S-x Factorial

Самым первым, что бросилось в глаза Мацуё, возвращавшейся домой с покупками, - дети встречают её с особым энтузиазмом. По крайней мере они уже очень давно не высаживались перед домом в ожидании. Второе, что замечает женщина, - детей не хватает. На самом деле их шестеро, но сейчас тех двоих, на которых она обычно что называется оставляет всё, не хватает. Самого старшего и самого ответственного. Третье и последнее, дающее понять, что всё серьёзней, чем выглядит, - её не пускают в дом, где на удивление шумно. Пока старший из встречающих, Карамацу, заботливо старается забрать сумки, трое младших стараются всеми силами уговорить Мацуё вернуться за чем-то ещё для каждого из них в магазин. Кошачьих консервов не хватает, видите ли, у младшего телефон не оплачен, а Джушимацу говорит, что он так давно не проводил с мамой время, что пойдёт и со всем поможет. Звуки в доме тем временем всё больше напоминают фильм-катастрофу. - Уж и не знаю, что вы от меня скрываете, но раз вам это нужно - покупайте сами, - устало говорит она и готовится войти в дом. - Как мать, я и так для вас всё сделала. Однако от хаоса, в который превращён дом, её не спасает ничто. По основной комнате, в которой проводят время все шестеро, летают комья ваты, пух с перьями и обрывки журналов. Посередине лежат две раздавленные банки пива и красуется одна огромная лужа. Такое ощущение, что случился конец света. Вот только свет исправно горит, почти так же сильно, как пылают щеки двух парней, дерущихся настолько яростно, что они совершенно не замечают зашедшую мать. - Это всё... ты... виноват! - Тот, что помладше, Чоромацу, держит брата за красную худи и за волосы. - Как можно было "просто так" пять раз подряд наступить на диск? - Я наступил всего дважды! - Оправдывается старший, Осомацу, дёргая за чужое ухо. - Ещё три раза ты сам по нему прошёлся, когда в драку полез! - Это не снимает с тебя ответственность, придурок, - Чоро аж дрожит от ярости. - Это ограниченный тираж! И на нём был автограф! Ты знаешь, каких мне усилий стоило добиться, чтобы меня снова пускали к Ня-чан на сессию? Тоже после тебя, между прочим! - Ой-ой, а то Рейке так худо без твоего внимания... - даже сейчас пытается острить Осо, за что получает очередную оплеуху. - Сколько денег тратишь на её шмотьё? "Ах, брелочек! Ах, чулочки! Ой, а наряжусь ей сам, Ичимацу, одолжи кошачьи ушки, плииии..." На этом моменте Чоромацу больно укусил старшего брата за нос. Осо зашипел в ответ и сильнее дёрнул без того красное ухо. - А ты сколько денег спускаешь на "Джамп" и порнушку? Или хочешь сказать, что их не ты покупаешь? - Аргументация третьего начала заканчиваться, так что следующей его защитой был удар лбом прямо в подбородок брату. - Хочу сказать, - продолжил тот, - что порнушку ты тоже пользуешь! Или ты уже забыл свой инцидент, а, дрочемацу? На этот раз удар прилетел тоже лбом, но уже от Осомацу. Бил он тоже в лоб да так, что в голове у его брата не хило зазвенело. - В отличие от некоторых, - сквозь зубы зло заметил Чоро, - я имею на это право. Я ищу работу! Ещё немного, и журнальчик такой смогу покупать на собственные деньги! - И кем ты будешь? - Осо аж прищурился - настолько сильно было желание снова подколоть брата в споре. - Менеджером Тото с картонным ноутбуком и самооценкой, поглощающей города? Журнальчик всегда был общий, так что сиди и не рыпайся! - Работу себе найди! - Громче прежнего гаркнул Чоромацу. У него на глазах начали проступать слёзы. Его практически душило изнутри невысказанное до конца чувство обиды. Мало того, что в процессе драки погиб его единственный экземпляр дорогущего диска любимого айдола, не желавший искать работу сам старший брат тыкал ему в нос его же, Чоро, попытки быть ответственным. Смысла в самом противостоянии в нынешнем виде уже не осталось, были только опустошённость и то, что Осомацу совершенно точно наплевать на его чувства по поводу уничтоженной дорогой вещи. На самом деле они могли вот так стоять и гневно друг на друга смотреть ещё долго, но всё прекратилось так же внезапно, как