. При этом хватка на шее усилилась, и я с ужасом понимаю, что дышать становится практически невозможно. — Ты поняла? — угрожающе тянет парень, смотря на меня каким-то диким взглядом. — Эйс, ты с ума сошёл? Оставь девушку в покое, — послышался гневный оклик, из-за чего Грит раздражённо цыкает, прерывая зрительный контакт и повернув голову в сторону источника голоса. Этим я и воспользовалась, ударив парня ногой в пах, от чего тот громко взвыл, ослабляя хватку. Резко дёрнувшись в сторону, я стремглав помчалась, куда глаза глядят, бежав так быстро, как никогда до этого в своей жизни. Коридоры проносились передо мной одной сплошной белой линией, двери смешались, превратившись в уродливые серые пятна. А я всё бежала, чувствуя, как стучит кровь в висках, а пот застилает глаза. Одна из ближайших дверей оказывается распахнутой настежь, чем я и воспользовалась, мигом в неё заскакивая и закрывая за собой дверь. Только тогда я позволила себе выдохнуть. Помещение оказалось подсобкой, где хранились средства для уборки. Но это не имело никакого значения сейчас. Тяжело вздохнув, я сползла по двери на пол, обхватывая голову руками. Адреналин, выплеснувшись в кровь, теперь стал переплавляться во что-то другое. Кажется, в слезы. Неизвестно откуда взявшаяся жалость к себе превысила все лимиты. Накатила волна глухой, нечеловеческой тоски и боли, которая будто когтями раздирала в ошметки все внутренности. Хотелось выть, кататься по полу, разнести к чёрту этот дворец, планету, галактику. Уничтожить всё, но в первую очередь себя, потому что вот снова мы приплыли. Вновь сижу на полу, пуская сопли. Никчемная слабачка. Трусиха. Истеричка. Больная психопатка. Ещё и других подвожу. Крепче прижимая колени к себе, утыкаясь в них лбом, я никак не могла унять нервные всхлипы, что предательски вырывались из груди. Приходилось терпеливо впиваться зубами в ладонь, дабы заглушить всхлипы, и выжидать, пока накатившая вдруг истерика отхлынет, позволит вздохнуть полной грудью и пойти дальше. Какая же я сейчас жалкая. Не лучше той потрёпанной швабры, которая стояла в углу. Вот только швабра хоть пользу приносит. Вновь всхлипнув, я прикусываю нижнюю губу. Так, Делора. Ану перестань. Не здесь будешь ныть. Сейчас зайдёт кто-то из персонала, увидит твоё заплаканное лицо, и слава о твоей никчёмности мигом расползется по всему дворцу. И ты опять подведёшь Спектру. Ты же этого не хочешь? На миг закрываю глаза, делая глубокий вдох, а после глубокий выдох. Раз. Возьми себя в руки. Вдох. Два. Прекращай рыдать. Три. Выдох. Сопли подотри. В лицо полезла одна из ненавистных прядей, которую я с раздражением смахнула. Упираясь рукой об пол, я с трудом поднялась, потирая лицо руками и искренне надеясь, что выгляжу не совсем уж мерзко. С трудом сглотнув, собирая все мысли в кучу, что, правда, получалось с трудом, я прислушалась, пытаясь расслышать хоть какие-нибудь звуки, что могли бы доноситься с коридора. Тишина. Мертвая и режущая слух тишина. Я аккуратно открываю дверь, осторожно выглядывая. В коридоре никого не оказалось, так что я рискнула боязно выйти, нервно оглядываясь. Ещё раз удостоверившись, что никого вокруг точно не было, я заставила себя спокойно направиться туда, куда первоначально и шла — в свою комнату. Не прекращая оглядываться по сторонам, словно та перепуганная мышь, вместе со страхом я ощущала огромную дозу брезгливости к самой себе. Увидел бы меня сейчас Спектра, думаю, он бы глубоко разочаровался во мне. — О, ты? — аж подпрыгиваю, когда слышу чей-то удивлённый возглас. И, к несчастью, его хватает, чтобы мои ноги сами ринулись бежать куда подальше. Боец Пайруса, называется. Храбрая и невозмутимая, ну-ну. Аж противно. Я честно не знаю, что на меня нашло. Какая неведомая сила заставила меня нестись, словно перепуганная лань по дворцу, не останавливаясь и не оглядываясь. И остановилась я только возле дверей лаборатории. Нашей лаборатории. Пипец... Когда я вбежала в лабораторию, Спектра тут же удивлённо поднимает на меня взгляд, очевидно, не понимая, какая муха меня укусила. Мне бы и самой узнать, какого чёрта из всех помещений этого дворца мои ноги принесли моё тельце именно в лабораторию. — Делора? Я с трудом заставила себя более-менее спокойно стоять на месте, из последних сил держа себя в руках. Крепись, Делора, ты сильная, ты самостоятельная. Держись. — Я...