Люси
Драгстер остановился, прилично не доезжая до деревеньки, чтобы засевшие там отщепенцы не услышали шума двигателя. Рич быстро рассредоточил жестами весь отряд, и мы начали осторожно подбираться и окружать по местности довольно большое одноэтажное здание, на вид весьма крепкое, придерживаясь укрытий, на ходу снимая оружие с предохранителей. Хоть деревенька давно и не считалась жилой, чем, несомненно, привлекала к себе внимание всякого сброда, но разведка старалась держать такие места под контролем, чтобы вовремя реагировать и предотвращать спланированные акты нападений на мирное население. — Слишком тихо для бойни, командир, — просигналил в связь Джай, оглядывая периметр. — Либо ложная тревога, либо мы прибыли к завершению вечеринки. И на первый взгляд — ни души. — В поступившем сигнале говорилось о скоплении около трех десятков вооруженных людей, и патруль доложил о выстрелах. Территорию никто не покидал. Никому не расслабляться и быть начеку. Гилмор, бери Люси и Рамоса с Ив, проверьте северную сторону, — отозвал Ричард. — Мико, Рэй и Дилл, вы с другой стороны, остальные за мной. Смотреть в оба! — Есть! — нестройный хор голосов отразился в эфире, перед тем как тот погрузился в тишину. Джай указал жестом двигаться за ним, когда к нам присоединились Вин с Иви, и, прилипнув к стенам ветхих бараков, рассыпанных по всей территории, мы просочились в нужном направлении, перебежками шмыгая по укрытиям, пока не обогнули дом. — А вот и вход нашелся, — почти радостно выдал Гилмор. — На вид дверь крепкая, а в дополнение и пара охранников. Вооруженных. Эй, Ричард, чего с ними делать? Двор перед домом пустой, подойдем ближе — будем как на ладони. Может, снимем по-тихому? — Наблюдайте пока, у нас тоже охрана. Попробуйте подобраться незаметно ближе, насколько возможно. Докладывать обо всем сразу. — Ладно, наблюдаем, — покладисто отрапортовал напарничек, выбрав угол обзора и застыв возле одного из строений, окружающих дом. Остальные скатились на землю по яркому зеленому ковру травы, я прилипла к оптике, внимательнее рассматривая охрану. Мужчины, по виду отщепенцы, неплохо вооружены. Автоматы, на поясе — по кобуре с пистолетом, каждые десять минут докладывали об обстановке по рации, но периметр не проверяли и не оставляли свои посты. Джай прав: незамеченными было не подобраться, как только мы попадем в поле их видимости, о нас сообщат, и взять их спонтанно не выйдет. — Ричи, что у вас там? — поинтересовалась я, придирчиво водя оптикой по заляпанным грязью окнам. Если там кто-то и прятался, то их совершенно не было видно. — Второго входа не нашли, помимо ваших двух, еще пять человек охраны. Готовьтесь снимать по моей команде. Периметр чист, остальные, видимо, в здании скрылись. Будем брать эффектом неожиданности. Всем готовность номер один! — Есть снимать, — я дослала патрон в патронник, примериваясь к цели. — Джай, твой второй. Вин и Иви, прикрывайте. — Обожаю, когда ты командуешь, Люс, — фыркнул Гилмор, ужом проскальзывая вперед, укладываясь под реденькие кусты. Я поползла за ним, закатилась за хаотично разбросанный хлам, осторожно пробираясь к дому, держа отщепенцев на мушке. — Командир, мы готовы. — Действуйте! Приглушенные хлопки выстрелов раздались почти синхронно, и охрана повалилась кулями на землю. Пригнувшись, мы бегом добрались до здания, размазавшись по стенам. Ни звука, ни движения. Тишина стояла везде, даже не слышно было птиц, прячущихся в кронах деревьев, что муторно стало на душе. Ребята замерли под окнами, еще трое наших подтянулись с другой стороны, я бросила мимолетный взгляд на Гилмора, который внимательно проверял дверь и выдал тихое «Бл*дь!», качая головой. — Ричард, — пролетело в связь свистящим от раздражения шепотом, — дверь закупорена основательно, пока будем ломать, всех уродов соберем. — Мы почти на месте, сейчас будет им сюрприз, приготовьтесь. При оказании сопротивления, огонь на поражение! Только я хотела поинтересоваться, о каком таком «сюрпризе» говорит братец, как пришлось отпрыгивать в сторону, присвистнув, и затаиться за углом. На всей скорости с пригорка летел наш драгстер и с размаху, тараном вошел в двери, выломав их ко всем чертям, почти полностью заехав внутрь помещения. Грохот, треск дерева и рычание мощного мотора тут же заглушили звуки выстрелов, выскочивших из техники бойцов. Звон бьющегося стекла заставил невольно вздрогнуть, и в выбитое окно выпрыгнул силуэт, пытаясь сбежать, но ребята его моментально вырубили и скрутили. Отменно, пленный будет, может, хоть чего-то теперь сможем узнать. — Пошли, Люс, тут и без нас справятся, — в нетерпении взвинченный Джай чуть не подпрыгнул, явно разочарованный тем, что все еще не в центре событий, и мигом подсадил меня в оконный проем, забираясь следом. На полу — тела нескольких убитых и обломки вынесенной стены. Помещение запущенное и изрядно захламленное, узкие коридоры с несколькими ответвлениями. Множество дверей и комнат, которые нужно проверить. Мы действовали быстро и четко, по давно отрепетированному сценарию, прикрывая друг друга. Послышалось несколько выстрелов, ребята прорвались дальше, оставив нам прикрывать свой тыл. Замерев с оружием наготове, я дала добро напарнику, и он одним ударом ноги вышиб