Spectator

Пахло лесом. И этот удивительный запах кружил голову. Я не могу надышаться им, с шумом вдыхая и выдыхая. Вот чем для вас пахнет лес? Для меня это запах хвои, чуть терпкий, с ноткой свежести; это аромат мха и трав; это кристально чистый воздух с ноткой аромата прелых листьев. В целом, это тот аромат, от которого становишься зефиркой, текущей под солнцем. В нос лезут перья, и я негодую, какая это наглая птица осмелилась нарушить мой покой и окончательно разбудить меня. Да и вообще, почему мой вкрай обнаглевший организм вновь заставил меня проснуться? Вот почему вулкан может спать десятилетиями, а мой несчастный мешок с костями нет? Открываю глаза, принимаясь сонно рассматривать чёрные перья воротника плаща, которые я спросонья перепутала с птицей. Вокруг царил полумрак; сквозь чуть приоткрытую дверь ангара пробился одинокий лучик солнца, слегка разбавив всеобщую мрачноватую атмосферу. Медленно сажусь, сильнее кутаясь в плащ. Чёрт его знает, какой сейчас час, а гантлет лежит слишком далеко, чтобы узнать. Я бы с радостью ещё поспала, но зная причуды своего организма, в третий раз я вряд ли усну, насколько уставшей не была бы. Зевнув, я взглядом пытаюсь найти Лесму и с удивлением обнаруживаю её на полу. У меня нет привычки брыкаться во сне, да и как она вообще могла упасть? И при этом не проснуться и не разбудить своими криками всю округу. Аккуратно наклоняюсь и ловко подхватываю свою курочку, которая настолько сладко сопела, что мне пришлось лишиться удовольствия хорошенько её струснуть и в итоге пополнить запас нецензурных слов. Так сказать от достоверного источника. — Ладно, как-то в следующий раз, — тихо бурчу себе под нос, вертя напарницу в руке, после чего, не без сожаления, аккуратно умащивая на ящике подальше от края. Встаю на свои две, чуть было не запутавшись в длинном плаще и не встретившись с утра пораньше носом с полом. Оглядываюсь, с некоторым удивлением отмечая, что место, где спал Гас, сейчас пустует. Умчал уже куда-то. Вот неугомонный. Брал бы пример со Спектры — тот всё ещё спокойно спит. Хотя... Не так уже и спокойно. Прищурившись, я подхожу к его ящику ближе. Глаза уже привыкли к полумраку, я без особых проблем смогла увидеть лицо лидера. И стоит сказать, Спектре явно снилось что-то плохое. Его дыхание было тяжёлым, хриплым, вроде бы ещё чуть-чуть — и он закричит. Он болезненно морщится, хмуря брови, и откидывает голову назад. Моё сердце как-будто упало вниз. Кошмар явно взял его в свои объятия и терзает ужасными видениями, заставляя страдать. Не позволю. Усаживаюсь на край ящика и, следуя странному порыву, от чего-то дрожащими пальцами дотрагиваюсь к лицу парня, мягко водя по щеке, очер­чи­вая гу­бы, ску­лы и ед­ва ощу­тимо ка­са­ясь век. Через какое-то время Спектра прекращает метаться, его дыхание становится менее учащённым и перестаёт походить на дыхание загнанного зверя. Вертикальная морщина у переносицы постепенно разглаживается, но я всё ещё продолжаю выводить кончиками пальцев невидимые дорожки на лице парня, настолько увлёкшись, что попросту забыв кого именно я трогаю. Вдруг Спектра так вздрагивает, что я, испугавшись, тут же убираю руку, правда, не без сожаления. Кто бы мог подумать, что его кожа может быть настолько приятной на ощупь, такой...