Могильник

Большинство часов Федеральной Экспертной Службы будто пытались отрицать упрямую действительность двенадцатичасовым циферблатом. Рита ненадолго остановилась в коридоре, наблюдая издалека за яркой секундной стрелкой, осчитывающей одну минуту за другой над стойкой администратора. Ей даже казалось, что она слышит заглушаемое расстоянием тиканье. Насмешливое. Медленное. Зловещее. Капитан никак не решалась войти в кабинет начальницы, хотя та была на месте и даже вроде бы не занята. Поведение полковника начинало беспокоить её. Объявив внеочередное собрание в полночь, Рогозина спустя несколько минут его отменила, засев в собственном офисе с крайне озабоченным чем-то выражением лица. В дверь постучали и полковник вынырнула из своих безрадостных размышлений. - А, Рита... - женщина привстала и кивнула подчинённой, приглашая войти. - Садись. Я как раз хотела с тобой переговорить. Что у тебя? Настороженно вглядываясь в лицо Рогозиной, капитан заняла ближайшее к её столу место и замялась, будто выбирая, с чего бы начать. - Холодов с Тихоновым придумали новый способ разобрать эту сумасшедшую программу. - Какой уже по счёту? Третий? - Третий, Галина Николаевна, - вздохнула капитан. - Но они уже почти абсолютно уверены, что это поможет! - И поэтому вместо того, чтобы доложить самостоятельно, подсылают к начальнику оперативника? - хмыкнула Рогозина. - Как же, как же... Воцарившееся молчание донесло до Риты злополучное тиканье. Говорить начистоту о своих мыслях и переживаниях в данный момент ей вообще не хотелось, со старшими по званию - вдвойне. Но просто встать и уйти, когда в воздухе тяжёлым смогом повис незаконченный, удушливый разговор... - Я... Рита оборвала себя, не дав продолжить. - Послушай, Рита, - Рогозина наконец решилась спросить о том, что давно её мучило. - Скажи мне, почему ты так рвёшься наружу? Даже зная, что твоя семья в безопасности... - Я думала, вы спросите что-то более сложное, - горько улыбнулась Власова, нервно терзая собранные в хвост волосы. - Вы же неплохой психолог, Галина Николаевна, и, наверное, сами догадываетесь. Полковник прошлась вдоль переговорного стола, едва касаясь подушечками пальцев стульев возле него. - И всё же? - Страх. Это, пожалуй, единственное, что способно выбить из седла даже самого рационального человека в мире, - Рита взяла ближайшей маркер и начала рисовать на подсвеченной столешнице, - Взгляните. Это я. Я знаю, что всё в порядке и это единственно верно. А это - моё воображение, - она нарисовала в голове человечка тёмную кляксу, - Оно по умолчанию готово принять за правду самые маловероятные события во вселенной. И вот тут уже гораздо больше "сюжетных линий", - множество чёрточек разлетелось по всему столу. - Вот мама решила с утра заглянуть к подруге на востоке города, вот мой хитрый сын отъехал от дома на две остановки и вернулся домой, когда меня уже не было... - А это? - А это Оксана уехала спать после суток не к себе домой, а ко мне, потому что ближе. Плечи капитана ссутулились, пальцы впились в край стола. - Разрешите идти, товарищ полковник, или ещё поговорим? Впервые за несколько лет в её кабинете было так неуютно. Воздух казался скомканным, а верхний свет будто и не достигал даже стопки книг на столе. Мрачно и душно. И нельзя избавиться от этого давления, ведь общество без руководителя заранее обречено. Полковник одним движением руки по гладкой поверхности стола разрушила схему, старательно нарисованную Власовой, - нечто простое и понятное, что никак не получалось принять. Рогозина сделала первые за несколько часов шаги из кабинета. В коридоре было непривычно тихо, только из лаборатории доносились голоса программистов, что-то увлечённо обсуждавших. Пройти мимо них незамеченным сейчас мог и легион рыцарей при полном доспехе, Ивана и Андрея от дела оторвать было совершенно невозможно. Так и не встретив никого по пути, полковник лишь ненадолго остановилась у перевёрнутого