Кошка

Влюбилась. Это щемящее ее сердце чувство она узнала впервые, когда по утру застала Реджи спящего. Острый нос выглядывал из-под одеяла, а брови были слегка нахмуренны. Она смотрела на него, не боясь быть пойманной с поличным. На гладко выбритой щеке проявился синяк, у виска виднелся маленький шрам. Маленькие напоминания Чарли о том, с чем она связала свою жизнь. Обрабатывать его ссадины, порезы, разбиты губы стало для нее чем-то привычным, как кружка кофе утром. Он мог заявиться поздним вечером, в грязной от крови рубашке и с порезом на накаченной руке. Чарли ничего не отвечала. Пропускала его в убежище, которое уже давно перестало быть только ее, а сама шла за аптечкой. Раньше в ее аптечке могли быть анальгин, снотворное, успокоительное, йод, зеленка и маленький кусочек бинта. Со временем запасы пополнялись, причем в тройном размере. Чаще Чарли в аптеке бывал лишь фармацевт, продававший ей нужные медикаменты. Она никогда раньше не любила. Мать говорила, что Чарли просто не способна на такое высокое чувство. Будто она, бесчувственная мегера, могла знать что-то о любви! Выскочила замуж за ее отца в девятнадцать, по причине своей позорной беременности. Любила ли эта стервозная Дельфина де Лабулэ по-настоящему не знал никто. Холодную маску она никогда не снимала. Но Чарли точно знала, что ее ненавистная мама’ терпеть не могла свою дочь, и желала ей никогда не узнать, что такое «любовь». А Чарли, назло «проклятью» со стороны матери, все-таки узнала это чувство. Живот ужасно скручивало, когда грубые пальцы обводили ее губы. «Чертовы бабочки»,- однажды сказала вслух она, но Реджинальд не услышал ее слов. Может, оно было и к лучшему. Все так привыкли, что Кошка Чарли из «Эсмиральды Барн» никогда не показывала свои чувства, не снимая маску безразличья. Так ее научила нелегкая жизнь с матерью. Так ее воспитал Париж. Реджи Крэй был ее личным наркотиком. У нее развивалась настоящая зависимость. И если Чарли хотя бы не видела Крэя, то у нее начиналась самая настоящая ломка. Он был ее успокоительным. Впервые за долгое время она почувствовала себя в безопасности. Конечно, звучало это смешно – чувствовать себя в безопасности с гангстером. Но Реджинальд подарил ей это ощущение спокойствия. Она впервые почувствовала себя счастливой. - Спи,- заворчал Крэй, открыв один глаз.- Еще слишком рано. - Не хочу,- слишком резко отозвалась она, не сводя с него глаз.- Ты слишком шумно сопишь. Реджи усмехнулся. - Разве?- пухлые губы искривились.- А ты храпишь, как поросенок. Чарли легенько ударила его в лоб. Он ловко перехватил ее руку, нависая над девушкой, словно лев над бедной антилопой. - Твои глаза,- прошептал он хриплым голосом, проводя широкой ладонью по ее бедру.- Она стали темнее, как плитка шоколада… - А твои стали еще похотливее, чем минуту назад,- ловко парировала Чарли, обвивая его стройными ногами,- Реджинальд Крэй… - Обожаю, когда ты так произносишь мое имя… Реджи ловко нырнул под одеяло. Чарли тяжело охнула от его проворности и беспардонности, но устоять перед его ласками была не в силах. Горячие, слегка шершавые пальцы скользнули под тонкую шелковую сорочку, не оставив и малейшего шанса ей на отступление. Всегда пыталась выдержать этот неравный бой, но как трус сдавалась при первой же атаке. Реджи Крэй имел над ней какую-то свою особенную власть, действие которой Чарли была не в силах объяснить. Реджи уехал после обеда, когда они, наконец, покинули постель. Ничего толком и не сказал. Дела, мол. А она и не спрашивала. Было бы глупо спрашивать, какие дела могут быть у братьев Крэй. В ответ его неразборчивым словам Чарли лишь успела вовремя кивнуть головой, не желая даже осмыслить сказанное. Не хотела лезть туда, откуда не было выхода. Но потом поняла, что было слишком поздно. Она уже давно начинала погрязать в этом бандитском дерьме. Она много раз себя спрашивала, оставаясь одна в маленькой квартире, о том, как бы сложилась ее жизнь, если бы она смогла сказать твердое и решительное «нет» Реджинальду. Возможно, Чарли продолжала бы просто петь в казино. А может, свалила бы из Лондона и отправилась в Америку. Лишь Бог знал, как сложилась бы ее судьба. Ближе к пяти Чарли отправилась в церковь. В прошлой жизни она бывала в церкви каждые среду и воскресенье. А порой просто пряталась от матери там, в доме Божьем. Нет, она не была истинно верующей. Просто ее душа искала покоя и умиротворения. И не находила его нигде. Сначала кроме церкви ей некуда было податься. А потом появился Крэй. Вечером она снова заглянула в кофейню за углом. Книжки