Spectator

В личной лаборатории профессора Клэя было прохладно и пахло неизменным раствором на основе спиртовых этилов и хлоргексидина, которым обычно дезинфицируют наши лаборатории; так как в помещении ощутимо так попахивало спиртом, меня начало подташнивать. Не то чтобы я так и не привыкла к этому аромату за достаточно длительный промежуток времени, нет. Просто моему организму уже хватило спиртного как минимум на ближайший год, он был не готов ощущать на себе повторное воздействие. Радует, что я так и не поела сегодня, а то точно бы распрощалась с завтраком в сию же минуту. Не думаю, что профессор одобрил бы, если бы я запачкала его зеркально чистый пол непереваренными остатками пищи. Я и так ему, мягко говоря, не понравилась с нашей первой встречи. — Профессор, — сухо кидает Спектра, очевидно, вместо приветствия, невозмутимо приближаясь к учёному, который что-то внимательно изучал возле главной панели управления. Профессор Клэй не то чтобы с места не сдвинулся — он даже не обернулся, продолжая что-то увлечённо печатать на клавиатуре, не менее суховато отзываясь: — Спектра. М-да уж, высокие отношения. Не то чтобы они должны были с радостными возгласами броситься в объятия друг друга, оживлённо приветствуя, но и очень странно, когда, казалось бы, близкие люди окидывают друг друга такой огромной дозой холода и мрака. Глядя на это всё безобразие, трудно поверить, что эти двое — отец и сын, хоть внешне они очень похожи. Но, правда, в то же время совершенно разные, в особенности глаза. Глаза Спектры были океаном, иногда бушующим, хоть и редко, но и достаточно тихим, а частенько и до жути притягательным; глаза Клэя же были холодными ледышками, которые не способно, наверное, разморозить уже ничто. — У меня была возможность протестировать в бою Драгоноида, — у меня при Клэе даже язык не поворачивается называть Спектру айсбергом, ведь по сравнению с профессором он казался очень эмоциональным и милым парнем. — Взгляни, думаю, эти данные покажутся тебе интересными. Профессор, о боги, соизволил повернуться в сторону Спектры, и я слегка вздрагиваю от смертельного холода, который излучало его хоть и красивое, но каменное личико. — Любопытно, — в его глазах всего на миг мелькает нотка заинтересованности, но тут же исчезает, будто этот вест запрограммирован на то, чтобы не выражать искренние эмоции больше трёх секунд. Через какой-то миг его взгляд метнулся в мою сторону, и я с трудом сдерживаю себя, чтобы не опустить глаза в пол, насколько тяжёлым он был. Но не позволяю себе этой слабости, сжав зубы и гордо поднимая голову, тем самым принимая этот безмолвный вызов и посмотрев на мужчину с холодком. Хоть по сравнению с его дозой льда это и выглядело жалко. — Девочка, — профессор осматривает меня с головы до ног, будто до конца сомневаясь, а не мальчик ли я в одежде барышни, — как тебя зовут? Этот, на первый взгляд, простой вопрос настолько меня обескуражил на какое-то мгновение, что я даже слегка растерялась, поэтому, наверное, и ответ звучал весьма неуверенно: — Делора. Делора Аддерли. Тут же накатывает внезапная злость на саму себя: ну сколько можно мямлить то в этой жизни? — Делора Аддерли, — сохраняя отстранённое выражение лица повторил профессор, впиваясь в меня холодным взглядом, от чего внутри всё гадко переворачивается. — Я где-то уже слышал эту фамилию. Что, чёрт возьми, сейчас происходит? Почему он вообще вздумал начать этот разговор? Не сдержавшись, таки обрываю зрительный контакт, бросая на стоящего поблизости Спектру растерянный взгляд. Тот внимательно наблюдал за развернувшейся сценой, склонив голову на бок; бирюзовый огонёк в его маске сфокусировался на моём лице. Видимо, что-то этакое ему не пришлось по душе, раз он тут же недовольно сжал губы. — Её отец был руководителем отдела 669 в одной из лабораторий Союза, — вдруг спокойно проговаривает Спектра, но за это вмешательство я была ему чрезвычайно благодарна. — Алан Аддерли. Делора — его дочь. Профессор даже и не собирался отводить от меня свой пристальный взгляд; и если взгляд Спектры хоть и был сильно похож на рентген, и под ним я чувствовала себя весьма неловко, но он не шёл ни в какое сравнение с этим жутким взором