Вторая жизнь Снейпа.

      Он сидел в своем кабинете и вспоминал. Воспоминания Алана и Северуса сливались, мужчина стал привыкать к тому, что он — Северус Снейп и старался не вспоминать о прошлой жизни. Жизни Алана Рикмана. Но все же не мог забыть Риму, ее успокаивающую улыбку, нежные касания, которые всегда могли помочь. Мужчина гнал от себя воспоминания о жене словно они были чем-то запретным. Хотя они и были запретными, они приносили с собой боль утраты, горечь. Мужчина смотрел на горящий огонь под котлом и вспоминал то, что так хотел бы выкинуть из головы, особенно сейчас.       — Алан! — Рима стояла в сарафане на крыльце и улыбалась.-Мы сегодня уедем или я могу заново распаковывать вещи?       — Прости, дорогая, — он подошел к жене и поцеловал в висок.- Но, похоже, мы с тобой сегодня не уедем.       — Помочь? — он рассмеялся, и она присоединилась к его счастливому смеху.       Он притянул ее к себе за талию и поцеловал в волосы. Она была его единственной любовью, единственной опорой, самым дорогим человеком. Она льнула к нему, словно не было тех лет, что они провели вместе. Будто они снова молодые и у них впереди вся жизнь.       — Я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо.       — Я тоже люблю тебя, Алан, — тихо ответила она, обняв его.       — Северус, — перед мужчиной стоял Альбус с обеспокоенным выражением на лице.       — Что случилось, Альбус? — вопрос для проформы, Северус чувствовал себя абсолютно разбитым и делать что-то совсем не хотел.       — Это я у тебя хотел спросить, — голос обеспокоенный, директор опустился на ближайший стул.- Что с тобой происходит?       — Альбус…       — Поговори со мной! — повысил голос директор, и Северус посмотрел на него с удивлением. И с тем же самым удивлением понял, что Дамблдору не все равно, он действительно волнуется, волнуется за сидящего перед ним мужчину. Северус улыбнулся уголками губ и поспешил успокоить Альбуса.       — Все хорошо, просто я немного задумался.       — Нет, Северус, я хорошо тебя знаю, — Альбус встретился с черными глазами Северуса.- Что тебя так тревожит?       — Альбус, — голос Снейпа был тихим.- Я действительно все забуду? То есть Алана Рикмана больше никогда не будет?       — Так вот в чем дело, — улыбнулся одними глазами Дамблдор, но губы так и не дрогнули.- Что ж, я ждал этих вопросов рано или поздно. Да, память ты и правда потеряешь, но так будет только лучше. Ты будешь забывать постепенно, даже сам этого не заметишь. Но разве можно уничтожить личность? Разве можно с памятью потерять себя? Нет, Северус, ты останешься таким же, как сейчас. Алан и Северус, как две стороны одной медали, этого не отнимешь. Да ты и сам знаешь, чем отличались два этих человека.       — Спасибо, Альбус. Я хотел с вами поговорить о том, что может случится в будущем, пока еще помню это, — Дамблдор нахмурился, но кивнул, позволяя Северусу продолжить.- У Волан-де-Морта есть 7 крестражей, благодаря которым он и выжил. В этом году должен погибнуть Сириус Блэк, а еще у Поттера связь с Темным Лордом из-за того, что парень-последний крестраж, о котором сам Лорд не знает.       — Ты помнишь, что это за крестражи и как их можно уничтожить? Ты знаешь, где они находятся? — обеспокоенно спросил директор, при этом его руки были крепко сцеплены в замок.       — Я не помню, где они были спрятаны, но помню, чем их можно уничтожить. Поможет только яд василиска и меч Гриффиндора, — Северус нахмурился, вспоминая еще хоть что-то, что может помочь.- Крестражи: дневник Реддла, диадема Когтеван, чаша Пуффендуй, медальон Слизерина, сам Поттер, кольцо какого-то родственника Лорда, я не помню точно, и змея.       — Нагайна? — уточнил директор и получил в ответ кивок.- Ты уверен в том, что сейчас рассказал?       — Альбус, я не выжил из ума из-за перемещения в другое тело, — недовольно проговорил Северус. — Да, я уверен. Еще, насчет кольца… Его нельзя надевать на палец, ни в коем случае. На нем очень сильное проклятье. Лорд захочет вас убить и прикажет это сделать Драко, кажется. Но вот в этом я не уверен. Я не помню четко, могу ошибаться.       — И на этом спасибо, — Альбус снова улыбнулся, но улыбка была печальной.- Я хотел тебя попросить приготовить зелья для Больничного крыла.       — Хорошо, — директор поднялся, Северус последовал за ним.- Помните про Блэка.       — Я попробую что-нибудь придумать. — Дамблдор еще раз грустно улыбнулся, выходя из кабинета.       Северус снова рухнул в кресло, в котором сидел, и начал массировать виски. Голова болела безбожно, мир вокруг словно терял краски. Плечо болело, словно его сломали, а теперь оно ноет на погоду. А может и правда сломано? Но сейчас первостепенная боль — головная. Снейп с трудом поднялся из кресла и дошел до своих флаконов с зельями. Перед глазами все плыло, боль была ужасная, она с каждой секундой все больше увеличивалась. За всю свою жизнь его голова никогда так не болела. «Как Круцио», — промелькнуло в голове и к головной боли прибавилась тошнота. Приятного не было ни грамма, мужчина чувствовал себя абсолютно беспомощным перед этой болью. Северус с трудом нашел флакон с обезболивающим, но ноги уже не держали, и мужчина рухнул на пол. В дверь постучали, но Снейп не ответил, он был не в состоянии ни то, что говорить, он не мог даже четко видеть. Руки дрожали, не позволяя открыть нужный флакон.       — Профессор, — голос донесся откуда-то сзади, словно через пелену.- Вам плохо?       — От…крой…фла.кон…- прохрипел Северус и тут же кто-то опустился рядом и забрал из рук флакон.       Через минуту голова зельевара лежала на кресле, сам он до сих пор лежал на полу, а рядом сидел Поттер. Снейп выругался и снова прикрыл глаза. Голова уже не болела, тошнота понемногу отступала. Северус не понимал, что это было, но сейчас ему было не до того. Мальчишка молчал, сидя рядом.       Гарри испугался, увидев профессора в таком состоянии. Боль исказила лицо, руки нещадно тряслись, пальцы судорожно сжимали фиолетовый флакон с зельем. Шрам парня покалывало, но сейчас Поттер не обратил на это внимания. Было не до того. После того, как парень влил нужное зелье профессору, он с трудом перетащил потерявшего сознание зельевара к креслу и положил его голову на кресло. Гарри даже не ожидал, что Снейп может быть таким тяжелым. Парень заметил готовящееся зелье, но что-то подсказало Гарри, что оно безнадежно испорчено и парень поспешил убрать остатки при помощи магии.       — Поттер, — обреченно проговорил профессор, открывая глаза. Мальчик подскочил от неожиданности и испугано посмотрел на Снейпа.       — Да, сэр, -отозвался ученик, внимательно оглядывая зельевара.       — Что вы здесь делали и зачем пришли? — он говорил тяжело, как говорят очень уставшие люди.       — Я хотел поговорить, сэр, — и прежде чем Снейп начал что-то возражать быстро продолжил.- Профессор, я хотел поговорить о маме, вы же знали ее и дружили с ней. Мне просто никто ничего про нее не говорит, только про отца, а я ведь и о маме хочу что-нибудь узнать. Все, как заведенные, твердят, что у меня ее глаза и больше ничего. Только Люпин один раз сказал, что мама была очень хорошим человеком, потому что не оставила его, когда все наплевали и бросили. Вот и все, что я знаю о маме. А вы мне за один вечер рассказали больше, чем весь магический мир за 4 года. Я не буду докучать вам лишними вопросами или еще чем-то личным, относящимся к вам. Мне правда очень хочется узнать о маме больше.       Мальчишка замолчал, профессор тоже не спешил говорить. Он много лет ни с кем не говорил о Лили, его единственными слушателями были Минерва и Альбус, но и им он предпочитал не раскрывать душу. Северус и сам знал, что в его словах о подруге было столько обожания, столько желания, чтобы она жила, что это наводило на определенные мысли, которые и озвучил парень в Больничном крыле. С их разговора прошло больше недели, но в их общении что-то изменилось. Северусу уже не доставляли удовольствие оскорбления ученика, тот же как-то старался не реагировать на язвительные замечания профессора.       — Что ж, — медленно проговорил Северус.- Пожалуй, мне есть что тебе рассказать.