первую дверь. Мы нырнули внутрь стволами, огляделись: на полу валялись матрасы, тряпье и горы мусора. — Чисто, идем дальше, — пронеслось в эфире, и мы застыли перед следующей дверью. Снова кивок, удар ноги, мы ворвались внутрь, и воздух прорезала автоматная очередь Джая, прошив притаившегося с оружием в углу мужика. Вдоль стены было сложено несколько деревянных ящиков. Заглянув в них, мы доложили о найденном оружии и отправились дальше. — Люс, приготовься. Заходим, — скомандовал Гилмор, жестом указывая на нацеленную комнату. От напряжения и духоты по вискам катился пот, воздуха в снаряжении перестало хватать. Остальные помещения пустовали, некоторые даже были совершенно не пригодны для жизни, но что-то заставляло отщепенцев тут группироваться. Выстрелы стихли, из переговоров стало понятно, что Бесстрашные нашли комнату, в которой обнаружилось несколько трупов, и сейчас разбирались, кто это может быть. Противник, поняв, что перевес на нашей стороне, сдался или обезврежен. Мы монотонно проверили весь коридор до самого конца, обшаривая каждую щель, пока не осталась последняя комната. Джай ждал сигнала, а у меня ощущение западни стянуло кожу между лопатками холодным ознобом, невзирая на тепло. Я чуяла, что не все так радужно будет и просто. Сигнал — дверь вылетела, шваркнув об стену и, ох, fuck, тихушник спрятался. Не то чтобы мы не ожидали такого, но когда очередь прошла над твоей головой, все поджилки встряхнуло основательно. Плюхнувшись на пол, я нажала на спусковой крючок, отдача ударила по рукам, и пули улетели в грудь пытающегося пригнуться силуэта. Неуклюже толкнувшись назад, он сполз по обшарпанной стене, оставляя алые разводы, а у меня сердце грохотало в ушах так сильно, что я не сразу разобрала голос Джая. Все внутренности скрутились в узел, политый жидким азотом. — …Люс, ты в порядке? Ранена? Ебтв*юмать, Люс, ответь мне. — Все в порядке, не ори, — отозвалась я сипло, протолкнув ком в горле. Получилось не сразу. Я перевела дух и поднялась, распрямляясь во весь свой небольшой рост, пока напарник проверял нападавшего. Готов, говнюк! Мы осмотрелись: комната совершенно пустая, окон нет. Братец сурово ревел в связь «доложить обстановку», что Гилмор недовольно повел плечами, но вопреки природной безалаберности не огрызнулся, вся поза его выдавала настороженность. Даже шлем не сорвал, чтобы отдышаться. Неужели смог унять свое бахвальство? Признаться, такой сосредоточенный и серьезный, каким Джай бывал только во время боевых операций, он вызывал у меня несокрушимую надежность, но стоило заданию завершиться, как в него снова вселялись незримые бесы всех легкомысленных мастей. — Какого хрена он стал палить, зная, что за сопротивление его просто положат, тут же, вообще, пустая комната и ничего нет? — Видимо, не просто так. Надо тщательнее здесь все обыскать. — Так нечего обыскивать, только голые стены и… погоди-ка, — он присел, что-то разглядывая в пятнах крови, размазанных по поверхности, потом потянулся к выбоинкам от пуль пальцами, основательно ощупал. — Тут есть что-то. Бл*дь, да это не стена, а фанера или перегородка, смотри, Люси. Подцепив за край, Джай с треском отодрал целый кусок перегородки, за которым угадывалась неглубокая ниша. Спрятали там чего или нет, но проверить надо. Не было ни пыли, ни паутины, видимо, заколочено недавно. Фанера сыпалась на щепки под напором Джая, летя нам под толстые подошвы, я тоже подключилась, входя в азартный раж, и через пару минут взору открылась полка с покатым странным прибором металлического цвета размером с обувную коробку, мигающую красными индикаторами. — Что за хрень? — приглушенно спросил Гилмор, явно пребывая в своих собственных мыслях, охватывая взглядом находку. — Я такой фигни не видел никогда, но это… похоже из застенья прибыло… Так, Рич, у нас тут… — стал объясняться Джай с командованием, пока я осторожно изучала прибор. Ни кнопок, ни черта примечательного, только экран с какими-то светящимися, не известными мне показателями. Надеюсь, хоть эрудиты смогут их разобрать. Увлекшись, я чуть не подпрыгнула, когда на плечо мне легла тяжелая ладонь Джая. — Ребята пока осматривают разрушенную драгстером часть дома, глянем, может, еще чего найдем. — Конечно, глянем, — согласно кивнула я напарнику. Кто знает, что тут еще запрятано. Треск, шмяканье обломков, пыль коромыслом, и целые куски отдирались от стен, а потом мы синхронно замерли на пару секунд. За перегородкой тянулись провода, замкнутые на датчиках… Тихий писк… Ах ты ж, вашу мать! Догадка осенила мозг позднее реакции организма, и паническая, мерзкая дрожь прошлась по всему телу. — Люс, уходим! Взрывчатка! — подталкивая меня к дверям, рявкнул Гилмор в эфир, что я чуть не оглохла. — На выход! Живо всем на выход, тут заминировано все. Я не помнила, как успела метнуться и схватить прибор в руки перед тем, как мы выскочили в коридор и понеслись подальше от эпицентра под сигналы замыкателей. Коридоры были узкие, как кишка, угловатые, путь казался бесконечным — метров двадцать до выхода… Пятнадцать… Десять… я понимала, что не успеем, вся надежда на керслеты. И сердце хлопнулось в пятки, пульс взлетел, когда тяжелое тело сбило меня с ног и накрыло собой, а потом страшный грохот