стула возле выхода, который после ареста Майского так никто и не поднял. Глубоко вздохнув, она свернула в подсобный коридор и по сумрачной лестнице спустилась в подвал. - Тоже будешь меня лечить? - гулкий из-за отражения от стен голос Майского зазвучал раньше, чем Рогозина прикоснулась к засову. - Как ты узнал, что это я? - спросила она, прикрыв за спиной дверь. Сергей посмотрел подруге в глаза. - Даже если забыть о том, что я майор спецназа... За десять последних лет я успел запомнить звуки шагов вас всех. Полковник пересекла тускло освещённую камеру и уселась на привинченный к полу табурет напротив Майского, откинувшись спиной на край обитого железом стола. Удушливый запах сырости и потрескивание мигающей лампочки под потолком не давали ей сосредоточиться на собственных мыслях. В конце концов она сдалась. - Серёжа, зачем я здесь? Попытавшись не выдать своего удивления, майор покачал головой: - Если бы не ваш с Валей прошлый визит, я бы сказал, что тебе интересно, зачем я убил Игоря. - Но? - Но по твоему лицу, герр полковник, можно читать не хуже чем по книге какой. Ты и так прекрасно понимаешь, что случилось. - Я пришла, чтобы спросить кое-о-чём. Скажи, почему ты не хочешь выйти из этого бункера? Скрипнули ножки двухъярусной койки. Приняв сидячее положение, Сергей потёр глаза и, вздохнув, пожал плечами. - Это сложно объяснить, - почти прошептал он. - Сначала я тоже, вместе со всеми, рвался на свободу... А потом вдруг понял. - Что? - Неважно. - Скажи мне, Майский, - Галя подалась вперёд. - Я понял, что помочь тем, кто остался снаружи... Тем, кто им так дорог... Смогут только те, кто снаружи. Мы ничего не сможем сделать прямо сейчас, как бы ни старались, а к тому времени, как мы сможем выйти из здания, мы станем и вовсе бесполезны. Так зачем же рисковать зря? - Но мы не умрём снаружи, уровень радиации не так уж и... - Зато можем качественно покалечиться! - Майский молниеносно приблизился к Рогозиной. - Галя, не дай им выйти, на да-А-А... Полковник рефлекторно заломила Майскому за спину руку, которой он попытался схватить её за плечо. Не ожидавший ничего подобного майор вскрикнул и удивлённо взглянул на Галю. - Ну, хоть где-то мне твоя наука пригодилась, - вздохнула та. - Остынь. Сопровождаемый символическим толчком в спину, Майский всем весом опустился обратно на койку. Наверху что-то хрустнуло и тихо лязгнуло. Последние винты выпали из креплений верхнего яруса; койка с противным скрипом сложилась и погребла под собой майора. - Майский? Ты жив там? - полковник подлетела к другу и попыталась поднять железную раму. - Ну пока да... - со стоном проговорил пострадавший майор. - Но ты решила меня добить, да? Отойди к чёртовой матери, Галя! Одной рукой, неуклюже, бывший спецназовец тяжело столкнул с себя груду теперь уже металлолома. Когда бывшее второе место в его двухместном "люксе" перестало сковывать его движения, мужчина плавно завалился на бок, на заботливо подсунутую под его ушибленную голову подушку. - Твою мать... - прошипел он сквозь зубы. - Всё цело? Где болит? - нависла над ним Галя. - Ни хера ж себе, - пытался улыбнуться сквозь стремительно опухающую правую половину лица раненый. - И в каких только жо... кхм, переделках я не был, какой калибр не ловил, а так хреново мне, пожалуй, впервые. - Где болит? - повторила полковник. - Везде. Я, по ходу, ребро сломал... Или руку. Или и то, и другое. Из чего тут мебель делают только?.. Не отвечай, сам вижу. Хе-хе... Галя присела у изголовья и осторожно прикоснулась к виску Майского. Сквозь тёплую кровь бешено пробивался пульс. - Голова болит? Да или нет? - А сама-то как думаешь? - Думаю, что сотрясение у тебя. Как минимум, - она поднялась и сделала шаг назад. - Схожу за Валей и лекарствами. - Да ладно, не... - речь майора обрывалась и путалась: видимо, тот ещё не отошёл от удара. - На мне как на собаке... - И только попробуй встать! - не стала слушать его начальница.