Джай
Саунд: Saint Asonia – Waste My Time
— Какого хрена, Гилмор? — тянет подвыпивший Вин, пихая меня бутылкой с пивом. — У нас сегодня выходной, имеем право оторваться… — Я поддержу компанию, но… Прости, Вин, нет настроения, — в животе плещется стакан пива и от этого уже муторно. Ни напиваться, ни колобродить не хочется. Все ни к черту, и мало что можно с этим сделать. Регенерация и заботливые руки Джил быстро поставили меня на ноги. Огнестрел всего лишь слегка ноет, заставляя досадливо морщиться, но не мешает мне патрулировать окрестности фракции. Сейчас, когда угроза вероятнее всего, важны любые руки и не время расслабляться. Плохо, что не все это понимают. Джил… Опять дала мне отворот. Ворковала надо мной, заботилась… ровно до того момента, когда миновала опасность и стало понятно, что я иду на поправку. То есть уже к вечеру того дня, когда мы оказались в городе, она будто забыла обо мне и даже не зашла ни разу. Никогда я не бегал за бабами, никогда не позволял вертеть мной как им вздумается, вот только… с Джил все совсем по-другому. Я даже определения этому не могу найти… Мне просто хорошо, когда она рядом. — Слуш, ты явно думаешь о бабе! — опять пихает меня плечом Вин, а я чуть не свалился с барного стула. — А если это так, почему ты не пойдешь к ней и не засадишь… — Хватит, угомонись уже, Рамос, — хмурюсь я, сцепляя челюсти. Да, у нас панибратские отношения, но вот о Джил неприятно такое слушать. Мне очень хочется увидеть ее, но я сижу тут и пялюсь на бутылки позади незнакомого мне бармена, потому как Иви отсутствует, глуша тоником все возрастающее беспокойство за нашу группу. Люси мы вызволили, да вот я слился и теперь сидеть здесь, и не иметь возможности узнать, как у них дела — это просто… бесит! — Да ладно тебе, Гилмор! — пьяненько смеется Вин. — Вот уж не поверю, что ты сидишь тут и не засадишь своей красотке… — Ну, бл*дь… — я бросаю на стойку несколько кредитов и, ни разу не обернувшись, стремительно шагаю на выход. Не могу я больше слушать этот пьяный бред, тем более, когда все ни к черту. Вот чего Джил ерепенится? Чего ей не хватает? Я же вижу, как она на меня смотрит, но все равно — уходит, отворачивается, бросает… Что со мной не так? Ноги сами несут меня в медкорпус, где сейчас в это позднее уже время стоит тишина, нарушаемая только потрескиванием и гудением ярких ламп, да щедро разбавленная стойким запахом лекарств. Я точно знаю, у Джил сегодня дежурство и у меня есть повод к ней прийти, плечо все еще саднит. — Джай! — окликает меня молоденькая девица из новеньких медсестричек. — Что у тебя? Ты на перевязку? — Да, но, вообще-то… я ищу Джил, — расплываясь в одной из самых обаятельных улыбок, отвечаю я ей. Вот бы вспомнить как ее зовут… — А… она сегодня отпросилась… — тянет девушка, искоса на меня посматривая. — Но я могу все сделать не хуже, если что... — Почему отпросилась, не знаешь? Она не заболела? — Нет. У нее сегодня свидание вроде… У меня просто челюсть отвалилась, и я, ни слова не говоря, выбегаю из медкорпуса, направляясь прямо в жилые отсеки. Как же так, какое еще, нахрен, свидание? А я? Я пустое место? Кулак несдержанно колошматит в дверь, забывая о времени и о том, что, если уж откровенно, я не имею права на подобное поведение. Ярость и гнев душат, в голове настоящая помойка из грязных мыслей, что кажется, сейчас обрушатся на девушку. Да что со мной такое, никогда не было, чтобы… Дверь распахивается, когда сжатая до белых костяшек ладонь уже готова была разнести ее в щепки. — Гилмор? — ошарашено спрашивает Джил, округляя и без того немаленькие глаза. — Ты что тут… — А ты кого ждала? А? Явно ведь не для меня так вырядилась! — оглядываю с ног до головы ее прикид и у меня начинает шуметь в ушах. Джил всегда одевается более чем откровенно, но сейчас ее юбчонка больше напоминала широкий пояс, а топик гораздо больше выставлял на показ, чем скрывал... — И куда собралась в таком виде? — Я… ухожу сейчас, ясно? У меня свободное время, и я… ухожу! — И с кем это? — ехидно интересуюсь я. — Что за мудак тебя пригласил, а ты согласилась, и чем он лучше меня? — Ты меня спрашивал, почему я не могу быть с тобой, и вот тебе ответ! — возмущается Джил. — Ты видел себя со стороны? Ты приходишь ко мне, орешь на меня, и это при том, что у нас ничего не было! — Теперь это так называется? «Не было»? — я вторгаюсь в комнату и пихаю руки в карманы, сжимая их в кулаки, чтобы не позволить себе лишнего. — И я не думаю о тебе непрерывно? И ты не снишься мне по ночам? И я не схожу с ума от беспокойства, если не видел тебя в течение дня? И я не скучаю по твоим рукам, которые бинтуют так, что ничего не замечаешь и готов терпеть любую боль безо всякого наркоза, лишь бы ты была рядом! Это ты называешь «не было»? Глаза Джил наполняются слезами, она пытается смотреть в сторону, чтобы слезинки не упали, но они все равно срываются легкими капельками на смуглые щеки. — Почему ты гонишь меня? — уже тише спрашиваю, подходя ближе. — Почему не хочешь даже попробовать дать мне шанс? — Я хочу! — вдруг выкрикивает она так отчаянно, но у меня по предплечьям побежали мурашки. — Ты даже представить себе не можешь, Гилмор, как я хочу нырнуть в этот омут с головой, как мне не хватает твоих шуточек и теплых взглядов, ехидной ухмылочки и… тебя всего… Но… Я не даю ей договорить. Делаю стремительный шаг ей навстречу и хватаю, прижимая к себе так, будто бы она готовилась