его отца. Под его взглядом было морально тяжело; такое ощущение, что с меня сдирали кожу, безжалостно кромсая мышцы и елозя внутренности, с особым садистским удовольствием акцентируя внимание на сердце. Оно будто оказалось в тисках, и от этого всего безобразия на какой-то миг стало трудно дышать. Холодные бирюзовые глаза, смотревшие на меня сквозь стекло очков, казались настолько противными, что я с трудом сдержалась от того, чтобы со всех ног не кинуться прочь и не рынуться в душ, дабы смыть с себя, словно грязь, этот устрашающий эффект его взгляда. — Твой отец же умер, я прав? — медленно проговаривает Клэй, и от этого вопроса у меня внутри всё вмиг забулькало, забурлило и эта противная масса поднялась наверх, застряв в горле противным комком. С невероятным трудом беру себя в руки, впиваясь ногтями в собственные ладони и глухо отвечая: — Да, Вы правы. Честно, я из последних сил держала себя в руках, стараясь сохранить максимально невозмутимое лицо. Насколько это было возможно, когда на какое-то время затихшая боль вновь решила о себе напомнить. Иногда я задавала себе один и тот же вопрос: неужели вообще было возможно скучать по кому-то так сильно, как я скучала по папе? Ведь мне его остро, физически не хватало — как воздуха под водой. Иногда лежа на собственной кровати без сна, вслушиваясь в тихое сопение Лесмы, я пыталась вспомнить про него всё самое лучшее, стараясь запечатлить образ в голове, дабы никогда не забыть. Чаще всего мелькала картинка в день той злосчастной аварии, когда папа вдруг остановил меня в дверях и снял какую-то невидимую ниточку с моей одежды. Отчего-то так я помнила его яснее всего: сосредоточенное выражение лица, жёсткая щетина, сдвинутые на переносице густые брови, розовые волосы, сохранявшие неизменный вьихренно-притягательный беспорядок и глубокие карие глаза, цвет которых он жуть как не любил. И совершенно зря — глаза папы были прекрасны; они были словно топленый чёрный шоколад с мерцавшими частицами золота внутри. Его смерть стала разделительной чертой: До и После. Спустя стольких лет, конечно, это прозвучит как-то совсем пессимистично, но так, как он, меня больше никто не любил. — И как тебе, Спектра, дочь Алана Аддерли? — когда мужчина таки отводит от меня свой взгляд, я чуть ли не выдыхаю с облегчением, ощущая, как ужасное давящое чувство исчезает, хоть, как подозреваю, ненадолго. Спектра смотрит на профессора с поражающей невозмутимостью, и если бы не отведённые назад напряжённые плечи, словно он мысленно готовился к битве, я бы с уверенностью могла сказать, что он — сама невозмутимость и спокойствие. И я бы так и решила, если бы не знала его получше. До меня дошло, что всегда за почти невозмутимой оболочкой, за показным равнодушием на самом деле скрывается целая буря эмоций. — Меня всё устраивает. Профессор Клэй задумчиво хмыкает, к моему огромному сожалению и разочарованию вновь посмотрев на меня, и в этот раз его губы расплываются в улыбке, до такой степени неискренней, что я сильнее вонзила ногти в собственную плоть. — Я помню этого Алана, — сухо тянет воплощение многих моих кошмаров. — Не хочу показаться уж больно консервативным, но очень жаль, что некоторые наши законы были отменены. Особенно законы, разрешающие отрезать руку тому, кто посмел украсть однажды. Гнев, затаившийся между рёбер, постепенно проникает в сердце, и я хмурюсь, с трудом подавляя в себе все ругательства, грозившиеся сорваться с языка, лишь жёстко кидая: — Мой отец не был вором. В глазах профессора мелькнуло что-то тёмное. Что-то до жути противное и грязное, из-за чего желание принять душ стало просто нестерпимым. — Я не удивлён, что ты не знаешь, такие, как ты, не поймут всех нюансов, — с долей насмешки протягивает Клэй. — Ведь обычно весты, которые воспринимают мир слегка в замедлённом ритме не способны уловить тоньчайший ход событий. — Наверное, у Вас со зрением куда серьёзнее проблемы, чем Вы думаете, раз Вы не способны видеть очевидное. Оскорбление, сорвавшееся в ответ на колючую ремарку, вылетело из меня гневной птицей, которую я, увы, не смогла словить и затащить обратно. С досадой прикусываю нижнюю губу, коря себя за то, что не сдержалась, не