с собой не было, но ее это мало волновало. Она заказала черный кофе, как всегда, и смотрела на тяжелые капли дождя, стекающие по оконному стеклу. Люди прятались под зонтами, пытались укрыться хоть как-нибудь. Колокольчик звенел чаще обычного, а она просто сидела за своим дальним столиком и пила свой черный кофе. Ее жизнь складывалась. Чарли не знала, что ее могло ждать в будущем. Да и как это можно было предугадать? Она была девушкой самого опасного гангстера, была отчасти членом его семьи. Ее судьба переплелась с судьбой семейства Крэй. И пусть Вайолет не возлюбила новое увлечение своего сына за дерзость и нахальство француженки, Чарли это нисколько не волновало. Да, она не умела заваривать «настоящий» английский чай, но сполна возмещала свой недостаток в постели. И Реджи, похоже, был доволен. Она вернулась домой ближе к десяти. Впервые за долгое время смогла с кем-то поговорить. Молодая официантка, которой Чарли всегда оставляла хорошие чаевые, откликнулась на тихо брошенную певицей казино фразу «Лондон – большая куча дерьма, но почему-то мне здесь нравится». В квартире стоял запах сигарет и алкоголя. Чарли усмехнулась – она всегда просила открывать Реджи форточку, но она как всегда забывал. - Сколько раз я просила тебя открывать форточку?- выкрикнула из прихожей Чарли, закрывая дверь и скидывая надоевшие за день туфли.- Редж, неужели это так сложно? Просто открыть форточку! Ей никто не отвечал. Свет не горел. Она прошла в зал, держа в руке пакет с продуктами. - Редж? В ответ лишь резавшая слух тишина. Она сделала пару шагов, пока из кухни не вышел силуэт. - Хорошая попытка напугать, Крэй,- огрызнулась Чарли, поставив пакет на журнальный столик.- Ты поменял парфюм? Единственным источником света в квартире был тусклый лучный свет. Но его вполне хватило. Чарли сделала шаг навстречу к мужчине, но резко остановилась. Парфюм. Реджинальд Крэй уже почти год пользовался лишь одним одеколоном, не желая менять его. Ее словно ударили молотком по голове. Это был не Крэй. А потом ее обдало горячее дыхание, пропитанное алкоголем и беспощадно жгущее кожу на нее шее. - Я вызову полицию,- твердо заявила Чарли, на что получила грубый смех.- Убирайтесь из моей квартиры. Если Редж узнает… - О, не волнуйся, малышка,- силуэт приблизился к ней вплотную, грубо схватив ее подбородок ,- у нас все по-честному. Знаешь, есть такая старая пословица «Око за око». Крэй сегодня обидел дорого мне человека,- моего братишку,- а я обижу дорогого ему человека… тебя… Он грубо навалился на нее сверху, приказав другому караулить Крэя у окна. Он угадывал все ее действия: когда она заносила руку для удара, когда пыталась сбежать. Тогда она получила по лицу, после чего ударилась головой о столик. Он не давал ей даже вскрикнуть, позвать на помощь соседей. Чарли сжимала зубы, пока он грубо срывал с нее пальто, затем платье, пока она не осталась в одном нижнем белье. Она не вырывалась – это было бесполезно. Он раза в два был здоровее Реджинальда, так что все ее попытки были обречены с самого начала. Он вошел в нее так резко, что Чарли слишком громко заорала от боли. Тогда он снова ударил ее. Тонкая нить крови пробежала по ее прекрасному личику, сворачивая на постель. Закинул ее скрученные руки, заставляя ее еще раз громко вскрикнуть, оставляя на запястьях грязные синяки. От невыносимой боли Чарли закрыла глаза… Они покинули ее квартиру ближе к полуночи. Отымели как последнюю уличную шлюху и бросили умирать. Чарли слышала, как они переговаривались между собой, часто упоминая лишь одну фамилию Крэй. Прекрасно слышала, как закрылась старая дверь, как скрипели петли. Ее тело содрогалось, болело все. Она пролежала в собственной крови около часа. Не помнила, как смогла добраться до ванной, наглоталась таблеток и уснула. Она проснулась от кошмаров, громко закричала и резко открыла глаза. Память четко воспроизводила события минувшей ночи, точнее то, что она помнила. А вот тело помнило все, каждое прикосновение отпечаталось на нем, словно клеймо. Длинный пальцы тряслись, когда Чарли потянулась за пачкой сигарет, оставленной Крэем вчерашним утром. Еле смогла встать с постели. Выкинула белье, запачканное в крови. Лишь бы Редж этого не увидел. Она убрала все следы пребывания этих ублюдков в квартире. Часто падала, ноги тряслись, не удерживая ее в равновесии. А потом она все-таки осмелилась посмотреть на себя в зеркале. Верхняя губа опухла, украшенная шрамом. Синяк на скуле, шрам на виске. Когда-то идеальное тело покрылось синяками и гематомами, живые напоминания о том, что