Бархатной. Парень резко открывает глаза, и я чуть было не задыхаюсь от эмоций, застывших в его глазах цвета моря. Боль залила их до краёв, и отголоски безысходности в этой безумной пучине заставили меня больно прикусить губу. К счастью, вскоре эта боль улетучивается. Кошмар ускользает от него, проснувшегося в холодном поту и тяжело дышащего; его взгляд всё ещё неясный, но он постепенно просыпается, отходит от пережитого. И буквально уже через пару мгновений Спектра смотрит на меня привычно-раздражённо, одаривая холодом севера. Взяв себя в руки, я мягко улыбаюсь ему, удобнее умащиваясь на ящике. И мне не стыдно, нет. — Доброе утро! — жизнерадостно протягиваю, с умилением рассматривая Фантома, чей вид был агрессивнее некоторых барышень на весенней распродаже. А распродажи — то ещё зло. Пытая некую неприязнь к подобным мероприятиям, я старалась не совать нос в период этого жуткого спарринга между некоторыми особо эмоциональными дамами. В прошлый раз меня затащила Джи. Собственно, пока она принялась с упоением рыться в белье какой-то сомнительной раскраски, я в отчаянии забилась за примерочные, чтобы меня кто-то да не пришиб. И в этом месте я была не одна. Там уже сидел молодой человек с лицом великого мученика. Несчастного затащили на вражескую территорию, среди сотни мечущихся в экстазе самок, которые были готовы разорвать всех и каждого за маечку с кружевами. Страшная была пора. — Застрелите меня, — Спектра тяжело вздыхает, вмиг закрывая глаза, будто думает, что я улетучусь вмиг, как до этого страшный сон. Собственно, утро то было доброе, а вот этот парень явно нет. — Нанесение пулевых ранений другой персоне карается тюремным заключением сроком на 10 лет или же, в случае летального исхода, — казнью, — я невинно улыбаюсь, предвкушая веселье. Чёрт, рядом со Спектрой я становлюсь садисткой. Так и хочется позлить это гордое, вечно недовольное, самовлюбленное существо. Фантом тут же смотрит на меня раздражённо, недовольно поджимая губы. По его взгляду вообще трудно понять, что ему хочется больше всего — ударить меня арматурой или же закопать живьём. Но так как блондин у нас тот ещё чистоплюй и любитель эстетики, то, думаю, выберет первый вариант. Не отрывая от меня ледяного взгляда, Спектра рукой нащупывает маску и преспокойно надевает её. Та, издав противный писк, вмиг подарила мне возможность созерцать бирюзовый огонёк в её бездонной прорези. С любопытством наблюдаю, как Спектра, сохраняя физиономию кирпичом, встаёт, при этом то ли нечаянно, то ли специально, ощутимо задевая меня бедром. Помимо воли я пошатнулась, чуть было не грохнувшись на пыльный пол. Метаю на Фантома недовольный взгляд. Ну что за вест! Мало того, что уже с утра пораньше излучает лучи прокисших ягод, так ещё и раскидывает свои окорочки куда хочет. А мне страдать. Ну, на этот раз я его прощаю, но в следующий раз ущипну, клянусь вкусняшками. Обладатель шальных окорочков на этот казус внимания не обратил. Собственно, я не удивлена. В крышке унитаза и то больше чуткости, чем в этом существе. Более внимательно осматривая представителя айсбергов с головы до ног, я в какой-то момент тихо хихикаю. Его затейливая причёска и так обычно растрёпанна, а сейчас растрепалась до такой степени, что выглядела в точь точь как волосы человека, пережившего удар током большой мощности. Об эту прелесть сломается ни одна расчёска. Спектра явно сразу догадался о причине моего веселья, раз тут же проводит ладонью по взъерошенным патлам, явно оценивая их состояние. Через мгновение оценки он задумчиво хмыкает, тоже понимая, что легче их теперь только состричь, чем расчесать. — Спектра, хочешь, я тебе косички заплету? — невинно хлопаю глазами, стараясь выглядеть как можно более безобидно. Ну а что? Было бы очень некрасиво с моей стороны не предложить ему свою помощь, особенно после всего, что этот вест для меня сделал. Заодно уж больно мне хотелось узнать, какие же волосы парня на ощупь. Выглядят колючими и жёсткими, но так ли это на самом деле? И этот вопрос не давал мне покоя. И чёрт его знает, почему меня это волнует. — Обойдусь, — цедит Фантом, напрочь разрушив все мои мечты и планы. — Лучше плащ верни. Обиженно накуксившись, я сильнее закуталась в такую полюбившуюся