Warning the Ghost

Почти сразу после этого. Оно наблюдало. Новобрачный стоял в ванной комнате в корсете и сорочке и вращал краны. Из одного из них вырвалось облако пара и вылилось несколько первых капель, красных, как кровь.        — Боже! — вскрикнул кудрявый от неожиданности.       В этот доме нет Бога, подумало Оно. Оставь надежду, всяк сюда входящий.*       Норовистые обогреватели по обеим сторонам ванны затряслись, трубы завибрировали со смертельной частотой, а потом раздался ужасный оглушающий звук. Он был грубым и требовательным. После этого из крана побежала чистая и горячая вода. Не всё ещё в Доме развалилась и пришло в негодность. Пока ещё не всё.       Мужчина снял очки и положил их в раковину, после чего забрался в ванну. Вполне себе ничего штучка. Отличие — кудрявый юноша. Особенности — американец. Что-то новенькое.       В зеркале на её очками расцвел отпечаток ладони.       Значит, сегодня ночью взглянем на жениха. На что он похож? #       Внизу, в посудомойне, Оно увидело другую сцену:        — Что это вообще такое? -спросил брюнет. Он был озадачен, и в его голосе слышались панические нотки. — Что она здесь делает?        — Ни малейшего представления, — ответил его брат, регулируя пламя в бронзовом нагревателем. Ха-ха, волнуется за удобство своей невинной овечки в ванной. Хочет быть уверенным, что ванна горячая, так же как и вода для чая. Расставляет ловушки. Эти двое, тёмная парочка. Как Оно их любит. Как любит их заводить…        — Эта собака, — Зейн был взволнован. На его лбу виднелись капельки пота. — Ты же сказал, что убил её.       Лицо младшего напряглось. Это что, попытка оправдаться или извиниться?        — Я просто оставил её на улице, — признался тот. — Я подумал…        — Тогда как же эта гадость смогла выжить? Как она продержалась всё это время? — вслух удивился старший. — Скорее всего, на объедках. Как и все мы.       Теперь лицо Томлинсона смягчилось и на нём появилась то любовь, которую он испытывал по отношению к брату.        — Больше нам не придётся так жить, — в его голосе звучали уверенность и обещание.        — Да неужели? — оскалился Малик. — Деньги же ещё не пришли, или я ошибаюсь?        — Нет, но уже скоро.       Старший брат захлопнул печь и приготовил горячий чайник. Потом он выбрал жестянку с чаем — на этот раз не синюю — и забил кипятком заварной чайник. Затем он внимательно осмотрел чашки и оставил в сторону ту, которая была выщерблена. Вместо неё он поставил на поднос идеально подходящие друг к другу чашку и молочник. По семейной чайные принадлежности были украшены перегородчатой эмалью. Изумительно. Так мало осталось истинных сокровищ.       Зейн подошёл к брату очень близко, так, как к нему, наверное, подходила его новый муж, но Луис не отодвинулся. Может быть, он слегка отвлекся, пока его брат готовил чай, чтобы тот отнес его Гарри. А может быть, испытывал чувство… вины. Терзаемый мыслями.        — Как только он подпишет последние бумаги, он исчезнет, — напомнил ему брюнет. — А до этого… Постарался больше не делать ошибок.       Ничего не сказав, го с сомнением на лице, Томлинсон убрал красную жестянку и взял поднос в руки. #       Гарольд никогда бы не подумал, что такое возможно, но он стал согреваться после того, как погрузился в ванну, стоявшую на львиных лапах. Ванна была тщательно вымыта, и Гарри добавил в неё немного ароматических солей, которые привёз с собой. Запах роз вызвал смутные воспоминания об их помолвке. Во время церемонии Стайлс вел себя как лунатик, и сейчас ему бы хотелось вспомнить все подробнее. В тот момент он всё ещё был в шоке.       За окнами завывал ветер, стекло дребезжал в круглых окнах у него над головой. Гарольд глубже погрузился в воду.       Потом ему показалось, что он услышал какой-то шум: то ли шепот, то ли чей-то… плач? Он попытался прислушаться, несмотря на то, что сердце его оглушительно заколотилось. Зейн был прав, когда говорил о необходимости обуздывать фантазию. Гарри откинулся назад и позволил себе расслабиться в горячей воде. Однако вскоре понял, что размышляет над тем, что произошло лифте. Дом действительно был колоссален, и, когда они прибыли, Малика в нём не было. Кто-то вполне мог проскользнуть в дом, пока Финлэй занимался багажом. То, что намного миль в округе не было других домов, было правдой, но какой-нибудь выгнанный слуга или кто-то ещё… Ни Луис, ни Зейни не выказали ни малейшего беспокойства по поводу возможности внезапного вторжения.       Они живут здесь всю свою жизнь, напомнил себе Гарольд.       Шуршание в спальне. Молодец человек насторожился и прислушался.        — Луи? — позвал он. Муж обещал ему принести чай.       А потом к ванне подбежал щенок, все с тем же красным резиновым мясником во рту.        — Нет, только не сейчас, — пробормотал кудрявый.       