исчезнуть. Джил сдавленно охнула, но не отстраняется, глядя на меня во все глаза, и этот влажный взгляд, полный затаённой тоски, просто сводит меня с ума. — Я хочу не просто утех, понимаешь? — с какой-то щемящей печалью в голосе шепчет она. — Хочу… чтобы я была… — Ты нужна мне, Джил. Очень нужна, — не желая больше медлить, я прикасаюсь к ее губам, чувствуя, как она вся стремится мне навстречу, обвивая руками шею, притягивает к себе. Такая горячая и желанная, такая податливая в моих руках, и я чувствую, что мое тело отзывается на каждое прикосновение ее языка к моим губам, на каждое действие… Нет, невозможно так желать обычную в сущности, девицу… — Джил, а мы что… — от дверей слышится девичий голос, как сквозь подушку, я не отстраняюсь, только чувствую, как Джил помахала неведомой девице рукой, на что та протянула, — ясненько, — и только дверь бахнула закрываясь… — Ты куда собиралась идти? — поглаживая большим пальцем нежную щеку, спрашиваю девушку оторвавшись от нее с трудом. — У тебя было свидание с подружкой? — С чего ты взял, что я иду на свидание? — прыснув, спрашивает Джил, закусывая нижнюю губу, отчего у меня начинает кружиться голова. — Мне сказала об этом… твоя напарница… — Ах, Кейти… Я ей сказала, что иду на свидание, потому что она меня достала своими предложениями познакомить меня «с классным парнем». А я… не хотела ни с кем знакомиться, потому что… — Почему? — Знаю я ее «классных парней» на один раз… Не хотела и все! — она пропускает между пальчиками прядки моих волос, поигрывая, и когда дышит, ее грудь трется о мою. Нет, я просто… это пытка какая-то… — Так… куда ты хотела идти? — Ну, вообще, мы с Бетти хотели пойти в кино… — ее пальчик ведет ласковую дорожку от мочки до ключицы. Мне уже совсем трудно дышать, но я твердо… очень твердо… решаю не... черт, Джил… — Хотели, значит, пойдем, — стараясь как можно незаметнее смочить пересохшие губы, я просто взгляда не могу оторвать от ее янтарных глаз и, конечно, никуда бы не пошел, если бы не мое твердое намерение… — А по-моему, ты больше хочешь остаться тут, — Джил откровенно прижалась бедрами к явно напряженной ширинке и потерлась о мой изнывающий член прямо через одежду, — нет, разве? — Я переживу, — черт, как же непросто говорить правильности, когда от ее роскошного тела меня отделяет всего две невразумительные тряпочки... — Просто хочу пригласить тебя на свидание. Ты правда хочешь в кино или доверишься мне? — Довериться тебе, Гилмор? — смеется она и отстраняется, обхватывая свои пылающие щеки ладошками. — Ты, вообще, соображаешь, о чем ты просишь? — Конечно. Я не подведу тебя, Джил. Это просто свидание, я обещаю. Никакого секса. — Точно? Никакого? Клянешься? — Обещаю. — Ладно. Тебе просто невозможно сопротивляться… — она оглянулась, ища глазами что-то, потом махнула рукой и, прихватив ключ от комнаты, вложила свою ладошку мне в руку.* * *
Старый заброшенный парк радует густым подлеском и пружинящим под ногами суховатым мхом. Ночной упоительный воздух, давно уже прохладный, греется пламенем костра и в его отблесках Джил кажется совершенно невероятной. Смуглая кожа отливает бронзой, а улыбка, которой она так щедро делится со мной последний час, очень ей идет. Мне ни с кем и никогда не было так легко. Мы съели на двоих несколько пакетиков семечек, и устроили состязания кто дальше плюнет очистки. От пива Джил отказалась сначала, но потом все-таки согласилась выпить немного пшеничного, отобрав у меня бутылку и прихлебывая прямо из горлышка. Потом вдруг, поддавшись какой-то бешеной эйфории, мы замутили игру в салки, убегавшись до колик в боку и, наконец, повалились на траву, однако, быстро замерзли. Костер разводить в темноте опасно, но у меня с собой пистолет и нож, изгои нам не страшны, да и до фракции рукой подать. — А почему ты подумал, что прогулка по лесу, да еще такому запущенному, будет лучше, чем залезть на крышу и посмотреть голограмму? — спрашивает меня Джил, подсаживаясь поближе к костру. — Не знаю, — посмеиваясь, отвечаю я и откидываюсь на мягкий мох, лукаво поглядывая на девушку. — Когда нашел это место во время патрулирования, подумал, что мы, на самом деле, плоховато знаем наш город. Всего в нескольких шагах от территории нашей фракции — такое место, тихое, уединенное… — С каких это пор ты стремишься к уединению? — хмурится Джил, пристально меня разглядывая. — Это что-то странное, ты всегда был душой компании… — Один умный человек сказал мне — «хорошо в общине, не надо думать о выживании, но нет никакой личной жизни». Мне и правда раньше было это непонятно, а теперь… я понял, что она имела в виду… — Она? — ревниво тянет медсестра. — Люси? Ты ведь о ней? — О ней, — сознаюсь, покаянно кивая. — Она значительная часть моей жизни и очень дорога мне, на самом деле, но… — Ну все ясно, — Джил вскакивает и бросает мне мою же куртку, в которую куталась последние полчаса. — Люси тебя бросила, и ты решил пока перекантоваться со мной. Не провожай меня, я найду дорогу. Джил резко и стремительно удаляется, но я успеваю подняться на ноги и, догнав, хватаю ее за руку. — Нет, все не так, Джил, да постой ты! — разворачиваю ее к себе, прижимая к груди, а она упирается в мой торс ладошками, пытаясь вырваться. — Люси значительная часть моей жизни, она многому научила меня, но она… мое прошлое! Я привел тебя сюда, подальше от людей и суеты, чтобы с тобой побыть, послушать, что ты мне скажешь… Джил, прошу, не