мне вещь. А вот не дам. — А он точно тебе нужен? И фиг его знает, откуда у меня такая маниакальная привязанность к этой вещи. Спектра хищно оскалился, всем своим видом показывая, что если я не отдам ему его плащ, то он откусит мне нос. Или ещё хуже. Поэтому, обречённо вздыхая, с невероятной грустью отдаю эту вкусно пахнущую материю, чуть вздрагивая от того, что меня лишили источника тепла. — Ты такой злой с самого утра, потому что тебя никто не обнимал и не называл своей маленькой принцесской? — хмуро интересуюсь, с обидой наблюдая, как парень облачается в моё прекрасное, ароматное и тёплое сокровище. — Потому что я нахожусь в обществе с тобой. — Мило, — меня искренне забавляет его ворчание. — Я знала, что ты меня обожаешь. Стойко выдерживаю взгляд одного айсберга и лучезарно улыбаюсь. Парень молчит, а значит не отрицает моё скромное заявление. А в какой-то момент вообще круто разворачивается и уверенно направляется к двери ангара, явно совершая бегство. Ну, собственно, кто ему так просто позволит это сделать? Тут же встаю, в вприпрыжку последовав за явно злым лидером. Удивительно, сколько во мне энергии. Это, наверное, радиация. Определённо. Стоило мне оказаться на улице, как сильный ветерок тут же обдувает моё лицо, очевидно, задумав сотворить нечто ужасное с моим нежным личиком. И я уже молчу о своих розовых патлах. Словом, утро было паскудным. Небо затянули серые тучи, грозившиеся вскоре одарить нас проливным дождём. Судя по мокрому асфальту и парочки лужиц, дождь уже был, но, видимо, тучкам этого недостаточно. Какахи вы, тучки. Но к Спектре вам ещё расти и расти. Кстати о Спектре. Это длинноногое существо тем временем отошло на приличное расстояние, и мне пришлось совершить пробежку на короткую дистанцию, дабы догнать этого злого бобра. Кошмар, бегаю за парнем. Явно старею. — Не будь кислым — улыбнись, — мягко тыкаю Фантома в плечо, титаническими усилиями догнав это, зараза, очень быстрое создание. — Что может быть лучше, чем дарить улыбки? Лишь мрачновато зыркнув на меня и даже не думая замедлить шаг, парень пожимает плечами, уныло буркнув: — Быть мёртвым. Не знаю, как Спектра, но если он продолжит так быстро идти, то я точно помру от разрыва лёгких. — Не думала, что ты у нас суицидальная личность. Видимо, боги услышали мой внутренний крик о помощи, раз Спектра, окинув меня внимательным взглядом, таки соизволил перейти на нормальный шаг. Благодарно смотрю на небо, мысленно пообещав принести неведомым существам в жертву голубя. — Любой вест, проведя с тобой больше часа будет думать о суициде, — Спектра ухмыляется явно издевательски. — Если судьба свела тебя со мной, значит, пришло время платить за свои грехи, — ловко перепрыгиваю через лужу, демонстрируя всю грацию и ловкость, которые, к сожалению, никто так и не оценил. — Я не отрицаю тот факт, что грешен, но это уж слишком ужасное наказание. Смотрю на него с умилением. Моё ты солнце, это я ещё не сильно старалась. Вот окончательно привыкну, будешь выть от ужаса. Ува-ха-ха! — Вообще, я думаю, меня создали для того, чтобы я прожила свой век в мучениях... — ... и обрекла на них окружающих, — хмуро заявляет Спектра, явно мечтая избавиться от моего скромного присутствия. — В точку, солнце, — ничто в мире не может так радовать, как раздражённая физиономия лидера. — Мы, весты, вообще созданы для того, чтобы мучить друг друга. Спектра кривится, словно залпом выпил стакан прокисшего молока. — Прекрати меня так называть, Делора. — Как? — я вопросительно поднимаю бровь, встречаясь взглядом с бирюзовым огоньком. Чую, сейчас я оторвусь по полной. — Этим жутким словом, от которого тошнит. — "Спектра"? Ну, сам выбирал псевдоним, теперь страдай. Ай! Больно-пребольно сграбастав моё несчастное