разорвал пространство, пол вздрогнул, перегородки сломало, стекла вынесло, рассыпая звонким крошевом, безмолвная глухота залила слух, и секундой позже нас настигла вспышка… Я зажмурилась, чувствуя сильный жар кожей даже сквозь защиту, мгновенно покрываясь тонким слоем влаги. Сверху полетели куски обломков, выбивая весь воздух из легких, придавливая и засыпая, но вся основная порция досталась Джаю, закрывшему меня… Под ложечкой тошные волны жути заплавали, и в голове помутилось, стало так омерзительно, что и страха не ощущалось. Я была словно в духовке, воздуха не хватало, только б вздохнуть, надышаться… Связь зашипела голосом брата, рваными отрывками слов. Не разобрать, в ушах все еще звенело, но кое-как отхрипелась, что жива. А дальше только пелена из мучительно-тянущегося времени, что я пыталась докричаться до Джая, пока нас откапывали. Он не отзывался, не реагировал на мои потуги его встряхнуть. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно, до нервной икоты! Когда последние куски крупных обломков сняли с нас, я выползла из-под мужчины, лежащего без движений, и быстро нащупывая его ренбраслет, вколола все инъекции. Так! Стоп! А почему… У меня похолодело в животе от догадки. На спине не было никакой защиты, и ничто не помешало мне вколоть регенерацию! Как я сразу не поняла, на нем не было керслета! Точнее был, но только спереди, защита частично разблокирована… «Затяни керслет, Джай, иначе он разблокируется в самый неподходящий момент» — ах ты, черт возьми, да когда же этот болван будет делать то, что ему говорят! Мало того, что свою защиту не взял, так еще и универс затянуть не удосужился! Какого, бл*дь, хрена! Сняв свой собственный шлем и разблокировав керслет, я осторожно ощупала его, проверяя пульс. Фух, живой. Может, контузило? Ребята его перевернули, и Трейси сразу подключилась, потроша свою медвыкладку. Сердце стиснулось в комочек, когда ее пальцы окрасились кровью. Липкой, красной. Его… Теперь понятно, почему Джай не снял шлем после зачистки, как делал это обычно, желая отдышаться. Форму не затянул, вот она и разблокировалась от взрывной волны… Ну, Гилмор, я тебя сама убью, когда очухаешься! Обормот! Эгоистичная скотина. И устрою такую взбучку, по сравнению с которой Санины причитания тебе покажутся детской колыбельной. Да я чуть не окочурилась от страха, аж кишки стянуло в морской узел… — Люс, Люси… Ты как? Люс, ты меня слышишь? — Рич, присев передо мной на корточки, ощупывал, тормошил, заставляя посмотреть на себя. Лицо брата побелело, в глазах — океан беспокойства и губы плотно сжаты. Я кивнула, что-то прошептала, глотая внутренние слезы, гул в голове не утихал. Ком в горле окончательно перехватил дыхание, когда Джая перетащили в подогнанный драгстер. Трейси клятвенно уверяла — жить будет, а небольшая контузия дурной голове Гилмора не особо навредит. Осколками, правда, посекло изрядно, но задеты только мягкие ткани, множество ушибов, от переломов форма Бесстрашия должна была уберечь. Я выдохнула наконец облегченно, в сердцах покрывая Джая самыми грязными эпитетами, которые только знала, и откопала из-под себя найденное устройство, на которое так удачно свалилась. Надо же, целое! Устроив прибор в герметичном спецконтейнере для взрывчатки, мы загрузились в драгстер, стараясь скорее доставить раненого в лазарет. Он пришел в себя еще по дороге - хрипло вздохнул и ресницы его вздрогнули. Непонимающе посмотрел, концентрируя взгляд, потом нахмурился, перевел потемневшие от боли глаза на мое лицо, растянул бледные из-за кровопотери губы в своей дурацкой улыбке, и меня пробрало льдом до костей от жуткого понимания, что я могла его сегодня потерять. Я крепко обняла этого балбеса, живого, и пальцы от паники тряслись, что успокоиться не получалось никаким усилием воли. Губы предательски кривились, и глаза наполнялись слезами. Не смей, не смей плакать! Не вздумай! Только не сейчас, когда этот засранец с хитрой улыбочкой смотрит на тебя! Я, сглотнув предательские слезы, боясь сморгнуть, задрав дрожащий подбородок, посмотрела на Джая как можно презрительнее и треснула его ладошкой по лбу. И нечего злиться, заслужил! А потом, набрав полную грудь воздуха, выдала все, что думала по поводу его безалаберности, самодовольства, идиотизма и прочих скверных качеств характера. И если он еще хоть раз, хотя бы один разочек… то пожалеет, что не остался лежать под обломками того дома. — А вот теперь посмотри на меня, Люс, и попробуй сказать, что я тебе безразличен! — выдал он с довольным смешком, что я отвернулась, стискивая пальцы, пытаясь унять дрожь, и страшно злилась сама на себя, что не смогла сдержаться. Конечно, не безразличен!* * *