ревнуй… Мне приятно, но поверь, это совершенно беспочвенно. Она все еще дуется, но раздражение уже сдает свои позиции, она явно хочет остаться, однако, гордость ей не позволяет сдаться так просто. — Я знаю, что не должен на свидании с одной девушкой, вспоминать другую. Просто… я не знаю, как по-другому выразить всю серьезность своих намерений. Почему ты не хочешь дать мне шанс доказать, что я действительно хочу быть с тобой? — Я знаю тебя, Гилмор, и твои обещания ничего не стоят! — непримиримо отбивает девушка, все еще надувая и без того пухлые губенки. А мне смешно, и жутко хочется поцеловать ее, вот просто до чертиков… Но я ведь обещал… — Иди сюда, — обняв ее, осторожно поглаживаю по волосам и вдыхаю их сладковатый аромат, смешанный с ночной прохладой. — Мне очень хорошо с тобой, и знаешь… Очень жаль, что я не понял раньше что… Правильные слова кончились, а Джил усмехается и обхватывает меня за талию, зарываясь носом в мою грудь. Я ловлю себя на мысли, что просто наслаждаюсь близостью девушки, не требуя от нее ничего взамен. Она отстраняется только лишь затем, чтобы, огладив мою щеку, притянуть к себе для поцелуя. Я помню… что мне нужно держать себя в руках… нужно, во что бы то ни стало… Но когда ее ручки забираются под футболку… — Джил, что ты делаешь? Мы ведь хотели просто свидание… — Хотели, — весело шепчет мне в губы девушка, и у меня от этого шепота по спине пробегает сладкая дрожь. — Но я передумала! — она целует меня так откровенно, напористо, что желание я просто не могу контролировать. Оно как-то враз захватило, так что я сам не заметил, как коротко взрыкнув, подхватил ее на руки, усаживая к себе на бедра. Ее язык у меня во рту сводит с ума и кажется я сейчас потеряю последние остатки самообладания. — Джил, — мне очень хочется зажмуриться и прижать ее так сильно, чтобы косточки хрустнули. — Джил, я… — Тихо, — она вдруг отстранилась и положила пальчик мне на губы, не дав договорить. — Слышишь? Гул какой-то… Я прислушиваюсь. Странное предчувствие беды медленно, постепенно заполняет изнутри. Низкий и постоянный звук действительно слышится, будто работает какой-то механизм. Но тут на милю нет и не может быть никаких механизмов… Я ставлю Джил на ноги, мы с ней озираемся, и тревога начинает сковывать наши движения. Гул нарастает, ширится, заполняя собой все, возможно, мы его и раньше слышали, но вот до сознания он доходит только сейчас. — Джай, что это? — округлив глаза, спрашивает меня Джил, поднимая лицо вверх. — Будто бы с неба звук. — Нам надо срочно во фракцию. Немедленно, — начинаю засыпать костер землей, потом понимаю, что нахрен все, игривое настроение испаряется вместе с посетившей мыслью, что это может быть. Теоретически мы все знали, что на город может быть нападение, но вот практически никто не верил в это. Все надеялись, что у Эвансов все получится, станция будет взорвана и город будет в безопасности. Но нарастающий гул явно работающей воздушной техники говорил обратное. Что-то будет, бл*дь, и отнюдь не приятным попахивает! Схватив девушку за руку и припоминая все наши тренировки против воздушной атаки, которых было бесконечно мало, мы с Джил, стараясь держаться укрытий, двигаем к Бесстрашию. Тьма сгущается все сильнее, электричества уже почти не подается, все должны спать, тем легче им напасть, самое лучшее время. Вдалеке раздается приглушенный расстоянием свист и земля под ногами вздрагивает, а по ушам ахает такой мощный взрыв, что я, кажется, на секунду оглох. Вспышка освещает черные небеса с редкими звездами, я поднимаю глаза и вижу в этой бездне над головой летящие тени керноклатеров безупречных. Атака с воздуха, а у нас никаких средств противовоздушной обороны. Бл*дь! Серия взрывов со стороны стены, от которых снова приключается дрожь земли, заставляет ускориться. Ах ты, сука... — Давай, Джил, нам надо двигать, скорее… — она бежит, но спотыкается все время, я мне остается только тянуть ее за собой. — Да что с тобой такое, все очень серьезно! — Я не могу бежать быстрее, у меня каблуки! — плаксиво тянет она, а мне хочется обложить ее трехэтажным матом. Какие еще… — Снимай и бежим босиком, быстро! — рявкаю я, и девушка слушается меня беспрекословно. Где-то просвистела еще одна бомба, уже гораздо ближе, а вслед за этим они посыпались как из рога изобилия, бахая каждую секунду.Саунд: Sabaton – Screaming Eagles
Воздух моментально наполняется запахом поганой гари, ядовитой пыли от разрушаемых старых многоэтажек, разъедающий легкие. Вот бл*, что они еще уготовят? Сколько еще погибнет сегодня, да твою же мать! Почему никто ничего не делает! И будто в ответ на мои мысли взвыла сирена, призывая всех людей укрываться в тоннелях. Хорошо ума хватило еще проводить учения по противовоздушке, иначе, вообще, всех положили бы сегодня. Нарастающий рокот воздушных машин сеет панику среди горожан, а в небе тут и там мелькают огни. Прямо на наших глазах одна из бомб, оставляя за собой огненный шлейф, попала в здание и оно вместо того, чтобы разрушиться, стало таять на глазах, будто плавясь. Пульс подскакивает за секунды! Я смотрю на это и понимаю, нам хана… Проклятье! — Джил, нам срочно нужно в тоннели, мы не успеем добежать до фракции, нас… расплавят! — я увлекаю ее за собой в близлежащие постройки, до которых мы успели добежать. Где-то тут, насколько я понимаю, должны быть старые коммуникационные тоннели. — Давай шевелись, еще не