Per aspera ad astra

Я запомню тебя, чтоб найти через сотни лет, Чтоб когда-нибудь вместе камин растопить стихами, С головой завернуться в коричневый мягкий плед И заполнить разлуку известными нам штрихами. Я запомню тебя, чтоб при встрече тепло обнять, Чтоб насквозь пропитаться твоей пеленой прохлады, Чтоб за все эти годы друг друга простить… понять, Чтобы взять кочергу и собрать угольки баллады. Я запомню тебя, чтоб при встрече легко солгать: «Я совсем не скучал в этом обществе светских пташек, И вообще, ты прости, мне к другой пора убегать». А в ответ: «Посмотри! Изумительна роспись чашек». Я запомню тебя, чтоб больнее было терять, Чтоб кому-то сказать: «Извини, я влюблен в другую», Чтобы ночью тайком целовать золотую прядь И отчаянно - больно унизить тебя нагую… Саша Бест

Это, конечно, должно было случиться. Когда-нибудь. Однажды. Через год, например. Или лет через десять. А лучше через двадцать. Но случилось сейчас. Прощаясь с беловолосым ведьмаком после ужасной потасовки в Лок Муинне, Трисс больше всего на свете хотела, чтобы следующая их встреча состоялась очень нескоро. Чародейка умела исцелять людские раны и недуги, но от того, что творилось в тот момент в ее душе, вылечить ее, она это знала, могло только время. Много времени. Намного больше, чем какие-то полгода. Геральт собирался отправиться на поиски Йеннифэр, своей возлюбленной, Трисс в свою очередь решила перебраться в Новиград, чтобы спасти от Охотников на ведьм проживающих там чародеев. С того самого дня, как они расстались, ведьмак ни разу не попытался выйти с ней на связь, да и она искать его не собиралась. Как-то раз Франциск Бедлам словно случайно обмолвился о том, что император Эмгыр вар Эмрейс взял к себе на службу некую чародейку из Аэдирна и некоего ведьмака из Ривии. Откуда он получил эти сведения, Король Нищих, разумеется, умолчал, но Трисс это было и неважно. Геральт нашел ту, кого искал, а это значило только одно: если у нее и был до сих пор хотя бы один крошечный шанс, теперь он обратился в прах. Поначалу было плохо. В сточных каналах, где она порой пряталась от Охотников, заняться было нечем. Мысли сами лезли ей в голову, и избавиться от них не было никакой возможности. Сердце разрывалось от боли, обиды и тоски по ведьмаку, но где-то в глубине душе Трисс знала, что заслужила страдания. Один ее знакомый поэт в минуты, когда на него находила меланхолия, любил поразглагольствовать о том, что женщины не умеют дружить. - Женщины, - говорил он, потягивая из хрустального кубка вино, - похожи на ядовитых змей. Сильные, злобные, опасные, нетерпящие конкуренции особи. Не бывает женской дружбы. Но даже в дружбу между двумя обычными женщинами я поверил бы больше, чем в дружбу между двумя чародейками. Тем не менее, черноволосая ведьма с фиалковыми глазами и репутацией законченной стервы когда-то очень давно была для нее всем. Только ей Трисс могла доверить все свои сокровенные тайны и секреты. Только к ней обращалась, если нуждалась в совете и помощи. До тех пор, пока не предала и Йеннифэр, и их дружбу. Не специально, конечно, вовсе нет. Просто оказалась не в то время не в том месте. И совершенно случайно полюбила не того мужчину. С Геральтом Трисс поступила еще хуже. Ложа чародеек, в которой она состояла на тот момент, каким-то образом узнала о том, что ведьмак потерял память, и сразу же решила этим воспользоваться. Помня о старой связи Геральта и Трисс, чародейки вынуждали свою верную соратницу лгать ведьмаку и время от времени подсовывать ему искаженные факты. Преданная Ложе всей душой, но одновременно с этим искренне любящая Геральта Трисс металась между двух огней, пока, наконец, не выбрала, что для нее на самом деле важно. Она рассказала ведьмаку всю правду о нем и его прошлом, помогла ему вернуть память, а после… После они расстались, решив, что дальше им