Как только Джай был устроен в лазарете, а док сказал, что все с ним будет нормально, мне все-таки удалось с облегчением выдохнуть, а организм срочно требовал подпитки. Ноги сами понесли меня туда, где я могла не только отдохнуть, но и побыть наедине с собой. Я просочилась в большое и хорошо освещенное огромным витринным окном помещение под самой крышей штаб-квартиры, и мне наконец удалось погрузиться в одиночество и тишину хоть на сколько-нибудь. Не знаю, откуда у меня эта страсть к уединению, знаю одно: без этих передышек не смогла бы я существовать. Хорошо жить в общине, не надо думать, что надеть или что ты будешь завтра есть, зато остаться одной — большая проблема. Вот и сейчас, не успела я закончить эскиз, как услышала дробные шажочки и уже знала, что сейчас будет. Рикки стремительно ворвалась в комнату, по-другому она не ходит. Локоны смешно подпрыгивали, нос она вздернула - опять поссорилась с кем-нибудь, а может быть, даже и подралась, и теперь пришла ко мне зализывать раны. Только мне почему-то она может показать свои слабости, никто другой не удостоился такой чести. — Опять сбежала ото всех! — с вызовом начала девочка, придирчиво оглядываясь, к чему бы прицепиться. — Любишь быть одна на всеобщем обозрении? Почему ты сюда занавески-то не повесишь? — Потому что мне тут нужен свет. — А зачем тут тогда вообще стена? — Она отбежала от подоконника и плюхнулась рядом со мной на пол. — Оставила бы как было — комната с большим балконом и без стены… — А мне вот нравится так. Ты зачем прибежала? Где твоя сестра? — Не знаю, в детских, наверное… Скоро мама с Алексом приедут за нами, и мы… отбываем на дальние рубежи… — Девочка как-то сразу сникла. — Не хочешь уезжать? — Не хочу. Я буду скучать по Яме. Но мама решила, что нам всем будет лучше там, где они служат… У Лекси совсем недавно родился сын — Дениэл, и она решила забрать всех на свои полигоны. Не знаю, как четырехлетняя Дженни, а вот Рикки выглядела весьма недовольной. — А мне кажется, ты будешь скучать по тому красивому черненькому мальчику, что приходит к нам из Эрудиции. Как там его зовут? Диего, кажется… — подначила я племяшку, пряча улыбку. — Пффф, вот еще, — дернула плечом Рикки, совсем как Алексис, и вздернула носишку. — А что ты рисуешь? — увела разговор девчонка, понятно, что обсуждать Диего она не хотела. — Ну так, разные абстракции… Мне это помогает навести порядок в голове и успокоиться. — А что у тебя там беспорядок? — прыснула она и зажала рот ладошкой. — Нет, просто иногда… мне кажется, что чего-то не хватает. Будто когда-то давно я потеряла что-то и вот теперь никак не могу найти… Да и вылазка у нас была не из легких. А это меня успокаивает и… умиротворяет. — А с чего тебе успокаиваться-то? В первый раз, что ли, на выезде была? Чего ты так распереживалась-то? Вон нос даже до сих пор лампочкой горит! — А ты не знаешь? — Девочка лишь помотала головой. — Джай ранен. Этот оболтус не затянул универс, и защита разблокировалась при взрыве. А он меня собой закрыл и… сам чуть не погиб. — По-моему, тебе надо перестать морочить ему голову и помириться уже с ним. Джай тебя любит, везде выгораживает и даже жизнью готов за тебя рисковать, а ты все выпендриваешься! — Оставалось только диву даваться: я рассказала ей, что парень чуть не погиб, но на нее это не произвело особого впечатления… А вот то, что надо помириться… — А, по-моему, ты еще маленькая для таких советов, тебе не кажется? — спросила я Рикки, закрывая блокнот и убирая его во внутренний карман. — Нет. Мне десять, а для Бесстрашия это немало. Джай, он такой… — Она вздохнула и мечтательно прикрыла глаза. — Классный. А ты его отшиваешь! Где логика? — Логика в том, что… он меня не понимает! — А кто понимает? И что надо понимать? — Я люблю Джая, окей? Но… не так, как… мне бы хотелось. Мы многое пережили, он мне помогал во время инициации, мы друзья, всегда приходим друг другу на помощь и подставляем плечо, но… я никогда не давала ему никаких обещаний. Мы встречались, но быстро поняли, что не подходим друг другу… — Ты так решила. А он, видимо, нет, потому что всем и каждому говорит, что ты его девушка. — Так, Ириска. Не наседай на меня, — рассердилась я, понимая, что этот разговор заведет нас совершенно не туда. — Ты еще маленькая и точка. Иди вон целуйся со своим Диего, а меня оставь в покое… — Если тебе так интересно, то мне на самом деле нравится АрТи, но он… говнюк последний! — Что такое, — переполошилась я. — Он что тебя… обидел? — Нет. Он не смотрит на меня даже, — удрученно произнесла девочка и опять стала похожа на обиженного ребенка больше, чем на умудренную опытом барышню. — А на кого смотрит? — На всех! Никого не пропускает! — Большие голубые с зеленоватым оттенком глаза стали наполняться слезами. — А меня будто нет! Я даже вызвала его на поединок, так он только смеялся и говорил, что я соплячка. Я! Соплячка! — Теперь понятно, чего она прибежала. — И это притом, что он меня всего на год старше! ДиМей его переехала, да только с него как с гуся вода… Я, старательно пряча улыбку, а внешне оставаясь предельно серьезной, обняла племяшку, прошептала ей какие-то успокаивающие глупости. Вот странно, разница у нас с Эрикой всего десять лет, а кажется, что мы из разных поколений. Мне никогда не хотелось никому выплакиваться, все свои переживания я гасила в тире или возле груш, а когда становилось совсем невыносимо — то рисовала. И мне ничего было больше не надо. А Ириске надо выговариваться, но почему-то не своим подружкам, а мне. Да и… мальчики ей кажется нравятся постарше… Мд-а, просто не будет. — Ладно. — Рикки наконец надоело сидеть тут со мной, изливая душу, и она, оттерев быстрым жестом щеки, вскочила на ноги. — Ты придешь к нам повозиться? Дженни тебя очень ждет! — Передай сестренке, что я обязательно