Я... забыла гантлет, да, — нервно мямлю, стараясь даже не смотреть в сторону Спектры, дабы он ничего не смог заподозрить. — Он у тебя на руке, — спокойно заявляет парень, поднимаясь с кресла и наблюдая за мной столь пристально, что внутри всё сжалось так, что я боялась лишний раз шевельнуть руками, чтобы не было заметно, как они дрожат. Будто где-то глубоко во мне просыпался вулкан, и, казалось, ещё совсем немного, и выбросом накроет не только меня, но и всех вокруг. — Ох, точно, ещё я забыла Лесму, — нагло вру дальше, всё так же пытаясь не встречаться взглядом с бирюзовым огоньком, ибо, в противном случае, меня опять накроет истерика. Лесма, очевидно, услышав своё имя, пошевелилась у меня в кармане, благо, так и не проснувшись. Хоть какая-то от неё польза. Чёртов Спектра же, ожидаемо, заподозрив, что я ему нагло вру, лишь хмыкает, окидывая меня своим фирменным рентгеновским взглядом. Таки поднимаю взгляд, впиваясь взглядом в бирюзовый огонёк его маски. Ощущение под этим взглядом такое, словно я обнажённая. Этот маньяк вообще любит так смотреть. И слушать. И говорить такое, от чего у меня моментально заканчивалось и так отнюдь не железное терпение и таяла выдержка. Спектра медленно шагнул вперёд, словно пытался подойти к дикому животному. Да и я, если честно, действительно сейчас походила на какого-то зашуганного зверька, который при опасности трусливо сбежал бы в свою норку. Парень останавливается настолько близко ко мне, что ещё чуть-чуть — и я уткнусь носом ему в грудь. Аромат хвои привычно защекотал обоняние, приятно обволакивая с головы до ног, но спокойствия во мне не прибавилось. Кончиками пальцев Спектра вдруг дотрагивается к моей шеи, заставив помимо воли вздрогнуть от неожиданности; большим пальцем он аккуратно проводит по покрасневшим участкам кожи, которые не скрывал даже высокий воротник. Чёрт тебя побери. Мурашки. Миллионы, миллиарды мурашек мгновенно разнеслись по всему моему телу со скоростью света от такого, вроде бы и незатейливого, но почему-то бурлящего кровь прикосновения. Какие же горячие у него пальцы... Совершенно не вяжутся с его арктическим характером. И это он ещё в перчатках, а что будет, если он их снимет? Кожа от его прикосновений просто горит, но меня отнюдь не отталкивает, наоборот, до ужаса хочется ещё. Больше пламени, больше искр. — Кто? — голос Спектры холодный и жёсткий, противоречивый его горячим пальцам, которые он, к сожалению, убрал. Так, стоп. К сожалению?! — Эйс, — хрипло отвечаю я, скорее всего, это из-за того, что меня, мягко говоря, слегка придушили. — Проблемы и ты стали синонимами, — взгляд Спектры становится жёстче и я ёжусь, помимо воли инстинктивно вжимая голову в плечи. — Так ты от него бежала? Я не понимаю, почему всё время так получается. Где-то прочитала, что какой настрой мы несём другим, то мы и получаем. Но я определённо не горю желанием попадать в неприятности, быть слегка придушенной у стены и тому подобное. Тогда в чём моя проблема? То ли моя унылая физиономия на миллиграмм смягчает лидера, то ли это помощь высших сил — но Спектра слегка стряхивает головой, будто отгоняя какие-либо посторонние мысли из головы. Или же он просто утихомиривал своих собственных тараканов, или кого-то другого, чёрт его знает, кто там у него в голове живёт; слегка приподняв уголки рта на подобии улыбки, он уже спокойнее и без своего вечного льда в словах проговаривает: — Делора, ответь. — Да, — получается как-то раздражённо. — Не виновата, что уродилась такой проблемной, уж