Мысли не чувства

В тот день на последней перемене Акане неожиданно позвал к ним никого иного как Шотаоку Рюю. Без какого-либо предупреждения, не дав Асаи хоть как-то подготовиться, он просто вывел его из класса, проводил к друзьям и достал блокнот, собираясь начать все тот же опрос. Рюя стоял перед ними и не мог вымолвить ни слова. Тем не менее, Мика успешно делал вид, что все проходит как обычно, записывал «ответы» в блокнот и иногда поглядывал на дверь в «е» класс. Когда он почти закончил, Шотаока неожиданно произнес: — Это всё… из-за моей жалобы? — прозвучало так тихо, что даже Мика, стоявший к нему ближе всех, едва расслышал. Его ответ был столь же тихим, но крайне раздражительным: — Я бы на твоем месте помалкивал об этом, — сквозь зубы зашипел Акане. Каваками и Ишитака в этот момент признали самую наигранную и самую милую из арсенала Акане улыбку. — Но… Акане перебил его уже громче: — Спасибо, на этом всё. — Снова улыбка. — Тебя не затруднит позвать тех, кого я еще не опрашивал? — Я… не могу, — испуганно выдавил из себя Шотаока. — Ясно, можешь идти. Значит, я сам. Шотаока ушел, а Акане как ни в чем не бывало черканул еще что-то в своем блокноте. Когда были опрошены последние трое и ребята снова возвращались в класс, Каваками не смог удержаться, чтобы не заговорить: — Он ведь едва себя не подставил! — Тише ты, — ответил Тору, оглядываясь по сторонам, однако по лестнице больше никто не шел, близилось начало урока. — Это было ясно сразу, — недовольно произнес Акане. — До тебя только сейчас дошло? — Но я не был уверен, что жалобу написал именно он, — вздохнул Каваками и по привычке взъерошил волосы на затылке. В то, что Рюя едва не подставил сам себя, верилось с трудом. Неужели первогодка и правда думал, что студсовет сможет ему чем-то помочь? — Мелкий — идиот, это давно было понятно, — усмехнулся Ишитака. — Смирись: только из-за милой мордашки в нашу высокоинтеллектуальную компанию ему не попасть. Акане неожиданно огрел Ишитаку блокнотом по голове. Благо, блокнот был мягким. — Я в класс, встречаемся на том же месте. Не обращая внимания на крайне озадаченного Тору, Мика быстро взбежал по лестнице. — Вот за что он меня, а? — обратился Тору к Асаи, когда их друг уже скрылся из виду. — Считай, что Акане-кун сделал это вместо меня… Каваками развернулся и с далеко не радостными мыслями поплелся в свой класс. Ишитака, к своему огромному сожалению, не всегда успевал заткнуться тогда, когда это действительно было нужно. Еще два дня друзья потратили на опрос первых классов. Чтобы закончить быстрее, в этот раз за дело взялись и Каваками с Ишитакой. Когда ответы были тщательно записаны, а каждый первогодка в школе опрошен, ребята вздохнули с облегчением. — Но это не всё, — прокомментировал Акане. Заметив удивление на лицах друзей, он продолжил: — Мы знаем о том, что Шотаоку действительно достают. Я спрашивал, президенту достаточно этих результатов… — Тогда что еще нужно сделать? — перебил его Тору. Они сидели в столовой, и впервые за последние дни друзьям не нужно было никуда спешить, однако (в целях экономии времени) Ишитака уже привык переходить сразу к делу. Акане недовольно на него посмотрел. — Президенту достаточно этих результатов, но я все еще намерен прикрыть зад Шотаоки. — Он сделал паузу, давая друзьям возможность высказаться по этому поводу. Однако Ишитака и Каваками лишь молча уставились на него, ожидая разъяснений. Поэтому он продолжил: — Мне придется получить содействие клуба журналистики. — Тебе что придется? — удивленно переспросил Ишитака, нагнувшись