затолкала свою обиду куда подальше вовнутрь. Теперь проблем не наберёшься. Злость, мелькнувшую в чертах лица профессора, не заметил бы только тупой и слепой. Мужчина уже было открыл рот, чтобы сказать что-то, без всяких сомнений, ядовитое и жёсткое в ответ, но полная холода фраза Спектры его остановила: — А давайте мы всё же вернёмся к данным и не будем тратить драгоценное время на оскорбления друг друга. Молниеносно посмотрев на Спектру, я таки вздрагиваю, с толикой ужаса созерцая, что парень вновь напоминал тигра, подобравшегося перед прыжком: кривоватая усмешка, предельно собранная поза, лишь на первый взгляд кажущаяся расслабленной и непринужденной. И взгляд — хищный, пронзительный взгляд голодного кота, готового уже перегрызть глотку. — Тебе следовало бы научить девчонку манерам, а уж после выводить её в свет, — сухо протягивает профессор Клэй, окидывая собственного сына убийственным взглядом, взамен получив не менее смертоносный. — Данные, профессор, — с нажимом цедит Фантом, пугая своим видом всё больше и больше. На моё плечо ложится тёплая ладонь, и стоило мне нервно обернуться, как я тут же встречаюсь взглядом с обеспокоенными зелёными глазами Гаса. Его лицо при этом было до такой степени серьёзным, что у меня под ложечкой от ужаса засосало. Всё очень плохо. В лаборатории повисла каменная тишина — такая тяжелая, что её, пожалуй, можно было бы использовать как строительный материал. Спектра всё так же молча буравил своего отца устрашающе холодным взглядом, который пронзал похлеще ножа; профессор Клэй в свою очередь бросал в парня, словно дротики, гневные взоры, с каждой минутой всё больше и больше напоминая живого веста, а не вытесанную из камня статую. Рука Гаса на моём плече сжалась сильнее. — Указываешь мне, что делать, Спектра? — угрожающе тянет профессор, но ответом ему было лишь хмурое молчание. Странно, но Спектра каким-то образом постепенно, секунда за секундой, глушил гнев Клэя вот этим растянувшимся молчанием — ровным, немигающим огнём презрения, который высасывал из комнаты весь кислород и превращал каждое вымолвленое слово, каждое движение, да даже каждую мысль в полную чушь. Видимо, профессор начал понимать, что ничего больше не добьётся от лидера Вексов, раз на какой-то миг досадно морщится, но, взяв себя в руки, недовольно проговаривает: — Я сейчас занят. Но, думаю, смогу посмотреть чуть позже. Тихонько выдыхаю с облегчением. Божечки, обошлось... Я всегда знала, что Спектра крут, но чтобы настолько. Если бы ситуация позволяла, я бы ему похлопала, вот честно. — Прекрасно, — сохраняя вселенское спокойствие говорит Спектра, правда, зыркнув в нашу с Гасом сторону весьма мрачновато. — Гас, перенеси данные и оставайся помогать профессору. Ему ведь нужна помощь, насколько я понял. Я прав, профессор? Клэй выглядел таким же довольным, как Хайдрон, когда не получал бакуганов в свою "коллекцию", но всё же хмуро буркнул: — Верно. — Гас, сообщи, когда вы перейдёте к данным, — меня аж дёрнуло, когда холодный и до невыносимого недовольный взгляд Фантома впился в меня. — А ты идёшь со мной, Делора. Долбанная срань господня. Моё сердце сжалось маленьким трепещущим зверьком только от осознания того, что меня ожидает за подобную выходку. А учитывая, что я и так провинилась до этого, то сейчас, похоже, я просто-напросто по уши в дерьме. Гас ободряющее сжимает моё плечико, прежде чем убрать руку, и я быстрым шагом подхожу к Спектре, не рискуя в этот момент встречаться с ним взглядом. Но сам парень, видимо, тоже особо не горел подобным желанием, раз тут же круто разворачивается на каблуках и направляется к выходу. И у меня просто не оставалось выбора, как молча последовать за ним. Всю дорогу к лаборатории мы прошли в тишине. Ну, как прошли. Я еле поспевала за явно раздражённым Спектрой, стараясь ни на шаг не отстать. Судя по напряжённой спине, которая маячила у меня перед глазами, и сильно сжатых кулаках — ещё одна выходка и даже его железное терпение лопнет, как мыльный пузырь. Поэтому я предпочла быстро перебирать ножками, молча следуя за лидером. В лабораторию Спектра буквально залетел бешеной фурией, явно испугав миловидную лаборантку, которая, очевидно, во время нашего отсутствия решила навести порядок в помещении. Она испуганно замерла над поверхностью, где, судя по куче бумаг, занималась сортировкой, уставившись на лидера испуганными фиолетовыми глазами. Парень смеривает девушку ледяным взглядом, от чего та издаёт странный звук, напоминающий хрюк, и в любой другой ситуации я бы захихикала, но, боюсь, сейчас не самое подходящее время для подобного. Если только не хочу умереть прямо в лаборатории. — С...