зайду. И Дэна поцелуй за меня! — Хорошо, — расплылась в улыбке при упоминании годовалого братика Эрика. — И не кисни тут. В конце концов, мы живы, мы свободны, мы бесстрашны! Не забыла? Я тоже поднялась, уже откровенно хохоча. Вот несносная девица, все-таки растормошила меня, но надо признать, что настроение поднимать она умеет. Только Ириска может запросто заставить кого угодно делать что ей угодно, и так всегда. Но как бы там ни было, я пошла искать Ричи, надо же узнать, что сказал пленный, а уж потом я обязательно зайду в детские. Брат обнаружился возле КПЗ, хмуро смотрел через прозрачное стекло на допрашиваемого, который сидел на прикрученном к полу стуле и что-то эмоционально доказывал дознавателю. — Что он говорит? — я тревожно вгляделась в сосредоточенное лицо Ричи, время от времени проверяющего наушник связи с допросной. — Как-то все непросто… Сейчас, погоди. Минуту, и поговорим. За стеклом допрашиваемый стал успокаиваться после того, как дознаватель что-то сказал ему, а потом изгой повернулся, и мне показалось, он посмотрел прямо на меня. Я отшатнулась, а Ричи снял наушник и сложил руки на груди. — Он говорит, что является членом народной дружины бесфракционников. Что горожане, не входящие ни в одну из фракций, не доверяют Бесстрашным и создали свои народные дружины, чтобы охранять свой покой. Они откуда-то знали о приборах, вызывающих агрессию, и искали их. Им, как и нам, поступил сигнал о том, что в деревне спрятан такой прибор. Когда они приехали, обнаружили в доме трупы, и тут ворвались мы… Они ничего не успели понять… — Ты думаешь, он врет? — напряженно спросила я его, надеясь, что все это всего лишь попытка сохранить себе жизнь. — Насчет народных дружин — нет, я и раньше об этом слышал. Не очень-то приятные новости, если люди нам не доверяют, значит… плохо это, короче. Это приведет к новым бунтам… — А оттуда и к новым недовольным. Можешь не объяснять, — понимающе кивнула я. — Значит, ты считаешь, что мы наткнулись на народных дружинников? Зачем же они оказывали сопротивление, ведь они видели, что мы Бесстрашные? — Это еще предстоит выяснить. Возможно, они не сразу поняли, что… — Ричи, да бред это все! Я своими глазами видела, там была охрана, они стерегли этот объект! — Зачем им было минировать дом, если там стоял прибор, и они его охраняли? — А может быть, они его хотели забрать, а помещение взорвать, чтобы не оставлять никаких следов… — Тогда кто же нас вызвал? Нам поступил анонимный звонок, разведгруппа тут побывала, и потом уже мы подтянулись… В этом деле мы разбираемся пока. А прибор будет переправлен на полигоны в составе особой группы Бесстрашных. — Ну, этого следовало ожидать, если это действительно тот самый прибор, который вызывает агрессию, его опасно изучать в городе. Когда мы выезжаем? — я уже мысленно потирала ладошки в предвкушении новой вылазки. — Ты… вот что. — Виноватый и почти извиняющийся тон брата мне не понравился. Ничуть. Сердечко екнуло даже быстрее, чем разум смог проанализировать то, что я услышала. — Эрик отстранил тебя от этого дела, Люс. Ты с нами не едешь…Эрик
Все разошлись, голографические экраны погасли, звенящая тишина опустилась на меня и придавила так, что заболела голова. Это никогда не кончится, хотя, казалось бы… Ушли все, осталась только Эшли, которая, сложив руки на груди, пристально рассматривала мой затылок, явно несогласная с моими действиями, но прожитые вместе годы заставляли ее молчать и ждать, когда мне надоест эта игра. — Что? — спросил я, оборачиваясь и разглядывая недовольное лицо жены. Мне это странно, но кажется, что она совсем не изменилась за эти годы, будто время для нее остановилось. Будто не было этих тридцати с лишним лет, войны, пятерых взрослых уже детей… Будто мы стояли возле Ямы, и она смотрела на меня так же, как тогда, и вот-вот сейчас скажет: «Мне на твою нежность здоровья не хватит…»* — Зачем ты с ней так? — непривычно тихо сказала Эшли и едва заметно качнула головой. — Ты же не можешь не понимать, что рано или поздно настанет время, когда она будет жить так, как сочтет нужным. Это ведь она достала и вытащила этот прибор оттуда и несправедливо теперь отстранять ее от этого задания… — А тебе не кажется, что она и так уже рискнула жизнью и теперь надо бы и мужикам все-таки что-то сделать?! Или она, как и наши сыновья, должна все дыры и бреши теперь закрывать и вечно соваться в самое пекло? — Ты все равно ее не удержишь, — все так же тихо и упрямо попыталась достучаться до меня Эшли. И самое интересное, что умом, трезвым и расчетливым, я понимал, что она права. Но что-то не давало мне прислушаться к разуму в этом вопросе. Больше всего на свете мне хотелось бы уберечь дочь от всего, от всего вообще, я даже готов был бы смириться, если бы она перешла в другую фракцию! Она… не должна рисковать собой, своей жизнью! Только не она… Проверив и проанализировав аппарат, посоветовавшись с лидерами пяти фракций и выслушав отчет Дина Финна, мы решили, что исследовать его в городе будет слишком опасно, во избежание вспышки агрессии в штаб-квартире Эрудиции, а после и во всем городе. Конечно, мы будем продолжать обследовать районы, возможно, прибор этот не один в городе, но решение изучать это устройство на закрытом полигоне было принято единогласно. Алекс, пребывающий сейчас на западном рубеже, вспомнил, как около десяти лет назад, при операции по поимке Райна, они поверглись похожему воздействию, но тогда никакого аппарата они не нашли. Тогда вся группа ополчилась и напала на Алексис, а в крови ребят потом нашли токсин.