к столу так близко, что едва не лег на столешницу. — И ради кого? Повтори, пожалуйста, я, кажется, не расслышал. — Он демонстративно прочистил ухо. Акане не спешил отвечать, с интересом наблюдая за Каваками. До этого тот явно о чем-то думал и только сейчас обратил внимание на их разговор. Стоило только упомянуть Шотаоку… — Зачем тебе его прикрывать? — произнес Асаи. Слова Акане его встревожили. Он и раньше не понимал, почему друг, который, казалось бы, терпеть не может первогодку, так старается ради него. Но когда Мика прямым текстом заявил, что вложенных усилий недостаточно и надо стараться еще больше… Мика продолжал смотреть на него выжидающе и молча… так, как будто ответ был слишком очевиден. Вместо него заговорил Ишитака: — Что значит «зачем»? Если в классе узнают, что мелкий — стукач, мало тому не покажется. — Я не об этом! Зачем Акане ему помогает? — Асаи снова перевел взгляд на Мику. — Ты же его презираешь, разве нет? — Это — моё дело. Я поступаю так, как мне хочется. Ясно? — Тише, ребзя, не заводитесь, — Ишитака развел руки в стороны, словно уже готовясь разнимать драку. В целом друзья вели себя мирно: через стол сверлили друг друга взглядом, не нарушая личных границ. — Или ты хочешь сказать, что сам бы так не поступил? — продолжил Мика, не обращая внимания на Тору. — Ради Шотаоки… Каваками был готов возразить, закричать так громко, как только мог. Да он бы ради Шотаоки… ради Шотаоки… да он бы… Ради Шотаоки он даже не смог переступить через свою гордость — извиниться. А позже узнав о том, что парню приходится нелегко в школе, и не подумал помочь. Обрадовался, что по какой-то неведомой причине всё это за него сделает Акане. В последнее время Асаи часто представлял, как под предлогом этой их помощи осмелится, наконец, подойти к Рюе и попросить прощения. Если осмелится. Сейчас он лишь открыл рот, чтобы возразить, но молча его прикрыл. — Или тебе все-таки плевать на Шотаоку? — словно в очередной раз прочитав мысли Асаи, спросил Мика. Каваками продолжил молчать, уставившись в свою пустую тарелку. Ишитака ответил вместо него: — Он всегда говорил, что мелкий ему безразличен. — Тору усмехнулся: — Разве нет? — В таком случае, может, мне этого не делать? — продолжил Мика, все так же обращаясь к Асаи. — В классе первогодок рано или поздно узнают, что опрос вели не журналисты, а… дисциплинарный комитет, например. Каваками сидел, в бессилии сжимая кулаки под столом. Может, он и не собирался помогать Рюе, но лишь потому, что был уверен: это сделает кто-то другой. Чужие проблемы его никогда не интересовали, и Асаи совершенно не умел их решать. Кто бы мог подумать, что все так изменится? И что же делать теперь? Соврать, что проблемы Рюи его совсем не волнуют — значит обречь того на очередные неприятности. Асаи не знал, как все серьезно сейчас, и насколько хуже станет потом, но этого явно не хотел. Тогда другой вариант — открыто признать, что первогодка ему не безразличен. Уму непостижимо! Ни за что. Акане итак подозревает лишнее. Что случится с их дружбой, если ребята решат, что он гей? От этой мысли Каваками побледнел. Голова его закружилась, и он обессиленно опустился лбом на холодную поверхность стола. Маленький мирок, который он так тщательно выстраивал, только что был разрушен. Конечно, это всего лишь предположения, мысли, но кто сказал, что они не превратятся в реальность? — Каваками-кун, ты как? — Ишитака положил руку ему на плечо и легонько потряс. Акане устало потер пальцами виски. — Я в любом случае сделаю то, что задумал, — произнес