Сэр, — пискает девушка, нервно зарываясь пальцами в красные волосы, которые блестящими и роскошными волнами спадали на плечи. Вот какому богу они приносят жертву, чтобы иметь такую роскошную шевелюру? — Выйди, — жёстко приказывает Спектра, посылая в сторону девушки лучи холода и мрака, от чего та заметно побледнела. Будучи явно не дурой, лаборантка поспешно поклонилась, пулей выскакивая из помещения. Провожаю её взглядом, выдохнув и мысленно готовясь к жёсткой экзекуции, которую мне таки устроют. — И что это такое было в лаборатории Клэя? — как только дверь за девушкой плавно закрылась, Спектра облокотился об один из столов, смотря меня с явным желанием как минимум прибить. Максимум — убить с особой жестокостью. — Он оскорбил моего папу, а потом и меня, — глухо проговариваю я, смотря прямо на бирюзовый огонёк, хоть это и стоило мне огромных усилий. — Я не смогла сдержаться. Спектра лишь хмыкает, мрачно проговаривая: — Ты действовала иррационально. — Это просто была защитная реакция, — мне всё труднее не опускать взгляд в пол, всё труднее сдерживать внутри вновь всколыхнувшуюся бурю. — Неправильный путь защиты ты выбираешь. — Извини, но я по-другому не умею. Если бы только можно было изменить прошлое, я бы с радостью изменила некоторые моменты. Но, к сожалению, жизнь предоставляет только один дубль. И если его завалить, то придётся только принимать последствия без возможности что-либо поменять. Спектра вновь молчит, окидывая меня знакомым рентгеновским взглядом, а мне стало настолько стыдно, что я таки опустила взгляд в пол, обхватывая себя руками. Вот почему я постоянно подвожу этого веста? Почему я вечно доставляю проблемы тем, кто относится ко мне, как к полноправному члену команды? И вечно партачу, пытаясь помочь тем, кто стал дорог. А что если он меня сейчас выгонит к чертям собачьим? От этой догадки меня начинает колотить так, что мне вдруг показалось — ещё немного и я задохнусь, или моё одуревшее от страха сердце взорвёт грудную клетку и улетит куда-нибудь за хреновы облака. Комок в горле, влажный туман перед глазами — ещё не хватало разреветься от чувств, подобно маленькой девчонке. — Скажи, Делора, тебя когда-либо кусала собака? — вздрагиваю, воцарившись на Спектру потерянным взглядом. Этот вопрос был таким же неожиданным и нереальным явлением, как молния в чистом небе. — Что? Спектра недовольно сжимает губы, но терпеливо повторяет: — Тебя когда-либо кусала собака? К чему этот вопрос? Он хочет отдать меня на растерзание собакам? Ну, в любом случае, лучше вот так, чем выгонять. — Нет, я с животными дружу, — растерянно буркаю, до сих пор не понимая, что, собственно, происходит. — Значит, тебе повезло, — спокойно проговаривает Спектра, не переставая сканировать меня своим чёртовым пристальным взглядом. — Представь, что ты прогуливаешься по улице и к тебе подбежал бездомный пёс. Ты решила по доброте душевной его погладить, но он, из-за каких-либо своих причин, впился зубами в твою руку. Что ты будешь делать? Всё ещё недоумевая, прислоняюсь спиной к ближайшей стене, непонимающе отвечая: — Закричу, скорее всего. — А дальше? — Ну, попытаюсь вырвать руку. — Если ты доверишься подобному инстинкту и попытаешься отдёрнуть руку, то пёс вонзит зубы ещё глубже. Но если ты протолкнёшь руку дальше в глотку, он ослабит хватку. Потому что захочет сглотнуть, а для этого ему нужно расслабить челюсть. Тут-то ты и вытащишь руку. Спектра делает красноречивую паузу, отвлекаясь от созерцания моей удивленной физиономии и задумчиво смотрит на мерцающий в полумраке главный экран монитора. — А теперь представь, что профессор Клэй — импровизированный пёс, — спокойно продолжает он. — С ним стоит относиться аналогично. — Хорошо, Спектра, если он меня