Мысли не чувства

На следующий день, по пути в школу, Каваками сильно нервничал. Он понимал, что должен рассказать друзьям о случившемся, но сделать это никак не решался. Из-за переживаний он не произнес ни слова с тех пор, как они с Акане встретили Ишитаку. Тот сразу начал рассказывать очередную семейную историю, и влезть в его рассказ Асаи как-то… не решался. Однако друзья все же заметили, что с ним явно что-то происходит. — А у тебя как дома? — поинтересовался Тору. — Кажешься сегодня совсем не в духе. — Всё как всегда, — пожал плечами Асаи. На самом деле с родителями в последнее время отношения у него наладились. Ну как «наладились«… они почти не разговаривали, а значит и не ругались. — Ты уже думал, в какой вуз будешь поступать? — неожиданно спросил Акане. В этот момент удивился не только Каваками, но и Ишитака. — Ну… эм… нет, рано же еще, — ответил Асаи. — Если поступил в старшую школу, значит планируешь продолжить обучение. Определиться все равно придется. — Зачем вообще сейчас об этом говорить? Мы же только неделю как второгодки, — рассмеялся Тору. — А я нет, — отозвался Акане. — Мне бы хотелось знать, хотя бы в каком городе вы будете учиться. — Серьезно?! — воскликнул Ишитака. — Семпай, ты что, собрался своё поступление под нас подстраивать? — Нет, конечно! — резко ответил тот и, немного смутившись, добавил: — Просто хотел узнать. Каваками отметил, что на Акане это совсем не похоже. Ребята замолчали, и у него выдался удачный момент, чтобы всё им рассказать. Но вот уже виднелись ворота школы… И он снова решил отложить рассказ на более удачное время. «Более удачное время» не представилось и в обед. Акане посвящал друзей в подробности дел с клубом журналистики и обещал, что уже завтра они будут держать в руках его брошюру. Это было бы для Каваками очень хорошей новостью, если бы… вчера не случилось то, что случилось. Каваками не был виноват в том, что нарвался на ребят из первого «е». Однако кое в чем он все-таки облажался. Друзья потратили столько времени и сил на то, чтобы прикрыть Шотаоку, а Асаи одним своим визитом умудрился поставить все их старания под угрозу. По-хорошему ему изначально следовало предупредить их о намерении извиниться, а теперь приходилось бояться уже за то, что сделано и не изменить. Когда Асаи в очередной раз тяжело вздохнул, Мика не выдержал: — Так. Я больше не могу на это смотреть. Что у тебя произошло? Выкладывай. Длинная перемена уже близилась к концу, и Асаи счел, что… — Не сейчас. Скоро начнется урок, я обязательно расскажу всё после занятий. Мика и Тору переглянулись. Было ясно: произошло что-то серьезное, раз Асаи приходится так долго решаться. И лучше бы он рассказал им всё еще тогда, потому что к концу учебного дня… Акане был уже в курсе. Явно не в духе, если не сказать совсем злой, Мика быстрым шагом направлялся к друзьям, ожидавшим его возле ворот школы. — Кажется, у Акане-семпая испортилось настроение, — усмехнулся Тору. — Заткнись, Иши, — грубо ответил Мика, бесследно стирая улыбку с его лица. — Нам надо отойти в тихое место. Поговорить. — По дороге поговорим, в чем проблема? Вон, Каваками-кун тоже высказаться собирался. Мика холодно взглянул на Асаи. Тот по-прежнему боялся предполагать самое худшее. — Идите за мной, — скомандовал Акане и направился в сторону спортивного корпуса. Это направление друзьям было хорошо известно. Уже знакомая им пристройка находилась рядом с закрытым от посторонних глаз местом. Здесь редко кто ходил, да и вообще со всех сторон было тихо. Там Акане и остановился, не собираясь снова мучиться с дверным замком. — Каваками-кун, ты хотел нам кое-что