прости. Честно, сейчас мне просто хочется пойти в лес и покрыться мхом, а не вот это всё. Тёплая ладонь, на удивление, аккуратно сжимает моё плечико, а подобие на улыбку окончательно стирается с лица Спектры. Вместо этого знакомая язвительная ухмылка расцветает на лице блондина, будто цветочек на солнышке. Особо ядовитый и опасный цветочек. — И сейчас ты пыхтишь, словно ёжик, —насмешливо протягивает Фантом, чуть склонив голову на бок. — Что? Бирюзовый огонёк в прорези маски как-то уж больно нагло блеснул. — Ёжик. Колючий такой, с пушистой физиономией. Он, когда злой, смешно пыхтит. Прям как ты сейчас. Меня от подобного неожиданно начинает трясти ещё сильнее: то ли виной были прикосновения, или же вкрадчивые интонации в голосе или, чёрт побери, то, что Спектра проводит параллель с моей давней детской кличкой — не знаю. Но почему-то я почувствовала себя совершенно беззащитной, будто вмиг выползли наружу все мои тайны, и почему-то виноватой. Захотелось взвыть вслух от подобного. Ещё и Спектра ухмыляется как-то совершенно невыносимо, заставляя сердце сжаться. Чёртова ухмылка на его лице, вызывающая странное ощущение, которому я так и не могу дать название; появляется просто непреодолимое желание стереть её. Эту. Чёртову. Электрическую. Ухмылку. Невозможную. Приятно-сжигающую все внутри. Долгий странный миг мы рассматривали друг друга, как два зверя, повстречавшихся в сумерках: я в этом случае была кроликом, а Спектра —волком. Я всё так же таращилась на бирюзовый огонёк в прорези маски, а он находился возмутительно близко возле меня, сильно сжимая моё плечико. Мысли из головы словно кто-то выметал огромной метлой, а потом ещё проходился пылесосом. Не хотелось ничего делать, не хотелось нарушить вот это странное состояние, когда воздух вокруг словно нагревался, а в коленях чувствовалась приятная слабость. Но, как обычно, этот вопиющий момент был испорчен; надоедливая прядь, которая никак не могла находится там, где ей положено — вместе со своими сородичами — предпочла лезть мне в глаза, доставляя не совсем комфортные ощущения. Как-то нервно убираю её, мысленно пообещав ей скорую встречу с ножницами, но, видимо, мои мысленные проклятия её ничуть не пугали, так как она опять таки спокойненько отделилась от общей массы волос и опять таки оказалась на моём лице, выбешивая своей настырностью. Спектра насмешливо хмыкает, вначале лишь заинтересованно наблюдая за моими потугами выиграть в битве с собственной прядью, но после, видя, что битву с собственными волосами я таки проиграла, совершает нечто такое, от чего в моём мозгу у тараканов окончательно шарики за ролики зашли. Он преспокойно ловит кончиками пальцем ту самую надоедливую прядь, плавным движением заправляя её мне за ухо; его возмутительно горячие пальцы при этом мимолётно скользнули по щеке. Твою ж мать. Судорожно выдыхаю, тут же вспыхнув от огромного смущения под его изучающим взглядом. Во взгляде парня витает что-то странное, что-то необычное. Неведомая эмоция, которая пугает и завораживает одновременно. Это был са­мый вол­ну­ющий и непередава­емый сло­вами мо­мент, ког­да сер­дце под­ска­кива­ет к са­мому гор­лу и бь­ёт­ся о хруп­кую груд­ную клет­ку, а ладони вмиг ста­новят­ся влаж­ны­ми. Воздуха вдруг стало категорически не хватать. Спектра прекратил ухмыляться. Он лишь серьёзно-внимательно и даже с долей какого-то бесстыдства рассматривал меня, чуть приоткрыв свои тонкие губы. Сухие. Наверное, такие же жёсткие и строгие, как и сам парень. — Майлин и Шэдоу вступили в бой с Дэном Кузо и тем мальчишкой, — проклятые сухие губы Спектры шевелятся, выпуская наружу странные слова, которые мой очумевший мозг попросту отказывался понимать. — Делора? Краснея ещё гуще, спешно отрываю взгляд от ставших удивительно гипнотическими губ, принуждая себя вновь смотреть только на бирюзовый огонёк. — Да? Парень клонит голову в сторону, вновь окидывая меня странным взглядом, но всё же