не по пути. Геральт, если и злился, внешне этого ничем не выдавал, но смотреть ему в глаза после всего случившегося Трисс больше не могла. И вот теперь судьба снова свела их вместе. Зачем? Геральт смотрел на нее. Изучающе. Долго. Давно стемнело, но для ведьмачьего зрения темнота никогда не была помехой. Сейчас, прижимаясь спиной к холодной кирпичной стене какого-то домика в одном из самых безлюдных переулков города, Трисс злилась на эту так называемую мутацию. Не хотелось, чтобы он видел бурю эмоций, которые не могли не отразиться на ее лице после его появления. - Ты снова заставила меня понервничать, - наконец произнес он. – Возле твоего дома я наткнулся на каких-то гнусных типов, которые рылись в твоих сундуках. В самом доме я застал лишь жуткий беспорядок, а тебя будто и след простыл. Я боялся, что опоздал. Она молчала, невольно вспоминая ту ночь, когда за ней пришли Охотники. Все, что ей удалось прихватить из дома – это чемодан с одеждой и снадобьями. Остальное пришлось бросить. Но что теперь говорить об этом. С тех пор прошло уже несколько месяцев. - Трисс, посмотри на меня. Чародейка упрямо избегала его взгляда и с особой тщательностью изучала землю под ногами. Холодный камень, на который она опиралась, помогал ей сохранить рассудок, но щеки горели огнем. Он был так близко… - Зачем ты пришел? – спросила она, когда молчать стало уже невыносимо. – Для чего? - Я вновь хочу просить твоей помощи, - ответил ведьмак. – После всего того, что ты для меня сделала, это было бы уже наглостью, но больше мне не к кому обратиться. Было в его голосе что-то такое, что заставило ее сдаться без боя. - Говори, - вздохнула Трисс. – Я сделаю все, что в моих силах, ты же знаешь. - Знаю, и очень ценю это. Дело в том, что я кое-кого ищу. - Кого? - Девушку, которая мне как дочь. - Цири? – она тихо ахнула. - По моим сведениям, совсем недавно ее видели в Новиграде, я думал, что тебе может быть что-то об этом известно. - Боги… - чародейка не верила своим ушам. – Цири здесь? Но как? Откуда? - Кажется, для тебя это тоже новость… - Геральт, если она и появлялась в этом проклятом месте, если даже и хотела меня найти, у нее все равно бы ничего не получилось. Я скрываюсь. Ты видел, во что превратилась площадь Иерарха? Конечно, видел… Со дня на день я могу занять там почетное место, поэтому большую часть суток обычно прячусь в подземельях или дома, где меня не могут найти. Ох… Если бы я только знала, что Цири здесь… Что ей могло понадобиться в Новиграде? - Понятия не имею, - Геральт ударил кулаком по стене и выругался сквозь зубы. – Черт подери, я так надеялся, что ты поможешь мне пролить свет на это дело. Она все время ускользает от меня. Трисс понимала его чувства. Пепельноволосая девушка с ярко-зелеными глазами была для него… нет, не дочерью. Не знаменитым Предназначением. Но чем-то большим. За их непродолжительное знакомство Трисс тоже успела привязаться к девушке и даже полюбила ее как младшую сестру. Но, боги… Как же давно это было… Теперь молчал ведьмак. Он был зол, разочарован, растерян. Он, как и многие другие, нуждался в ее помощи. Но что могла сделать для него чародейка, за которой по пятам ходит смерть? - Геральт… - она коснулась его плеча, но едва мужчина поднял на нее взгляд, одернула руку, словно ужаленная. – Ты найдешь ее. Обязательно. - Очень надеюсь. Потому что в противном случае это сделает Дикая Охота. - Охота? Зачем им Цири? - Трисс, в данный момент вопросов у меня куда больше, чем ответов. Единственное, что утешает – Цири не маленькая беспомощная девочка. Она может за себя постоять. Но даже ей, ученице самого Весемира, в одиночку не справиться с Всадниками. - А что Эмгыр? Она ведь его дочь, как никак… - сама того не желая, она подошла к опасной для себя теме. - Он нанял нас с Йен, чтобы мы нашли ее для него, - ответил Геральт, словно бы и