рассказать, — тут же произнес он. — Можешь начинать. — Понятно. По ходу мы здесь надолго, — вздохнул Тору и бросил свою сумку рядом с ближайшим кустом. — Это серьезно, Иши. — Да я уже понял. — Ишитака закатил глаза. Каваками не знал, как начать, он не мог начать. Он не мог поверить, что Акане уже в курсе. Как? Откуда? — Акане, если ты все знаешь, так и скажи, — тихо ответил он. — То есть признаться самостоятельно ты не можешь? — сделал вывод Мика, презрительно глянув на Асаи исподлобья. — Эй, ребята, кажется, я один тут все еще ничего не понимаю, — возмутился Ишитака, но тем не менее улыбнулся: — Акане, может, вместо разборок — в игровой клуб? Давно не были. Мика снова захотел его заткнуть, напомнив о серьезности разговора, но Каваками неожиданно произнес: — Простите меня, пожалуйста! — его низкий вежливый поклон окончательно ввел в замешательство Ишитаку. Даже Акане растерялся. — Я ходил вчера к Шотаоке и попросил прощения за тот случай… в подсобке. Я не мог иначе. И они об этом узнали… — Извинился и извинился, твое дело, — неожиданно серьезно ответил ему Ишитака. Акане стоял в растерянности, пытаясь понять, как ему действовать дальше. Злость не прошла, однако проявлять агрессию уже не хотелось. — Но если одноклассники мелкого что-то просекли насчет жалобы в студсовет, то… ты понимаешь, старания Акане были впустую. — Я понимаю! Поэтому и… — Знаешь, зачем президенту нужны были эти данные? — прервал его Мика. Не дожидаясь ответа, он продолжил: — За классом начинают пристально следить. Пока никого за руку не поймали, для ученика это выгодно лишь тем, что трогать его во время перемен в классе скорее всего не удастся. Но… знаешь, кроме кабинета есть множество других мест. Таких, где учителя не увидят. Коридоры, лестницы, туалеты, территория школы или эта подсобка, например. — Акане кивнул в сторону каменной пристройки. Каваками побледнел, снова чувствуя, что ему становится плохо. Они навредили… они ему навредили. Нет, это сам Асаи навредил Рюе своим необдуманным поступком. — А ты знаешь, за что Шотаоку не любят в классе? — Мика усмехнулся, а потом сорвался на нервный, пугающий смех. Даже Ишитака не решился его прерывать, чтобы, наконец, дождаться объяснений. Вскоре, успокоившись, он продолжил: — Мелкий — стукач. Он стучит на всех и всегда еще с младших классов. Ватари Кенто был его одноклассником в средней школе, поэтому сразу поставил остальных в известность. Ну не повезло ему еще раз оказаться с ним в классе. — Снова смешок. — Шотаоку просто игнорили, никто не сближался с ним и дружбы не заводил. Вероятно, мелкого это не устроило… поэтому он пожаловался на «травлю» в студсовет. Я не знаю, может, есть болезнь какая-то? Стукачество. — Мика сделал паузу. — И вот тут появляемся мы… — Это все, конечно же, интересно, Акане, но не проще ли забить на придурка? — вмешался Ишитака. Во всей этой истории ему больше всего не понятно было одно: почему друзья всё еще её обсуждают? Давно пора забыть то, что случилось, и жить дальше, как ни в чем не бывало. — Нам с тобой — легко. Но ведь есть еще Каваками. — Акане, — произнес тот. — Если насчет постоянного стукачества — правда, почему он не доложил на нас? — Испугался, — мгновенно ответил Мика. Но Асаи этот ответ не устроил. — Испугался нас троих, но не целого класса? — Так, ребята, — снова вмешался Тору. — Вы понимаете, что это вообще не имеет значения? В чем проблема? Пусть варятся там у себя в первом «е», разборки ведут, стучат друг на друга. Мы тут причем? Акане и Каваками замолчали. Каждый из них думал о своих причинах вмешательства в эту историю. Асаи был во многом согласен с