Сборник потерянных историй

      Ссылаясь на то, что Амидамару тоже является жителем его арендованного дома, да и сам дом кишит самыми разнообразными духами, Йо утешал себя, что он живет не наедине с девушкой-итако, которая уже довольно освоилась в Фумбари. Или же она делает вид, что ее не волнует его тесное присутствие?       У нее довольно хорошо получается сохранять непроницаемое выражение лица на протяжении всего дня. Асакура иногда подолгу наблюдал за ее лицом и часто его догадки об ее настроении оказывались ошибочными.       На счет того, о чем думала Анна, он практически не знал ничего. А вот копаясь в своих ощущениях, он мог сказать лишь одно: жить рядом с девушкой было непривычно.       Нет, он уже адаптировался к тому, что его будят пинками. К косым взглядам через зеркало, когда он умывался. Что его заставляют готовить обед, с криками отправляют на тренировки, заставляют заучивать какие-то книжки для якобы повышения его шаманских способностей…       Но, если отбросить всю эту повседневную чепуху в сторону и посмотреть на их совместное проживание другими глазами?       Нет, это определенно не те вещи, о которых нужно задумываться. Так он думал, когда жар приливал к щекам в совсем не подлежащих моментах, а еще что нечего прятать глаза за книгой с молитвами, и думать совсем не об очищении души.       А такие навязчивые мысли, как, к примеру, потрогать ее волосы или провести пальцем по маленькой родинке на ее коленке, стартовали в его голове после нескольких случаев.       Он просто заснул на татами перед телевизором, в свой выделенный Анной выходной день.       Было душно, гулять по городу с Амидамару не было настроения, а все свежие комиксы были уже прочитаны. На прохладном полу Асакура растянулся с превеликим удовольствием, для удобства предварительно сняв наушники и наклонив голову в сторону их маленького телевизора расположенного на старенькой низкой тумбе.       На оставленном Анной канале, шла какая-то передача про красоту и здоровье, и от плавного голоса телеведущей, даже не пытавшийся вникнуть во всю соль сказанного, парень уже дремал, разместившись на спине поудобнее. Девушка недавно ушла в город и шаман чувствовал себя в доме намного комфортнее. Никто не будет раздавать приказы, никто не будет заставлять его стирать и драить пол во всех комнатах, никто не будет ворчать о его кулинарных способностях…       Долго ему не пришлось сквозь сон рассуждать на подобные темы, Асакура заснул крепким сном под фоновые звуки телевизора. На экране прошли уже с десяток передач и сотен реклам, когда на юношеском лице уже давно промелькнули дневные лучи и сон парня растянулся более чем: «На пол часика вздремну».       Лицо его поморщилось, когда по щекам пробежали мурашки от неожиданного прикосновения чего-то к лицу. Щекотка была необычной, с полной палитрой разнообразных ощущений, от раздражающе неприятной, до невесомо умиротворяющей. Что-то мягкое и прохладное очертило его закрытое веко и ресницы, отчего парень зажмурился и выпятил нижнюю губу. Обоняние уловило тонкий запах свежей листвы с цветами. Кажется, так же пахло от Анны когда она перед сном мазала руки кремом. Асакура нахмурился.       Исследовательские движения добрались до щеки, стали вырисовывать незатейливые спирали. Шаман сквозь сон выдавил несколько смешков, пытаясь ладонью почесать зудящую кожу и натолкнулся на чьи-то… волосы? Да, они были явно не его, эти раскинулись по всему его лицу и вызывали легкое раздражение с примесью позыва бесконтрольного смеха, отчего парень широко улыбался и уже начинал разлеплять глаза. Ладонь нащупала несколько мягких прядей и зрачки сквозь опушенные ресницы разглядели их светлый цвет.       Когда ее пальцы «Да, он уже не сомневался, что это была Киояма» обводили контур его нижней губы, а он сквозь сонное бормотание пытался выговорить ее имя и убрать светлые волосы со своего лба, почувствовал на себе теплое дыхание. Анна склонялась прямо над его лицом.       От этой мысли он непроизвольно зажмурился и вместо прохладных пальцев на своих щеках, почувствовал обжигающий прилив смущения. Когда его ладони без преград, дополнительной защитой легли на красное лицо, где-то вне его мыслей послышались удаляющиеся шажки.       Когда парень сел и осмелился опустить ладони до носа, тем самым открывая глаза, его встретили обыденная обстановка комнаты и тихо бормочущий телевизор. Потрепав себя по волосам и усмехнувшись, шаман сослался на свою слишком буйную фантазию во снах и головную боль от продолжительного сна на сквозняке. Анны рядом не было.       А на раскаченные занавески из деревянных бус в дверном проеме гостиной, Асакура старался не смотреть, даже боковым зрением.       В этот же вечер, Киояма только помогла ему убедиться в нереальности того маленького инцидента. Ничто ее не выдавало, ни взгляд, по которому сложно было что-то понять, не ее каждодневное, немного меланхоличное поведение. Только сам Йо был лишен спокойствия. Особенно когда четко различал чистый, словно весенний дождь, легкий аромат жасмина от взмаха ее руки.       Взмах ее руки иногда оборачивался не самым трепетным прикосновением к его щеке. Да, он получал от нее пощечины за слабо выполненные упражнения, но даже ее самая первая пощечина после приезда не сравнилась бы с той, после которой Асакура не заикнулся бы сказать что-то против или не дай великий дух… стал бы оправдываться.       