он. — Поэтому можешь не отвечать. Асаи прекрасно расслышал каждое слово и, как часто это бывало, вместо благодарности коротко произнес: — Угу. Весь следующий урок он обдумывал свою никчемность. С одной стороны, Асаи был рад, что принимал хоть какое-то участие в помощи Рюи, но с другой… Его до ужаса бесило собственное бездействие. А вдруг прямо сейчас с Шотаокой вытворяют нечто ужасное? Нет, не может быть, сейчас идет урок, и он мирно сидит себе в классе. А вдруг он не на уроке? Вдруг одноклассники уже догадались о его жалобе и наказывают прямо сейчас? Извинений мало. Надо что-то делать, как-то помочь! Каваками понятия не имел, чем он может помочь, поэтому решил для начала хотя бы извиниться. Заодно он планировал узнать, насколько плохо обстоят дела. На крайний случай можно будет попросить помощи у друзей. Звучит, конечно, фантастично, но он что-нибудь придумает. Подумает об этом позже. Для начала извинения и новая информация. На следующей перемене, сразу, как только прозвенел звонок, Каваками пулей вылетел из класса и направился на этаж первогодок. Там, как и раньше, оказалось совсем не людно: ученики предпочитали сидеть в классах. Набравшись смелости еще во время своих размышлений на уроке, Асаи не стал колебаться и сразу же, как только подошел, открыл нужную дверь. Первым делом он увидел Шиму, стоящего возле своего места. Имя этого парня Асаи запомнил лишь потому, что Акане опрашивал его первым. — Хаягава, правильно? — все же уточнил он, и первогодка не без удивления кивнул. Наверняка он не ожидал так скоро вновь увидеть семпая. — Позови Шотаоку, я буду ждать его в коридоре. — Каваками придал своему голосу как можно больше уверенности, стараясь подражать Акане, и сразу вышел за дверь, не дожидаясь ответа. Через пару минут в коридоре появился Рюя. По виду — очень испуганный. Впрочем, не испуганным Асаи его никогда не видел. Парень как будто постоянно находился в состоянии стресса. Каваками вновь почувствовал себя крайне виноватым. В то же время он разозлился, вспомнив свою трусость, бесполезность и бессилие и моментально забыл о своем намерении первым делом извиниться. — Что они с тобой делают? — зашипел он, довольно грубо оттеснив Рюю ближе к окну и дальше от класса. Шотаока оглянулся по сторонам, встретился взглядом с неподалёку стоящими первогодками и тихо, но быстро зашептал: — Всё в порядке, ваше вмешательство больше не нужно. Правда. — Тогда почему каждый раз ты испуганный такой? — спросил Асаи, но тут же предположил: — Это из-за нас? Мысленно он ужаснулся, понимая, что в таком случае Рюя боится и его. Этого совсем не хотелось. — Простите, семпай, — вздохнул Шотаока, подтверждая его опасения. Ну, а чего еще он хотел? Надо было сделать что угодно, но не дать друзьям отвести Рюю в ту злосчастную подсобку за спортивным корпусом. Теперь уже поздно это менять. — Что несешь? Это я должен извиняться! — в порыве эмоций, чуть громче, чем следовало, возразил Асаи, но продолжил уже тише: — Тот случай… нехорошо получилось. Ты в следующий раз будь смелее, не зажимайся. Ну… постарайся не терять достоинство. — Шотаока в ответ только кивнул и снова уставился в пол. До этого Каваками успел хорошо рассмотреть его лицо и, к своему ужасу, осознать, что оно для него по-прежнему крайне симпатично. — Так что извини. Хорошо? Меня и моих друзей. Они хорошие, правда. Сильно зардевшись от собственных слов, Каваками уже хотел было уйти, но Шотаока ответил раньше, чем тот успел сделать шаг в сторону выхода из коридора. — Всё нормально, я… прощаю. Вы только… не приходите сюда