время нам сдохнуть! — Мне страшно, — скулит Джил, и как бы я ни хорохорился, а очень хорошо ее понимаю. Свист, раздавшийся казалось, прямо над головой, закончился всполохом искр, взметнувшимся фонтаном бетона, и Джил завизжала, перекрикивая взрыв. Черт подери! Я пихаю ее в противоположную сторону и накрываю собой, упав на землю, а сверху на нас валятся комья земли и мелкие обломки, лицо щедро засыпает песком и грязью, вкус которой я чувствую на губах. Далеко прошло… Не задело. — Тихо! Чем хладнокровнее мы будем, тем больше шансов, поняла? — спрашиваю у нее, стараясь заглянуть в глаза. — У меня… у меня… в пейзаже… это… — Тем более. Ты справишься, Джил. Представь, что все это нереально. Слышишь? Я люблю тебя! Люблю! Разве я сказал бы такое в реальности? Все нереально, мы справимся и все будет хорошо! — Да, вот теперь я верю, что это все нереально, — твердо говорит Джил и делает попытку подняться. Я помогаю ей в этом, усмехаясь, и теперь уже достаточно твердо она бежит со мной к ближайшему тоннелю. Улицы оживляются людьми, все стремятся скрыться под землей, многие здания уже разрушены. Пожарища полыхают, поднимая в небо столбы дыма. Впереди я вижу драгфлаи, которые набирают рекрутов для отражения атаки, видно, нападение происходит не только с воздуха. Ба-бах! Ох, ёбтвою... Снаряд врезается в одно из зданий, в верхний этаж. Грохает разрыв, летят шматки кирпича и бетона, огонь, пыль, гарь валит жирными клубами! Пригибаемся еще ниже. Даже в ночной темноте все отлично видно! — Джил, мы должны сейчас быстро добежать вон до того здания, и оттуда я уже свяжусь с нашими, — я толкаю девушку в ближайшую арку, когда невдалеке от нас падает снаряд. Меня успевает пробрать озноб, но… он падает и ничего не происходит. Ни взрыва, ни разрушения… Упал и остался лежать среди дороги, вертясь волчком и окатывая с головы до ног холодным ужасом. «Это все нереально, нереально» — шепчет Джил, а я до едких слёз вглядываюсь в снаряд — взорвется, нет… Совсем рядом жахнуло, что заставило нас пригнуться и подстегнуло к действиям. Я перехватываю ее ладошку поудобнее и тяну за собой, но она упирается и мотает головой. — Нет, нет, я не могу, он сейчас взорвется, взорвется… — Это всего лишь пробежка! — гаркаю ей, чтобы она прекратила истерику. — Вспомни полосу препятствий со стимуляторами, вот тут то же самое. Просто добежать всего сотню метров и мы в безопасности! — Это все нереально? — уже на полном серьезе спрашивает она меня, и я не знаю что ответить. — Скорее! — кричу я ей, дергая за руку. Она бежит за мной, босая, спотыкаясь на каждом шагу и вдруг в какой-то момент я понял, что ее ладошки нет в моей руке… — Джиииил! — ору я, оборачиваясь, не сразу затормозив. Я все не мог понять куда она делась, заметавшись в клубах едкого дыма и стараясь хоть что-нибудь разобрать в этом аду, когда снаряд все-таки детонировал. Жуткий грохот, сбивающий с ног, всполохи разрастающегося пламени сквозь черную завесу прямо над головой, освещают расходящееся кривыми трещинами содрогнувшееся здание, засыпая глаза пылью. Сверху шваркают обломки бетона, крошево и гарь... взрывная волна отбрасывает меня в полуразрушенную стену соседнего здания, впечатав в него так, что выбивает весь дух. Секунды вытягиваются в бесконечность, в ушах медленно угасающий звон, голова плохо соображает, сердце тревожно сжимается… Джил... Ее нигде нет! Клубы дыма скрывают всю видимость, заставляя задыхаться и кашлять, а когда они рассеиваются и взметанная пыль немного оседает, на том месте, где только что была моя девушка, возвышается огромная куча почерневших бетонных блоков, надежно похоронив ее под собой… Закопченное золой месиво... просто месиво из развороченного здания и все. — Нееет! — скрывается с моих губ то ли хрип, то ли стон и комок, внезапно выросший в горле, я никак не могу протолкнуть. — Да нет же, нееееет! — ноги больше не держат и я падаю на колени прямо в теплую пыль на дороге. Свет загораживает огромная машина, притормаживающая рядом со мной, дверь отъезжает в сторону, люди что-то кричат мне… а я не слышу. Боль накатывает неожиданно, раскалывая голову, обжигая содранное плечо и ушибленный бок. — … контужен… — вроде бы кто-то находит объяснение моему состоянию, когда они затащили мое деревянное тело внутрь броневика. Тормошат, хлопают по щекам. Кто-то сует фляжку, и я машинально делаю глоток, который приводит меня в чувство и сжимаю зубы изо всех сил, чтобы взять себя в руки. Чаша жгучей ненависти не просто переполняется до краев, она лопается, заполняя собой все мое существо. Нервов не осталось. Не ощущаю ни черта, кроме вязкой горечи потери, словно во мне перегорели все чувства одним разом. Как же так могло произойти, что ее больше нет? — Так сильно задело? — спрашивает меня… Вайро Тревис. Я уже ничему не удивляюсь, откуда он может тут быть, если они с лидером не ходят по раздельности… Значит, и Эванс где-то тут… А как же Люси? — Приходи в себя боец, нужны каждые руки! — командир хлопает меня по плечу так, что я едва не сваливаюсь с сидения, а в крови уже гуляет дурным потоком крепкий алкоголь. Ее больше нет… Нет! Как же… по-бл*дски… Остальное видится, как в тумане или дурной голограмме низкого качества. Сознание фиксирует ни разу не виденные мной установки, которые вырастают прямо из-под земли, они бьют по аппаратам, что летают над нами, превращая их в пепел прямо в воздухе, отчего на землю сыпется мелкая