Новенькая

POV Кейт Думаю, что вы уже познакомились с моей предысторией, исходя из предыдущих глав. Мои новые одноклассники имели возможность описать произошедшие события со своей точки зрения. Теперь начинается моя версия истории. И она вам вряд ли понравится. После того, как мы отдраили вонючие машины учителей, прошло две недели. С лицом все было очень хреново, но со временем все стало проходить. Постепенно я смогла без беспрепятственно смотреться в зеркало. Каждый день мое черное каменное сердце подпитывалось новой волной обжигающего гнева. Макс будто с цепи сорвался. Постоянно поправляет (перебивает) меня на уроках, дразнит (мне, если честно, на это по-барабану), прикалывается постоянно. Ладно, если бы смешно, так нет. Все с целью меня опустить. Один из его самых тупых поступков: сфоткал, как я передавалась в раздевалке (я была в лифчике и коротких шортах) и развесил фото по всей школе. Я так сильно возненавидела его, что силой мысли одновременно подожгла все фотографии. Ни одна не уцелела. Макс получил сильный ожог, так как держал оно из них в руке. Затем я (с помощью нескольких очкариков) взломала компьютер Сандермэна и стерла все данные с жесткого диска. Ведем себя словно дети, но никто и не собирается останавливаться. Теперь во всей школе у меня остался только один человек, которому я могу доверять, — Саманта. Она единственная верит мне и не сомневается в моей правоте, также помогает избежать ловушек и придумывает новые. Ее мозг будто специально на это спроецирован. Я знаю, что розыгрыш подстроили Эмили, Джессика, Дрейк и Майк. Они все за это ответят. Это рассказал сам Паркер, когда трахал одну десятиклассницу в раздевалке. Она ему пообещала ничего не рассказывать Тори. Но мы с Сэм — не она. И обещаний никаких не давали. Мои нервы натянуты до предела. До конца четверти осталось полмесяца, но я уже не выдерживаю. Все чаще выхожу из себя, мне хочется взять пистолет и перестрелять всех к чертям собачьим. Тупые американцы. В России у меня бы и мысли такой не возникло. Хотя, зачем мне пистолет? Я, черт побери, владею такими возможностями, о которых можно только мечтать. Вы даже и половины не знаете, как и все остальные. Это была предпоследняя неделя учебы перед двухнедельными зимними каникулами. Макс, этот уебанский пес, все не отставал и пытался меня как-то задеть. В один ужасный день, а именно в понедельник, я решила это прекратить. В столовой как всегда людно. Ненавижу толпу. Душно, и хочется постоянно орать на всех подряд. Покрепче сжимая кулаки на подносе, следую за Сэм. Есть совсем не хочется, но я беру то же самое, что берет Паккет. Наконец этот шестой круг ада заканчивается, и блондинка спрашивает: — Куда сядем? Как назло, все забито. Но я вижу целых четыре свободных места рядом с Дрейком, Джейд, Беком и… Сандермэном. — Идем. Хороший шанс закончить это дерьмо. Тем более, свидетели есть. Дрейк и Макс, несомненно, те ещё куски дерьма, но Оливер и его девушка относятся ко мне положительно, поэтому врать не станут. — Привет, народ, — практически не презрительно произношу я, громко ставя поднос на край стола. Все, включая мою подругу, несколько ошарашены. — Какая честь, — фыркает Дрейк, откусывая кусок гамбургера. Бек прыскает в кулак. Ещё бы — теперь я на самой последней ступени популярности в школе, на что мне, собственно, абсолютно поебать. Макс мрачнеет с каждым мгновением. — Что, кусок в горло не лезет? — с мнимым сочувствием интересуюсь я. Он молчит. — Я вот по какому делу. Уже до всех в этой ущербной помойке дошло, что те фото — чистой воды подстава. Но ты все равно стоишь на своем, как сопливый ребенок. Короче говоря, я предлагаю сделку. — О, вот это уже интересно, — встревает обычно безразличный ко всему Бек. Джейд тоже внимательно смотрит в мою сторону, и мне даже показалось, что на ее лице заиграла ухмылка. — В пятницу вечером. Ты и я. Будет вся ваша так называемая «элита». На стадионе Ролледром, я позабочусь о том, чтобы никого из посторонних не было. Побеждаешь ты — я на всю школу признаю, что шлюха и ты получаешь полную свободу действий: унижай меня сколько хочешь. Он наконец поднял карие глаза и с удивлением уставился на меня, даже перестал ковырять вилкой остывшее картофельное пюре. — Но если победу одержу я, то ты признаешь перед всеми, что тупоголовый идиот, перестаешь творить всякую хуйню, и мы переводим наши отношения в состояние нейтралитета. В это мгновение мне показалось, что вся столовая замерла, слушая мои условия. Или все ожидают его ответа. Скорее всего, и то и другое. — Я согласен, — негромко произносит Макс и встает из-за стола, чтобы отнести поднос. Я тоже поднимаюсь и шепчу ему на ухо: «Чтобы немного подогреть твой интерес: он отлично целуется». Сандермэн неуклюже обходит меня, и с яростью ставит полупустой поднос на другие. Несколько позже я узнала, что он сильно побил одного парня из нашего класса на физкультуре, пока мы с Сэм прогуливали урок. Я даже имени его сразу вспомнить не смогла. Шейд Принкет. Сказать, что я все четыре дня готовилась к этому бою — ничего не сказать. Я слишком самоуверенная, чтобы хоть немного потренироваться. Когда-нибудь это не доведет меня до