Тору, ведь он и сам хотел забыть Рюю и больше никогда не видеться с ним, вот только… как-то не получалось. — Акане, к тебе ведь его одноклассники подошли? — решил уточнить Каваками. — Что они сказали? — Вот это и сказали. Хотели предупредить, что мой друг связался не с тем парнем, еще и унижаться к нему ходит. — Мика недобро усмехнулся. — Как прошло? Простил хоть? — Да, простил, — тяжело и как-то устало вздохнул Каваками. Сейчас его радовало одно — Ишитаке плевать на ситуацию, может, и Акане решит также? И тогда всё будет как прежде… У Акане были совсем иные взгляды на этот счет. — Что еще надо сделать, чтобы ты никогда к нему больше не подходил? — грубо спросил Мика, однако интонация в его голосе выдавала если не мольбу, то отчаянную просьбу. Поначалу растерявшись, Асаи все же ответил вполне уверенно: — Ничего. Я уже решил, что буду держаться от Шотаоки подальше. — Хах, а мы думали, ты итак держишься, — в этот раз масло в огонь подлил Ишитака. На самом деле тот факт, что его лучший друг ходил извиняться перед униженным первогодкой, который к тому же оказался еще и заядлым стукачем, ему сильно не нравился. Это задевало гордость Тору, так как была задета и гордость его лучшего друга. — Я… постараюсь, — уже не так уверенно выдавил Каваками. После слов Ишитаки ему снова стало ужасно стыдно. Он виноват и перед друзьями и перед Шотаокой. — Постараешься? Постараешься?! — вскипел Мика. — Ты угробил наши труды! Стукач, которого уличили в стукачестве… Шотаоку теперь точно будут травить. Понимаешь? А ты… «постараешься». Но Асаи и не думал оправдываться. Безусловно, он виноват, только вот… — Если Шотаока тебе так важен, не правильней ли будет за него заступиться? Это единственная надежда помочь Рюе и хоть как-то загладить свою вину. Если не может он, Асаи, то Акане уж точно что-то придумает. Ведь это Акане. Мика замер. Его руки обессиленно опустились и сжались в кулаки. Он тяжело вздохнул, а потом… не говоря ни слова, подошел к Каваками и со всей силы ударил его по лицу. Шокированный Асаи покачнулся и осел в траву, прижав ладонь к подбородку. Он сморщился из-за сильной боли, пытаясь прийти в себя… Ишитака опомнился слишком поздно, он и подумать не мог, что Мика вообще способен ударить кого-то из них всерьез, тем более, когда уже, кажется, успокоился. Эта была видимость. Акане не успокоился, а впал в отчаяние. Он пытался достучаться криками, обвинениями, грубостью и даже мольбами. Не вышло. Поэтому он ударил, вложив всю свою боль в надежде хоть как-то от неё избавиться. Мика отошел от Асаи и отстраненно, совершенно без эмоций, наблюдал, как Ишитака разглядывает разбитую губу друга. Крови было много. Она стекала по подбородку, шее и ярко окрашивала белый воротничок рубашки. — Идиот! Ты ему зуб чуть не выбил! — голос Ишитаки привел Мику в чувства. Безразличие сменилось на явное сожаление: — Каваками, я… Я всё оплачу, — тихо предложил он. — Можем поехать прямо сейчас. — Овойдусь, — невнятно проговорил Асаи, а затем сплюнул кровь рядом с собой в траву. — Хотя… поехали. Не хочу, чтобы родители узнали. — С зубами дело врачи поправят, а вот с губой… — Ишитака присвистнул. — Рекомендую сначала в наш медпункт. Надо холод приложить. — Вот и сгоняй, — сказал Мика, а на крайне удивленный взгляд Тору ответил: — Принеси лед, завернув… в платок, например. Или возьми готовый компресс, если разрешат. А мы тут пока поговорим. Хорошо? Ишитака выжидающе посмотрел на Каваками, и тот кивнул. Вместо злобы он чувствовал все тот же страх, порождаемый мыслями о неминуемом разладе их дружбы. Асаи уже простил Мику за удар, осталось только об этом сказать.