серая пыль и крошка. — Что это за х*йня? — ошарашено спрашиваю я Кевина, пока нас переправляют за стену, где происходит наземное нападение. Непосредственно в городе они не смоли объявится, только их еб*чие керноклатеры. — Эрудиты откуда-то знали о нападении, успели подготовиться, тщательно замаскировав оружие против этих штук, — объясняет мне Кевин, а я слышу его, как сквозь толщу воды. Мысли о гибели Джил выжигают из меня все остальные чувства, жить не хочется дальше. Кому скажи, никогда не поверят, девок много, бери любую… Не могу поверить, просто не получается… — Ты чего притих-то? Э, братан? — пихает меня Кевин, а я только поднимаю на него тяжелый взгляд. И так дышать трудно от давящей тоски, а керслет еще и добавляет духоты, несмотря на поднятое забрало. Во мне закипает такая ярость в отношении этих сук, которые забрали у меня… Отчего мне ну так паскудно, ну отчего… Как же… Я не хотел ее терять… Как много времени мы упустили… Выпрыгивая из драгфлаера, мы попадаем прямо в эпицентр атаки. Бойцы окружены стреляющими роботами, которых защищает магнитное поле, наша задача не пустить их в город, оборонять до последнего. В динамике разносится голос Эванса старшего, отдающего приказы, тут собрались все, вообще все, кто был — возле портала они отбились, прибыли сюда на грузовых вертолетах. Ну что ж, очень удобно, если поляжем, то уж точно все как один… С дальних полигонов прибывают и прибывают войска, мы отбиваемся, только успевая менять магазины. — Валим их бронебойными! Защиту не пробить, но если их сбить с ног, их можно подорвать, парни! — шумит в рацию чей-то голос. — Подлезайте ближ… Голос обрывается, а мы все, переглянувшись, судорожно пытаемся сообразить, как все это осуществить. В небе х*ячит разрыв, разнося к чертям собачьим летающую машину, разбавляя сумрак жарко облизнувшей темное небо вспышкой. Мстительная радость всплескивает в груди, когда я вижу, что рухнувшая вниз куча металлолома, накрыла собой еб*чих роботов. — Я пойду! — оповещаю всех, проверяя магазин и снаряжение. — Вот только у меня гранат всего пять, надолго не хватит! — Ты эти сначала используй! — орет командир. — Пошел, боец, вперед! Сейчас будет вам, уроды гребанные, за все… За столько лет изматывающей войны, за вечное напряжение, за изнуряющие тренировки… За Джил… Я ползу, подбираясь все ближе к берсерку, он реагирует на движение, наставляя на меня излучатель, но вот хрен ты угадал. Прежде чем меня должен был прорезать луч, я швырнул ему прямо в распорки разрывную, и тотчас же робот взлетает на воздух. Прощай, ублюдок! Ползу дальше, я ж с вами еще не закончил… Попробуйте, как оно на вкус, сукины дети! Сквозь грохот выстрелов и дрожь взрывов я ощущаю нарастающую под собой вибрацию приближающихся берсерков. Все ближе и ближе, становясь отчетливее... Была — ни была. Гранаты летят по назначению и ухает так, что сухие комья на изрытой воронками земле подбрасывает и столь огня окатывает металлическую болванку, разрывая на ошметки. Вот и хорошо, вот и правильно. Плазмозаряды разрезают остро воняющий пожарищем воздух, падаю на брюхо, вслепую поливая патронами ту сторону, откуда, кажется, стреляли... Швырок последней гранаты... Заткнулся? Ненавижу, суки еб*чие... За все вы сегодня мне ответите...Эрик
— Не смотри на портал такими глазами, Эрик, — резковато для слишком спокойного голоса говорит мне Эшли. — Ты дыру в нем не прожжешь и не вернешь ее пламенными взглядами. — Она как раз одним движением забила полный магазин в свой любимый ТТ. Я перевожу на нее взгляд, смотрю пристально, слегка прищурившись. — И не щурься на меня, знаю я тот стальной эвансовский прищур. Экипируйся лучше, нам нужно быть с нашими бойцами, — сказала, как отчеканила каждое слово, и ушла к минометным установкам. Я провожаю ее взглядом и понимаю, что ей не легче, чем мне. Бледная, осунувшаяся, под глазами залегли круги от бессонных ночей. Мы воины. Мы должны привыкнуть к смерти. Но к смерти своих детей мы не можем привыкнуть… Когда-то давно Райн, человек, который жил одним только желанием отомстить мне и умер с мыслью об этом, сказал, что самым страшным для меня ужасом будет смерть моих детей. И мать твою, как же он был прав! Бл*дь! Тысячу раз бл*дь, мне проще самому быть непрерывно под пулями, чем провожать глазами дочь… на верную смерть. Есть правило трех не. Не думать, не говорить, не делать всего что связано с негативом. Я не хочу думать о том, что ее может не стать, и уж тем более не хочу об этом говорить. И конечно же, вашу мать, я ничего не сделал бы для того, чтобы это случилось. Но я стою, провожаю глазами свою дочь, исчезнувшую в хаосе боя возле портала, и понимаю, что больше всего сейчас хочется завыть еб*ным раненым зверем, потому что нет ничего хуже… жертвовать собственными детьми. Мы берегли ее от эрудитов, не подпускали к скримменам, но ее способности все равно проявились, как бы мы ее ни прятали. От отчаяния не спрятаться, не скрыться, не уйти, не уехать, не убежать... Оно рвет на куски сердце… и разъедает душу… — Лидер, у меня есть информация и срочная! — в командирскую палатку врывается… тот, которого я ожидал тут увидеть меньше всего. — Я понимаю, что меня тут не должно быть, но прошу, отец, посмотри на карту! Я с трудом перевожу глаза с Троя, который в своей синем костюме смотрелся тут, и правда, как пришелец, на голографическое изображение довольно обширной территории. Было полное ощущение, что я смотрю на сушу с высоты птичьего полета, а чуть в отдалении… плещется вода. — Что, черт возьми, это такое? — невольно ощущаю, как брови сдвигаются в одну линию. — Какого… Откуда у нас может быть… — Это еще не все. Наши сверхзвуковые летные модули обнаружили вот это, — рядом возникает еще одна голограмма… практически идентичная первой. — Трой, объясни, что это такое, быстро. У нас, вообще-то, бой идет! — Я тебе все объясню, но ты должен сейчас поверить мне и отправить все основы войска к городу. Из портала сейчас иссякнет поток их войск, потому что… Риз открыл им выход и они напали на город!* * *
