Warning the Ghost

      Еда была подана, и теперь Гарри следил за тем, чтобы всем гостям его отца было комфортно. Он исполнял роль второго хозяина дома с того момента, как умерла его мать, и имел неплохой опыт. Но сегодня его голова была занята другим: он понимал, что сэр Луи собирался задать ему важный вопрос — может быть, самый важный в жизни обоих, — и в тот момент был приглашен его отцом на частую беседу.       Для Гарри это означало, что он не ошибался, определяя природу этого вопроса.       Его сердце отчаянно колотилось в груди, а в животе летали миллионы бабочек. Но когда Луи вместе с Зейном заняли свои почетные места за столом, он ничего не смог прочитать на его лице. Ели Томлинсон и Малик очень мало. Если он прав, то у Луи была причина потерять аппетит. Судя по том тому, что Гарри об этом читал, мужчины здорово нервничают, прежде чем сделать предложение. Видимо, Гарри понял, действительно понял, насколько сильны и серьёзны были намеренья Томлинсона сделать предложение руки и сердца Стайлсу. А его брат разве не мог потерять аппетит просто потому, что хочет счастья своему брату? У Гарри никогда не было ни братьев ни сестёр.       Точнее, мама рассказывала, что была девочка, но спустя несколько недель, она заболела смертельной болезнью. Черной хворью. Джемма, так её звали — было пару фотографий ее в младенчестве — она была прекрасна. Мать редко говорила о ней, в то время как отец на отрез отказывался говорить. А после, через два года, Энн родина сына — Гарольда. Родители считали это даром Божьим. Каждый подобный разговор заканчивался слезами матери и сына.       Держи себя в руках, Гарри, говорил он сам себе, но даже воздух вокруг него потрескивал от переполнявших его эмоций.        Его отец поднял бокал.        — Леди и джентльмены, у нас есть неожиданное объявление. Сэр Луи?       О, боже. Вот он. Но ведь сначала он должен был переговорить со мной? Я что, ошибся? Может быть, дело совсем не в помолвке? Может быть, он хочет сделать объявление об их делали партнерстве? Мне не надо было надеяться на слишком многое. Прошло слишком мало времени, а я же потерял голову, как глупая героиня одного из готических романов Анны Радклиф.       Но нет, Луи поднял бокал, глядя Гарри в глаза эти голубые синие глаза смотрят прямо на него. Он выглядит как человек, готовый объявить о сотрудничестве, но совсем в другой области.        — Благодарю вас, мистер Стайлс, — произнес англичанин. — Когда я приехал в Америку, моё сердце было полно ожиданием приключений. Здесь слово «будущее» это не просто звук.       Гарри встретился с ним глазами. Он говорит о будущем… об их будущем?        — Среди вас я нашел тепло и новых друзей. И за это я вам все бесконечно благодарен, — на мгновение он замолчал, и перед внутренним взором Гарольд пронеслась вся его жизнь.       Тут выражение лица Луи изменилось. Хотя взгляд его был так же тверд, но в нём появилась тоска. Гарри почувствовал беспокойство. Что-то здесь не так.        — Но теперь пришла пара прощаться. И дай нам Бог встретиться вновь. Может быть, на другом берегу. Мы с братом отправляемся в Англию, как раз вовремя, чтобы попасть к зимнему сезону.       Эта маленькая шутка вызвала смех и выкрики за столом. Но Гарри ее не понял. Это не предложение. Он уезжает. Бросает его точно так же, как бросил бедняжку Юнис.        Но я думал… я думал, что он… любит меня. Или хотя бы, я ему не безразличен.       Опустошенный, Гарольд пробормотал извинения и покинул столовую.       Он не заметил, что Луи вышел в след за ним, пока он не произнес:        — Хазза.       Хазза? Меня так только мама называла… боже       Гарри остановился, но не поворачивается лицом. Томлинсон вновь обращается к нему.        — Гарри, прошу, повернись ко мне.       