не заметив, как переменилось лицо чародейки. – Подсказал, где можно начать, но никакой существенной помощи не оказал. Ну чего ты так смотришь? Да, я теперь у нильфов вроде мальчика на побегушках. - Ты делаешь это не ради Эмгыра. Ради Цири, Геральт, уж я-то знаю… - Хорошо, что знаешь. Потому что оправдываться я уже устал. Он тоже привалился к стене и шумно выдохнул. - Послушай… - Трисс первая нарушила молчание. – В данный момент помочь тебе я ничем не смогу, но завтра постараюсь разузнать через свои каналы связи обо всем, что может иметь отношение к пребыванию Цири в Новиграде. Однако сейчас мне придется тебя оставить. - Понимаю. Проводить тебя до дома? - Я не иду домой. У меня еще остались незаконченные дела, - ответила чародейка. - Это какие же? – ведьмак нахмурился. – Ночь на дворе. Чем ты собралась заниматься? Или у тебя свидание? - Можно и так сказать, - хмыкнула Трисс. На мгновение ей почудилось, что он ревнует. Или не почудилось? - Вот оно что, - произнес Геральт хмуро. – В любом случае я хочу проводить тебя. - А заодно увидеть, кем я тебя заменила? – усмехнулась чародейка. Ведьмак благоразумно промолчал. - Разве тебе нечем сейчас заняться? – она изо всех сил старалась сдержать улыбку. – Мне показалось, что в Новиграде у тебя есть более важные дела, чем… - В данный момент я едва ли сумею что-то выяснить. Так что считай, у меня свободный вечерок, - перебил он ее. - Ну, коли так, пошли, - сдалась Трисс. – Пошли, пока не рассвело. *** - То есть, как это ты его выбросил? – она зашипела как кошка. – Ты хоть понимаешь, что наделал, Умник? - Не злись, Трисс. Мне пришлось… Я вынужден был спасать свою шкуру. Уж ты-то должна меня понять. Чародейка выдохнула, взяла себя в руки. - Хорошо. Помнишь хотя бы примерно, куда ты выбросил сверток? - В городской канал, под мост. Это рядом с теми подвалами, о которых ты так много знаешь. В городской канал… Жаль, что не в Понтар. Она негромко выругалась. Геральт, который все это время молча наблюдал за странной беседой, ну никак не походившей на свидание, решил, наконец, вмешаться. - В свертке было что-то важное? - Да, - обреченно кивнула чародейка. – И мне придется достать его со дна, хочу я этого или нет. - Может, и не придется, - ведьмак взял ее за руку пониже локтя и отвел в сторонку. – Покажи мне это место, и я найду то, что ты потеряла. Все-таки, мои органы чувств развиты значительно лучше, чем у людей. - И ты действительно полезешь в холодную вонючую воду ради меня? - Вечно этот удивленный тон, - фыркнул Геральт. – Не только ради тебя. Наверняка там полно прогорклого масла, а я слышал, что оно очень благоприятно влияет на нежную и чувствительную кожу. Совмещу приятное с полезным. - Я даже, не знаю, как тебя и благодарить, - растерялась Трисс. - Поблагодаришь позже. Я тут приметил одно местечко, пока разыскивал тебя… - в его желтых глазах с вертикальными, словно у кота зрачками вспыхнули задорные огоньки. - Ты не изменился, - вздохнула чародейка. - Изменился, Трисс, - ответил ведьмак. – И даже очень. *** - Запах здесь, конечно, - словно извиняясь, произнесла Трисс. – Но со временем даже к нему можно привыкнуть. Поверь мне, как человеку, который провел здесь много чудесных вечеров. Зато в этих подвалах хотя бы нет… Она вдруг услышала нечеловеческий вопль, звук вынимаемого из ножен меча, снова вопль, а потом все стихло. Ведьмак, решивший пойти вперед, чтобы разведать дорогу, отер лезвие о какую-то тряпку, которая валялась у стены и была похожа на деталь женского нижнего белья, откинул со лба свои длинные волосы и, выпрямившись во весь рост, улыбнулся. - Извини, я не расслышал. Чего, говоришь, нет в этих подвалах? Чародейка посмотрела вниз. Туда, где у ног мужчины лежало распухшее обезглавленное тело утопца. - Ничего, - ответила она тихо. – Ты спас меня. - Я спас себя. Если бы я этого не сделал, он