Ботинки врезаются в землю, а тело ощущает довольно сильный удар. Как и всегда при десантировании, надо бы уже привыкнуть, но каждый раз я замечаю, что у молодых это получается легче. Даже Эшли прыжки с парашютом даются легче, хотя все, что связано с полетами, она никогда особо не любила. Пара шагов по инерции, вдавленная кнопка сложения, парашют с тихим вжиком убирается в керслет, а я уже бегу вместе с отрядом в гущу развернутого здесь боя… Город в нескольких местах полыхает, утопая в плотных клубах дыма. Грохот разрывов и шквал выстрелов глушит все остальные звуки. В голову ударяет кровь, заставив сердце колотиться еще быстрее. — Тревис, Эванс со мной, остальные рассеяться с отрядами по периметру, окружаем их, берем в кольцо, в город они не должны прорваться, — отдаю и так понятные приказы, и пригибаюсь от воздушных атак. На нас надвигаются роботы со всех сторон, их количество настолько велико, что начинает казаться, что прерия перед стеной вся покрыта движущимся железным морем… И они все прибывают и прибывают… Невольно вспоминаются все кошмары, что мучили меня на протяжении последних нескольких месяцев. Неужели так выглядит конец… И нам останется только заманить их всех в низину и подорвать, чтобы не пустить в город… То, что поведал мне Трой, оказалось тяжело для восприятия, я до сих пор не могу это осмыслить, но мне пришлось в это поверить, потому что из города уже стали приходить первые тревожные новости о нападении. — Помнишь, Риз жил в Эрудиции какое-то время после того, как на него напали? Там же, мы провели его первые симуляции и пейзажи страха. Так вот, с его страхами вышла непонятная вещь. У него не было страхов. Во всяком случае после сыворотки он терял сознание, приборы показывали, что деятельность его мозга стабильна, но при этом ни пульс его, ни дыхание не менялись. А на экране... все белое. Ровным счетом ничего. Я сначала думал, что у него нет страхов, и стал изучать это явление… Если опустить все подробности, которыми сыпал мой сын-эрудит, оказалось, что страхи у Риза были, но не такие, как мы привыкли. Его мозг был под скрытым контролем внедренного чипа, и Трой только сейчас, с помощью Ричи понял, что это за чип и зачем он был в внедрен Идрису. — Мы с Ричи, объединившись, смогли расшифровать страхи Идриса и получили информацию! Их станция не в космосе! Она просто очень далеко… Пока Трой рассказывал и показывал все, что ему удалось узнать, появился Ричард, который лишь подтвердил его слова. — Вы не могли раньше сказать? Зачем были все эти показательные ссоры? Переход в Эрудицию?— с тихой угрозой спрашиваю, после того, как раздал приказы бросить все силы на защиту города. — Они искали таких, как мы, — объясняет Ричи. — Мы в детстве, когда еще не понимали своего дара, выдали себя и поняли, что за нами ведется охота, после того, как я побывал в плену у недовольных. Нам нельзя было светиться, нужно было, чтобы все думали, что мы обычные, такие, как все. Особенно после того, как выяснилось, что Люси обычная девчонка… — Была, до недавнего времени, — подхватил Трой. — Мы контакта не теряли, но когда мы вместе они чувствуют нас, знают о наших способностях. Плюс ко всему, будучи эрудитом у меня было больше возможностей выяснить и узнать и о наших способностях и о безупречных. Когда появился Риз, я долго не мог понять, отчего вместо страхов у него белый экран, а потом я понял, что это шифр. И без Ричи мне его не расшифровать… А он, как на зло, то на задании, то на рубежах… — Почему вы раньше мне не сказали? — сжимая челюсти, цедил я в отчаянии. — Люси нельзя было с Идрисом пускать, если он предатель! — Он… Лидер, он хотел нам помочь. И он много сделал для того, чтобы помочь, но они использовали его втемную… Трою с помощью брата удалось прочитать всю заложенную в Идриса информацию о безупречных, беда только в том, что слишком поздно. Люси уже у них и теперь… не факт, что вернется живой. И я сам послал ее на верную смерть… Почему я вдруг ему доверился? Что на меня нашло? — Если тебя успокоит… — тихо проговорил Ричи. — Мы с Троем слышали его мысли. Он действительно любит Люси и вряд ли сделает ей зло. Он давно искал ее, они знали друг друга еще с детства, и она нужна ему. Очень сильно. Мой кулак уже по привычке опускается на столешницу, и хлипкая конструкция сложилась от слишком мощного удара. Легче мне не стало. И не станет, наверное, уже теперь никогда. Какую цену я заплачу за свое решение? Я всегда думал, что меня минует этот опыт, опыт потери своего ребенка. Расстреливая берсерков на бегу, я слежу, как пули отскакивают от их защитного поля, меняю магазины, все делаю на автомате… Отдаю приказы… Бросаю гранаты… Но все мои мысли далеко от боя. Они там, где моя дочь, похоже, живет свои последние минуты… Вашу мать, самому тысячу раз умереть