укусит за руку, я обязательно последую твоей инструкции, — я была не в силах сдержать язвительную ремарку, хоть и предчувствовала, что могу здорово поплатиться за подобную выходку. Наверное, это уже стало дурной привычкой: если ситуация ухудшается, я делаю её ещё хуже с помощью своих вечных саркастических ремарок. К счастью, в этот раз всё обошлось: Спектра лишь окидывает меня насмешливым взглядом, осуждающе покачав головой. Он, скорее всего, тоже понял, что я просто-напросто придурошная и сначала что-то делаю, а потом уже думаю. — Ты видишь в нём угрозу, ему ты тоже не нравишься, — пожимает плечами парень. — А общаясь с ним, ты явно стремишься в любом случае выйти из разговора победителем. Но ты забываешь, кем именно является Клэй. Если ты будешь продолжать пытаться доминировать в разговоре с ним, в ответ он скоро таки схватит тебя за горло. — Я больше не собираюсь терпеть такое отношение к себе, — гневно выпаливаю, сжимая руки в кулаки. — А тем более терпеть, когда оскверняют память о моём папе. Вот что-что, но этого точно достаточно. Я ещё кое-как могу стерпеть, когда поливают грязью меня, но никто не смеет обижать тех, кого я люблю. Да и вообще, больше не хочу терпеть и унижение себя, как личности. В своё время уже терпела, ни к чему хорошему это не призвело. Почему я должна позволять кому-либо вытирать об себя ноги? Вообще не понимаю, как весты так просто говорят всякие грубости. Кто-то, может, потратил годы для того, чтобы научиться любить себя, а они всё разрушают несколькими фразами. — Посмотри на меня, Делора. Робко поднимаю взгляд, вновь встречаясь с бирюзовым огоньком в прорезе маски. И знаете что — в Спектре что-то поменялось. Холодность и невозмутимость соскользнули с него змеиной кожей, и, наблюдая за таким резким, неожиданным переходом, я почувствовала, как мои брови сами поползли вверх. — Я понимаю, что тебе обидно, — голос Спектры звучит чуть мягче обычного, и если бы мои брови могли поползти выше моего лица — не сомневайтесь, они бы оказались выше облаков. — Но будь умнее старика, Делора. Старайся не воспринимать на свой счёт его слова, игнорируй, и ты лишишь своего противника его главного оружия. Он же специально тебя спровоцировал, пытаясь нащупать твои болевые точки, причём таки успешно. Считай подобные ситуации отличными возможностями проверить и проявить своё самообладание. — Тебе легко говорить, Спектра, тебе то никто не рискнёт в открытую грубить. Разве что Хайдрон иногда на мозги капает. — До того, как я стал тем, кем являюсь сейчас, всякое бывало. Но одно тебе могу сказать точно: ничто так не злит и не делает вестов бессильными, как спокойствие оппонента. Основная цель любого агрессора, Делора, — вызвать у тебя эмоцию, надавив на больные точки. Как только ты поведёшься — будешь втянута в самый эпицентр урагана и вряд ли уже выберешься. — Ладно, я поняла, — хмурюсь. — Но это всё равно сложно. — Учись. В очень редких случаях ты добьёшься чего-либо путём явной агрессии или излишней эмоциональности. И в дальнейшем никогда не делай ничего на эмоциях. Только холодный, чистый разум, Делора. — Звучит нереально. — А ты сделаешь это реальностью, хоть это и будет тяжело, — Спектра ухмыляется, окидывает меня уж слишком странным взглядом, от чего я почему-то начинаю смущаться, медленно, обретая цвет спелого помидора. — Ты очень импульсивная и резкая, а реагируешь на все нападки только одним способом — выпускаешь свои иглы, стремясь наколоть на них соперника. — Шашлык из врага достаточно аппетитный, — буркаю недовольно, вызвав лишь смешок у представителя семейства сосновых. — И ты совершенно не умеешь скрывать свои эмоции, из-за этого у тебя всё время так много проблем с окружающими. Если ты не научишься держать себя в руках и проявлять своё самообладание, то в будущем здорово поплатишься за свои выходки. Поэтому начинай учиться сейчас, пока не поздно. Ага, пока меня кто-то за углом не прибил. — А ты сам всегда был таким спокойным или это побочный эффект от какого-то лекарства? — вновь ляпаю, первое, что пришло на ум, тут же стушевавшишь. Ну вот опять, енот мне в рот! Но мне правда интересно, что такого нужно принять или какую чёрную магию нужно применить, чтобы