пару десятков минут назад началось. Правда, на то была причина, не связанная с потерей динамики конфронтации: наслушавшаяся всякого мать поймала каждого за ухо и, как полагается, резко дёрнула. Что Осо, что Чоро заскулили от боли - только сейчас им стало понятно, что друг другу они нанесли больший урон, чем следовало. - Это что ещё такое вы устроили в моё отсутствие? - Слишком тихим голосом спросила их Мацуё. Это было самое страшное в ней - когда эта женщина кричала, она пыталась просто призвать всех к порядку, но когда говорила как сейчас, это означало, что она готова если не буквально откусить детям головы, то как минимум выкинуть их жить на улицу. И ещё вопрос, какой из вариантов для ниитов хуже. - Двое моих самых ответственных сыновей так громят дом, что остальные четверо даже близко боятся подойти! До какой степени надо было их напугать, чтобы даже Джушимацу не ввязывался и Тодомацу телефон прятал? Вы себя ведёте хуже, чем когда вам было по десять лет! - Это он начал! - Синхронно вытянули руки и указали друг на друга близнецы, глядя на мать, и тут же прокричали друг другу: - Не повторяй за мной, начал ты! Внимание на последнее сказанное Мацуё, конечно же, не обратила, лишь сильнее дёрнула детей за уши. К чести Чоро, он сожмурился и сильнее сжал губы, но стойко промолчал. Осомацу не выдержал и несколько раз произнёс "ау!", но мать внимания на это совершенно никакого не обратила. - Никакой разницы, кто первый, - строго заметила она. - Комната практически в руинах из-за вас обоих. Оба хороши. Оба виноваты. Оба отвечаете. Не уберёте дом - можете убираться из дома. И меня совершенно не волнует, что с вами после этого произойдёт. - Но, мама!.. - попытались было сказать каждый из братьев что-то за себя, но одного взгляда хватило, чтобы понять - слушать их не будут. - Да, мама... - так же быстро согласились они, но друг на друга всё же быстро и зло зыркнули. Мацуё хмыкнула и, кинув короткое "приступайте", удалилась: ещё продукты раскладывать. Поди скинь это на остальных - за кусок мяса доломают ещё и кухню. Если уж после "самых ответственных" в комнате кавардак, несложно представить, что от холодильника, например, вообще останется только дверь. Едва мать ушла, Осо и Чоро снова были готовы сцепиться, однако появившийся Карамацу, общими усилиями трёх младших запихнутый на поле боя, их сдержал. В кои-то веки он не кривлялся, действительно пытаясь сделать что-то полезное. Не останься Тотти за пределами комнаты, сфоткал бы на память такого решительного и серьёзного, но не переигрывающего Кару. Как оказалось, Осомацу и правда случайно наступил на диск с редким выпуском концерта, но не заметил этого. Появилась трещина, за которую Чоро предъявил, но брат нагло ему заявил, что работать будет и так. В конце концов, у них были треснутые и иногда даже надломанные диски, которые плеер всё равно читал. Разозлившийся Чоро в свою очередь порвал какой-то из неприличных журнальчиков и заявил, что если сложить обрывки и склеить скотчем, картинка снова станет целой, мол, много не теряешь. Тогда Осомацу разрезал дакимакуру с Хашимото и безжалостно вытряхнул из неё если не всё, то половину точно, а младший брат, увидев такое надругательство над обожаемым айдолом, следующий журнальчик поджёг и демонстративно выкинул с балкона. Не удивительно, что теперь в комнате был погром. Давить на совесть Осо у Карамацу не получилось: тот и с первого-то раза не видел особой проблемы, а значит и поводов извиняться у него не было. Тем более что помимо прочего он тоже лишился двух журналов, а нос теперь разбух от укуса. Кого не кусали за него в драке, тот не поймёт ни боли, ни обиды старшенького. Чоро Карамацу пытался убедить аргументами типа "хотя бы ты будь мудрее", но тот всё сокрушался насчёт диска и дакимакуры, на что с трудом получалось сказать, что это не важно. Это было важно ровно настолько, что Чоро полез в драку и горели у него теперь оба уха, а не одно, как если бы просто схватила мама. Уборка кое-как закончилась к вечеру, хотя без помощи остальных младших не обошлось. Джуши с