Вторая жизнь Снейпа.

      — А какую правду ты хочешь узнать? — горько усмехнулся мужчина, запустив пальцы в волосы.- Ты уверен, что готов к этой правде?       — Нет, не уверен, — честно ответил паренек, и от этой смелости почему-то сжалось сердце.- Но лучше ведь знать правду, пусть она и принесет боль, чем слушать годами ложь, которая потом принесет боли в два раза. А я, профессор, устал от постоянной боли.       — Какую боль ты знаешь, ребенок?! — воскликнул Снейп, с трудом сдерживая непонятно откуда подступающие слезы.- Что ты знаешь о боли, настоящей человеческой боли?! Твои родители погибли, когда ты был несмышленым ребенком, в школе тебя практически все любят.       — Но меня никто по настоящему не любит, моя семья — сущий ад, — печально отозвался мальчик, а Северус вздрогнул.       — Что ты имеешь ввиду? — удивленно протянул Снейп.- Разве Петунья плохо к тебе относится?       — Вы знаете мою тетю? — удивленно проговорил парень, уставившись на зельевара.- Откуда?       — Я…знал их семью, — немного помолчав, ответил Северус. В груди защемило от образовавшейся внезапно пустоты и одиночества, к которому он, как всегда считал, привык. Северус не смотрел на Гарри, мальчик молчал и ждал продолжения.- Мы жили по соседству и часто пересекались.       — Вы маглорожденный? — удивленно воскликнул парень и тут же услышал смешок зельевара.       — Нет, я полукровка.       — А кто у вас в семье был магом?       — Мама, — боль утраты снова напомнила о себе. Смерть близких невозможно пережить и забыть, она остается с нами навсегда. Любое напоминание о ней причиняет почти физическую боль, и совсем не важно, сколько времени прошло. Время, конечно, может и лечит, но не в таких случаях. Когда умирает кто-то близкий кажется, будто умерла часть тебя.- Отец был магглом.       — Вы общались с моей мамой? — что-то подсказало парню, что тема матери для зельевара одна из самых болезненных и тяжелых. Откуда же мальчику было знать, что тема Лили тоже причиняет профессору боль.       — Мы дружили до 5-го курса, — Северус перевел взгляд в окно. Так было проще, словно говоришь с самим собой в ночной тишине.- Лили была очень доброй и открытой. Ее отец, как потом выяснилось, сквиб, именно поэтому она была самой сильной ведьмой на курсе среди маглорожденных. Она чем-то напоминает вашу Гермиону, только не настолько была зациклена на учебе.       — А какие у мамы были любимые предметы? — с любопытством спросил парень, особо не надеясь, что такие нюансы сейчас сможет вспомнить профессор.       — Чары, трансфигурация и зелья, — особо не задумываясь проговорил Северус и посмотрел на застывшего парня, который смотрел на него, как на на неожиданного гостя, которого никто не предполагал увидеть.       — Вы так хорошо все помните, — пролепетал мальчик, отвечая на вопросительно поднятую бровь и увидел, как губы зельевара складываются в добрую усмешку.       — Мы ведь дружили, — пояснил мужчина, как будто это само собой разумеющееся.- Вот ты же знаешь, какие любимые предметы у мисс Грейнджер?       — Заклинания, нумерология, — отрапортовал парень и увидел, как усмехнулся зельевар.       — Вот видишь, ты тоже это прекрасно знаешь. Что еще ты хочешь узнать о Лили?       — А какой у мамы был патронус?       — Лань, — губы Снейпа чуть дрогнули, но он не улыбнулся.- Ей очень нравился ее патронус, говорила, что всегда хотела себе домашнего животного — лань. Я на это только усмехался, не понимал ее привязанности к этим животным.       — А какой у мамы любимый цветок?       — Лили любила сирень, — Северус наконец улыбнулся и прикрыл глаза, словно вспоминал что-то приятное.       Гарри задержал дыхание, боясь прервать профессора. Еще никогда он не видел такого Северуса Снейпа. Настоящего. Его глаза были прикрыты, на губах играла несмелая улыбка, руки сомкнуты в замок. Сейчас он словно помолодел, стал выглядеть на свой истинный возраст. Гарри смотрел на своего преподавателя и в груди шевелилась то ли жалость, то ли нежность. Парень сам не мог понять, что сейчас испытывает к такому обычно холодному и замкнутому человеку. Единственное, что он понимал — его влекло к профессору, хотелось поговорить с ним, посидеть за чашкой чая. Мальчик сам испугался своих желаний, не понимая их. Северус медленно открыл глаза и посмотрел в глаза Гарри. Мальчик задохнулся, воздуха перестало хватать. Глаза Снейпа были наполнены такой горечью, такой болью. Они затягивали, не позволяя оторваться.       — Вы любили маму, — сам не понимая что говорит, прошептал мальчик, и это отрезвило Северуса. Он встал, разрывая зрительный контакт.       — Нет, я не любил Лили, — произнес он ледяным голосом и вышел, оставив мальчика жалеть о своей несдержанности.       Ему безумно хотелось еще раз увидеть настоящего зельевара, не скрытого маской отчужденности и безразличия. Гарри еще раз хотелось поговорить о матери, узнать что-то о самом профессоре и, как бы странно это ни было, наладить отношения со Снейпом. Эта мысль была настолько пугающей, но в тоже время такой правильной, что парень растерялся. Профессор ушел, мягко закрыв дверь, холодно сказав, что не любил маму Гарри, но что-то в груди мальчика говорило, что, либо Снейп обманул, либо что-то еще. Гарри не знал, что как только зельевар оказался за закрытой дверью своих комнат, то опустился в кресло, налил себе виски и, выпив рюмку, проговорил шепотом, словно боялся признаться самому себе.       — Я люблю Лили.