Сборник потерянных историй

      «Не входить» — гласила табличка на дверях комнаты Анны, и Асакура поджимал губу при ее виде, когда проходил по коридору.  — Йо-доно, а Анна-сан всегда была такой… м… — Амидамару замялся, пытаясь подобрать наиболее сносные слова.  — Ну, да… она любит тишину и уединение, — с улыбкой вздохнул шаман.       Самурай хотел еще много спросить о Киояме, но не осмеливался, считая это уже бестактностью по отношению к хозяину и молодой госпоже. Парень уже готовился ко сну. Подходил к концу очередной день, такой же, как и все вчерашние или позавчерашние, в содержание которого был четкий распорядок дня, который приелся уже даже сдержанному самураю.  — Спокойной ночи, Йо-доно. Я буду на крыше, — тихо произнес Амидамару, направляясь к открытому окну.  — Спасибо Амидамару, — сонно улыбнулся парнишка, укладываясь на пастели, — эх, завтра опять по кругу. Мне иногда кажется, что я хомяк в пластмассовом колесе, и Анна его подкручивает для скорости…  — Ахах… Йо-доно, ну вы и скажите, — прыснул в кулак самурай.  — …подкручивает и такая, — Асакура сделал писклявый голос, — «Давай! Живее, скелет в сандалиях!»       Амидамару присевший на подоконник рассмеялся в голос, а шаман поднялся с подушки и стал прижимать ладони ко рту, сдерживая порывы заливистого хохота.  — Вы там охренели?! — совсем не приглушенно донеслось откуда-то за стенкой, сопровождаясь громким стуком.  — Чщщ… — Йо резко приложил указательный палец к губам, — Везде есть глаза и уши.  — Да. И Анна-сан за стенкой.  — Бодренький, да, Йо? Сейчас пробежишь марафон по ночному городу в одних трусах!  — Вообще-то на мне халат есть! — испытал судьбу парень. То, что угроза была сейчас за стенкой, придавало некую уверенность. Хоть и переоцененную. Ответ долго не заставил себя ждать:  — Считай что его уже нет!       Шаман и дух обменялись недоуменными взглядами. У Амидамару были двоякие чувства, с одной стороны, было как-то грустно наблюдать за сконфуженным парнем, а с другой ему уже натерпелось отправиться на крышу. И лучше на ту сторону дома, где не выходят окна спален домочадцев.  — Да она меня практически раздела… — трясясь от смеха, прошептал Асакура. От самурая не скрылась его нервная улыбка и темный цвет щек при плохом освещении комнаты.  — Хм, теоретически — да.  — Слушай, а если она действительно заставит бегать? Я уже и так от этой тренировки свихнусь скоро…  — Тогда вам нужно скорее лечь спать Йо-доно.  — Я не шуч…  — Спокойной ночи Анна! — в один голос прокричали Амидамару и Йо, перебивая только начавшуюся брань девушки.  — Козлы!       Помахав исчезнувшему в окне самураю, Асакура решил лечь-таки на подушку и попытаться уснуть. Все тело немело от усталости, а вот ум был ясен как проплывающее облако рядом с яркой луной, что светила прямо напротив открытого окна его спальни. Все дни стали казаться серыми и однообразными, отчего хотелось продлить хоть ночи, ведь они казались парню более волшебными и когда смотришь на как будто подмигивающие тебе звезды, хотелось кому-нибудь шепотом рассказать о чем-то таинственном.       Это казалось намного интереснее, чем проводить завтрашний день в поту с компанией утяжелителей. Помогало лишь общение с Амидамару. Вздохнув, шаман прижал к себе плотнее воздушную подушку. Парень сам себе усмехнулся. Он только и общался со своим духом хранителем, а от Анны он сейчас услышал больше слов, чем за весь день. «Подъем!» «Пробеги норму и приступи к упражнениям. Вернешься к обеду» «Приготовь что-нибудь. Я хочу есть» «Прочитаешь это и не забудь о вечерней тренировке!» «Если есть девушка в доме, это не значит что не надо помогать мне с уборкой!»       