энтузиазмом собрал весь "внутренний мир" бывшей Ня-чан и запихнул в оставшуюся часть подушки. Ичи с сожалением проглядывал обрывки журнала и складывал в стопочку то, что ещё надеялся склеить. Тодо, как самый нейтральный, забрал у старшего брата остатки диска вместе с коробкой. Так Чоро по крайней мере не попытается Осомацу ими прирезать. Затем наступил ужин, в течение которого первый и третий Мацуно демонстративно друг от друга отворачивались. При этом они умудрились схватиться за один и тот же соус, который каждый тянул на себя. При этом оба громко и недовольно мычали, не считая возможным сказать что-то именно сейчас. Вместо этого они смотрели на наименее заинтересованного Джушимацу и мычали ещё громче. Тот, так и не понявший, в чём проблема, за какие-то секунды выдавил весь оставшийся соус себе в рот, облизнулся и был таков из-за стола. Когда же пришло время спать, снова появилась проблема, заключавшаяся в том, как им всем лечь. В конце концов Осо и Чоро всё ещё были злы друг на друга и совершенно точно не хотели находиться близко в течение всей ночи - каждый до сих пор опасался за свою жизнь, если они опять окажутся нос к носу. В итоге договорились, хоть и не без труда, что Осомацу поспит между Карой и Тотти, а Ичи в порядке исключения переляжет к Чоромацу. Был, конечно, вариант просто запихнуть старшего брата в отдельный маленький футон и отправить спать на чердак, но за него вступился как ни странно Тотти. Никто не заслуживал спать на чердаке, по его мнению. К тому же обиженный уже всеми Осомацу способен на любую подлость позднее, а Тодомацу совсем не хочет, чтобы ночью по пути в туалет его пугали шорохи над головой - со старшего брата станется и такое. Осомацу долго не мог заснуть. Он молча пялился в потолок и глядел на прижавшегося к нему Тодомацу. Его никто и никуда не двигал чтобы теперь уже ночная драка у Осо и Чоро не состоялась, за что младшенький был отдельно признателен. Вместо него теплом и приятным соседством пожертвовал Кара, вроде бы спавший с другой стороны, но он сказал, что ради дорогих "бразас" ему не страшно и он как-нибудь переживёт. Хотя, помимо прочего, его всё равно никто не спросил. - И далась ему эта поющая Рейка... - тихо пробурчал Осомацу. Чоро так ревностно относится к этой нэко-певичке, что можно подумать, будто они встречаются. Даже при том, что у айдола есть официальный муж и некая интрижка с Тотоко на стороне. Только Чоро не хватает для полного счастья. Осомацу не мог так привязываться к людям в телевизоре. Может, к Тотоко, но она у них шестерых общая и по ТВ её не транслируют почти. Может же Чоро любить кого-то самую малость реального, а не образ певички в кошачьих ушах? Он не хотел это признавать публично, но проблема с диском была не в том, что именно сам Осо не извинился, а в том, что это его младший брат раскидывает стафф, о который кто угодно может пораниться. И вместо того, чтобы спросить, нет ли у Осо царапины на ноге, которую надо замазать йодом или залепить пластырем, Чоро беспокоится о песенках на диске. Ещё вопрос, что обидней на самом деле: умереть в рассвете сил от чужого равнодушия или остаться без дорогого "ДиВиДи". - Ты стал виноват, потому что перегнул палку, - сонно ответил Кара и чуть всхрапнул. Его брат, осознавший, что говорят с ним вполне осознанно, отвернулся от Тотти и теперь смотрел в другую сторону. - Я мог пораниться, подхватить заражение крови и вскоре умереть, - прошептал Осомацу, пытаясь привлечь внимание к истиной проблеме, но драма ему давалась ещё хуже, чем Карамацу, от игры которого всем становилось "типа больно". - А Чоро всё равно сокрушался бы над диском больше. Старший брат окончательно убедился, что спокойно спать при ссоре с третьим братом и без него же под боком никак не сможет. Так что стоило ну хотя бы растолкать ещё кого-нибудь, чтобы не было так скучно. Не Тотти же ему будить, в самом деле. Карамацу ведь только притворяется спящим, да? Он уже собирался будить второго, когда оказалось, что тот и правда не спал. Он Осомацу не приобнимал, но внимательно на него