Он заставил себя забыть о боли, так же как сделал это тем снежным днём, когда испытывал её, столкнувшись с настоящем смертью. Сейчас, когда его сердце разбилось вдребезги, он поступил так же. Гарри думал. он надеялся…        — Вы нас покидаете, — каждый звук давался ему с трудом, но он ничем не выдал себе. Его голос был таким же твердым, как и взгляд Луи за несколько секунд до того, как он нанес смертельный удар.        — Мы должны немедленно вернуться и заняться делами, — поясним Луи. — Разработка шахты должна начаться прежде, чем наступят холода. — И вот новый удар: — А так как в Америке нас ничего не держит…       Разве можно быть таким жестоким? Неужели он этого не понимает?        — Понятно.       Гарри подошел к лестнице и здесь заметил отца, который стоял неподалеку. Его милый отец, скорее всего, понимал, что это решение Томлинсона причинит ему боль, и стоял на страже на тот случай, если он понадобится. Так что его всё ещё любят.        — Ваша рукопись, — продолжил Луи. — Я прочитал новые главы. Завтра утром вам её доставят.        — Очень мило с вашей стороны, — мысленно Гарри вернулся к их первой встречи, когда он восхищался написанием, ещё не зная имени автора. Между ними сразу же возникла связь. Ну конечно, возникла. Теперь боль в сердце превратилась в настоящую агонию.        — Вы всё ещё хотите знать моё мнение? — поинтересовался англичанин. Стайлс кивнул, и он начал было говорить, потом запнулся и продолжил голосом, который говорил о том, что для него это не более чем постылая и формальная задача: — Очень хорошо. Ваше произведение сентиментально до абсурдности. Чувства, которые вы описываете с такой серьёзностью… эта боль, эти потери… Вы этого сами никогда не проживали. Создается впечатление, что вы знаете только то, о чём прочитали у других авторов.       Даже плюнув ему в лицо, он не смог бы обидеть кудрявого сильнее. Что он говорит? Как он может говорить подобное на публике? Оскорблять его в его же собственном доме?        — Благодарю вас за откровение, сэр, — кратко ответил Гарри.       Томлинсон сделал шаг по направлению к нему, и он почувствовал в этом агрессию.        — Я ещё не закончил, дитя. Вы упорно описываете любовные мучения, когда совершенно очевидно, что сами вы их никогда не испытывали.       Почему он так возмутительно ведет себя. Неужели некоторая фамильярность со стороны Гарри… то, что он демонстрировал надежду… оскорбил Томлинсона? Он что… Он что, рассмотрел в нём ещё одну Юнис — сплошную корысть, скрывающуюся за твердым намереньем выскочить за него замуж?        — Вы сказали более чем достаточно, — это что, его голос? Это говорит он сам? Сейчас он похож на Снежную королеву, ледяную, непреклонную и очень злую.        В холл стали выходить гости, привлечённые звуками ссоры и теперь наблюдающие за его унижением. А он, подходя всё ближе, продолжал издеваться на ним…        — …советую вам вернуться к вашим призракам и фантазиям. И чём быстрее, тем лучше, Гарри. Вы на удивление мало знаете о человеческом сердце и о том, как оно может страдать. Вы не кто иной, как испорченное дитя, которое играется с…       Ну, хватит, с него достаточно. Это он — то ничего не знаете? По крайней мере, у него есть сердце.       Он дал Луи пощечину. Второй вздрогнул, но ничего не сказал.       Гарольд повернулся и выбежал из помещения. #       Темнота. Спальня. Рыдания.       Ручка двери повернулась, и Гарри, лежащий на кровати напрягся.       А потом дверь повернулся, и на пороге появился отец. Гарри жаждал, чтобы его пожалели. Его мужская гордость оказалась разорванной в клочья. Отец называет его дитя, так же как и Томлинсон. Но Гарри уже взрослый мужчина, который только что пережил мучительный отказ, и отец в этом случае был не тем человеком, сострадания которого он искал. Гарри даже сомневался, что такой человек вообще существует.        — Я всё вижу, Гарри, — деликатно произнес отец. — Я знаю, что ты чувствуешь по отношению к нему. Но дай время. Быть моет, ты и я… мы можем переехать на западное побережье. Ты будешь писать, а я…       Его голос затих, и у кудрявого перед глазами встало будущее, в котором отец был вдовцом, а он сам старым холостяком, которые живут вместе. Этого Гарри не мог вынести.        — Я люблю тебя, отец, но неужели ты не видишь? Чем сильнее ты обнимаешь меня, тем сильнее страх овладевает мной, — он старался не произносить слова, вертевшиеся у него на языке. — Сегодня я не хочу больше говорить. Просто не могу. — Усталость брала своё. — Спокойно ночи, отец.       Стайлс почувствовал печаль, когда его сын закрыл за ним дверь и вычеркнул его из своей жизни.       По крайней мере, на сегодняшнюю ночь. #       ≪Моя любовь похожа на красную розу…≫       На следующее утро на фонографе крутилась пластинка с нежной песней, которая давно уже превратилась в серенаду его супруге. Картер Стайлс, в халате, стоял в раздевалку своего клуба, задумчивый и в то-де время торжествующий. Ему удалось помешать Гарри совершить величайшую ошибку. Если бы сэру Луи Томлинсону удалось завершить свой мерзкий план, то жизнь Гарри была бы испорчена навсегда.       Скандал уничтожил бы его.       В то утро Стайлс чувствовал себя особенно близко к своей дорогой, безвременно ушедшей жене. и смотрясь в зеркало, он видел перед собой её прекрасное лицо. Не то кошмарное, что они похоронили, а лицо той очаровательной девушки, на которой он женился.       Все эти годы я охранял нашего сына,беззвучно сказал он ей. И он в полной безопасности.        Гарри был, и есть, его наследник, и Картер знал, что будет ещё много таких, как сэр Луис, которых привлечет запах его денег. Но он сделает всё, что в его силах, чтобы защитить сына. Правда, он надеялся, что для этого ему больше не придется причинять ему такую боль и страдания.        Прибывая в угрюмом настроении, он приготовился к бритью. Появился слуга с чистыми полотенцами и, открыв кран с горячей водой, наполнил раковину.        — Как сегодня водичка, Бентон? — спросил Стайлс с деланой веселостью.        — Горячее не придумаешь. Точно как вы любите. сэр, — ответил Бентон, включая душ. Комната стала наполняться паром.        — Ну что ж, отлично. Сделай милость, закажи мне яичницу с ветчиной. Если есть горячей кофе, то я начну с него. И чуточку портвейна.        — Уже делается, сэр. Таймс?        — Если не затруднит, — быть может, там уже появилась короткая заметка об отъезде сэра Луиса Томлинсона, баронета, назад, в Старый Свет. Туда ему и дорога.       Помещение наполнилось паром к тому моменту, когда Картер начал раздеваться. Неожиданно его испугала мелькнувшая за его спиной тень. Стайлс обернулся, чтобы посмотреть, не вернулся ли Бентон.        Никого.        Но кого-то же он видел. И четко ощущал, что он не один. Если бы это был один из членов клуба, то он бы уже назвался. Странно и неприятно, что этого не произошло.       А может быть, у него разыгралось воображение?       И тем не менее…       Ощущая себя дураком, он заглянул во все шкафы для одежды. Естественно, они были пусты.       Горячая вода лилась через край раковины. Из-за этой тени он забыл ее выключить. На пол упали его опасная бритва и кусок мыла. С кряхтением он наклонился, чтобы поднять их, и порезал себе палец. Напоминающая цветом красную глину кровь потекла в сток на полу.       Вот. Опять появилась эта тень. А потом кто-то схватил его за ворот халата и за затылок. Прежде чем он успел среагировать, его головой о край раковины. Боли он не испытывал, только шок. Споткнувшись, Стайлс упал на колени. Какая-то фигура наклонилась над ним, схватив за волосы и стала вновь и вновь бить головой о фаянс раковины. Он почувствовал, что его нос разбился, а кости черепа трещат.       Гарри.       Сломалась лобная кость.       Ещё один удар.       Гарр…       Из разбитого черепа фонтаном забила пурпурная кровь       Ещё удар.       Га…       Стайлс больше не двигается, и его кровь смешивалась с чистой водой. http://dcp.sovserv.ru/media/images/1/5/d/600503.png