действия братьев Крэй сказывались и на ней. Она смогла привести себя в порядок. Скрыла все следы преступления, зашлифовала слоем пудры, словно неудачно покрашенную стену новой краской. Она была все еще той Кошкой Чарли, вот только глаза орехового цвета не могли скрыть правду. Она в них отпечаталась. И теперь Чарли молилась лишь о том, чтобы Реджи не смог увидеть эту горькую правду в ее глазах. Она нашла его в своем зале, когда вернулась домой из магазина. Долго не могла закрыть дверь – руки все еще отказывались слушать ее. Она снова надела свою любимую маску. Реджинальд не должен видеть ее такой. Она справится сама. Он стоял у окна, открыв форточку, и курил. Как всегда совершенный, в новом костюме, с идеальной прической. А вот она теперь была не идеальной – бракованной. - Наконец-то, Реджинальд Крэй научился открывать форточки,- съязвила Чарли, быстро скрываясь на кухне.- Еще бы ты научился чашки за собой мыть, я была бы самой счастливой женщиной в Лондоне. Ее голос вздрагивал, как и она сама. Трясущимися пальцами открыла холодильник, бросив туда продукты. Достала молоко и, не удержав его, уронила. Редж мгновенно оказался в проеме, занимая итак маленькое пространство кухонки. - Что случилось?- его голос звучал слишком резко.- Чарли? Она ничего не ответила, отвернулась к окну и закурила. Лишь бы не смотреть на него. Белая лужица так и оставалась на полу, пока Крэй не устранил следы происшествия. - Эй, детка,- он нежно коснулся ее плеч, а она, как ошпаренная кипятком, отскочила от него.- Да что с тобой, Кошка? - Прости,- выдавила она из себя, сбивая нервными движениями пепел.- Кошмары снились всю ночь… Ее оправдания звучали глупо, слишком фальшиво. Она часто сбивалась и возвращалась к началу. А он смотрел на нее и совершенно не понимал, что произошло с ней за одну ночь. Пока не увидел фиолетовые полосы на ее запястьях. - Что это? Чарли натянула рукава водолазки. - Ничего… - Ничего?- он схватил ее за руку, оголяя тонкое запястье, заставляя Чарли еще раз окунуться в боль, которую она никак не могла стереть из памяти.- Кто это сделал? - Никто… - Я задал вопрос,- его голос звучал слишком спокойно. - А я ответила. Дерзко – в ее стиле. Но глаза так и не поднимала. Смотрела на его темно-коричневый галстук. - Посмотри на меня,- попросил он, а ей показалось, что приказал. Тихо, слишком спокойно. Она знала эти затишья, но продолжала сверлить глазами его галстук.- Чарли… Чарли, посмотри на меня. Она закрыла глаза, пытаясь сдержать подкатившие к глазам слезы. Она никогда не плакала. Всегда держала все в себе. Медленно открыла глаза и заглянула в небесно-голубые глаза Реджи. - Кто это сделал с тобой?- повторил Крэй, не отрывая взгляда от ее лица.- Кто? - Я уже тебе сказала,- прошипела Чарли, пытаясь выкрутить руку, но делала лишь больнее себе.- Никто… Они смотрели друг на друга. Никто не смел отвести взгляд в сторону. Голубое небо тонуло в расплавленном янтаре ее глаз. На идеальном лбу появились складки, голубые глаза прищурились. - Хм,- только и произнес Крэй, отпустив ее руки. Ничего больше не сказал. Развернулся и направился прочь. - Редж… Не отозвался. Она слышала лишь звук предохранителя и стук старой двери… Она прождала его весь вечер и полночи в кресле. Сидела, не позволяя себе сомкнуть глаз. Представляла, что он сейчас ворвется в ее жилище, пьяный, накричит, ударит, скажет, как она посмела подпустить к себе кого-то. Чарли качнула головой. Редж никогда не позволял себе ударить ее. Мог ударить в стену, в дверь, по столу, но ее – никогда. Он пришел в одиннадцать. Тихо закрыл за собой дверь и также тихо прошел в зал, где горел лишь один торшер. Чарли быстро поднялась на ноги, подбежала к нему и обняла. Не могла отпустить. А Крэй стоял, словно был куклой. - Где ты был? - Они вымаливали у тебя прощение,- отозвался Реджи, когда Чарли выпустила его из объятий.- Долго, жалостно, как последние крысы. Прости, не смогли лично приехать… - Ты убил их? Взгляд голубых глаз, и она все поняла без слов. - Зачем? - Зачем что? - Ты головой подумал?- прошипела Чарли, наблюдая, как Редж завалился на диван. Белая рубашка была окрашена в привычный ало-красный цвет, как и его руки и правая щека.- Кто тебя просил, черт возьми! - Они тронули тебя и получили за это… - Тебя посадят, Крэй,- по ее щеке скатилась слеза.- Тебя посадят за их убийство… Она села рядом, прижимаясь к его телу. Это была их последняя ночь. Последний раз, когда они обнимали друг друга. На следующее утро Реджинальда Крэя арестовали за двойное убийство. Ему дали двадцать три года.