Вот все ее речи, выученные им уже вдоль и поперек. И даже ее «Дорогой» куда-то затерялось среди этих скучных, совсем не интересных дней. Да он ее и видел несколько минут в сутки, чего уж там говорить об их диалогах. Она в гостиной — он на кухне. Он в гостиной — она в своей комнате. Он на тренировке — она черт знает где…       А ведь он некогда раньше не задумывался, дома ли Анна, когда он убегал в парк или на кладбище с Амидамару, когда хотелось немного передохнуть. Закусив губу и нахмурив брови, Асакура задумался, отчего на лбу пролегли несколько складок. Парень хотел верить, что итако просто смотрела в гостиной сериалы или читала книжку во дворе. Хотя, кто ее знает. Она ведь даже не рассказывает ему о своем времяпровождении. А… должна ли?       У них не такие близкие отношения чтобы обсуждать вещи вне планов на турнир или подготовки к этому. Кто знал, что общение у них выйдет таким ограниченным. Все это ему казалось бессмысленным тупиком. Как будто сам запер себя в кладовке, а чтобы выбраться нужно попросить у нее ключ. И неизвестно откроет ли она ему или пройдет мимо. Как можно не общаться с человеком, который живет вместе с тобой под одной крышей? Или это итог того что он бессмысленно избегал с ней встреч несколько дней? А зачем, кстати? Это было ужасно глупо. Может она обиделась? А разве она умеет?  — Она все-таки девочка… — пробубнил в подушку парень, прибывая глубоко у себя в мыслях.       Завтра она снова прокричит «Подъем» и он не услышит от нее до обеда ничего более, а вечером он будет отмокать в онсэне, когда она запрется у себя в комнате, из которой не вырвется не единого звука.       Асакура приподнялся на локтях, ползком пододвигаясь к стенке и подставляя к ней ухо. Абсолютная тишина. После ухода Амидамару, прошло около часа и Киояма вероятнее всего давно уже спит.       Как не странно, спать ему совершенно не хотелось и тянуло на какие-то необдуманные поступки. Ночью, как правило, во всех «бессонных» просыпается заядлый мыслитель, рассуждающий что да, как и зачем… и не может остановиться, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Анна сейчас, там… за стенкой. И матрас ее стоит почти, что к ней вплотную.       Немедля перетащив свою пастель в сторону обклеенной постерами стены, парень облокотился на неприятно холодную поверхность спиной и посмотрел в открытое окно. Да, ночью вещи кажутся иными от лунного света или от стоящего в ушах приглушенного шума от слишком громкой, осязаемой тишины. Может иным, темнота сделает и…       Костяшки пальцев заскользили по стене, иногда задевая тонкий слой дерева едва ощутимо, но чуткий слух в абсолютной тишине мог различить едва заметные изменения.       Один неловкий стук. Дыхание прерывается, в горле образуется воздушный ком, хочется хрипло выдохнуть, но парень мотает головой и спокойно выдыхает через нос. Костяшки пальцев стучат по поверхности резче. Асакура зажмуривается. На три последовательных стука, парень слышит пару чужих в ответ, совсем тихих и словно неуверенных.       На лице у шамана застывает изумленная улыбка, а тело прижимается к стене вплотную, словно намереваясь слиться с деревом или даже проникнуть сквозь нее в другую комнату. Вся его сущность превратилась в один сплошной слух.       Он решается постучать снова. Какая-то детская радость, прокралась ему под кожу, заставляя его, то ли трепетать, то ли дрожать от нелепого предвкушения. Чего кстати? Небывалой взбучки и маленьких, но действенных кулаков?       Голосовые связки парня хотели издать все оттенки гласных, когда по ту сторону стены послышалось более различимое постукивание.  — Йо? — слышится негромкий голос девушки, с примесью легкого раздражения и непонимания. Асакура щекой впечатывается в стену и от давления при улыбке у него уже сводит челюсть, эмоции берут вверх.  — Анна, ты не спишь? — раздается эхом по спальне. От перехватившего дыхания он сам не узнает свой голос.       Блондинка по ту сторону, закатывает глаза и через сжатые зубы нервно втягивает воздух. Наверное, веселая глупость, это его, своего рода, отличительная черта. Как же можно быть таким?       Подправив подушку так, чтобы она прилегала прямо к стене, Киояма облокотилась об нее, устроившись на пастели полулежа.  — Вот скажи, как можно спать, когда какой-то умный дятел, с усердием долбится в стену? — негромко выкрикнула Анна, удостоверившись, что кричать на весь дом не было смысла.       