уметь сохранять спокойствие, как это делает Спектра, в таких ситуациях, когда я обычно уже подумываю, какую пытку применить, дабы заставить раздражителя страдать. И умереть в ужасных муках. — Я с детства не страдал импульсивностью и в конфликтных ситуациях чаще всего сохранял спокойствие, — губы Спектры трогает гаденькая такая ухмылка, а сам он заинтересованно склонил голову набок. — Тебя не ранили ремарки окружающих? — Я солгу, если скажу, что это меня совершенно не злило. Но со временем подобные вещи перестали меня беспокоить. — Ты продал душу дьяволу за то, чтобы прекратить чувствовать хоть что-то в такие моменты? — Нет, мне просто в какой-то момент стало плевать на окружающих, — м-да, парень, ты не душу продал, ты сам дьявол во плоти, честное слово. — Я уверен в себе и своих силах. Так почему я должен слушать мнения каких-то завистливых вестов, которые ведут глупейший образ жизни, преследуя странные цели или вовсе живя без них? — Ты не любишь вестов, да? — Я вполне нормально отношусь к вестам так каковым, но я не люблю их присутствие. Ну кто бы сомневался. Хмыкаю, отмечая, что, каким-то чудесным образом напряжение, повисшее в комнате рассеялось и дышать стало куда легче, не смотря на то, что один хоть и до жути умный, но очень ядовитый змей всё ещё смотрел на меня в упор и мерзко усмехался. М-да уж, невзирая на то, что этот вест обладал достаточно спокойным нравом, жизнь рядом с ним в команде не была простой, и никто не смог бы назвать её спокойной. Хоть я и не могу сказать, что мне она не нравится, совсем наоборот. А всё потому, что Спектра хоть и был спокойнее всех знакомых мне вестов, но на самом деле напоминал опасный реактив, от которого нельзя отводить взгляд. Чуть-чуть ошибешься с каким-либо ингредиентом, забудешь помешать, уменьшить огонь или, о боги, не примешь все положенные меры предосторожности — и он тут же плюнет в тебя ядом или взорвётся. Я бы хотела понять его лучше. Да и вообще было бы неплохо понимать окружающих, их поступки и мотивы. А для этого есть только один способ. — Спектра, можно задать тебе вопрос? — может, моя внезапная решимость и была для него неожиданностью, но его ухмылка от этого хода меньше не стала. — Ты уже задала, — спокойно отмечает Спектра, явно развлекаясь. Чёртов садист. — Окей, два вопроса. — Ты и это уже сделала. И точно змея. Его голос ядом проникал в мою кровь, заставляя ту бурлить. Так, что там он мне говорил? Спокойствие, Делора, только спокойствие... — В общем, можешь мне посоветовать какую-нибудь литературу в психологическом направлении? — решаю не ходит вокруг да около, сразу задав вопрос в лоб. Огонёк в маске Спектры в который раз загадочно блеснул. Он буквально просиял, словно, может и симпатичное, но ужасно раздражающее солнце. Как же много личностей сидит в загадочной сущности Спектры Фантома? — Хочешь начать изучать психологию, девочка? — издевательски тянет Спектра, и кто бы мог подумать, что эта его язвительность вызовет у меня искреннюю улыбку. Провоцирует, зараза. Ну, а я что, я ничего. Спектра же любит, когда играют по его правилам. — Не тебе же одному быть продвинутым психологом, мальчик, — мне даже удалось скопировать фирменный издевательский тон, чем я, несомненно горжусь. Спектра вначале уставился на меня каким-то нечитаемым взглядом, после чуть откидывая голову назад и сипло захохотав. — Ох, Делора, ты действительно отрастила себе жало? — сквозь смех проговаривает он, заставляя мои щёки вновь заалеть. — Или я сейчас проснусь? Ты пытаешься мне острить? — Я и до этого умела, — обиженно кидаю явно повеселевшему парню, уже начиная жалеть о своём решении попытаться спародировать эту занозу. — Если ты о тех несчастных потугах, то я тебя разочарую — дети в песочнице иногда лучше справляются. — Ты такой добрый, честное слово. — Хорошо, я подберу тебе всё необходимое, — наконец, успокоившись, с ноткой веселья протягивает Спектра. — Но предупреждаю, изучать тебе придётся много. Очень. Знаний у тебя на данный момент катастрофически мало. — Спасибо, — таки корчу ему рожицу, чтобы хоть как-то утешить своё самолюбие. — Как хорошо, что у нас есть такой замечательный психолог-гений-ты, который в любой момент