** Теперь вот такая же штука попала и в наш город… Я приказал Ричарду организовать несколько отрядов для переправки устройства на полигон. При этом решил исключить Лусию из операции, что и стало причиной нашего с женой разговора. — Я все понимаю, — стараясь не дышать слишком часто и держать себя в руках, чтобы не сорваться на крик, выговаривала мне жена, — ты волнуешься за дочь, ты хочешь уберечь ее, ты ограждаешь ее от опасностей. Ты вмешиваешься в ее личную жизнь и не даешь ей быть Бесстрашной… Это я могу понять. Но исключить ее из отряда по транспортировке… извини, мне это недоступно. Может, у тебя есть какой-то план? Или ты решил окончательно настроить против себя дочь? Мне было нечего на это сказать, потому что я знал: Эшли права. Иногда мне хотелось, чтобы время остановилось и перестало лететь вперед со столь бешеной скоростью, но я понимал, это невозможно. Есть вещи, на которые мы не можем повлиять, как бы этого ни хотелось. Отчетливо, будто это было только вчера, помню, как взяв впервые на руки дочь, я ощутил с ней связь, незаметную, но такую прочную, будто ее можно было пощупать руками. Заглянул в ее голубые обволакивающие глаза, и мне захотелось никогда в жизни не спускать ее с рук. Она была такая крошечная, но уже смогла улыбнуться мне, хотя, как потом выяснилось, все двухмесячные дети умеют уже улыбаться. Я увидел свою дочь спустя два месяца после ее рождения, потому что, по идее, не должен был выжить в той бойне, в которую мы попали, возвращаясь из рейда. Эшли говорила, что Люси затаилась на время, в ту самую минуту, когда смертельный осколок поразил мою грудь, и пока я не стабилизировался, она не родилась. Так было почти все ее детство, она всегда знала и чувствовала меня, питала мои силы, даже если я не хотел признаваться и не отдавал себе отчета в этом. Люси, до определенного времени была незаурядным ребенком, и Эшли только подтвердила мои догадки, когда сказала мне, что дочь умеет читать мысли и может общаться с людьми на расстоянии. И чтобы там ни говорили, а я уверен, это она вытащила Вика из комы. Но я понял это слишком поздно. Когда Лерайя украла ее, дочь смогла дать знать, где она находится, и мы ее очень быстро нашли. Люси узнала меня совершенно в другом облике, привела меня туда, где Лерайя ее прятала, держала связь с Эшли… Мне было страшно думать, что будет, когда о ее способностях узнают эрудиты, я больше не знал никого с такими данными. Но получилось так, что после того, как Виктор пришел в себя, Люси стала совершенно обычным ребенком.*** Первое время мы очень пристально наблюдали за ней, опасаясь, куда заведут ее эти способности. Но они больше не проявлялись. Никогда. Эшли говорила, что пыталась расспросить об этом дочь, но малышка только удивленно таращила на ее голубые глазенки и смеялась весело и беззаботно, будто ничего подобного не происходило с ней. Мы, признаться, вздохнули с облегчением. Несмотря на то что ее способности спасли нашу семью, мы не знали, как ей жить с таким грузом среди людей, которые ее не понимают. Мы больше никогда не заговаривали с Люси об этом и решили, что ей не нужно знать, какую роль она сыграла в тех давних событиях, тем более что девочка о них помнит очень смутно. Алекс и Вик с нами согласились, близнецам не нужно было ничего объяснять, они и так все понимали, и тоже словом не обмолвились никому ни о своих способностях, ни о способностях сестры. Но при этом та самая ниточка, что связывала нас с дочерью, стала таять, медленно, но верно. Я очень радовался, что Люси стала обычным шаловливым ребенком, но буквально через несколько лет она начала показывать свой неугомонный и упрямый характер… И выносить это было совсем все непросто. Дверь шарахнула о стену так, что осыпалась штукатурка, и мы с Эшли синхронно обернулись на звук. Та-а-ак. Теперь они обе будут выедать мне мозг. — Я все понимаю! — завела дочь, которая пребывала в исключительной степени ярости. — Понимаю, что для тебя я всего лишь кукла, солдатик, которого хочешь в угол поставишь, хочешь — на полку пылиться. Но исключать меня из операции, отец! Это удар под дых! Как так? Я в составе группы, показала себя, и ты меня исключаешь?! Мне нужна официальная причина, иначе я пишу рапорт, и, подписываешь ты его или нет, я уезжаю на дальние рубежи! Или вообще ухожу из фракции, где я нахрен как Бесстрашная никому не нужна! — Отставить истерику, боец! — прикрикнул я на нее, покосившись на Эшли, ожидая поддержки. Но, видимо, зря, потому что она только вскинула брови вверх и развела руками, предоставляя мне самому разруливать эти вопросы. — Есть приказ… — Да, ты совершенно прав! Есть приказ! А есть самодурство ревнивого отца, который запер меня в штаб-квартире и носу не дает высунуть! Мне нужна официальная причина отстранения меня от операции, кроме твоего болезненного отношения ко мне! В виски вонзилась тупая игла, не дающая думать и мыслить трезво. Может быть, это