спокойно повторяет: — Майлин и Шэдоу вступили в бой с бойцами Фронта. И что-то мне подсказывает, что вернутся они с поражением. Если ты не слетаешь с катушек, то катушки слетают с тебя. Сегодня я в этом окончательно убедилась. — То есть, нас ожидает скандал? — облизываю вдруг пересохшие губы, чувствуя, как из плеча исчезает тёплая ладонь. — Именно. Но думаю, ещё время у нас есть, — Спектра неоднозначно хмыкает, прекратив нависать надо мной хоть и вкуснопахнущей, но всё же карающей гильотиной. — Делора, покажи Мире материалы с последнего нашего опыта. Мире? Спешно оглядываюсь, действительно, обнаружив девушку сидящей в дальнем углу, взиравшей в мою сторону с таким странным выражением лица, что мне, если честно, стало неловко. Я не очень поняла, как толковать вот эту рожицу с выпученными глазами, которую она состроила. Даун? Рыбка? Вест задыхается? Ну, в крайнем случае, в любой непонятной ситуации нужно делать меньше телодвижений, так что, думаю, как-то удастся уладить эту ситуацию. — А ты чем интересным займёшься? — краем глаза наблюдаю, как Спектра уже успел вновь засесть за свои коды, так что ещё чуть-чуть и достучаться к нему можно будет только через час. — Буду сидеть, работать с данными и краем глаза наблюдать за твоими потугами кому-либо что-то объяснить, — спокойно отвечает Фантом, даже не отрывая взгляда от монитора. — Злобный айсберг, — тихо бормочу себе под нос, недовольно покосившись на парня, который, между прочим, ещё полчаса назад меня отпустил спочивать. А ещё буквально минуту назад он, вроде бы, пытался меня успокоить. По-своему, естественно, но я оценила. — Что? — то ли я произнесла предыдущую фразу уж слишком громко, то ли у Спектры настолько хороший слух, что он слышит то, что обычные весты не способны сделать, но он вопросительно посмотрел в мою сторону, заставив помимо воли вздрогнуть. — Говорю, хорошо, Спектра. Парень поджимает губы, окидывая меня прохладным взглядом с головы до ног, но после таки возвращается к своим любимым данным, вызвав у меня облегчённый вздох. Странный эффект от неожиданного проявления заботы со стороны одного злюки ещё не до конца исчез, но способность здраво мыслить всё-таки вернулась. Вместе с спокойствием и рассудительностью. Нельзя же забывать, что передо мной вовсе не безобидный кузнечик. Подхватив чистые бумаги со стола, я решительно направилась в сторону Фермин, которая всё так же поражённо терроризировала взглядом поочерёдно Спектру и меня. Видать, её тоже удивила эта странная забота. Ну, что же, наш лидер тот ещё мастер удивлять, так что, думаю, со временем она привыкнет. — Как дела? — я аккуратно присаживаюсь на кресло рядом с девушкой, дружелюбно протягивая ей чистую бумагу. — Это если ты захочешь делать какие-то пометки. Ну или же просто порисовать что-то забавное, пока я буду читать тебе лекцию удивительно скучным тоном. В синих глазах Миры заискрилось веселье, но она лишь скромно улыбается, забирая у меня бумагу и тихо проговаривая: — У меня всё хорошо, спасибо. А у тебя всё в порядке? — Уже да, вполне, — пожимаю плечами, от чего-то заинтересовашись собственными ногтями. Всё действительно уже в порядке. Не считая того, что в последнее время я испытываю необъяснимое влечение к высокомерным мерзавцам. Точнее к одному высокомерному мерзавцу, мирно печатавшему что-то на клавиатуре и при этом почему-то светившемуся, как симпатичное, но раздражающее солнце. Надо бы отвлечься. А то мне совсем не нравится то, что со мной в последнее время происходит. И да, стоит что-то сделать с ногтями. Например, перестать их грызть, в конце-концов. — Ты извини меня, Лора, — поднимаю взгляд на Миру, встретившись с её виноватой моськой. — За Эйса. Я не знаю, что на него нашло. Он всегда был излишне импульсивным, но чтобы настолько... Она досадливо сжимает губы, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Брось, ты была их лидером, но это не значит, что ты виновата за все их