придёт на помощь. — Кто тебе сказал такую глупость? — Хочешь сказать, что ты кинешь такое несчастное, хрупкое и ранимое существо в беде? Спектра насмешливо фыркает, явно не соглашаясь ни с одним из подобранных мною описаний. — Эпоха рыцарей уже давно закончилась, принцесса. — Я не принцесса. — Ты права, ты скорее дракон. — Прекрати обзываться! — Оу, какие мы ранимые, оказывается. Что такое? Земля настолько плохо на тебя повлияла, что ты превратилась в нежную ромашку? — Если я ромашка, то ты кактус. Такой же колючий и мрачный. — Нежная ромашка Делора пытается меня задеть, как мило. Я поняла, эту гадюку не способен переспорить никто. Вздыхаю, решив заняться сортировкой материалов, дабы хоть как-то отвлечься. А то такими темпами у меня действительно начнёт дёргаться правый глаз. Краем глаза вижу, как до жути довольный Спектра вновь ухмыляется, деловито подходя к главному компьютеру и принимается что-то увлечённо печатать, наверное, в очередной раз просматривая свои драгоценные данные. Или нашёл какое-то интересное видео и теперь пишет красочный комментарий. Чёрт. Видео. Из-за всего этого бардака, который вдруг решил свалиться на мою голову, я совершенно забыла о том злосчастном видео, где я творила полнейшую дичь. Идея сделать вид, что ничего не произошло отпадала. Во-первых, моя совесть меня попросту сожрёт со временем, а во-вторых, не хочу, чтобы Спектра подумал, что я такая свинья, что даже прощения не попросила за свои выходки. И тянуть смысла нет. Это как сдирать присохший к ране пластырь — нужно резко и сразу. Наверное. Ну, всё равно прощения попросить стоит. Поэтому, лишь на миг прикрывая глаза и собираясь с духом, я бросаю злосчастные бумажки обратно на стол, уверенным шагом направившись в сторону Спектры. Но стоило мне к нему подойти, как вся решимость и уверенность канули куда-то на дно. А когда Фантом ещё и воцарился на меня вопросительно-удивлённо, так вообще мозг из ушей вытек. — Слушай, я… В общем, это… Ну… — и почему рядом с этим вестом я постоянно мямлю? Бесит-бесит-бесит. — А теперь нормальным языком, пожалуйста, — тут же перебывает мой жалкий поток Спектра, благо, хоть не начинает ухмыляться в своей привычно-издевающейся манере. — Что ты хотела? Ну, пути назад нет. — О вчерашнем случае. Ну... — Когда ты была куда более неадекватнее обычного? — Да, — виновато зыркаю на пока что спокойное лицо блондина, моля всех богов, чтобы он не вздумал сейчас язвить. — Прости меня. За вчерашнее. Лесма мне в общих чертах рассказала, что я вчера натворила. Ну… Когда немного перебрала с вином. — Немного? — уголок его рта дёргается, будто он с трудом сдерживается от улыбки. Даже не смей, Спектра, я тебя очень прошу. — Сильно, — вздыхаю, как-то устало посмотрев на бирюзовый огонёк. — Я не хотела, правда… Мне пить нельзя. И я больше не буду. Извини, мне правда стыдно. — Было бы неплохо заставить тебя отсортировать все колбы с реактивами по нумерации, цвету и форме, — от ужаса таки икаю, прекрасно понимая, что эта работа займёт минимум месяца два. — Но, я пожалуй, пока что откажусь от этой затеи. Подождите... Что? Мне не послышалось? Спектра отменяет своё садистское наказание? Вызывайте скорую, похоже, ему плохо. — Ты сейчас серьёзно? — Да, я придумаю что-то более оригинальное, — а, нет, вызов скорой отменяется, с этим парнем всё нормально. — Что же, думаю, воспитательная беседа на этой ноте закончена, поэтому приступай-ка ты к работе. Ого, поразительно легко отделалась. Хотя, честно говоря, мне не совсем нравится оставаться в неведении. Зная Спектру — он действительно придумает что-то оригинальное. И мне определённо от этого будет ой как несладко. — Что мне нужно сделать? — но пока можно выдохнуть и приступить к работе, хоть отвлекусь от всего хорошего и не очень. — Взломай систему сектора DH-135, — лидер вмиг становится серьёзным, хотя, это и неудивительно, мы же о работе говорим. — Мне нужен полный доступ к материалам, а также все пароли и информация о скрытых ловушках. — И я так поняла всё это безобразие заметить не должны? — Именно, приступай, — хмыкает Спектра, вновь возвращаясь к своим данным. Что-то он сегодня поразительно дружелюбно настроен. Наверное, стоит таки