Обшивка для внутренних стен дома, была выполнена из тонкого дерева и звукоизоляция комнат желала лучшего. Девушка не знала, расстраиваться ли этому, но по привычке растянула губы в тонкую полоску. Может зря она выбрала себе комнату рядом с его спальней?  — Да ладно тебе! Я вообще-то не так уж и громко стучал, — усмехнулся парень, — тебе тоже не спится?  — Я почти заснула, но «спасибо» тебе, теперь я сижу около стены и болтаю через нее с дураком, который побежит сейчас марафон по нашим окрестностям!       Осознание того, что возможно, где он сейчас сидел, напротив, сидит и Анна, находясь совсем-совсем близко к нему, вызвало в нем легкое волнение. Его дрожащий палец очертил неизвестный символ на прохладной стене.  — А болтать со мной не входит в твои планы, да? — как можно отрешеннее задал вопрос шаман. Девушка широко распахнула глаза, хватаясь пальцами правой руки за распахнутый ворот ночной юкаты. Взгляд заметался по темной комнате, мысли лихорадочно подбирали слова для ответа. Послышались тихие постукивания от его руки в районе ее шей, напоминая, что он все еще в ожидании. Подтянув одеяло до колен, итако выдала со вздохом единственное, что посчитала верным: — Ты дурак, Асакура. — Именно поэтому не хочешь? — нахмурил брови парень, отворачиваясь от стены и посмотрев в окно, — ну вот такой я, как видишь. — Вообще-то я говорю с тобой… «Не так как хотелось бы» — … и ты сам… черт, какой же ты идиот! От бушующего негодования еле удержав ладони, девушка остановила себя, чтоб не хлопнуть по полу со всей силой. Достав под матрасом зеленые четки, она стала методично поглаживать каждую бусину, пытаясь вернуть свое прежнее спокойствие.  — Ты права… это я сам, — шепотом заговорил парень с кислым выражением лица, — сам виноват. Еще и бесстыдно пытаюсь перевести стрелки на тебя, эх…  — Но все же… Анна? — громче произнес Йо. Ответом ему стал стрекот цикад во дворе.       Приложив ухо к стене, шаман уже подумал, что Киояма заснула, так как не было слышно не единого шороха. Разговор не к чему не привел, наверное, он только разозлил ее, и завтра она отыграется по полной. С неприятным осадком в душе, парень попятился на постели, принимая на ней лежачее положение.       Через несколько секунд послышался негромкий хлопок от раздвижных дверей соседней комнаты. Шаман подскочил на матрасе, прислушиваясь к приглушенным шагам. Девушка прошла мимо. Предположения того что Анна ворвется в его комнату и будет стучать по нему кулачками и оглушительно орать, провалились с треском. Это отчего-то расстраивало. Да, не будет побоев и синяков, но парню сейчас было значительно хуже и ее присутствие…       Асакура вышел в коридор и стараясь идти как можно тише, свернул на лестницу, пытаясь не задевать скрипящие ступеньки. Девушка была где-то на первом этаже, этому свидетельствовало еле различимое шуршание в районе столовой, а значит, она спустилась попить. Асакура замечал, итако часто блуждала перед сном по дому, проверяя, везде ли выключен свет или холодная вода в раковинах. Но так поздно увидеть девушку, облокотившуюся на кухонный островок и задумчиво пьющую холодный чай, он еще не видел.  — Тебе и вправду не спится? Не похоже на тебя, — произнесла тихо Киояма, когда увидела в полумраке парня прислонившегося спиной к дверному проему.  — Мне иногда бывает трудно заснуть, — пробурчал Йо, смотря на стену перед собой.       Девушку сейчас освещали не яркие лучи полнолуния от не зашторенного окна, отчего ее волосы неестественно белые, отражали сиянием и являлись единственным светлым пятном во всей комнате. Растирая по очереди босые ступни об шершавый прохладный пол, Асакура тайком посматривал на монотонно пьющую из чашки Анну и прижимал к груди скрещенные руки все сильнее, дойдя до того что ладони скоро нащупали бока сгорбившейся спины.  — Иди, ложись… — устало прозвучали ее слова, и шаману показалось, что его присутствие ее просто угнетает.  — А почему тебе не спится? — резко выдал юноша, поворачивая голову в сторону Киоямы. — Знаешь, а мы можем включить телевизор и что-нибудь посмотреть. Я например, всегда засыпаю при просмотре, интересно-не-интересно, все равно усну. Можем даже сериалы поставить, ты их кажется… любишь смотреть…       Киояма застыла с уже приподнятой чашкой, около приоткрывшегося рта. Удивленное выражение так и просилось появиться на ее фарфоровом лице.  — … на улице тоже хорошо сон ловится, и я даже жалею, что не починил ту старую скамью во дворе, могли бы посидеть, ну там… подышать свежим воздухом. А еще там звезды сейчас красивые.       Нервно облизав губы, девушка продолжила, как она думала — «словно не в чем ни бывало» попивать чай. Если бы Асакура присмотрелся, а не увлекся бы изложением своих мыслей и радостным жестикулированием, то увидел бы что ее холодная бледность щек, подчеркиваемая лунным светом, сменилась на темные тона.  — А еще, бабушка Кино прислала свечки с запахом ладана, могли бы зажечь и…  — Хватит! — девушка поставила чашку на стол, не так спокойно, как хотелось бы.       Асакура недоуменно оглянулся на итако, которая повернулась в сторону стола и опустила голову. Белые от луны волосы скрыли ее лицо. Поджав губы, парень снова приуныл, неосознанно проводя большим пальцем по трещине в старом деревянном полу.  — Анна, а скажи… — шаман сам опустил голову, отворачиваясь от кухонного интерьера, — тебе здесь, со мн… в Токио, наверное, скучно? Громкий девичий вздох. Йо решается посмотреть в ее сторону.  — Тебе, наверное, серьезно хочется пробежаться по городу в одних трусах, Асакура! Утяжелители в прихожей! И завтра, из-за моего недосыпа ты получишь двойную порцию тренировок и минус две порции риса, а еще…  — Анна?       Девушка удивленно обернулась на Асакуру в дверях. Как у него получилось одновременно мягко, но требовательно произнести ее имя? В его взгляде, который был к ней все ближе, так и читалось: «Ты сейчас говоришь ерунду». Отвернувшись от него к окну, девушка сама еле уловила связь их повседневного дня и сегодняшней ночи. Подавив усмешку, Анна сделала вывод что «ночной» Асакура отличается от того ноющего комка солнца и это не было для нее открытием, но он мало себя показывал в таком свете. Тем временем парень решил облокотиться на стол, встав с ней рядом.  — Асакура…  — Да-да… я идиот и дурак. И как ты там говорила еще? А! Бесхребетный! — следом его тихий хохот разнесся по стенам гостиницы.  — Соскучишься здесь с тобой, — на выдохе произнесла Киояма, пряча улыбку от удивленного юноши. Когда девушка повернулась в его сторону, то ее встретило самое довольное Асакуровское лицо, которое она когда-либо видела. Девушка невольно выгнула бровь. А есть ли конец у шкалы его белозубой улыбки? Когда его губы растянулись для начальной буквы скоро произнесенного слова, девушка уже хотела закатить глаза, ибо если он хочет поговорить, да еще так неистово, выискивая ее на кухне, то рот ему закрыть делом будет затруднительным.  — Анн…  — Тут у меня в чайнике мятный чай, может, выпьешь чашку? — не дожидаясь ответа, девушка потянулась к чайнику, щедро наливая в чашку ароматное содержимое. — И спать захочется, даже без свежего воздуха и телевизора.  — А, спасибо… — немного опешил парень.  — А если тебе все же захочется подышать свежим воздухом, выгляни в окно, дорогой и подыши. А я пошла спать. Асакура с усмешкой наблюдал за уходящей фигурой девушки, с шоком осмыслив, что именно ее лилейно-издевающегося тона ему и не хватало за все эти скучно-серые деньки. Попивая в полном одиночестве мятный чай, шаман смотрел в окно и уже хотел проснуться утром, вопреки всем его прежним мыслям. Но для того чтобы проснуться — нужно заснуть. Откладывая пустую чашку и разворачиваясь на холодных пятках в сторону дверного проема, его губы стали озвучивать его мысли, уже ставшей ему привычкой за все годы одиночества.  — Эх, когда же мы будем общаться без всех этих дурацких преград? Твоих и моих… Интересно, у кого они выше?