Но обаятельный щенок махал хвостиком и скулил, настаивая. Зеленоглазый улыбнулся — было видно, что малыш совсем ожил в тепле.        — Ну, хорошо, — он вытащил руку из воды — воздух бодрящим — и взял мячик.       Спорт! Он бросил мячик, и щенок пулей бросился ему вдогонку, вылетев из ванной в полумрак спальни.       Гарри показалось, что он вновь услышал шуршание. Но Луис так и не появился. Им ещё предстоит узнать друг друга. Он никогда не видели его в ночной рубашке. Тайны брачного ложа всё ещё оставались тайнами. Но теперь, в их собственном доме… быть может, он как раз сейчас кладет бутылку с горячей водой между простынями и разжигает камин. Ему показалось трогательным, что баронет занимается подобными мелочами. Так больше продолжаться не будет. Как только деньги будут переведены, Томлинсон и Малик опять заживут той жизнью, к которой привыкли, — жизнью при рождённых господ.       Щенок вернулся с победой, сжимая мячик миниатюрными челюстями, и ещё раз положи свой приз рядом с ванной.        -Ш-ш-ш, потише, — велел кудрявый ему, прислушиваясь, не идет ли Луис. Интересно, что я должен сделать, подумал Гарри: он не взял ночнушку с собой в ванную комнату, надеясь, что у него будет время проскользнуть в спальню и привести себя в порядок. Или не привести, если Луи придет в голову…       Собака в нетерпении взвизгнула и зацарапана ногтями по плиткам пола.        — Ну ладно, Апорт! — ещё раз крикнул парень и кинул мячик. Собака исчезла и через мгновение появилась с мячом во рту, рыча от восторга.       Он опять бросил мяч, и щенок опять бросился за ним. Он ждал, краем уха прислушиваясь к звукам в спальне. Там все-таки кто-то был. Боже! А вдруг это Финлэй? Если он единственный слуга в доме, то он сейчас может распаковывать его вещи. Эта мысль привела его в замешательство. С этим придется что-то делать. Но для начала надо позвать собаку и задержать ее в ванной. Ничего не указывало на то, какие части Дома могут быть «небезопасными», как сказал Зейн, и не хотелось бы, чтобы щенок провалился сквозь прогнившие доски пола или потерялся в анфиладе заброшенных комнат.       Секунды бежали, но собака всё не возвращалась. Прошла, наверное, целая минута. Волнение Гарри усилилось. Он наполовину приподнялся из воды, абсолютно уверенный, что в спальне кто-то есть. Кто-то, кому давно уже пора было назваться.       Что-то не так, подумал он. Это очень странно.        И опять ему в голову пришло воспоминание о силуэте в лифте — его тело покрылось гусиной кожей, даже та его часть, которая находилась в горячей воде. В комнату вбежал щенок. На этот раз он был без своей игрушки, но всё равно гордо уселся, ожидая похвалы.        — Собака? Ну подойди же, глупая. А где мячик? — позвал он его. Но он просто весело смотрел на него.       А потом он услышал глухой шум.       В ванную вкатился подпрыгивающий мячик.       Вкатился сам по себе. #       Оно наблюдало.       Скрывая тенью, по спальне ходила худощавая фигура. Темная, призрачная, странно двигающаяся, хватающаяся за воздух длинными костистыми руками, как слепой попрошайка. Все его движения были нечеткими и отрывистыми. Фигура спотыкалась и неестественно останавливалась, как будто принадлежала другому времени и месту.       Невинная новобрачная, как Венера из пены, поднялась из ванны и потянулась за очками. Неловкий от страха, он тут же их уронил. Очки ударились о плитку, но, по счастью, не разбились.       Фигура в спальне вернулась. А потом, привлечённая звуком, почти застенчивость высунулась из-за угла и открыла раздвигающуюся дверь.       Увидят ли они друг друга?       Новобрачному наконец удалось нащупать свои запотевшие, мокрые очки, и он поспешно завёл их дужки за уши. Когда конденсат слегка очистился, он вышел из ванны и закутался в халат.       Наполовину спрятанная фигура увидела, как Гарри подходит всё ближе, и пригнулась.       И, тем не менее, он её обязательно увидит.       Но почему? Ведь другие её не видели?       Не видели.       Ей всегда удавалось ускользнуть.       Поэтому, когда молодой мужчина вошёл в комнату, та была пуста до тех пор, пока в ней не появился его муж с подносом в руках.       — Зейн приготовил тебе чай, дорогой, — произнёс он с улыбкой, а потом пристально посмотрел на Гарольда. — С тобой всё в порядке? Ты очень побледнел.       Тот ничего не стал ему говорить. Ни в чём не признался. В конец концов, хоть он его и любил, но знал ещё недостаточно хорошо.       Ему ещё предстояло много себе доказать       И о многом узнать. #       Медленный, тягучий, монотонный, набегающий волнами шорох.       Залитые голубым лунным светом сухие листья перекатываются по галереям и переходам, шторы на окнах шевелятся. Скрип и стоны, тени и отражения.       Под снегом, на фоне холмов, возвышается на пустоши Аллердейл Холл, хранящий в себе Тьму.