косяки, — недоуменно пожимаю плечами, не совсем понимая, почему Мира решила взять все грешки бойцов Фронта на себя. — Ты же не их мамочка, в конце-то концов. — Я их лидер. Бывший, — на лице Миры в какой-то миг появилась тень какой-то эмоции, но она быстро взяла себя в руки, не давая мне возможности её расшифровать. — Лидер несёт ответственность за своих подчинённых. — Возможно, — осторожно проговариваю, рассеяно сложив ладони в замок. — Но ты не можешь же своим влиянием кардинально поменять веста. Ведь, как когда-то сказанул великий психолог и философ, сидящий сейчас за своими драгоценными данными: "Сколько дурака не мотивируй, максимум, что ты добьёшься — это мотивированный дурак". Не будем тыкать пальцем в этого гения. — Как раз таки настоящий лидер этим и занимается, — хмыкает Мира. — На мой взгляд, если ты пытаешься кардинально изменить кого-либо, это то же самое, что передача собственной души другому. Весты начинают думать не своими мыслями, пылать не своими страстями, идеями. Они становятся как... жалкие актёры, которые выступают не в той роли, что для них написана. Это неправильно. Под внимательным взглядом мандаринки мне становится как-то неловко. Естественно, до фирменного рентгеновского взгляда её брата девушке ещё ой как далеко, но сразу видно, кто был для неё примером для подражания. Способность взглядом разбирать веста на атомы у этой семейки в крови и вытечет только с самой кровью. — Понятно, что вест — не идеален, — продолжаю свою странную философию я. — У каждого из нас есть свои недостатки. Но как настоящий лидер ты можешь лишь подать пример, дать совет или же поддержать. Но вест — не пластилин, с которого ты можешь вылепить любую фигуру. Ты не можешь менять вестов, когда тебе вздумается. Ты просто можешь стать тем вдохновляющим фактором, который способствует появлению желания у твоего подчинённого становиться лучше с каждым днём, развиваться и идти вперёд. Это одна из основных задач лидера, на мой взгляд. Вот. И чёрт его знает, чего это меня потянуло на столь странные философские мысли. Мира как-то уж больно двояко улыбается, напоминая в этот момент довольную и до жути хитрую лису, шёпотом интересуясь: — Значит, Кит тебя вдохновляет развиваться? Хмыкаю, вновь пожимая плечами. Вдохновляет ли меня айсберг? Воцаряюсь на парня пристальным взглядом, мысленно перебирая в голове все его грешки. На самом деле, если уж по-честному, то Спектра Фантом – очень странный зверь. До невозможного странный. Вроде бы змея, но… Я, честно говоря, не большой специалист в них, да и в серпентарий не ходила. Просто почему-то теперь я точно поняла, что Спектра – это тот зверь, который подпускает к себе тех, кто идёт на него с голыми руками. Совсем без оружия, с оголённой душой и искренними эмоциями. Чтобы он видел тебя полностью и целиком. Спектра —тот странный зверь, который перекусит любую сталь, отобьёт любой выпад, сожжет взглядом и отравит ядом любого, кто вооружен и выступает против него. А когда вот так – с обнажённой душой и искренними эмоциями – яд не действует, зубы хоть и клацают, но останавливаются в миллиметре от шеи, злость утихает. Спектра Фантом — очень опасный, очень ядовитый и просто очень злой и беспощадный зверь. Но почему-то не со мной. Очевидно, почуяв мой взгляд, самое радиоактивное солнце в нашей Вселенной отвлеклось от монитора, повернувшись в мою сторону; бирюзовый огонёк маски загадочно блеснул, а губы растянулись в привычной насмешливой ухмылке. Как обычно притягивающей. И как обычно вызывавшей бурю в голове. Отмечаю, что моё тельце больше не было способно противостоять тёмной магии этого настоящего дьявола в обличии обычного веста. Особенно если эта ухмылка умеет способность согревать до самых косточек. Губы сами растягиваются в улыбке, которую я тут же стараюсь спрятать, мгновенно отворачиваясь. Мой ответ очевиден. — Да, — уверенно произношу я, отмечая, как улыбка Миры становится до невозможного широкой.