смотрел. - Дакимакура, - произнёс второй. - Ты не можешь починить диск, на который наступил по случайности и недосмотру Чоромацу, но дакимакуру ты резал нарочно. Почини. Осомацу недоумённо склонил голову в бок. Легко сказать - почини! Он же с особой жестокостью резал и не хотел, чтобы от миленького личика айдолки вообще что-нибудь осталось. Да и как? - В смысле? - Зашептал Осо и даже привстал на локтях, чтобы не свалиться обратно. Глянул мельком, не побеспокоен ли Тодомацу, но тому не было даже дискомфорта - он спал и видел сны. - Как можно её вообще починить? Карамацу нахмурился и, словно готовился к этому вопросу ещё до сна, вытащил из-под подушки нитки и иголку. Осо не спешил их брать. У него дела, связанные с починкой, оканчивались лишь ещё большей поломкой. Сломает иглу или запутается в нитках - в школе такое уже бывало. Когда это надо было сдавать, такого типа домашку выполнял Карамацу за всех шестерых. Вероятно, поэтому навыком шитья в совершенстве только он из братьев и владел. - Но я совсем не умею! - Зашептал Осо. В конце концов, чего она стоит? Так и быть, в будущем месяце они могут протянуть и без грядущего выпуска "Акамару Джампа". - А Ичимацу боится брать иглу в руки, - заметил Кара, - что не помешало ему сделать для Чоро того кота, чтобы выразить свои чувства к его отъезду. Насколько помнил Осо, "кот" был тем ещё чучелом с торчащим наполнителем и наполовину оторванным глазом-пуговицей. И всё равно Ичи над ним трудился настолько сильно, что потом неделю ходил с кучей разноцветных пластырей на руках. Если это мог сделать ужасно боявшийся иголок младший брат, Осомацу уж точно не стоило жаловаться на неумение и невозможность починить то, что сам же и разрезал. Он хотел ещё поспрашивать Кару, поможет ли тот ему, но младший братец, видимо, предвидел такую ситуацию. Зря что ли Джуши организовывал собрать весь наполнитель и все обрывки наволочки? Он прижал палец к губам и вылез с краю, повозился, вызволяя Осомацу из объятий Тотти, и мотнув головой куда-то ушёл. Старший почесал затылок и двинул следом, напоследок оглянувшись. Ичи даже не ворочался в беспокойстве или от дискомфорта, хотя именно ему пришлось поменять привычное место. Чоро сильнее обычного обнимал Джу, чему пятый брат, кажется, только больше радовался. Тодо перевернулся на спину и лишь раз позвал кого-то из оставшихся "нии-сан", что могло относиться к кому угодно. На чердаке - лучше места не нашлось бы, конечно, - Карамацу приготовил для Осо то, что осталось от дакимакуры, и целый набор цветных ниток. Он показывал подбор цветов для отдельных участков, учил, как правильно делать стяжки и много чего ещё, но сам старался не помогать. По крайней мере, большую часть выполнял и правда Осомацу. В эту ночь он так и не сомкнул глаз. Кара пару раз задрёмывал, сидя неподалёку, но даже от любого шороха снова вздрагивал и просыпался. Утром они спустились и сделали вид, что так и спали со всеми, никуда не пропадая. За завтраком вечерние страсти уже не поднимались: так же, как Осомацу смиренно ел свою порцию, Чоро был занят поглощением собственной. Про соус не спорили, очередное "иди искать работу" друг другу не высказывали - вообще молчали. Позднее Джуши ушёл тренироваться в парк, прихватив Ичимацу, Тотти пробубнил про "денег на телефоне не хватает" и направился в сторону станции. Чоро долго не мог решить, хочет ли он перепрятать стафф от придуркомацу Осо или ему срочно надо к Тотоко с её планами выступлений, но в итоге просто куда-то ушёл, никого не известив о точном направлении. Каре даже не потребовалось время - Осомацу, без всяких разговоров понимая, зачем он это делает, снова лез на чердак. Не то чтобы Хашимото-дакимакура в его руках возвращалась к прежнему хорошенькому виду - скорее больше она теперь напоминала штопанного монстра из старого кинофильма, - но всё равно уже не была тряпками и наполнителем для подушки. Осомацу был занят починкой, пусть и не слишком умелой, весь световой день. Отвлекался лишь пару раз по зову природы и на обеденный перерыв, который по такому поводу оказался на