больше. Асаи застыл на месте, пытаясь понять, что ощущает. Мысленно он уже ни один раз представлял эту встречу, и каждый раз готовился к тому, что она будет последний. Он надеялся, что усмирив совесть и получив желанное прощение, перестанет так много и часто думать о Рюе, а потом и вовсе его забудет. Да, больше никогда не видеться — однозначно пойдет на пользу им обоим. И вот сейчас Каваками услышал об этом от Шотаоки и… был крайне расстроен. Как это, не приходить? Он не хочет их больше видеть? Не хочет видеть его? Никогда? Асаи развернулся и быстро зашагал в сторону лестничной клетки, сжимая кулаки. Вместо долгожданного облегчения разговор принес лишь еще больше тревоги. Похоже, отрицать влечение к этому парню уже не выйдет. К парню! Проклиная все и всех, Асаи просидел оставшиеся уроки, даже не пытаясь слушать учителей. Возможно, всё это ничего не значит. Их встреча действительно была последней, и вскоре он забудет о Шотаоке и… Что тогда? Будет кто-то другой? Опять парень? А если он вообще о Рюе не забудет? Ведь постоянно о нем только и думает, перестал вникать в то, о чем говорят друзья во время обеда. Часто, возвращаясь из школы домой, они с Акане теперь молчат. Невыносимо! Вспомнив об этом, Асаи снова уткнулся лбом в столешницу парты. Твердо решив исправить ситуацию, сейчас он как никогда жалел, что домой предстоит идти одному. Сегодня Ишитака дежурил, а Акане должен был сходить в студсовет и решить вопрос с клубом журналистики. Задержаться вместе с ними? Глупо, ведь друзья уже договорились, что ждать друг друга не будут. Плевав на договоренность, Асаи решил остаться. Идти домой с ними или без — в любом случае не хотелось. Когда все одноклассники разошлись по домам и он остался один в пустом коридоре, Каваками спустился на лестничный пролет и залез с ногами на подоконник большого окна. Достал наушники, подцепил их к телефону и погрузился туда, где никакие проблемы не смогли бы его достать… Помогало это не так долго, как планировал Асаи. Противный писк поставил в известность о том, что телефон вот-вот разрядится. Спрыгнув с подоконника, парень с силой пнул по стене. Нога заболела, но раздражимости не убавилось: слишком рано, а шататься по коридорам без музыки в ожидании друзей — отвратительно скучно и неинтересно. Похоже, идти с ними домой — сегодня все-таки не судьба. Он быстро спустился на первый этаж, больше не собираясь оставаться в школе. Когда Каваками зашел в вестибюль, где располагались шкафчики с обувью, то сразу понял: он здесь не один. В проходе около одного из рядов толпились парни и активно что-то обсуждали. Издалека Асаи сразу определил — первогодки. Расслабившись, он направился в их сторону, чтобы обойти и добраться до нужного ящика. Однако, оказавшись ближе, напрягся, узнав в ребятах одноклассников Рюи. Среди них он приметил Шиму, а всех остальных помнил в лицо, но не по именам. Заметив Каваками, первогодки сразу же замолчали. Асаи тоже приближался к ним молча, но, поняв, что дорогу освобождать никто не собирается, произнес: — Сами разойдетесь или мне… Он осекся. Между рядами, там, где нельзя было разглядеть сразу, теперь он заметил Рюю. Тот стоял немного в стороне и казался еще более испуганным, чем обычно. Разве что не плакал, (как в тот день, когда Акане с Ишитакой привели его в подсобку) , но казалось — вот-вот начнет. — Что тут происходит? — сдавленно произнес Асаи. Ситуация ему крайне не нравилась. И сейчас он снова не знал, что делать. Кроме них с Рюей здесь было пятеро человек. Пройти мимо? Или влезть и разобраться? — Мы просто