и была не самая светлая моя идея, отстранять Люси от операции, но тут… мы имели дело неизвестно с чем. Мы не знали, как работает этот прибор, и есть вероятность, что он сработает прямо и непосредственно в транспорте… Я прекрасно понимал, что испытывал Алекс, когда ему пришлось наставлять оружие на своих же боевых товарищей, бывших неофитов, которые готовы были разорвать Алексис, чтобы защитить ее. Он же говорил мне, что сам почувствовал воздействие этого препарата. Я не мог ТАК рисковать дочерью, хоть и понимал, что отстранять ее от операции была крайняя мера. — Я поручил транспортировку особой группе. Ты к этой группе не имеешь отношения, — я пытался говорить спокойно, насколько мне хватало сил. — Также отправляются несколько групп, в составе которых ты состоишь, в качестве отвлекающего маневра. Что именно тебя не устраивает? — Я хочу вести аппарат! Я его нашла, я жизнью рисковала, чтобы его доставить в Бесстрашие, почему я теперь должна оставаться в стороне? — Я сейчас не вижу перед собой бесстрашного воина. Я вижу капризную девицу, топающую ногами и требующую вожделенную конфету. Пока аппарат не изучен, он опасен. Его повезет особая группа. Остальные Бесстрашные тоже будут переброшены на полигон, другими дорогами, чтобы запутать потенциального противника. Это был официальный приказ, одобренный другими лидерами, и я не вижу, что еще тут можно обсуждать. В конференц-зале воцарилась наконец вожделенная тишина. Люси сверлила меня яростным синим взглядом, и мне было не по себе от этого. Никогда до этого момента она не показывала своего несогласия со мной настолько откровенно. Я даже и не знал, что все так далеко зашло… — Это твое окончательное решение? — Это окончательное решение лидеров Бесстрашия. Ты можешь быть свободна. — Люси развернулась и, ни слова больше не произнеся, выскочила из помещения, даже забыв, что можно шандарахнуть дверью со всей силы. А Эшли ухмыльнулась и смерила меня пытливым взглядом. — Ну все, теперь жди беды, — только и сказала она прежде, чем уйти. А я понял, что полностью опустошен.Джай
К вечеру я решил, что делать в лазарете мне совершенно нечего. Регенерация затянула все раны, треснутые кости срастутся потихоньку, обезболивающие действовало, и чувствовал я себя совсем пристойно. Уболтав медсестру, клятвенно заверив, что буду соблюдать постельный режим ближайшие семьдесят два часа, я пошел к себе только с одной целью переодеться и спуститься в Яму, где собрались все наши обсудить и отметить удачную операцию. Однако моим планам не суждено было сбыться. Потому что в коридоре, ведущем в конференц-зал, я увидел ураганом пронесшуюся Люси, пребывающую в крайней степени раздражения. Почему я это понял? Потому что за ней вихрем неслась волна ярости, это было заметно даже на расстоянии. Мне стало интересно, кто довел ее до жизни такой и что она собирается в таком состоянии делать. Ведь явно задумала какую-нибудь лажу, и мне придется ее отмазывать… возможно, даже и огребать за это. Сказать, что я обрадовался, ничего не сказать. Как еще расположить к себе девушку, если не поддержать ее безумные идеи? Тем более мне так нравится, когда Люси перестает нудеть и ведет себя как самая настоящая Бесстрашная. Прибавив скорости, я выскочил в перпендикулярный коридор и увидел ее темную голову, скрывшуюся в проеме, ведущем… в оружейную. Хм, все интереснее и интереснее. Преодолев и это расстояние как можно быстрее, я уже стал догадываться что примерно она хочет делать. Оружейка закрыта, если только нет общей тревоги или бойцы не готовятся в рейды, но… у Бесстрашных свои секреты. Всякое бывает, оружие может понадобиться рядовым не только на операциях, а охранять оружейную комнату было бы слишком расточительно использовать личный состав, поэтому она у нас просто заперта на электронный замок. Когда я подошел, Люси как раз возилась с дверью, уверенная, что ее никто не видит. — Я надеюсь, у тебя есть четкий план? — насмешливо спросил я ее, подпирая плечом стену. Люси вздрогнула и обернулась. — Ты тут что делаешь? Ты должен быть в лазарете! — Я кому должен — всем простил. А вот ты, кажется, задумала какую-то х*йность… — Он отстранил меня! Меня! — стараясь не особенно шуметь, злобно прошипела она. — Засадил в отряд, который повезет фальшивку! Я нашла аппарат, жизнью рисковала, ты чуть не погиб, и теперь я должна просто сидеть на попе ровно… Черт, да что же она не открывается? — Дверь на себя сильно дерни… — посоветовал я, а мысль уже лихорадочно работала, как же выкрутиться из этого положения без особых потерь. Ясно, что она говорит про отца. Желая уберечь дочь, он иногда делает поистине странные вещи… — И ты решила что? Выкрасть аппарат? И что будешь с ним делать? Люси нервно оглянулась, будто за ней ожидалась погоня, и ей наконец удалось справиться с непослушной дверью. — Давай зайдем внутрь, и я тебе все расскажу, если ты клянешься меня не выдавать. Если не поклянешься, мне придется тебя убить. Мы просочились в темное, холодное, пропахшее машинным маслом огромное помещение, и, захлопнув дверь, Люси выдохнула с облегчением. — Я хочу сама отвезти прибор на полигон. И тогда он поймет, в конце концов, что мне можно доверять… — Что, прямо сейчас? — Нет. Я заберу прибор из контейнера