В прятки с отчаянием

Дей

      Я уже был у самой реки, когда явственно почувствовал чье-то присутствие. Гроты, в которых можно было скрыться, находились прямо за зелеными зарослями, и я, раздвигая буйную зелень, поспешил в том направлении, откуда веело опасностью, на ходу вытаскивая пистолет и снимая его с предохранителя. Забыв про боль и вообще про всё, кроме того, что там Лусия, одна и без оружия, я раздвинул ветки и выскочил на открытое пространство, где двое уродов пытались скрутить девушку. Она отбивалась, и надо сказать довольно успешно. Одному всадила в горло нож, а второй не успел ничего сделать, потому что его уже настигла моя пуля. Неловко вскинув руки, он осел на землю, а Лусия, обтирая нож о мою рубашку, что была на ней и очень ей шла, повернулась ко мне.       — Риз! — крикнула и, надо сказать, явно радостно. — Наконец-то, черт, ну почему ты так долго? — и побежала ко мне. Я пошёл к ней навстречу, отмечая, что… мне очень нравится ее улыбка.       — Надо было их запутать как следует, иначе жизни от них никакой. — Ну не мог я не улыбаться ей, тем более я был рад, что с ней все хорошо, и она смогла отбиться, пока меня дожидалась. Она, ни слова больше не говоря, порывисто обняла меня, задев повязку, и немедленно глаза ее стали тревожными.       — Ты что, ранен? Серьезно? Риз, ты весь в крови, черт, ну я так и знала! Ну-ка дай я посмотрю!       — Может, мы уйдем отсюда, пока к этим товарищам не пришла подмога? — я кивнул на трупы и только тогда заметил, что обнимал ее. Ну как обнимал… Моя рука покоилась у нее на спине, и мне совсем не хотелось ее оттуда убирать. Почему-то это вызвало смущение, отчего я довольно бесцеремонно взял ее под локоть и повел в сторону большого грота, который приметил уже давно. Там нас точно не смогли бы обнаружить, а если и смогли бы, то я знал сквозной проход, ушли бы в случае чего.       — Но когда отойдем, обязательно дашь мне посмотреть, что у тебя там, хорошо?       — Да? И что ты сделаешь? Подуешь и пожалеешь? — подколол ее, прищурившись, а Лусия нахмурилась и снова сдожила губы дудочкой.       — Очень смешно. Не верю, что Тания собирала тебе рюкзак не положила никаких лекарств. А зная, как вы, мужики, относитесь к своим ранам, я настаиваю на том, чтобы ты дал мне посмотреть насколько все серьезно!       — Волнуешься за меня? — спросил я вкрадчиво. Мне очень хотелось, чтобы она хоть намеком выдала свое истинное отношение ко мне, но Лусия лишь дёрнулся плечиком:       — А ты хочешь заражение крови? Хочешь окочуриться и даже не попробовать стать полноценным Бесстрашным?       — Ты так говоришь, будто все остальные — неполноценные! — Я чувствовал, что вёл себя как придурок, и, понимая это, начал раздражаться на всех и вся.       — Ну, ведешь себя ты сейчас точно, как неполноценный, — окончательно разозлилась она, а я состроил серьезное выражение лица, чтобы предотвратить коллапс.       — Хорошо, хорошо, поиграем в доктора, раз леди настаивает, — максимально серьезно высказался я, а в груди пекло от необъяснимого чувства эйфории. Как же хорошо, что она… такая, я никогда раньше не встречал подобных девушек и теперь просто поглощал эти эмоции большими глотками. Такое чувство у меня было лишь в детстве, когда я смотрел на Бесстрашных и всей душой хотел стать таким же, как они.       Так как время шло уже к вечеру, то в гроте было достаточно прохладно. Вытащив люминесцентные палки, чтобы немного осветить помещение, я разложил аирковрик, который сразу же покрыл собой площадь два на два метра, хотя изначально был размером с ладонь. Люсия нахмурилась, но я только пожал плечами — да-да, это из Города-Пяти-Фракций, но что ж делать. Однако девушка не спешила с нотациями, и я, не переставая ухмыляться, взглядом показал, что готов к экзекуции. Она в ответ на мои выразительные жесты, поджав губы, принялась колдовать с повязкой.       Так как вытяжку «камака» я уже выпил, боль отступила основательно, и я чувствовал только легкие пальчики, порхающие над моей рукой. Сказать, что это приятно — ничего не сказать, но Лусия хмурилась, и я скосил глаза, чтобы посмотреть, отчего она так встревожилась.       — Слишком сильно задели, надо бы зашить, — проговорила девушка, строго на меня взглянув.       — Там, в рюкзаке должны быть саморассасывающиеся скобки. Посмотри, Тания должна была положить.       — И это у нас уперли, — проворчала Лусия, однако удержавшись от дальнейших комментариев. Интересно, а если бы не уперли, как бы мы выжили сейчас, а? И пистолеты с ножами тоже у нас не из воздуха взялись, может, еще и из-за этого поругаемся? — Ладно, не сопи. — Она помолчала и вдруг спросила: — Хм, а Тания… Она твоя девушка?       — А что такое? — удивился я столь странному любопытству. — Она тебе что-то сказала? Обидела?       — Да нет, но я ей почему-то не понравилась.       — Тания — моя сестра, — я уже хотел пожать плечами, но вовремя вспомнил о лечении. — Мы с детства жили вместе, и она… немного ревнует, это нормально.       — Да уж, очень нормально. Вот только мне кажется, что она влюблена в тебя, это только слепой не заметит.       — Я никогда и ничем не давал ей понять, что между нами может что-то быть, — я пристально разглядывал Лусию, которая сидела с очень загадочным видом, даже для нее. — Ну, а твой парень? Как же он отпустил тебя одну в такое… такую авантюру?       — Я его не особенно-то и спрашивала, на самом деле. И у нас нет таких понятий — отпустил-не отпустил. Я решила поехать и я поехала.       — И даже не пытался тебя отговорить? — приподнимаю одну бровь. — И не волновался за тебя?       — Да волновался, конечно, и сейчас волнуется… И отец волнуется тоже, беспокоится, места себе не находит…я никогда не покидала фракцию так надолго… одна.       — Ну ты и не одна…       — Но он-то об этом не знает. А у тебя есть кто-то еще? Родственники? Семья? Помимо твоей… сестры?       — Моя община и есть семья. А ты, значит, все-таки сомневаешься, что она моя сестра?       — Ничего я не сомневаюсь, просто спросила! Меньше всего она на твою сестру похожа! — я беззвучно рассмеялся, потому что эта независимая и суровая женщина так мило краснеет, когда смущается, и мне определенно это нравится. Лусия подняла на меня сердитый взгляд. — Ах, ну да! Как я могла забыть, — немедленно ощетинилась она, — ты же интересуешься дочерью лидера Эванса. И всё-таки, может, расскажешь, зачем она тебе понадобилась?       При упоминании о Люси, всю мою игривость как рукой сняло. Как же хочется не думать о будущем человечества и просто побыть обычным парнем. Да, именно это меня так завораживает в общении с Лусией, что не зная, о чем она думает, я могу с ней быть… просто быть. Как самый обычный человек, и это чувство… оно прекрасно. Но с дочерью лидера обязательно надо встретиться, поэтому я отвечаю коротко и сухо.       — Мне просто нужно с ней увидеться.       — Влюбился, что ли, в нашу принцессу? — ехидно усмехнулась Лусия, а я удивился. Чего это она? И Тания ей «не сестра», и дочь лидера не угодила…       — Ну, вообще-то, я ее ни разу не видел и не встречался, как я могу в нее влюбиться? А почему ты спрашиваешь?       — Интересно, вот и спрашиваю. Предпочитаешь терпеть боль молча? Ну и ладно, — Лусия обиженно замолчала и засопела, наматывая бинт на уже полностью обработанную рану.       — Я не хочу молчать. Мне очень нравится говорить с тобой. И повязка у тебя что надо получается. Ты, случайно, не военный медик?       — Нет. Я разведчик, я уже говорила тебе, — все еще недовольно тянет девушка, но уголок губ уже подрагивает в лукавой усмешке, будто она заготовила мне какой-то сюрприз. Я не знаю что она сделает или скажет в следующий момент, и меня просто завораживает эта игра.       — Может, тогда ты мне что-нибудь о ней расскажешь?       — И что же ты хочешь знать?       — Ну, хотя бы какая она…       — Ммм, какая она, — Лусия подняла глаза к потолку, тщательно стараясь не улыбаться. — Многие ее считают странной, понимаешь? — она помотала пальчиками возле головы, посматривая на меня с озорством. А вот это уже интересно, хоть и не удивительно.       — Она наперед знает, что произойдет? Да? Или в чем это проявляется?       — Ну, знаешь, она любит уединяться. А еще, говорят, рисует какие-то странные картинки. Влезает в неприятности. Поэтому лидер Эванс ее запирает во фракции, — она уже откровенно смеется и мне это не нравится. Что в этом забавного? Этот дар… Он хоть и помогает, но нести это бремя на самом деле сложнее, чем можно себе представить. Неудивительно, что Люси считают немного не от мира сего.       — А что в этом смешного? Может быть, у нее какой-нибудь скрытый талант, о котором не каждому расскажешь? Или ты просто издеваешься надо мной?       — Издеваюсь? С чего бы это еще? Ты просил рассказать про лидерскую дочь, я и рассказываю!       — А что-нибудь хорошее ты можешь о ней рассказать или только гадости можешь говорить?       — Ну ладно, ладно… Может быть, я просто ей завидую? А что, отец — лидер, четыре старших брата, которые ее всегда баловали и таскали на руках, — Лусия загибает пальчики, а тон все равно остался едким. Вот сейчас я бы все отдал, лишь бы понять, о чем она думает и почему язвит… — И, вообще, я ее с самого детства знаю. А вот ты, мог бы для приличия и ее настоящее имя узнать! А то всё Люси да Люси, — девушка пожала плечами и как мне кажется, стала терять интерес к разговору.       — Настоящее имя? Я думал, что это и есть ее имя. А прозвище Кнопка. Подожди, и как же ее зовут?       — Точно хочешь знать? — спросила она так, будто от этого зависит, скажет она мне или нет. И меня уже начинает злить это ее непредсказуемое поведение, вот ни разу не смешно.       — Если спросил, значит, хочу! — Ну хорошо, уговорил. Зовут ее Лусия Эванс! Точно так же, как и меня! Вот так. И что ты на это скажешь?       Сказать… Надо что-то сказать… наверное. Но у меня все слова застряли в горле. Лусия, то есть теперь уже, наверное, Люси, если только она не врет, смотрит на меня своими космическими глазами и хлопает длинными ресницами, а я пытаюсь осмыслить то, что она сказала и у меня выходит как-то херово.       — Постой… Ты хочешь сказать — это ты Люси? Ты — Кнопка?       — Ну, вообще-то, я уже давно НЕ Кнопка, но когда-то да, у меня было такое прозвище. Ну и зачем я тебе была нужна?       — А ты точно дочь лидера? Эрик Эванс твой отец? У тебя… четыре брата…       — Алекс, Виктор, близнецы Ричи и Трой. Трой перешел в Эрудицию, остальные в Бесстрашии. Видишь? Это я! Ну и зачем же я тебе, я вся извелась от любопытства!       — А чего ты сразу не сказала?       — А чего это я должна откровенничать с преступником? Я сначала хотела понять зачем я тебе нужна, может быть меня убить хочешь!       — Ах, ну да, как я мог забыть, всегда и всех подозревать в самом плохом, вот ваш девиз! — мне отчего-то совсем не по себе. Как это может быть Люси? Хотя… если у нее остались способности и она закрывается, тогда все сходится, но по ней совершенно этого не скажешь… Что она там говорила… Любит уединяться, все считают ее странной, рисует… Да рисование, музыка, творчество, все это очень помогает при даре сканирования, но… Почему же она не сказала… и как теперь… черт, все мысли в кучу сбились…       — Вот странные люди, так хотел увидеться с дочерью лидера, она перед тобой, а ты ей говоришь гадости!       — Не так я представлял нашу встречу.       — Мне нужно кинуться к тебе на шею? — иронично смотрит на меня девушка.       — Нет, но…       — Слушай, ты странный. Очень. Я тебя знать не знаю…       — Вот именно поэтому. Я думал… Ты ничего не помнишь? — хватаюсь я за соломинку, может, она просто ведет какую-нибудь свою игру? Люси нахмурилась и взгляд ее стал внимательным и очень серьезным.       — Я должна что-то помнить? Что я должна помнить, Риз?       — Меня зовут не Риз, — тихо и медленно проговариваю я, глядя ей прямо в глаза, в надежде разглядеть там искру узнавания. Ну, уж имя-то она должна вспомнить! — Я Дей. Дей Идрис. Тебе что-нибудь говорит это имя?       — Дей! — воскликнула она, и прижала ладошку к груди. — Сколько лет, сколько зим! Ну, надо же, вау!       — Ты сейчас издеваешься?       — Ты бы видел свое лицо, когда сообщал мне, что ты — Дей Идрис. Слушай, Риз… Или кто ты там. Я определенно тебя не знаю и не знала никогда.       Ну, надо же… Я думал она меня помнит и может быть даже ищет, а она… Как? Почему? Что случилось, она ведь… ей было восемь лет, я вот себя отлично помню в том возрасте…       — Так как же тебя называть? Риз или Дей? И почему ты сразу не сказал настоящее имя?       — Меня под настоящим никто не знает. Это имя… Я думал, как только ты его услышишь, ты все вспомнишь, потому и не говорил его, никому и никогда, но твоя память… Видимо, что-то случилось и ты все забыла. У тебя никогда не было чувства, что ты пытаешься что-то вспомнить и не можешь?       Улыбка немедленно исчезла с ее лица, сменившись на недоверчивый взгляд.       — У всех бывают такие чувства. Это ничего не значит. В моей жизни не было ничего…       — Было, Люси. В твоей жизни было что-то, что ты потеряла и с тех пор ты пытаешься это найти, так?       — Иди на хрен, Риз. Или как там тебя — Дей. Ничего ты не знаешь!       Она вскочила на ноги, отвернулась в нерешительности, может быть, убежать хотела, но вовремя поняла, что тут особенно некуда бежать. Я тоже поднялся, перегораживая ей пусть к выходу, а мысли путаются — мне совершенно непривычно настолько не контролировать ситуацию. Я смотрю на Лусию в полной растерянности, пытаясь осмыслить и понять, как теперь быть дальше, и некое чувство, будто я обманут или предан вертится в голове. Люси отошла на приличное расстояние и уселась прямо на каменистую поверхность грота.       — Не садись на камень, — я хотел было сказать, что тут холодно, а потом подумал, что нечего нам, вообще, тут рассиживаться. — Надо идти. Пока совсем не стемнело, успеем пройти пару миль…       Закинув рюкзак вместе со всем барахлом на здоровое плечо, я, задумавшись, не сразу понял, что девушка и не двигается.       — Люси, нам, правда, надо идти. Знаю, что ты устала, мы лучше пораньше сделаем привал, когда стемнеет, но сейчас, пока светло, нам лучше уходить отсюда.       Она кивнула и, подхватив свои вещи, вышла вслед за мной. Мне срочно надо приводить мысли в порядок и думать что делать дальше. За двенадцать лет я хорошо освоился среди людей и научился контролировать эмоции, хоть по-началу это было очень и очень нелегко. Научился держать под контролем почти все вокруг и, конечно, данная ситуация выбила меня из колеи. Я никак не ожидал, что эта маленькая девушка с космическими глазами окажется той самой дочерью лидера, с которой у нас была связь еще в детстве. Которую я так хорошо чувствовал и понимал, видел все образы, что она посылала мне, пытался разгадать каково это — испытывать радость, горе, эйфорию, что такое смеяться, плакать… чувствовать. Практически от нее я впервые узнал, что значит жить… Я не знал какая она, но оборвав с ней связь тогда, я ощутил пустоту, которую пытался восполнить все это время и не мог. И вот теперь, когда я ее встретил… Мне вдруг стало не по себе…       Я ни минуты не жалел, что сбежал от безупречных, что стал обычным человеком, пусть даже и со способностями, потому что ничто не сравнится с натуральными, а не искусственными чувствами, ощущениями, желаниями. Безупречные давно забыли, что такое боль, печаль, несовершенство, все в их мире удобное, комфортное и… ненастоящее. Я ни за что не променяю прохладу реки, яркость и тепло солнца, шелковистость травы и шершавость песка под голыми ногами… Это нужно ощутить, чтобы понять, я будто жил в пещере, а потом вышел на воздух, прошло двенадцать лет, а я никак не могу привыкнуть и каждый раз испытываю чуть ли не восторг от жизни на земле. Безупречные презрительно называют эту планету Филд (поле), а мне не по душе это название. Я не знаю, как еще можно назвать все, что окружает меня, те, кто спустился сюда, говорят, что они живут на земле, имея в виду, что не в воздухе и не в воде…       До переправы день пути, река широкая, но в одном месте делает поворот и можно перебраться по узкой косе на мелководье. Мы идем уже несколько часов, молчание, что установилось между нами — тягостное, а ведь все уже налаживалось, Лусия почти уже стала доверять мне.       — Не устала? — я и так вижу что устала, но спросил, чтобы только с чего-то начать.       — Ты сказал, что мы будем идти вдоль реки дотемна! — не глядя на меня, ответила девушка. — Так что без разницы, устала я или нет. Надо идти, значит, надо.       — Нам не нужно выдохнуться в первый же день. До стены как минимум семь-восемь дней пути…       — Не стоит играть в заботу, Риз, — тихо ответила она. — Или… не знаю как к тебе лучше обращаться. Хочешь поговорить — лучше объясни что все это значит.       — Мы обязательно с тобой поговорим, просто… мне нужно понять с чего начать. Я не был готов к тому, что ты ничего не помнишь, был уверен, ты сама узнаешь меня и будет проще объяснить тебе, как обстоят дела. Теперь, когда нужно объяснять все с самого начала…       — Все еще думаешь, что я не смогу понять? Думаешь, я совсем глупая?       — Ну, конечно, нет, дело не в этом… Сделаем привал, там и поговорим.       То, что Люси не помнит меня совсем означает только одно, я сам поставил ей блок, но забыл об этом. Зачем я это сделал… Конечно, я хотел, чтобы она прожила нормальную жизнь, не отягощенную бременем сканирования сознания, ведь с ней не было рядом никого, кто мог бы научить ее пользоваться этим даром без ущерба для нее самой. Я был уверен, что она вспомнит меня, и теперь мне нужно как-то заставить ее довериться мне, чтобы была возможность помочь ей восстановить в памяти хоть что-нибудь, иначе… все что я должен ей рассказать, будет для нее фантастическим бредом… Черт, как же все непросто!       — Вот уж не думала что скажу это, но отчего ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой за то, что я тебя не знаю… ну или не помню. Риз, я сейчас с ума сойду от любопытства, а ты идешь с таким видом, будто тебя ограбили…       Я обернулся и увидел, что она совсем устала, видно, мы долго уже идем. Да и сумерки совсем сгустились, надо бы устраиваться на ночлег.       — Люси, все очень серьезно. Нам нужно поговорить, но я не хочу делать это на ходу. Давай устраиваться на ночь, и я все тебе расскажу.       — Ох уж эти сказочки… Ох уж эти сказочники…© — пробормотала она, пробираясь со мной к зарослям на самом берегу реки. До переправы осталось уже немного, но по темени мы не будем переходить реку, слишком опасно. Оставим это на светлое время суток.       Пока я выкладывал из камней печку для костра, все пытался понять, как же ей сказать обо всем так, чтобы она поняла, позволила мне ей помочь… Им всем помочь… Нам надо серьезно поговорить, а в голове такой сумбур, что невозможно сосредоточиться на чем-то одном. Я так мечтал встретиться с ней, вот я встретился, и что теперь? Я ведь должен стать бесстрашным, а, значит… надо попытаться все ей объяснить. Она ведь доверилась мне, она явно обрадовалась, когда я пришел, так нужно просто… помочь ей вспомнить, убедить, что я не желаю никому навредить. Она совершенно права в своих опасениях, когда враг или тот, кого ты привык считать врагом прикидывается или убеждает тебя, что он друг, это всегда вызывает подозрения. Нам нужно, обязательно нужно все выяснить.       Я, как мог, старался не думать о ней как о девушке, нельзя так сильно привязываться, нам нужно держаться в рамках, но… меня тянет к ней безумно. Даже несмотря на открывшиеся обстоятельства и что она меня совсем не помнит, и то что у нее есть парень и я ей не нравлюсь, ничего не могу поделать, чувства, которые я испытываю рядом с ней не поддаются описанию, и я не хочу терять это… отказываться от нее. Совсем…       — Риз! Или Дей… Я не знаю, как теперь тебя называть… — окликнула меня Люси и я обернулся на зов. Она сидела возле костра и выглядела так, слово собиралась посвятить меня в какую-то тайну.       — Зови Риз. Я как-то привык за все это время, — буркнул я, и страшно разозлился на себя. Ну вот чего я веду себя как идиот, а? О деле думать надо…       — Риз… Слушай, ты был прав, на самом деле. Я действительно… Понимаешь, я отчетливо себя помню где-то только лет с десяти. Мой дядя Эван подарил мне блокнот и… с тех пор все свои мысли чувства и эмоции я выплескивала туда. Рисовала и пыталась восполнить что-то, чего не хватало… Я думала это с другим связано и совсем не ожидала, что в моей жизни появится человек, который скажет мне, что я должна что-то вспомнить.       — Люси… — мне совершенно не нравится, что я никак не могу справиться с собой. Между нами только-только возникла все еще очень слабое, но что-то похожее на доверие, и сейчас мне придется снова его нарушить. — Я готов тебе все рассказать, но поверишь ли ты мне?       — Я и правда пытаюсь все время что-то вспомнить, но оно от меня как будто ускользает. И еще… Я все время слышу других людей. Их мысли, чувства, эмоции. Почти всех… кроме тебя.       — Так, значит, способности все-таки остались у тебя? — в моем голосе помимо воли проскальзывает надежда. Если у нее остались ее способности, то, может быть, удастся не рассказать, а… показать ей… — Но ты ничего не помнишь, что происходило двенадцать лет назад? — она опустила глаза и задумалась.       — Все очень смутно… Тогда ведь была война, многие погибали, и я почти совсем ничего не помню, только по рассказам братьев и родителей. Мама говорила, что я очень чувствительная была и они берегли меня, как могли. Недовольные похитили Ричи, потом пропал отец, я очень переживала, почти ничего не ела, ходила как тень… Потом война закончилась и все как-то забылось и встало на свои места… Но я совсем не помню тебя, Риз. Двенадцать лет назад… Ты ведь сам был тогда ребенком.       — Да. Мне тогда было двенадцать лет.       — И откуда я могла знать тебя? Где мы могли с тобой встретиться?       Я совершенно не знаю, как объяснить ей… Она только-только приняла тот факт, что я кочевник, преступник для нее, но у меня получилось доказать ей, что я не дам ее в обиду. А сейчас мне как-то надо сказать ей что я…       — Мы не встречались. Мы общались… ментально.       — Что?       Она не поймет и не поверит. Для нее все это… слишком фантастично, она привыкла жить как обычный человек и вряд ли готова к тем испытаниям, что выпали на ее долю, но, как бы там ни было, нужно ввести ее в курс дела. Лусия смотрит на меня настороженно, явно ждет объяснений и я решил начать с главного.       — Люси, ваш город в опасности. Недовольные побеждены и рассеялись в застенье, но безупречные не оставили идеи разрушить город и уничтожить живущих там людей. Я знаю, как они могут проникнуть сюда, но если никто не подтвердит мои слова, мне не поверят.       — А ты откуда все это знаешь? Кто ты такой вообще?       — Вся проблема заключается в том, Люси, что я не кочевник.       — Это я уже поняла… Ну, а кто же ты? Не стервятник же?       — Нет, — я смотрю в ее необычные глаза и мне приходится собраться с духом, чтобы снова разочаровать ее, теперь уже, наверное, окончательно. — Все дело в том, что я… один из безупречных.       Я даже физически почувствовал, как она вся напряглась, даже не трогая ее. Голубая радужка будто покрылась инеем изнутри, она резко вскочила, отпихнула меня так, что я потерял равновесие и если бы не реакция, наверное, упал бы. Но я успел подняться и теперь обреченно смотрел на пистолет, направленный мне прямо в грудь.       — Я так и знала, что ты втираешься мне в доверие, чтобы проникнуть в город, а я нужна была затем, чтобы провести тебя туда! Чего ты хочешь? Убить лидера?       — Нет, Люси, поверь, я хочу помочь! Девандцать лет назад я помог Бесстрашным, в частности, вашей семье и оказался здесь, чтобы закончить начатое! Если ты позволишь мне напомнить тебе, я могу помочь тебе вспомнить. Только пушку убери для начала.       — Как ты мог помочь, сам будучи ребенком? Я не верю в это, а вот то, что ты Безупречный, очень даже! Вот только как ты преодолел языковой барьер, безупречные не терпят мата, это-то и сбило меня с толку! И шрам еще твой…       Я невольно прокатываю пальцами по брови, уже привычно чувствуя подушечками небольшую выпуклость, оставленную мне на память стервятниками. Конечно, я не стал его сводить, зачем? Все отдал бы сейчас, чтобы она поверила мне.       — Люси, — я прикрыл глаза и глубоко вздохнул. — Прошу, позволь мне помочь тебе вернуть твои воспоминания! Если ты слышишь других людей, их мысли, то я могу сделать так, что ты все вспомнишь. Могу показать тебе, как управлять своим даром.       — Что? Откуда ты все это знаешь? Так, руки держи, чтобы я видела!       — Я тоже умею читать мысли людей, когда это необходимо. Умею воздействовать на мозг человека, чтобы вводить его в транс, но почти никогда не применяю это, потому что отнимает много сил. Я пришел сюда со станции, как обычный человек, у меня в голове нет улучшающего чипа, потому я спокойно могу сказать крепкое выражение. Пожалуйста, поверь мне, Люси, ведь это я, будучи подростком, связался с тобой и помог вызволить тебя из плена, когда тебя украла Лерайя. Тебе ведь рассказывали об этом?       — Но откуда…       — Мы общались с тобой, очень долго, с тех пор, как удалось связаться с тобой, до тех пор, пока я не воспользовался нелегальным порталом и не оказался здесь, на земле, недалеко от города. Я, вместе со своим учителем, помогал вам победить недовольных, закрыл все их порталы, и они не могли больше проникать сюда, более того, я заблокировал все их летные аппараты — керноклатеры-разрушители, чтобы они не могли уничтожить города, которые они курируют вот уже двести лет. Я сбежал от них, чтобы оказаться среди Бесстрашных, но беда в том, что когда пользуешься нелегальными, неоткалиброванными порталами, да еще без чипа… Моя память подвела меня, я сам все это вспомнил не так давно и ушел от кочевников.       — И что теперь? Почему город в опасности? Ты сказал, что Безупречные хотят отомстить и у них есть возможность…       — Я, пытаясь выжить в застенье, рыская по пустыням и прериям, случайно нашел станцию, в которой был мини-центр управления порталами, и запустил его… Я хотел его уничтожить, но для этого его нужно было сначала включить, а, запустив процесс, не смог заблокировать. Теперь этот центр можно уничтожить только физически, но у меня нет столько взрывчатки. Сначала я попытался было выменять у стервятников взрывчатку, делая передатчики, но они быстро поняли, что мне можно не платить. Тогда я пошел в город, попытался тебя найти, но меня туда просто не пустили. Кроме меня и других Безупречных, которые проникают сюда через этот портал и открывают новые, никто о них не знает, а Бесстрашные меня скорее убьют, чем поверят мне.       — Господи, что ты говоришь! — Глаза Люси наполнились слезами, и она зажала уши, прямо с пистолетом в руках. — Я ничего не понимаю, у меня сейчас голова лопнет, ты несешь какую-то…       — Люси, пожалуйста, — я медленно подхожу к ней и, обняв, забираю пистолет из рук, — позволь мне помочь тебе, — затопляющая меня нежность к этой девушке не могла не сказываться на прикосновениях. Она чувствовала это, но вся была очень напряжена. Я осторожно убрал упавшие на ее лицо пряди и поднял подбородок к себе, заставляя посмотреть мне в глаза. — Ты позволишь мне?       — Не трогай меня! — крикнула она, и, сильно оттолкнувшись от моей груди, отпрыгнула в сторону. — Я не знаю, что тебе надо, но что бы ты ни задумал, у тебя ничего не получится!       Я понимал, что завоевать ее доверие теперь будет непросто. Мозг лихорадочно пытался найти выход, и я вспомнил все, что знал об этой девушке раньше.       — Ты показала мне, что значит быть живым человеком. Безупречные… не все враги вам, мой отец боготворил Бесстрашных, мы могли наблюдать за вами и вашим развитием, и он всегда восхищался мужественными людьми, которые населяют города, особенно ваш.       — Городов много?       — Много. Но они скрыты друг от друга, для того, чтобы не взаимодействовать. Мой отец всегда помогал вам, и даже жил среди Эрудитов, сбежав со станции и оставив меня на попечение своего друга, Мартина Корби. Тебе известно это имя, Люси?       — Этот человек помогал моей семье задолго до моего рождения, но я знаю о нем, ведь это он рассказал Бесстрашным чем на самом деле является Стена. Но откуда ты… Он ведь умер, очень давно, как он мог быть твоим…       — Мы разделились и он попал во временную яму, оказавшись на земле на пятьдесят лет раньше меня. Он должен был оставить записи, которые никто не мог расшифровать, так вот это наставления мне, что и как делать. Я должен был все вспомнить гораздо раньше, но потерял медальон с его именем, и память вернулась ко мне сравнительно недавно. Люси, я могу показать тебе, что говорю правду, но ты должна позволить мне это, добровольно, иначе…       — Ты, правда, можешь помочь мне вспомнить?       — Да, могу. Но ты должна довериться мне.       — Что нужно сделать? — спросила она чуть подрагивающими губами, а я опять потянулся к ней и мои пальцы, едва касаясь, проходятся по ее щеке.       — Ничего. Просто смотри на меня, ничего не бойся и я покажу тебе. Только вдохни глубоко и слушай мой голос, Люси…       Она медленно вбирает в себя воздух, а я погружаюсь в ее взгляд и пространство вокруг преображается, концентрируясь, расцвечиваясь, расширяясь и стягиваясь одновременно, до черного, как космическая бездна, зрачка. Я погружаюсь в эту черноту, пытаясь открыть все те блоки, которые я сам же ей и поставил. Теперь пришло время, хорошая моя, ты вспомнишь, ты обязательно вспомнишь! Ведь я хотел, чтобы ты прожила свою жизнь без этого бремени, и, если бы не открывшиеся новые обстоятельства, мы и остались бы каждый на своем месте, но теперь… ты откроешься мне, девочка, ты только ничего не бойся. Я скорее вырву себе сердце, чем причиню тебе боль или страдания.       «Дей, ты тут? Ответить мне!» — зазвучал в голове диалог и я улыбнулся, потому что это выглядело так, будто я слушаю старую запись…       «Да, Люси, привет. Я тут. Почему ты грустная?»       «Дей, Алекс! Ему надо помочь! Он в беде, в опасности! Прошу тебя, Дей, помоги!»       «Кнопка… Я бы рад. Но я не могу. Все станции и передатчики отключены, скоро и мы с тобой не сможем общаться, пришло время тебе стать обычным ребенком».       «Хорошо, пусть, но давай спасем Алекса, пожалуйста, Дей! Я не смогу без него жить! И Лекси не сможет! Спаси его и пусть у меня никогда не будет больше ничего».       «Хорошая моя, я, правда, не могу, если бы только мог, я помог бы. Мы же вытащили твоего Виктора, и тебя спасли… Отца твоего спасли, когда я в образе домате приходил к Райну! Кнопик, пожалуйста, не плачь, но нельзя спасти всех. Мы просто не можем…»       «Ну почему! Почему именно сейчас!!! Я все отдам, чтобы Алекс был жив, Дей, помоги, помоги!»       «Мне нужно идти. Может быть, мы когда-нибудь встретимся…»       «Я тебя забуду, да? А ты меня?»       «Мы сможем вспомнить, если захотим, Кнопик. Но тебе будет лучше, если ты все забудешь. Станешь обычным ребенком. И проживешь обычную бесстрашную жизнь».       «Дей, я не хочу с тобой прощаться. Я привыкла к тебе! Ты мой друг!»       «Я тоже не хочу, малышка, но это правда необходимо. Иначе… мы оба можем погибнуть. Все. Мне пора. Прощай».       «Не-е-ет! Не уходи! Пожалуйста… Я ненавижу тебя! Ты меня бросаешь! Я…»       Сознание будто катилось по сверкающему лабиринту и вот мы уже оба стояли возле реки, костер давно потух, Люси смотрит на меня ошарашено… Я знаю, что она вспомнила далеко не все, но те слова, ощущения и эпизоды, которые мне удалось возобновить у нее в голове, она вспомнила очень явственно.       — Так, это ты…       — Я помогал, чем мог, но чтобы закончить начатое, мне нужно было как можно скорее убраться со станции. Я не мог больше связываться с тобой, Люси, я не хотел чтобы ты жила с этим всю жизнь. И мой учитель так считал. Мы заблокировали твои воспоминания, чтобы ты могла…       — Ты бросил меня, — отпихнула меня девушка и отвернулась. Я понял, что она вспомнила не только события, но и чувства, которые испытала в тот момент. — Я доверяла тебе, я думала ты… поможешь…       — Я физически не мог, Кнопка, — да, это она, я и сам теперь вижу, это точно она. — Мне нужно было уходить. Я думаю, нам теперь есть что обсудить, когда ты перестанешь дуться на меня, за то, что я сделал двенадцать лет назад.       — Ты поможешь мне все вспомнить? — она повернулась ко мне и посмотрела с надеждой. Я улыбнулся.       — Ты сама все вспомнишь. Тебе только нужно научиться пользоваться своим даром. Если ты позволишь мне, я бы научил тебя.       — Так, ты, значит, тоже мысли читаешь?       — Да.       — И мои? — она так покраснела, что мне стоило немало труда оставаться серьезным.       — А вот твои нет. У тебя стоял бессознательный блок, и тебе нужно научиться ставить его сознательно. В данный момент не могу слышать, что ты думаешь, ведь ты добровольно позволила мне ввести себя в транс, чтобы восстановить воспоминания. Блок твой я не трогал. Его снять и ставить ты можешь только сама.       — Господи, это все ужасно сложно и совершенно нереально, — она закрыла лицо ладошками, а я снова приобнял ее за плечи. — Как все это осмыслить и понять, мне кажется, что я сейчас с ума сойду!       — Я предлагаю пока что выкинуть это все из головы и чего-нибудь перекусить. Идет? — я заглядываю ей в лицо, она хмыкнула и кивнула.       — Ты точно не читаешь мои мысли? — подозрительно спросила она, и я рассмеялся.       — У тебя есть способность, и ты сразу поймешь, если кто-то попытается пролезть тебе в голову без твоего ведома. Я научу тебя, — я отошел от девушки и сел возле самодельной печки. — Нам много чего надо обсудить, а все остальное, надеюсь, что как-нибудь образуется.