добра, но сейчас придает смелости. Я просто не могла дождаться этого заветного вечера. *** Надев черный топ и темные джинсы на ремне (впрочем, я постоянно так на физ-ру одеваюсь) и завязав волосы в высокий хвост, я разминаю кулаки и кручу головой в разные стороны, дожидаясь соперника на одной из лавочек для болельщиков. Эмили, Майкл, Джессика и Дрейк сидят на красных сиденьях в первом ряду. Неподалеку от них расположились Джейд, Бек, Тори и Сэм, но уже на синих. Между красными и синими уселся Джош (его никто не звал, но он очень сильно просился) тоже на синем. Они разделились по командам? Приятно осознавать, что у меня тоже есть сторонники. Робби Шапиро, очкарик из класса Бека и Джейд, сидит в кабинке комментатора. Он будет включать музыку, чтобы посторонние не задавались вопросом, откуда берутся странные звуки борьбы. Бой под крутую музычку — разве не круто? На огромном черном табло светятся зеленые цифры — 21.00. Пора. «What would you do if I told you I hate you? What would you do if your lifeʼs on the line? What would you say if I told you I hate you? I got something thatʼll blow your mind!»* Мягкая, коротко подстриженная трава делает мои тяжелые шаги практически невесомыми. Соперник тоже решительно шагает к центру поля. Расстояние между нами стремительно сокращается до пяти метров. — Ещё не поздно отступить, — с наглой ухмылкой предлагает Макс. Из-за коротких рукавов футболки я обращаю внимание на его рельефную мускулатуру. Это ему никак не поможет. — Утешай себя этим. Начнем. Мои руки загораются голубым пламенем. Без лишних разговоров направляю волну энергии прямо в цель. Конечно же он отобьет. Да, своим ледяным дыханием он замораживает весь поток, и я в последний момент успеваю отпрыгнуть вправо. Ещё бы секунда — и бой был бы окончен. Я во льду, он с торжествующей ухмылкой. Хватит думать, пора переходить к тяжелой артиллерии. «I wanna fuck the world! Iʼm gonna make it hurt. Iʼll stand here all alone. Iʼm gonna watch it burn»** При помощи телекинеза поднимаюсь в воздух на три метра. Нужно выбрать удобный ракурс, чтобы атаковать как можно сильнее. Идеально. Но пока я готовлюсь нападать, Сандермэн уже хочет испепелить меня дотла. Я не успеваю отлететь, и огонь обжигает левое предплечье. Больно. «What are we want? We wanna change! How we gonna get that? Revolution!»*** Голубой луч не заставляет себя долго ждать: противник отпрыгивает на два метра, и я с яростью палю прямо по нему. Повернувшись на секунду в мою сторону, он взмахивает двумя пальцами и я теряю контроль над гравитацией. Смачно шлепнувшись на землю и разодрав колено до крови, живо поднимаюсь, смотрю прямо на него. Через мгновение красная футболка загорается, и пока он ее тушит ледяным дыханием, я сбиваю его с ног и бью кулаком по лицу. «I, I can be your painkiller, killer, killer. Youʼll love me till itʼs all over, over. Cause Iʼm the shoulder you cry on. The dose that you die on. I, I can be your painkiller, killer, killer.»**** Кулак жжёт, но боль будто пропала. Второй удар он отбивает, и локоть тут же находит мой ещё не до конца заживший нос. Ситуация кардинально меняется, уж точно не в мою пользу. Теперь он пинает меня коленом по ребрам, а я лежу на земле, поднимаю руку, чтобы обдать его энергетическим потоком, но он наступает на запястье кроссовком. До меня доносится хруст кости. Все очень плохо. Макс меняет ногу на руку, и я это замечаю не глазами, ведь обзор загородила белая пелена. Нет уж, не дождешься моих слез! «So you gotta fire up, you gotta let go. Youʼll never be loved till youʼve made your own. You gotta face up, you gotta get yours. You never know the top till you get too low.»***** Вставай, Блэк, хватит разлеживаться! — Все кончено, Кейт. — Все будет кончено, когда я так захочу! — я буквально выплевываю эти слова ему в лицо, и сразу же бью лбом в переносицу. Новый прилив адреналина помогает мне вызволить руку, и я снова бью его в челюсть. Продолжая его избивать, и получая от него новые увечья, постепенно освобождаюсь из-под его тела и встаю на ноги. Он сидит на коленях, опустив голову вниз, и сильно кашляет. Возможно, кровью. Мы договорились, что деремся до тех пор, пока один не вырубится. — Спокойной ночи, Макс, — шепчу я, и нажимаю на точку на его широкой шее дрожащими пальцами. На глазах его тело обмякает, и он падает наземь. Я победила, но победительницей себя не чувствую. Такое случается впервые. Сколько драк я выигрывала, сколько проигрывала. Но чтобы чувствовать себя проигравшей во время триумфа — никогда. Сандермэн, что ты со мной сделал?! В Метробурге все было проще. Да, я практически забивала хорошеньких недогероев до смерти, и никогда не чувствовала угрызений совести. А сейчас я побила плохого парня, и моя полудохлая совесть решила пробудиться после многовекового сна? Отлично. Ладно, я победила, а всё остальное подождёт. Майк и Дрейк подходят сюда, а до меня только доходит, что я лежу рядом с побежденным и смотрю в бездонное звёздное небо. Мозг будто отключился на минуту, и я потеряла счет времени. Громкий гудок, похожий на гул паровоза, возвещает остальных о моей победе. А я продолжаю пялиться в непроглядный космос.