общаемся, — подал голос один из ребят. Он был немного ниже Асаи и, не считая Шимы, выше всех остальных. — Можете его пропустить, — кивая в его сторону, обратился он к своим одноклассникам. Асаи мысленно признал в нем главаря. Первогодки расступились, однако Каваками не спешил уходить. Что-то заставляло его остаться на месте, и он с ужасом понимал, что это что-то, скорее всего — нездоровая тяга к Рюе и желание ему помочь. — У тебя всё в порядке? — спросил Асаи, пытаясь встретиться с Рюей взглядом, но тот отвернулся. Недолго думая, он открыл дверцу своего шкафчика и молча принялся переодевать сменку. – Эй, Шотаока! — Хм… странные у вас отношения, семпай. То, общаетесь в коридоре на переменах, то наш одноклассник тебя игнорит, — сказал все тот же первогодка. Остальные усмехнулись. — А ты не думаешь, что это наше личное дело? — терпеливо и вполне спокойно спросил Каваками. Асаи в принципе старался избегать драк. Всегда. Не особо он силен, да и здоровье — вещь крайне ценная. Первогодки первогодками, а тут их целых пять штук. — У нас тоже личное дело к этому парню, — главарь кивнул на Рюю. — Поэтому не оставишь ли нас наедине? В этот момент Рюя как раз переодел сменку и… так быстро, как мог, побежал в сторону выхода. У двери его все же успел догнать и остановить первогодка, стоявший до этого к нему ближе всех. — Мы не договорили, — довольно грубо произнес тот, заламывая руки Рюи за спину. — Семпай приходил, чтобы передо мной извиниться! — выкрикнул Шотаока. Он выпутался из ослабевшей хватки удивленного одноклассника и все же осуществил задуманное — выбежал на улицу. Каваками был удивлен не меньше. Все происходящее казалось до ужаса глупым. Что он вообще тут забыл? Асаи сделал шаг в сторону нужного ряда, но главарь преградил ему путь. — Меня зовут Ватари Кента, — первогодка протянул руку, и Асаи машинально её пожал. — Мои одноклассники: Хаягава Шима, Хонда Хидеаки, Нишияма Минору и Акито Ринджи. — Последним он указал на того, кто только что держал Рюю. – Но, возможно, вы с друзьями из клуба журналистики кого-то из нас уже запомнили. — Каваками Асаи. Мы не из клуба журналистики, просто им помогаем. — Да, конечно, — Ватари улыбнулся. — Я извиняюсь за грубость, и это вовсе не наше дело, но Шотаока-кун только что соврал, ведь так? Резкие слова так и хотели сорваться в адрес этого наглого первогодки, но Каваками снова вспомнил, что их здесь все-таки пять. Уже второй раз за день он попадал в ситуацию, когда любой ответ из двух возможных был проигрышным, так или иначе. Ну кто тянул Рюю за язык? Асаи кашлянул и ответил: — Произошел один инцидент, но он уже исчерпан, — стараясь звучать как можно более уверенно, произнес он. Подставлять Шотаоку совсем не хотелось, поэтому он добавил: — Я счел, что извиниться будет не лишним. Так что, можно сказать, он не соврал. Только вот, похоже, Шотаока сам только что его подставил… — Удивительно, — протянул Ватари. — Семпай извиняется перед кем-то вроде Шотаоки. — Остальные первогодки одобрительно засмеялись, но Кента жестом заставил их умолкнуть. — Прости, кажется, мы тебя задержали, Каваками-семпай. — Он отошел в сторону, пропустив Асаи. Каваками-семпай не стал медлить и быстрым шагом направился к своему шкафчику. Пока он переодевал обувь, его тело била мелкая дрожь. От нехорошего предчувствия до подавляющей паники. В этот раз Асаи ясно понимал причину своего страха: если первогодкам не лень будет докопаться до правды, они могут узнать о случае в подсобке, знакомстве Шотаоки с Акане и, скорее всего, о жалобе на них в студсовет.