тайком измерить ему температуру, мало ли. Но в одном он прав — мне правда пора работать. Решаю умоститься поближе к Спектре, дабы в случае крайней необходимости проконсультироваться с ним. Да и как-то его монотонное постукивание расслабляло, что ли. Включаю соседний компьютер, тем временем забираясь в кресло с ногами, наплевав на тот факт, что ботинки были явно не образцом чистоты. Немного подумав, также достаю Лесму из нагрудного кармана. Она не очень любит, когда я её ношу подобным образом, а хоть она и была до жути вредным существом, но я её всё же ценила. Поэтому я кладу бакугана на стол, отмечая, что она никак не отреагировала на подобные манипуляции, продолжая бессовестно дрыхнуть. Ну, хоть меньше шума будет, что уже не может не радовать. Мои пальцы взлетают над клавиатурой, а лишние мысли тут же выветриваются, словно по щелчку пальцев. В такие вот моменты мир будто останавливается, остаются только я и виртуальный мир. Задача, которую предоставил мне Спектра не была сложной. Если хорошо постараться, то вполне возможно взломать сервер за часик-второй. Вообще, честно говоря, странно, что иногда в охране подобных важных объектов не учитывают все средства защиты, но мне это на руку. Единственное, что меня напрягло — это информация о том, что конкретно там находилось. Вернее, кто там находился. — В том секторе же находятся капсулы с бойцами, — поражённо выдыхаю, шокированно уставившись на Спектру. — Что ты задумал? Но тот, не отвлекаясь от своей работы, бросает всего лишь одну скупую фразу: — Увидишь. Понятно, как обычно что-то секретное. Но, мне не привыкать. Заставляю себя отвлечься от лишних мыслей, вновь намереваясь приступить к работе. Но, похоже, в этом жестоком мире всё было сегодня подстроено против меня. Из моего живота раздаётся устрашающий вой раненого кита, который воспринимался похлеще сирены в относительно тихой лаборатории. — Что это за ужасающие звуки? — даже Спектра отвлёкся от своей работы, с интересом поворачиваясь в мою сторону. — Это мой желудок. Похоже, мне пора есть. — Опять? — В смысле "опять"? Я сегодня даже и не завтракала. — Да? — Да, — сама, если честно, в шоке, как до сих пор жива без вкуснейшей еды. — Мы хотели с Гасом заказать пиццу, а ты пришёл и всё испортил. — Я не испортил, а уберёг твой организм от поглощения нездоровой пищи. — Пицца очень полезна. — Это чем же? — Она в неком роде состоит из молочных продуктов. А в них находится кальций, который полезен для наших костей. Спектра лишь насмешливо фыркает, но поднимается со своего кресла, уверенным шагом направляясь к одной из стен, где висел небольшой девайс прямоугольной формы. Если честно, впервые его вижу. Девайс, конечно, увы, ядовитую занозу я вижу каждый день. — Что ты делаешь? — с любопытством наблюдаю, как парень спокойненько активирует девайс плавным взмахом руки и принимается что-то загадочно выводить пальцами по поверхности. — Всего лишь заказываю тебе еду. Ого. Ничего себе. Остановите эту планету, я, пожалуй, сойду. — Вау, ты переосмыслил всё и ощутимо подобрел за период нахождения на Земле? — Нет, меня просто раздражают те звуки, которые издаёт твой желудок. — У чувака нет еды, вот он воздух и гоняет, что ты хочешь? А ещё меня нежной ромашкой обозвал, ну-ну. — А что ты заказал? — интересуюсь, обнимая себя за согнутую в колене ногу. — Пиццу? — Увидишь через пару минут. И он был прав — буквально через пару мгновений дверь лаборатории плавно отворилась и внутрь заехал один из роботов-помощников, в механических руках которого покоился большой такой поднос, на котором, очевидно, находилась моя еда, накрытая клошем. В предвкушении тут же выскакиваю на свои две, молниеносно подбегая к заветной еде. В голове роятся различные мысли о том, что же это может быть. Картофельное пюре с куриной ножкой? Небольшой тортик? Пицца? Что же, что? Под насмешливым взглядом Спектры открываю клош, уже готовясь впиться в эту вкуснятину и поглотить её целиком. Но увиденное привело меня в глубочайший ступор. — Ты издеваешься? — смотрю на Спектру с каким-то отчаянием, отмечая как его ухмылка становится только шире. Нет, я, конечно, знала, что этот парень жестокий, но не до такой же степени, божечки...