легче, чем знать, что она… — Эрик, бл*дь! — мелкие ручонки с неимоверной силой вдруг рванули меня вбок, и в то место, где я только что был, захреначил снаряд, шандарахнув так, что дыхание осекло, и нас с Крошей отшвырнуло в сторону и хорошенько протащило по земле волоком, засыпая ошметками иссеченной зелени и песком. Приглушенный звон в ушах перекрыл нарастающий гул лопастей вертушки, пролетевшей на небольшой высоте заходя на новый вираж, осыпав нас дождем пустых гильз. Легкий свист, а потом ухает приглушенный расстоянием еще один взрыв. — Твою еб*ную мать! — поднимает голову Эшли, когда дым от разрыва рассеивается, и злобно смотрит на меня. — Какого хрена ты медитируешь, лидер?! Она отпихивается от меня, поднимаясь на ноги и сейчас же пригибаясь из-за нового обстрела, мимолетно кивнув на огромный валун и немедленно пробираясь к нему чуть ли не ползком. Броня керслетов и выстрелы, и осколки выдержит, но все-таки... Над головами проносятся вертушки, осыпая градом снарядов, поблескивающих генерированным полем берсерков. Дрожь земли, словно гигантским отбойником долбит, звук разрываемого металла и поток черного дыма несется со всех сторон, а в отблесках огня видно, как к нам, копошась среди оставленных в земле взрывных воронок и ошметков берсерков подбираются мелкие, похожие на пауков роботы, норовя своими лапками вцепиться в керслет, забраться под него… — Черт, ненавижу этих мерзких тварей, — шипит жена, стараясь не делать резких движений. Я вижу, как один из них оплетает ее руку, и сдираю с нее адскую машину, расстреливая ее разрывными патронами. — Эрик, кажется, они нас вокруг обложили. Есть гениальные идеи? — Импульс. У меня есть граната, она выведет их из строя на какое-то время, мы успеем уйти из эпицентра. — Да уж хорошо бы, я уж подумала, ты решил тут навсегда остаться, — втыкает в меня свою шпильку жена, а я усмехаюсь и, щелчком активируя импульсный диск, швыряю его в направлении роботов, задав ему программу левитации. Кругляш завис в воздухе, и нас обдает мощным жаром так, что кажется, кровь закипает под кожей, а легкие набиты углями… Зато и все роботы в радиусе действия импульса остановились. — Все, уходим, — выглядываю я из-за валуна, чтобы оценить обстановку. Окрестности продолжают наполнять берсерки, сверху сыплется серая пыль от уничтоженных керноклатеров безупречных и какая-то дрянь, некоторые просто сбиты и, рухнув в месиво дронов смачно горят, из огня вырываются клочья едкого черного дыма, недалеко тлеет перекареженный металлический остов чего-то, а бой все идет и идет, снаряды летят, разъ*бывая армию уродов на куски... Сердце бьется быстро и сильно, гоняя адреналин по венам. Поддержка с воздуха мощная, старший не подвел, а его жена, как и всегда, на высоте. Хорошая у нас команда… — С ней все будет хорошо, я чувствую, — говорит мне Кроша, подбегая следом за мной, внимательно оглядывая окрестности, одновременно пригибаясь и отстреливаясь от берсерков. — Мы с ней связаны, помнишь? Я бы почувствовала, что с ней… что-то плохо. — Я сам ее послал туда… с этим… предателем… — дыхание комом становится в глотке. — Что-то тут не так, Эрик. Этот мальчик… Он не мог с ней поступить плохо, это просто не вяжется… — Ты думаешь сейчас самое время обсуждать это? — хмуро спрашиваю, потому что она отвлеклась, прозевала берсерка, которого я вырубил гранатой и расстреливаю разрывными. Черт, ветер сменяется и из-за наплывающей смеси гари и дыма видно плохо, что вообще вокруг творится... — Я лишь хочу, чтобы ты сконцентрировался на бое! Мы должны выжить! Слышишь! — Тебя это тоже касается! — отползая от очередного дрона и думая, что он уже не поднимается, я с ужасом замечаю, что в направлении Эшли поднимается оружие и вот-вот выстрелит… — Ложись! — только и успел крикнуть, одним рывком бросаясь к жене и закрывая ее своим телом. В керслет бьет тяжелый удар с такой силой, что выдохнуть-то я выдохнул, а вот вдохнуть получилось не сразу. — Эрик! — кричит мне в ухо по связи жена. — Эрик, твою мать! — она пытается трясти меня за плечи, а туман в голове рассеивается с трудом. Но я все же поднимаюсь, оглядывая ее строгое лицо за забралом. — Порядок. Ты как? — Черт, Эрик… — она облегченно выдыхает. — А реакция у тебя… неплохая! — Всего лишь неплохая? — я скептически поднимаю одну бровь. — Я думал получить более вескую похвалу от женщины, которую я спас уже в еб*дцатый раз! — Ох, ну ты и припомнил, — она тоже поднимается, оглядываясь по сторонам. Кажется у нас небольшая передышка, новых роботов что-то пока не видно, а мы с отрядом оказались у самой лесополосы. Кроша устало привалилась к дереву и сползла вдоль ствола. — Мне казалось, ты уже давно понял, что спасать меня это твое призвание… Я ухмыльнулся в очередной раз и хотел ответить ей что-то в таком же духе, но тут связь взрывается сообщением. — Левый фланг чист, лидер! Их больше нет тут! — сообщает Вик, а у меня горло сжимает, потому что я слышу голос своего сына. Живого. — Отлично, сынок, как дела у Алекса? — Они тоже заканчивают, у них, вообще, без потерь! Лекс сейчас со своей эскадрильей добьет последних и летит непосредственно к стене. Они перестали прибывать! Перестали! — несутся сообщения со всех сторон, и я понимаю, что нам остаться последний рывок. — Кажется, у Люси получилось, — немного не веря все еще до конца, говорю я Кроше, понимая, что она все и так слышала. Она улыбается, глядя на меня и тут только