сожрал бы мой мозг. Идем, скоро рассветет, а мне еще в канализацию нырять. Не хочу делать это на глазах у всего города. Он убрал меч в ножны, подал чародейке руку и пустился в долгий рассказ о том, как ему однажды пришлось убить риггера. К слову, эту историю Трисс слышала уже раз двадцать, но пока говорил Геральт, она могла молчать и думать о своем, не отвечая на неудобные вопросы и не задавая их самой. Несмотря на то, что спросить ей хотелось о многом… На берегу канала Геральт снял с себя перевязь с обоими мечами, кожаную куртку с огромным количеством заклепок и цепочек, стянул сапоги и рубаху и уселся прямо на землю. Ему нужно было время, чтобы настроить свой организм для длительного погружения под воду. Трисс это знала и, не смея мешать, отошла в сторонку, собрав все вещи ведьмака и сложив их на крышку кованого сундука, который был наполовину вкопан в землю. При себе она оставила только его рубаху, все еще хранившую тепло владельца и его запах. Кровь… И не только человеческая. Пот. Табак, хотя курил Геральт крайне редко. А еще травы. Полевые цветы и овес, которым кормят лошадей. Никакого намека на сирень и крыжовник. - Ты так часто дышишь, - заметил Геральт, уже успевший подняться и собрать волосы в хвост. - Волнуюсь, наверное, - соврала она. - Как скажешь, - он не поверил, но и спорить не стал, за что Трисс была ему благодарна. Мужчина вошел в воду по пояс, постоял так минуты две, а потом нырнул и пропал из виду. Все время, пока его не было, чародейка прижимала его рубаху к груди и думала о том, что происходило с ним за те полгода, что они не виделись. И почему ведьмак сказал, что изменился? Может, между ним и Йеннифэр что-то произошло? А может… Может, хватит уже тешить себя глупыми надеждами, Меригольд? Свой шанс ты уже давно упустила. Прошлого не изменишь, а в настоящем и будущем надеяться тебе не на что. Он поможет тебе, ты поможешь ему, после чего вы снова разойдетесь по разным сторонам света, чтобы на сей раз никогда больше не встречаться. Геральт вернулся через четверть часа. Помимо темно-фиолетового свертка, которому безумно обрадовалась Трисс, он достал со дна что-то еще, какую-то коробочку или шкатулку размером с детскую ладошку, но показать находку чародейке отказался, а настаивать она не стала. Ей было не до того. - Умоляю тебя, скажи, что это то, что тебе нужно, – проворчал он, отплевывая воду и вытаскивая из волос рыболовную леску. – Второго раза я не переживу. Если бы ты только знала, что я там видел… - Это то, что нужно, - улыбнулась чародейка. – Я перед тобой в долгу. Она подошла к нему, помогла вытащить из волос водоросли и рыбьи кости, которые вообще непонятно каким образом туда попали. Геральт не мешал ей. Смотрел только. Внимательно. Словно бы видел ее впервые. - Если поможешь мне согреться, мы будем в расчете, - тихо произнес он. – Вода в канале и правда чертовски холодная. Я так не хочу подхватить насморк. Она рассмеялась. Прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Пробормотала заклинание и почувствовала, как из пальцев потекла энергия. Теплая, как солнечный луч. Первым, что увидела чародейка, когда открыла глаза, - было удивленное лицо ведьмака. - Ты серьезно? – усмехнулся он. – Я помню, как пожаловался тебе однажды, что мне холодно, а ты без лишних слов разделась и прижалась ко мне, заметив лишь, что «нет лучшего способа согреть кого-то, кроме как поделиться с ним своим теплом». - Я поделилась с тобой своим теплом, - пожала плечами чародейка. – В тот раз я тебя обманула. Чтобы согреть кого-то, не обязательно раздеваться и… - Заниматься с ним любовью, да? - Именно, - с вызовом ответила она и отвернулась, чтобы не видеть, как он одевается. Интересно, перестанет она когда-нибудь ощущать себя в его присутствии слабой безвольной дурой? Чтобы взять себя в руки и отвлечься, чародейка распаковала