и отнесу к себе, а на рассвете поеду. Никто не заметит, потому что поедут несколько отвлекающих групп, и у всех будут одинаковые контейнеры. Отец любит так делать, это самый эффективный способ, если вдруг за приборами кто-то охотится… — А ты не думаешь, что они проверят прибор перед тем, как ехать? — Контейнер опечатан, — показала рукой на металлическую коробку Люси. — И герметичен на случай, если токсин опять будет приведен в действие. — А если он активируется у тебя в драгфлаере? И как ты собираешься взять машину, ты думаешь охрана тебя выпустит? — Слушай, ты хочешь мне помочь или нет? — нахмурилась она и глянула на меня исподлобья. — Или ты хочешь заболтать меня до смерти и сорвать мои планы? — Я просто хочу понять, действительно ли у тебя есть план или ты действуешь на эмоциях? Насколько я имею удовольствие наблюдать, все-таки второе… — Я бесстрашная, о’кей? — бросилась опять в наступление девушка, яростно сверкая синими глазами. — И действую как бесстрашная. И это всегда поощрялось! Я не сдалась, выполнила задание, а что еще нужно! — Кстати, а где ты ключ взяла? У Ричи, что ли? — хохотнул я. — Думал огребать за тебя, это только мой бонус… — Нечего мне напоминать об этом, официально мы расстались… — Да ладно, Люс, ты чего? — пытаюсь откатить назад, пока она на самом деле не обиделась. — Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне! — А ключ я у Эрика взяла. Так что Ричи ни при чем. Ладно, ты будешь мне помогать или нет? — Я так понимаю, отговорить тебя от этого самого ужасного и глупого плана у меня возможности никакой нет? — Ни единой! — Ладно, говори, что делать? — Я сейчас аккуратненько подцеплю пломбу, а ты открывай ящик, — деловито принялась объяснять мне Люси. — Вытаскиваем прибор и уходим сразу в мою комнату… — Лучше в мою. Меня вряд ли будут обыскивать, а после того, как ты бешеная по коридору неслась, твою могут… — Ты прав, давай в твою тогда, — нетерпеливо перебила меня Люси. — А на рассвете я беру драгфлай… — Они все подотчетны. Бери обычный внедорожник, у меня есть знакомые в гараже, поделятся личным транспортом. Скажем, что у нас секретная операция… Шито белыми нитками, конечно, но я думаю, выехать сможешь. Как будешь пробираться через КПП? — Скажу, что у меня приказ лидера. Официальный и все такое. — Я еду с тобой! И это не обсуждается! — Еще как обсуждается! Если мне одной поверят, то как поверят тебе, если ты ранен? Джай, ты в своем уме? Ты мне операцию хочешь завалить? — Люси, — я подошел к ней и проникновенно заглянул в глаза, — я тебе никогда этого не говорил раньше… ты очень дорога мне, — потянувшись, я погладил большим пальцем ее щеку, — но твой план — это просто полное безумие. И знаешь, что? Он мне нравится. Только я не могу отпустить тебя… — Да твою же мать! — крикнула девушка и тут же зажала себе рот ладошкой. — Джай, и ты туда же! Почему, ну почему никто совершенно в меня не верит! Ты сам был у меня инструктором, ты меня всему учил, и даже ты не веришь в меня! — Ты забыла о стервятниках? И кочевниках? И тех, кто внедрил в город эти аппараты. Безупречных мы пока еще не всех переловили… Люси, ты совершенно права, ты действуешь как Бесстрашная — как те Бесстрашные, которые рискуют неоправданно! Если с тобой что-то случится, как жить дальше? А трибунал? Ты не забыла, что бывает за такие нарушения… — Вот уж от кого не ожидала услышать подобное! — отшатнулась от меня девушка. — Ты всегда рискуешь, лезешь на рожон, участвуешь в подпольных боях, и тебя нисколько не волнует, попадешь ты под трибунал или нет? А я хочу лишь доказать своему отцу, что я настоящий воин, Бесстрашная, вполне себе полноценная! И что он отстранил меня от той операции напрасно! И, вообще, я тебя не заставляю мне помогать. Ты можешь сейчас уйти, и я все проверну сама. От тебя требуется только держать рот на замке. Я только глубоко вздохнул и кивнул ей на контейнер. Люси, крепко зажав между пальцами тонкий проводок печати, чтобы не сработал датчик, аккуратно подцепила пломбу и удалила ее, разомкнув на две части. После этого, зажав провод двумя пальцами, кивнула мне, и, пока она их держала, я открыл крышку и вытащил небольшой покатый прибор. — А как бы ты это делала, если я не пришел? — спросил я у нее, лукаво улыбаясь, пока она возвращала пломбу на место. — Как-как… — проворчала Люси. — Каком кверху! Придумала бы что-нибудь! Когда у меня есть цель, меня уж точно ничто не остановит! — Эт точно, — я наклонился и чмокнул ее в щеку. — Давай выбираться отсюда, пока нас тут не запалили. Кстати, а ты уже придумала, что делать с камерами? Перед оружейной-то уж точно камера висит! — Ой, — остановилась она как вкопанная, — а про камеру-то я и не подумала… — Ладно, — протянул я со вздохом, — диспетчер — мой кореш. Во всяком случае я захожу к нему без проблем. Значит так, ты сейчас беги в мою комнату с прибором, а я быстренько метнусь в диспетчерскую и заблокирую эту камеру, стерев данные. Бывает тут такое, что ж делать… Стой! Возьми бронник, вроде как ты за ним сюда пришла… А если нас и запалили, скажу, что мы сюда… что свидание у нас тут было… Давай, пошла! Люси кивнула и, кое-как замаскировав прибор защитой, выскользнула из оружейки. А я пошел подставлять кроме себя еще и Дилана…