Карамацу. Остальные братья не возвращались до самого ужина, о котором заботилась уже исключительно мама. Мацуё отметила про себя, что сегодня дети тихие и присмиревшие, но ничего не сказала об этом вслух. Её беспокоило то, что случилось у первого и третьего, но она точно знала, что не стоит вмешиваться в их дела сильней, чем пригрозить обоим выселением. Хотя дом был таки убран, а Осо и Чоро пока живы и друг на друга даже не пожаловались. Другое дело, что оба почти на день исчезли из поля зрения матери, но так ведь они в любом случае вольны идти куда хотят. Раз уж дом пока стоит, всё нормально. Прошедший ужин тоже был тихим. Явившийся старший проглотил свою порцию быстрее остальных, после чего снова исчез, но, как оказалось, не стелить спать и не на улицу - его обувь так и стояла у порога. Настолько измученным вечно готового бедокурить Осо братья никогда не видели. По виду Кары можно было сказать, что он что-то знает, но пока молчит, и это имеет смысл. Но всё же то, что Осомацу не лёг спать со всеми, обеспокоило только Чоро. В конце концов, это они всегда проводили время вместе, а последние сутки не обменялись даже взглядами. Ему было от этого неуютно, хотя он всё ещё чувствовал глубочайшую обиду за диск и навеки утерянную мягонькую Ня-чан. Чоро смотрел в окно и пытался догадаться, что же произошло со старшим братом. Они никогда не ссорились по-настоящему кроме случая с его, Чоро, новой работой, но тот раз был исключением и, если уж быть точным, тогда Осомацу не поссорился только с Ичи, но и тот на него почему-то злился. Может, Чоро и был в чём-то не прав, но Осо ведь всегда говорит, что всегда хочет своим младшим добра. Это не оправдание для него, но, может, Чоромацу и сам в чём-то ошибся? Кара позвал его неожиданно - поманил к себе и, взяв за руку, повёл. Чоро ожидал чего угодно, но только не того, что они отправятся прямиком на чердак. - Что?.. - хотел было узнать он, но брат прижал палец к губам. Он потянул Чоро далее, и вскоре они были там, где предполагалось. Осомацу, к которому они по идее и пришли, крепчайшим сном спал, обнимая починяемую им дакимакуру. Чоро даже слегка покраснел. В порванной, порезанной и теперь возрождаемой Хашимото уже угадывались человеческие черты. - Это он... мне? Хашимото Ня была кривовата и никогда бы не стала похожей на свой изначальный образ, но поверх синей юбки шли аккуратные стежки, цвет которых переходил в красный и цвет тела потом. Осомацу дышал, но даже не сопел, как у него это обычно бывало. Он сжимал свою работу, почти подкладывая подушку под голову. - А ещё он совершенно не умеет шить, - прошептал Карамацу. - Если бы не переживал, ты бы сейчас это не видел. В этот момент какой-то звоночек трелью взорвался в голове Чоро. Брату не всё равно. Было бы всё равно, Осомацу спал бы внизу со всеми, а рядом держал бы банку пива. И на вопрос "случилось чего?" отшучивался бы, что Чоро порвал его журнал, а он теперь самый несчастный в мире старший брат. - Карамацу, а где?.. - Но вопрос так и остался не задан до конца. Небольшой двухместный футон оказался буквально под ногами, разве что не хватало подложить что-нибудь под голову, но это почётное место гордо заняла зашитая Ня. Осомацу, не без усилий двух других Мацуно, оказался на нём, а потом рядом улёгся Чоромацу. Кара не стал задерживаться с ними, потому что это явно было неуместно. Чоро довольно долго не знал, что стоит сказать наутро, когда они проснутся вместе, так что пока лишь вырисовывал сердечко пальцем на Осомацу. Он даже не заметил, как сонный старший брат едва приоткрыл глаза. - Я ошибся насчёт всего, нии-сан, - проговорил Чоромацу, утыкаясь носом туда, где только что наметил пальцем едва заметное сердечко. - Тебе действительно есть дело до того, что мне важно. Люблю тебя... Ему ужасно хотелось спать и, хотя находился он на самой грани сознания, он всё равно понял, что Осомацу слышал. Хотя бы потому что его прижали к себе поближе, легонько поцеловали в лоб, а затем ему привиделись совсем немного приоткрытые хитро блестящие глаза. - Взаимно, Чоро-рин, взаимно...