сверток из плотной кожи василиска, проверила его содержимое и, лишь убедившись, что ничего не пострадало, обернулась. Геральт уже успел одеться и смотрел теперь на нее, скрестив на груди руки. - Может, объяснишь мне, что происходит? Я тебя чем-то обидел? - Скорее, я тебя, - ответила Трисс. – Когда пошла на поводу у Ложи и согласилась лгать тебе. Использовать. - Я вовсе не считаю, что ты меня использовала. Почему вам, женщинам, вечно хочется выдумывать проблемы там, где их нет? Не шарахайся от меня, как от чудовища, Трисс, мне это неприятно. Если ты считаешь, что я держу на тебя зло или затаил обиду, то ты ошибаешься. После того, что я пережил за последние два года… После того, через что нам обоим пришлось пройти, ты стала мне особенно дорога. - Конечно, стала, - фыркнула чародейка, чувствуя, что начинает терять над собой контроль. – А знаешь, почему? Потому что ты напрочь забыл о той, которая была дорога тебе на самом деле! - Предположим, - нехотя кивнул ведьмак. – Теперь я вспомнил. Вот только ничего не изменилось. Наверное, не следовало этого говорить. Не здесь, не сейчас… Не так. Однако, слово – не воробей, назад дороги уже не было. Он сказал, она услышала. Оба теперь, словно два идиота понятия не имели, что с этим делать. Нет, конечно, если бы перед нами были разумные и здравомыслящие люди, они бы точно попытались поговорить, разобраться в своих отношениях, выяснить все, высказаться, наконец, решить, что делать дальше… Но так уж сложилось, что ни ведьмак, ни чародейка ни к тем, ни к другим не относились. Оба выбрали третий вариант: сделали вид, что этого разговора не было. Да. Когда в дело вмешивалась любовь, разум мог спокойно уходить на заслуженный отдых. *** - Значит, теперь ты, наконец, покажешь мне, чем занимаешься по ночам? – спросил Геральт, поглаживая большим пальцем левой руки холодную крышку шкатулки, которая покоилась в кармане его куртки. - Покажу, - кивнула Трисс, сердито поглядывая на восток, где небо приобрело бледно-серый оттенок. – Ты узнаешь, чем зарабатывают себе на жизнь бывшие королевские советницы. Готова поспорить, будешь удивлен. - Трисс, - усмехнулся ведьмак. – Я так давно живу на этом свете, что разучился удивляться. Чародейка лишь пожала плечами и, остановившись перед деревянной дверью, ведущей, судя по всему, в какой-то амбар, сняла с себя капюшон, словно хотела, чтобы ее узнали. Несколько ударов сердца спустя, из-за двери донесся звук приближающихся шагов, затем противно скрипнули несмазанные петли, и на пороге появился человек. Толстый, надушенный цветочной водой и так искренне улыбающийся, что у Геральта не возникло никаких сомнений – этот человек их приходу совсем не рад. Ведьмак не понимал, что общего может быть у Трисс с этим типом, но вспомнил вдруг о ее покровителе из Гнилой Рощи и успокоился. Правда, не до конца. - Госпожа Меригольд, - мужчина расплылся в улыбке, но как-то разом помрачнел, увидев ведьмака и рукоятки мечей за его спиной. - Ты что – сказала ему, кто ты? – процедил Геральт сквозь зубы. - Иначе бы не получила эту работу, - ответила Трисс. - Хорошая, должно быть, работа, - буркнул ведьмак. - Я думал, вы придете одна, - не обращая внимания на словесную перепалку, произнес мужчина. - Я не стану платить вашему спутнику. Об этом мы не договаривались. - Не беспокойтесь, - отозвался Геральт. – Мои услуги вам все равно не по карману. Трисс наступила ему на ногу каблуком своего сапожка, и ему вдруг расхотелось препираться. - Простите, Брандон, - улыбнулась чародейка. – Мой друг помогает мне совершенно бескорыстно. У него, знаете ли, очень доброе сердце. Работодатель Трисс энергично закивал, давая понять, что тронут до глубины души, а потом отступил в сторону, приглашая гостей войти вовнутрь. - Минутку, - Геральт придержал чародейку за локоть. – Сколько вы должны заплатить этой женщине? - Ровно