В одну самую жаркую неделю лета, Анна решила надеть не свое привычное черное платье, а сатиновую юкату белого цвета. В тот день они спасались на открытом балконе, в том участке дома, где солнце редко светило в окна прямыми лучами. Киояма не могла оставить день бесполезным из-за анимальной температуры на градуснике и на маленький чайный столик, горой были выложены массивные книги, любезно отосланные к ним по почте бабушкой Кино.       Парень же, смотря на стопку книг, беззвучно постанывал, то и дело, тормоша футболку примерно на три размера больше его привычной. Где-то рядом жужжал старенький вентилятор, но и это не помогало ему почувствовать прохладу и сосредоточится на важной, по мнению Анны, информации. Когда девушка поняла, что предоставленная раскрытая книга перед Асакурой была обделена его вниманием, она сама решила поучительным тоном продиктовать ему ее содержимое. Шаману ничего более не оставалось, как подпереть рукой щеку и слушать, вяло блуждая взглядом по столу и сложенным книгам.       Киояма выделала громко окончания, когда замечала, что парень начинает посапывать, впивалась глазами в его карие зрачки и вздыхала, когда в ответ видела его извиняющеюся улыбку. Вскоре медиум заметила, что его внимание на ней было сосредоточено достаточно продолжительно. Сложенные на столе руки на половину скрывали его лицо, открывая только забавно сплющенный нос и большие застывшие глаза. Сумевшая заинтересовать Асакуру, девушка с двойным усердием стала набивать в его мозг полезную информацию, и как она надеялась, у нее это удавалось, с успешным отличаем.       Но, знала бы Киояма, что его мысли далеко витали от шаманских заклинаний, не ликовала бы в душе так рано.       Парень к своей неожиданности, смотря, как Анна часто подправляла воротник юкаты, заметил, что эта тонкая ткань одежды, была почти что прозрачной. Если приглядеться, что он собственно и сделал, можно было с легкостью различить под белой одеждой очертание такого же белоснежного нижнего белья. Послышался приглушенный звук, словно он неудачно глотнул из баклажки с газировкой.  — Тебе понятно? — выгнула блондинка свою до этой минуты прямую бровь.  — А… да, конечно… продолжай.       Когда кивнувшая девушка перевернула страницу, его глаза заметили плавное скольжение свободного ворота юкаты к плечу, но медиум не спешила его подправлять, с особым усердием вчитываясь в классификацию древних шаманских родов.       Парень пытался отвести взгляд. Прочитать название ближайшей к нему книги. Посмотреть на ее скользящие по страницам глаза, при этом, поймать ее недоуменный взгляд. Рассмотреть узор дерева на столешнице и застыть с каким-то пугающим интересом на ее шевелящихся губах…       Нет. Отвлекаться на этом было неправильно, да и дыхание под кистями рук уже соответствовало градусу на приоконном градуснике. Еще одно движение ее повседневно бесчувственных губ, и с его собственных, сорвется хрип от нехватки кислорода. Ему хотелось крепко сжать волосы и оказаться в прохладном пруду около дедушкиного чайного домика, остановить эту жару и расслышать, наконец, о чем там повествует Анна.       Глаза сами собой опускались на ажурную лямку бюстгальтера, случайно предоставленную на обозрение Йо, но вот когда вдоволь раскрасневшись за спасительными кистями рук, парень опустил взгляд еще ниже… ему стало плохо окончательно. Кружево. Прозрачная ткань. Бантики. Анна, кружева и бантики… Белая кожа под кружевом и выглядывающий из-под ослабевшего ворота юкаты, аккуратненький батик.       Асакура и сам не заметил, как выпрямился и уставился, на сей странный предмет на теле Анны. Кто бы подумал, что она способна такое носить… Шумно выдохнув и склонив голову на бок, Йо задумался. А в низу там такая же история?  — Надеюсь, тебе дед рассказывал про классификацию злых духов и ты все помнишь, — вопросительно подняла на него глаза Киояма и тут же нахмурила лоб, сверкая недобрым взглядом, — куда ты смотришь, Йо?       Когда Анна со стойким терпением подправила воротник, сжимая губы в привычную полоску, до парня медленно прокралась паника. Обойдя стол на коленях, девушка угрожающе нависла над сидячим шаманом.       Аромат жасмина был в этот раз резче, чем в его воспоминаниях. И оставил за собой другое воспоминание, хлесткое и болезненное, как и ее пощечина.       Парень не оправдывался, нет. И когда смывал кровь из носа, отчаянно надеялся, что это Анна его так сильно помяла, а не…       К счастью или же нет, но Киояма эту юкату спрятала глубоко в недры шкафа, продолжая надевать свое короткое черное платье.       Болезненно было только то, что после этого, он днями напролет был на тренировке, а при встрече с Анной в прихожей, его неделю именовали извращенцем.       В прочем он и сам стал сбегать с Амидамару в парк на тренировки, после того как насчитал на ее открытых руках и коленках, приличное количество родинок, выделяя одну большую, на тонкой шее…       Нет, он не живет наедине с девушкой в одном доме… Есть Амидамару, туалетный дед, умершая семья с кучей детей, в конце концов. И если не заострять на их тесном проживании столько внимания и не сидеть с блондинкой слишком близко, то все вполне нормально. Нормально ведь?       Просто жить с девушкой для него оказалось непривычно. Странно. Она иногда странная. Или же он со странностями? Он не знал, но горячие щеки были для него вполне странными. Оставалось лишь привыкнуть. И… наверное, все-таки прочитать книгу про очищение разума.