плечико, парень угрожающе тянет: — "Солнце". Не называй меня так. Ну а я что? Я ничего. Я же не имею права его ослушаться. — Хорошо, котёнок, — практически мурлычу, с явным удовлетворением смотря на парня снизу вверх. Жалко, что я не могу опять созерцать его глаза. Но по мимике и так понятно, что Спектра сейчас злой и готов всё крушить и убивать. Он упрямо сжимает губы, но ничего не предпринимает, просто-напросто отпуская меня. И... это всё? Неинтересно, я так не играю. Внутренняя садистка-мазохистка обиженно скулит, и я недовольно хмурюсь. К слову, я всё ещё не понимаю, куда мы направляемся. Сейчас вот забрели в парк, где не было практически ни одной живой души, ну, кроме нас. Идеальное место для убийства. Но вообще, меня не отпускает шальная мысль, что Спектра просто напросто захотел покормить уточек, но стесняется это сделать в присутствии посторонних. Тип он сам сказал, что закрытый вест и всё такое. — А куда мы идём? — собственно, мне мало того, что не ответили, так ещё и не удостоили своим царским взглядом, что немножко задевает. — Ты решил меня игнорировать? Ноль реакции. Походу таки да. Ну я так не играю. Упрямо поджав губы, я решительно ускоряю шаг и оказываюсь прямо перед недовольной моськой лидера, загородив ему тем самым проход. Встав на носочки, я гневно буравлю взглядом эту эгоистичную, злую и просто несносную скотину, который ответил мне таким смертоносным взглядом, что та­янье лед­ни­ков нер­вно ку­рит в сто­рон­ке. Но даже это не смогло пробудить со спячки мой инстинкт самосохранения. — Милый-солнце-зайка-котик-вертолетик, так ты меня игнорируешь? — выпаливаю ему этот, безусловно, термоядерный поток милостей, довольно отмечая, как парень злобно скалится. — Откуда вообще появилось такое раздражающие существо, как ты? — меня достаточно грубо хватают за руку, сжимая ладонь до хруста, и тянут на себя, от чего я, тихо ойкнув, чуть было не упала на одного айсберга. Спешно притормозив, я с явным удивлением взираю на мрачного Фантома, в то время как в мозгу у меня тараканы хаотично бегают с криками о помощи. — Спектра, ты уже взрослый парень, не мне тебе объяснять, откуда берутся дети,— нервно хмыкаю, до сих пор не понимая, что нашло на лидера, раз он меня за конечности решил похватать. Нет, то, что он меня за плечо хватает это уже норма. Но чтобы так прям... — Я предупреждаю тебя в последний раз,— в какой-то момент парень оказывается очень близко, и я буквально ощущаю его горячее дыхание в районе своего уха, — ещё одна твоя выходка, и ты пожалеешь, что не родилась немой. Тысяча и один способ, как довести Спектру до бешенства. В общем, мастер-классы скоро будут в каждой галактике, за подробной информацией обращайтесь к моему менеджеру. Правда, его убийственный холодный тон заставил меня вздрогнуть. В какой-то момент боюсь встретиться взглядом с этим жутким существом в обличии обычного веста. И я честно не знаю, чем это бы всё закончилось, если бы мы не услышали добродушный голос, доносившийся справа от нас: — Молодые люди, у вас всё в порядке? С облегчением выдохнув, я благодарно посмотрела на существо, которое предотвратило будущую довольно жестокую расправу. Источником голоса оказалась миловидная бабушка, которая с неподдельным интересом взирала на нас. Её глаза цвета топлёного шоколада были чуть прищурены, а губы искривились в улыбке, обнажая беззубый рот. Седые волосы старушки были собраны в тугой пучок, украшенный заколкой со странными розовыми цветами. Она была облачена в довольно странную одежду, напоминающую халат. Правда, очень красивый халат, ведь он был расшит диковинными яркими узорами, помимо воли привлекая взор. В руках бабушка держала корзину с очень странными растениями, но я не придала им значения. — Возможно, я лезу не во