триста новиградских крон, - ответил Брандон. - Так платите же. - Работа еще не сделана… - растерялся мужчина. - И не будет, если вы не заплатите. В противном случае, ищите других добровольцев. - Так вот зачем вы привели его с собой, - хмыкнул работодатель Трисс. – Ладно. Забирайте деньги и принимайтесь уже за дело. Он протянул мешочек чародейке и ехидно улыбнулся. - Пересчитывать изволите-с? - Ну что вы, - Геральт улыбнулся в ответ. – Лично я привык доверять людям. Госпожа Меригольд верно сказала – у меня очень доброе сердце. *** - Быстро он сдался. Мне это не нравится. Трисс, раскладывающая на полу какие-то травки и мешочки, заметила: - Ты его напугал. - Даже не пытался. - Врешь. - Вру. Но он мне все равно не нравится. - Знаю. Мне тоже, но выбора у меня нет, - она вздохнула и обернулась. – Присядь пока, а я приготовлю отраву. - Отраву? – Геральт нашел старый деревянный сундук и уселся на него, внимательно наблюдая за манипуляциями чародейки. За ее длинными ловкими пальцами, покрытыми царапинами и мелкими порезами. Он до сих пор помнил, какими нежными были ее руки, когда она… Пришлось дважды ущипнуть себя за ухо, чтобы прогнать наваждение. - Я не шутила, когда говорила, что удивлю тебя, - горько усмехнулась Трисс, связывая травы в маленькие пучки и раскладывая их по небольшим щелям и отверстиям в полу амбара, в котором, если не подводил Геральта его ведьмачий нос, хранилось зерно. – Теперь мы с тобой чем-то похожи. Делаем грязную работу за деньги. Разве что я не убиваю утопцев и вилохвостов. Я охочусь на крыс. Самых обычных, не волшебных. Она обернулась, но так и не прочла на его лице ни удивления, ни недоумения. Если Геральт и был поражен, он это неплохо скрывал. - Низко пала, да? – спросила Трисс. Ведьмак молчал. - Еще полтора года назад я была советницей короля Фольтеста, спала на шелковых простынях и купалась в роскоши, а теперь я хожу по амбарам, подвалам и канализациям, травлю грызунов и делаю для ублюдков вроде Брандона другую мерзкую работенку. Днем стараюсь не показываться в городе, и сама, словно крыса, прячусь от Охотников. Ведьмак молчал. Трисс создала прямо из воздуха небольшой огненный шар, разделила его на части и с их помощью подожгла все пучки и мешочки, которые спрятала. - Надо подождать, пока они начнут задыхаться и полезут наружу. Потом нужно будет… - Иди сюда, - он потянул ее за руку, усадив рядом с собой на сундук. – Побудь со мной хотя бы пару минут и помолчи, если тебе не трудно. Я вдоволь наслушался. Теперь хочу, чтобы и мне дали возможность кое-что сказать. Она послушно замолчала, сцепив пальцы вокруг коленей, и низко опустила голову. Рыжие пряди падали на ее щеки, и ему захотелось коснуться их, заправить ей за уши, а потом сказать что-нибудь такое, от чего бы она улыбнулась и вновь превратилась в ту Трисс, которую он когда-то знал. Но он не посмел. - Прежде всего, - начал ведьмак, отводя взгляд от мягких губ, которые чародейка только что словно нарочно облизнула, - я хочу сказать, что рад тебя видеть живой и здоровой. Перед тем, как приехать в Новиград, я побывал в Велене, и, знаешь… наслушался там всякого о беспределе, который устроил тут Радовид. Думал, что народ преувеличивает, но когда пришел к тебе домой и увидел там этих подонков… - он сжал руку в кулак так сильно, что костяшки пальцев побелели, - я испугался за тебя. По-настоящему. Как тогда, когда тебя похитил Лето. Как в Соддене много лет назад. - Меня не так просто убить, - произнесла Трисс тихо. - Но, как выяснилось, стоит оставить тебя на какое-то время одну, как ты тут же наживаешь себе серьезные неприятности. - Наверное, в этом все дело, - ответила она. – Не надо оставлять меня одну. - Трисс… - пробормотал он, не представляя, что можно на это ответить. Как объяснить ей, что он должен был отправиться в путь, чтобы найти ответы на