я замечаю, как из-под керслета капает… кровь. — Мать твою, ты ранена? Ранена??? — Немного зацепило… После импульса… Не сразу врубилась защита… Нога, черт… Спасибо, что не голова… — Бл*дь! А какого хрена не сказала? — разблокировав ее защиту, я осматриваю рану, края обожжены, но кровь все равно сочится. Кроша начинает бледнеть на глазах, я вкалываю ей всю регенерацию, что у меня есть. — Быстро сюда медика мне! — кричу по связи, хватая жену на руки. — Слева, у лесополосы… — Эрик, оставь меня, ты нужен отряду… Медики найдут меня здесь… — Так! Молчать! — прикрывая ее собой от шальных пуль, я, укрыв ее в овраге, перевязываю ее рану, и понимаю, что кость, скорее всего, задета все-таки. Ах ты, черт, плохо. — И без меня вояки найдутся. Я идейный вдохновитель, ясно? И одну тебя тут не оставлю… — Че с малявкой? — появился вдруг как из ниоткуда Вайро. — Лидер, нам надо сдерживать натиск, эти гады уже у стены. Че с малявкой-то? — повторяет он, нахмурившись и глядя на бледную Крошу. — Зацепило после импульса. — Серьезно? — Весьма. Передам ее медикам, Вайро, прими командование. Не пускайте их в город. Скоординируй у стены плотный щит, Алексис поддержит с воздуха. Вайро кивает, а я присаживаюсь рядом с женой, над которой уже колдует медик. Двое ждут с аэрокаталкой, чтобы отвести до машины и переправить в лазарет. Я сжимаю маленькую ладошку, скептически глядя на ее упрямое выражение лица. Начинается! Ох, чувствую, что сейчас закинется обезболивающим и снова с бой… — Я хочу найти тебя в лазарете после боя, — сдвинув брови, говорю я ей строго, подняв забрало, чтобы вздохнуть. В резко нос ударяет дикая смесь пыли, дыма, гари и крови. — То есть, весь триумф твой? Я же слышала, что мы отбились, а у меня всего лишь царапина! — Отговаривать бесполезно? — А ты как думаешь? — Ладно, ребята, делайте все, как она скажет. Лишние опытные руки нам не помешают.* * *
Огненные всполохи взрывающихся по всему полю снарядов несут с собой спасение. Жара стоит такая, что не продохнуть, креслеты уже работают на износ, но мы держимся. Уже немного осталось, они отступают, если это можно сказать о роботах. Вот уже два часа мы отбиваемся, и их становится меньше, все чаще выдаются передышки, и кажется, что еще немного и этот ад, наконец, закончится! Я среди моих ребят, я не брошу их, мы будем до последнего стоять у этого рубежа, потому что за нами город, в который мы не должны их пустить… Плазмзаряды лупят, вспарывают раскаленный воздух, свистят вокруг, озаряя зловещим мечущимся светом местность, мы огрызаемся в ответ. У всех лица в саже и в копоти, глаза слезятся, и почти ничего не видно из-за едкого дыма. Мы почти отбились, не пустили их в город, нам нужен еще один рывок, последний, самый яростный! — Их всех надо уничтожить, командир, за нами город! — перекрикивая канонаду, кричит мне Вайро. «Пффф, командир», думается мне, «а сам-то будто не командир…» Чуть повернув голову, утыкаюсь взглядом в Крошу медленно прикрывающую глаза, и осматриваю всех, кто окружает меня сейчас… В крови, копоти и саже, но стоят за мной до последнего вздоха… Сани Гилмор, крепко вцепившаяся в руку Ворона, у которого свезена вся сторона лица, но он все равно щурится здоровым глазом, и вроде бы даже ухмыляется. Линн с автоматом наперевес, плечо разодрано, стоит позади Вайро, и он время от времени ощупывает пространство за собой, чтобы убедиться, что его малявка рядом и никуда не съ*бнула. Фор, поддерживающий свою жену, вытирающий кровь с лица, кажется у него ранение, но он, упрямый болван, все равно здесь. Рядом с Эдвардом и Майрой — Виктор с Кристиной, Матиас делает знак своему отряду, а среди прочих узнаю некоторых, кто уже давно воюет у моих сыновей — пара Уеллнер, Дани рядом с ними, морщится, кажется у нее, как и у Кроши, нога пробита, но ей тоже упрямства не занимать, за Матом она пойдет и ничто ее не остановит. Там же и Ричи со своим отрядом недавних новобранцев, а в шлемофоне я слышу перебранку Алекса с женой, которые ждут от меня последнего приказа… А я должен скомандовать одержать победу, которая уже так близко! — Слушай мою команду, бойцы! — хриплым, но от этого не менее твердым голосом перекрикиваю я адский шум боя. — Наступаем дальше! Роботов больше не прибывает, так что добиваем остатки и забываем как страшный сон! Воздушный флот в западном направлении, мы все на северо-запад! В город мы их не пустили, осталось только добить последние болванки! Наступаем, мощно, как будто в последний раз! И дай бог, чтобы больше такого дерьма не было у нас! — Так точно! — стройный ряд голосов был мне ответом, мы сбиваемся в шахматном порядке, и, отстреливаясь, продвигаемся и наступаем на берсерков, которых осталось-то уж не так много. Воздушная эскадрилья сбивает их с устойчивого положения, под ногами хрустят изженные металлические останки, а мы добиваем разрывными, не щадя и не жалея, а кого тут жалеть… У Люси все получилось, поток роботов иссяк, от портала приходят сообщения, что он закрылся и больше там никого нет, все тихо… Вот только от Люси нет новостей пока… — Давай! Сметай их, Лекси! — командую я, и мощнейший взрыв поглощает, пожирает пространство вокруг, и я вижу, как исчезают в огне последние из берсерков… В небе зарево пламени сменяется на подоспевший рассвет. Мы ведем бой, добивая последние болванки и не оставляя им шанса, когда эфир прорезается тоненьким голосочком… — Папа, папочка… Это я, Люси... Я жива!