Под венком из сельдерея

Jim Parker — Midsomer Murders

      День прошел очень тихо.       Разговоры девушек, к которым присоединились все обитатели дома, кроме графа, у которого ишиас прошел, но он сказался слабым и на завтрак, обед и ужин не вышел.       — Джек! А как тебя занесло в эту глушь? — восторженно щебетала Марта.       — Могу спросить то же самое, — улыбнулся Джек.       — ТАРДИС захотела приземлиться сюда, — ответил Десятый.       — А у нас ужасы всякие творятся, — встрял Мэлори.       — И какие? — полюбопытствовала Донна.       — Попытки убийства, но до конца так и никого не убили. Последняя жертва — Джейми.       — Бедный парень, — искренне посочувствовала Роуз.       — Нам надо быть настороже…       — Да, но я не представляю, кто это делает, — Джек посмотрел на всех.       — А…       — Не, у Мэлори стопроцентное алиби, — объяснил Джек, не вдаваясь в подробности.       — Понятно, — Десятый перевел разговор в другое русло, —  еда, вода есть?       — Конечно. А насколько вы тут задержитесь?       — Без понятия.       — Как бы пребывание здесь не стоило вам жизни, — пробормотал Мэлори, а сам уже прикидывал, кого из трех девиц можно затащить в постель.       — А давайте побродим по лесу?       — Я дома останусь! — сказал Мэлори, — пригляжу за Джейми и графом.       — Хорошо, — на этом все шумно собрались и вывались за дверь.       Джек чуток задержался. Он решил дать последние наставления Мэлори.       — Ты поосторожней будь, хорошо? А вдруг маньяк того и ждет, чтобы мы все отвалили…       — Я буду вооружен, — Мэлори посмотрел в глаза Джеку, — я защищу Джейми… ради тебя… хоть и меня считают бесчувственной и беспринципной скотиной…       — Ты — очень чуткий и отзывчивый человек, Мэлори, — Джек приобнял его за шею и поцеловал в губы, — будь осторожен… ради меня.       — Иди давай, — Мэлори выпер Джека на улицу и закрыл двери.       Толпа вернулась к обеду, разгоряченная и веселая. Они принесли с собой еловые лапы и решили отметить рождество, хотя толком не знали кончилось оно или еще наступило. Рождество решено было провести через день, чтобы все могли приготовить подарки.       Пообедав, все разошлись по дому, собираясь из подручных средств украшать дом. Десятый, Джек и Мэлори принялись связывать оттаявшие ветви ели в венки; девушки вытащили откуда-то фольгу, веревки, ленты и кучу непонятного барахла с чердака. Из всего этого они собрались делать украшения.       Вся эта веселая суматоха продолжалась до ужина. Но, поужинав, все почувствовали себя неимоверно усталыми и разошлись по комнатам.       Донна проснулась в холодном гараже. Она лежала, привязанная к снегоходу, распластанная и обнаженная. В открытую дверь гаража дул холодный ветер, заметая искрящийся снег. Донна попыталась закричать, но рот был забит кляпом.       — Можешь даже не пытаться, — предупредил её незнакомый голос, — я позаботился, чтобы в доме тебя никто не услышал. Кляп был простой предосторожностью, — незнакомец в черном приблизился к Донне и вытащил кляп, — небольшое хирургическое вмешательство и… ты потеряла свой голос.       Донна пыталась крикнуть, но из горла вылетали только слабые каркающие звуки.       — Вот видишь, — сказал незнакомец, — а ты, конечно, не в моем вкусе. Я таких в свое время откармливал к столу…, но увы, время прошло, и я потерял все… И у нас впереди долгая зимняя ночь, — незнакомец пожамкал левую грудь Донны, — мило, но сильно жирно. Что бы с тобой сделать? Да, я же сегодня не ел толком. Здорово.       Неизвестный усадил Донну, как есть обнаженную, привязал её к снегоходу, вывел машину из гаража и отправился в лес. Машина шла на хорошей скорости, ветер бил в лицо.       Заехав в глубь темного леса, незнакомец остановил машину. Он снял Донну, связал ей руки и ноги, набрал веток для костра, устроил кострище, приготовил несколько палок, вытащил нож и пошел к Донне.       — Я начну с твоих ножек. Туда, куда ты попадешь, они не понабиться. — он отрезал ступни, потом голени, затем бедра. Отрезал мясо от костей, посолил, поперчил и, нанизав на шампуры, поставил жариться.       Пока сочное мясо поджаривалось, распространяя аппетитный запах, извращенец опять подступил к своей жертве. В этот раз он отрезал ей руки, оставив жертву совершенно беспомощной, и проделал с руками те же манипуляции.       Донна, не имея возможности закричать, умирая от боли и страха, в ужасе смотрела на то, как неизвестно кто пожирает её по частям.       — Твои ножки сладкие и вкусные, — сообщил маньяк, сожрав приготовленное мясо, — а теперь пока жарятся твои ручки, я думаю, что самое время заняться физическими упражнениями.       Он подошел к Донне и внимательно осмотрел её.       — В другое бы время мне бы подали тебя в виде воздушных котлеток и нежнейшего мусса из мяса, сливок, грудного молока. Но поскольку всего этого я не смог достать, я приготовил для тебя кое-что другое, — мужчина достал из рюкзак несколько консервов, бутылку ирландского виски.       — Приступим. — первым делом он опалил тело Донны, лишив его всех волос, потом протер снегом.       Затем вернулся к костру и съел поджаренное мясо с рук. Закончив первичную трапезу, повернулся к Донне.       — Знаешь, а я — гурман. Я люблю вкусные вещи, — сообщил он полумертвой Донне, — поэтому я не буду тебя насиловать. Адреналин и моя сперма испортят твой вкус, — маньяк разложил Донну на снегу, ловко засунул во влагалище толстые куски консервированной семги, поливая все это брусничным соком.       Затем сунул руку в анальное отверстие, вытащил часть прямой кишки, почистил от каловых масс, промыл и принялся запихивать туда куски консервированного ананаса.       После этого принес большой кол и со всего маху вонзил в Донну от анального отверстия до рта. Крякнув, поднял тушку и положил на рогатины.       Чтобы мясо хорошо запекалось, он помазал кожу умирающей девушки кашицей из чеснока, бренди и майонеза.       После этого принялся ждать.       Мясо было сочным.        Оно хорошо прожарилось, и брызгало при разрезе светлым соком.       Внутренности прекрасно пропитались консервами и были восхитительны на вкус.       Маньяк, подвывая от наслаждения, ел не торопясь, высасывая каждую косточку.       Около костра росла груда разбитых и высосанных костей.       Наконец все было кончено.       От Донны остались лишь груда костей и разбитый череп.       Маньяк отвалился сытый, довольный и питающий слабые надежды на то, что блондинку надо будет закоптить, а потом подсунуть это мясо остальным.       Но надо было возвращаться. Маньяк закопал кости в сугроб, завалил костер снегом и поехал обратно. Вернулся и в полной тишине спящего дома добрался до своей комнаты. Переоделся вымылся и лег спать в самом благодушном расположении духа.