вопросы, которые не давали ему спокойно спать по ночам? Как объяснить ей, что в первую очередь он ушел именно из-за нее и тех чувств, которые к ней испытывал? Как объяснить то странное состояние, при котором умом он понимал, что обязан отыскать Йеннифэр, а сердцем желал поисков даже не начинать? Жизнь до того, как он потерял память, и жизнь после сильно отличались друг от друга. Двадцать с лишним лет он жил словно внутри вулкана, который с минуты на минуту мог пробудиться ото сна. Иначе их отношения с черноволосой ведьмой назвать не получалось. И лишь за последние полтора года неожиданно попробовал нечто совершенно новое. Оказывается, чтобы быть счастливым с женщиной, не обязательно терпеть ее истерики и капризы. Оказывается, есть такие женщины, с которыми может быть спокойно, тепло и уютно. Оказывается, отношения, лишенные адреналина и постоянного риска, не так плохи, как ему до этого внушала Йен. И все-таки он должен был найти ее, чтобы разобраться в себе. Чтобы понять, по-прежнему ли ему хочется ходить по краю пропасти… - Как там Йеннифэр? – спросила Трисс, видимо, устав от затянувшегося молчания. При этом даже не взглянула на ведьмака, с интересом разглядывая тонкие прутики сухой соломы под ногами. Судя по всему, этот вопрос терзал ее давно. А и правда, как? Он никогда не забудет этой встречи в Белом Саду. Никогда не сможет выбросить из памяти немой укор, который он увидел в фиалковых глазах. Она улыбнулась ему. Холодно. Надменно. Как обычно. Словно бы они расстались только вчера, а не пару лет назад. Она не устраивала сцен и не пыталась выяснить отношения. Она только смотрела… И давала понять, что знает… Знает и не забудет. И едва ли простит. Но хуже всего было не это. А то, что ведьмак не чувствовал за собой никакой вины перед ней. Абсолютно. Поговорить им почти не удалось, поэтому Геральт даже не понял, рад он этой встрече или нет. Потом она скрылась в телепорте, а ему пришлось отправиться в Велен на поиски Цири, и больше они не виделись. Было это два месяца назад. - Я не знаю, как она. Знаю, что должна быть где-то на Скеллиге, проверять, не появлялась ли там Цири. Если мне не повезет в Новиграде, придется присоединиться к ней. Он замолчал, чувствуя себя идиотом. Трисс не ответила. Улыбнулась только уголком губ и еще ниже опустила голову. - Послушай, - все-таки не выдержал ведьмак. – Я хочу, чтобы ты кое-что поняла, Трисс… - Я все поняла, Геральт. - Ничего ты не… - он умолк, но на сей раз по другой причине. Чуткий ведьмачий слух уловил топот сотен маленький ножек, скрежет острых коготков по дереву и тоненький писк вначале откуда-то снизу, потом все ближе. Однако встал и обнажил меч ведьмак не поэтому. За дверью амбара тоже послышались шаги. Четыре человека, трое из которых ступали тяжело и уверенно. Так ходят вооруженные солдаты. - Открой дверь, надо выпустить их отсюда, - произнесла Трисс, с отвращением наблюдая за крысами, со всех ног удирающими от ее ловушек. Геральт не сдвинулся с места. Дверь открылась и без его участия. Купец, которого звали Брандоном, вошел первым. Крысы, воспользовавшись шансом, улизнули наружу. Геральт не обратил на них внимания. Он и на купца даже не взглянул. Его интересовали трое храмовников, которые вошли следом и плотно прикрыли за собой дверь. Трисс выдохнула и поднялась на ноги. Напряженная как струна. Она разозлилась, ведьмак это чувствовал. - Вот как ты благодаришь за работу, - произнесла чародейка холодно. Воздух рядом с ней сгущался и даже потрескивал от коротких вспышек молний. Мгновение, и в ее руке возник огненный шар. - Ничего личного, Меригольд, - трусливо пятясь за спины Охотников, пролепетал купец. – За тебя дают пятьсот крон. Да и гореть с тобой на соседнем костре мне совсем не хочется. - Ну, хватит, - вмешался храмовник. – Трисс Меригольд, у тебя два варианта: ты сдаешься без боя или