своё дело, — бабуля окидывает нас добродушный взглядом, — но мне кажется, не стоит тратить драгоценные минуты жизни на вечные ссоры. Жизнь слишком коротка и в ней так много серости. Добавляйте ярких красок, насыщайте её приятными моментами, пока есть время. В противном случае, вы так и проживёте во мраке. Она улыбается шире, чуть приподнимая корзину, дабы мы смогли рассмотреть разноцветные трупы невинно убитых растений. — Это астры. Очень символические цветы. Например, астра жёлтого цвета как-будто говорит: «Ты – солнце моей жизни». Сиреневые астры передают восхищение, а розовые говорят о трепетной и нежной любви, — она со странной нежностью касается цветов своими скрюченными пальцами. — Молодой человек, Вы лучше купите девушке цветы. — Не стоит, она такие есть не будет, — холодно притягивает Спектра, отпуская мою руку, но тут же сжимая моё плечо в стальных тисках. — Откуда ты знаешь? — мой взгляд прикипел к этим дивным астрам, которые казались такими хрупкими. Я вообще не очень люблю цветы. Может, из-за того, что у нас на Вестале они не цветут, и мы закупаем эти растения с других галактик. Да и выбор всегда не очень велик — разнообразные сорта роз или кактусов. Но эти астры... Они пленили, что было странно. — Пошли, Делора, — Спектра сильнее сжимает моё плечико, заставив ойкнуть от боли, и тянет меня на буксире в противоположную сторону, утаскивая прочь от улыбчивой старушки, которая всё так же мягко поглаживала бутоны цветов. — А вдруг я стала вегетарианкой? — Фантом отвлекается от рассматривания улицы, смотря на меня явно насмешливо. Вообще, по статистике, вегетарианцы живут дольше. Вот сейчас вы смеетесь над ними, а потом какой-то вегетарианец придёт на вашу могилу и съест все цветы. — Скорее я стану балериной, — язвительно кидает парень, заставив меня хихикнуть. Думаю, ему бы пошла пачка и пуанты. — Ты будешь самой лучшей балериной, которую только видел мир, — меня в буквальном смысле стряхивают, заставив возмущённо зашипеть. — Я тебе, что, мешок с картошкой, что ты меня трясёшь? — Скорее мешок с костями. — Лучше быть мешком с костями, чем радиоактивным солнышком, — ухмыльнувшись явно мстительно, блондин сдавил моё плечо ещё сильнее, до подозрительного хруста. — Та ёлки-палки! Мне же больно! — Потерпишь. — Слышь, ты это аккуратно, — я несильно бью его по грабле, стараясь выглядеть как можно более грозно. — Я очень злой человек. Я само воплощение тьмы и питаюсь душами живых существ, сею страх во все дома. — И при этом ты не можешь заснуть в одиночестве. В дворце тоже будешь меня звать? Я так и знала, что этот бука мне припомнит об этом случае. Злопамятный айсберг. — У меня есть плюшевый мишка, без тебя обойдусь. — Подумать только, мисс "воплощение тьмы и зла" спит с игрушечным медведем, — у Спектры в голосе столько яда, что любая чёрная мамба от зависти позеленеет. — Он — моя правая рука, помогающий мне управлять моей армией тьмы, — гордо поговариваю, но всё же, чтобы не показаться слишком невоспитанной, спешно добавляю: — Но если ты так хочешь, можешь ко мне приходить. — Обойдусь. — Дважды предлагать не буду. А ещё у меня есть куча сладостей в комнате. Смекаешь? — играю бровями, правда, эффект получила обратный — Спектра стал хмурым, как тучки над нами. — Я не ем сладкое. — Поэтому ты такой кислый? — Делора... — Что, котёнок? — Хоть бы ты за свои грехи в следующей жизни переродилась в сливную дырку в кухонной раковине, — в сердцах шипит Спектра, чей огонёк в прорезе маски на какой-то миг сверкнул алым. — С вечным жиром, кусками овощей и соплями детей. — Спасибо, — в ответ улыбаюсь ему самой светлой улыбкой, на которую только была способна, не забыв коварно протянуть: — Солнце. И нет в мире ничего прекраснее, чем вид разъяренного Спектры.