же умираешь на месте. Она не успела ответить. Геральт, которому надоело молчать, вышел вперед, заслонив собой чародейку, и произнес: - Есть и третий вариант, господа. Вы уходите отсюда немедленно, и я не стану вас убивать. - Нас больше, - ответил мужчина. – У вас нет шансов. - Вы правда так думаете? – недобро улыбнулся Геральт. – Я – ведьмак, а эта женщина – чародейка. Поверьте, шансов у нас куда больше, чем у вас. - Ладно, хватит трепаться. Кончаем их и валим по домам. Рассвело уже, спать охота. Он первым сделал выпад и умер тоже первым. Геральту и раньше приходилось драться сразу с несколькими противниками, но никогда еще бой не занимал у него так мало времени. Минуты не прошло, как двое были обезглавлены, а третий корчился на полу, сгорая заживо в пламени, которым угостила его Трисс. - Мы немного поменялись местами, да? – спросила она ласково. – Теперь ведьма сжигает вас, а не наоборот. Храмовник, если и слышал ее, ответить не мог. Он кричал от боли и катался по полу, пытаясь потушить пламя, но не сильно преуспел в этом. Перешагнув через Охотника, чародейка подошла к купцу, который от страха даже пошевелиться не мог. - Не уб-б-и-в-а-а-а-й… - Ты просишь пощады, Брандон, у чародейки. У чародейки, которую еще минуту назад собирался выдать тем, кто сжег бы ее на площади Иерарха. У очень-очень злой чародейки. Как там учит ваше священное писание? Прислужники магии – есть исчадия ада, которым неведомо ничто человеческое? Так вот… - она вынула из голенища сапога кинжал и, не раздумывая ни минуты, метнула его в предателя, - так вот, Брандон, - продолжала Трисс, наблюдая за тем, как медленно он оседает на пол, давясь кровью из пробитого лезвием горла. – Чудовищами нас сделали вы. Она еще стояла рядом с его телом какое-то время, потом накинула на голову капюшон и вышла на улицу. Геральт нашел ее в переулке. Прислонившуюся лбом к холодной каменной стене. - Он заслужил это, Трисс. - Что? – чародейка повернулась к нему лицом. – Думаешь, мне его жаль? - Думаю, да. - Потом, конечно… Я буду сожалеть об этом, но не сейчас… Я просто… Знаешь, до меня только что дошло… если бы ты не пошел со мной сегодня, наверное, сейчас я была бы мертва. В тот момент я жутко разозлилась, но теперь… Теперь мне стало страшно. Она пошатнулась и упала бы, наверное, если бы ведьмак не поддержал ее, прижав к себе. - Я не позволю им причинить тебе вред, - прошептал он, чувствуя, что чародейка дрожит. – Я не дам тебя в обиду, слышишь? Трисс издала странный звук: то ли усмехнулась, то ли всхлипнула. Потом подняла голову и улыбнулась. Грустно, вымученно, устало. - Знаешь, чего мне хочется больше всего на свете, Геральт? - Чего? - Очутиться в Каэр Морхене. В комнате для гостей. На той потрясающей дубовой кровати. Самой лучшей на всем белом свете. - Прекрасное желание, - улыбнулся ведьмак. – Кровать ведь и правда потрясающая. Особенно, если делишь ее с кем-то. - Невозможно с тобой разговаривать, - она вздохнула и отстранилась. – Мне нужно вернуться в мое временное пристанище и выспаться, потому что я уже с ног валюсь от усталости… Тебе советую того же. - Я не могу спать, - помрачнел Геральт. – Стоит мне закрыть глаза, я вижу Цири… Каждый раз одно и то же. Если это сны, то слишком уж реалистичные и жуткие. - Сны… - пробормотала Трисс. – Хм. Сны, говоришь? Думаю, я знаю, как тебе помочь. Вернее, я знаю того, кто может тебе помочь. В Новиграде живет женщина по имени Корина Тилли. Онейромантка. Она разбирается в снах как никто другой. Сходи к ней. - Думаешь, она сможет мне помочь? - Думаю, что только она и сможет, Геральт. Я объясню тебе, как ее найти. - А как мне найти тебя, если я вдруг… чисто случайно захочу тебя увидеть? - Чисто случайно? – она выгнула бровь. - Совершенно. - Тогда тебе нужно лишь подумать обо мне, - ответила чародейка. – И я сама тебя найду. Где бы ты ни был.