S-x Factorial

У Осомацу вечно в жизни какой-то хаос и сумбур. Его ещё в детстве угораздило связаться с преступным миром, а вылезти сил не хватает уже больше десяти лет. Его никто не спросил, хочет ли он, нужна ли ему эта чёртова работа, просто поставили перед фактом, что если босс помрёт раньше времени, Осомацу будет преемником почётной должности. Даже если бы он захотел уйти, свобода от мафии и её дел наступает только в случае, когда сам себе пускаешь пулю в висок. Он не живёт - лишь существует - с этой мыслью. Осомацу всегда мысленно во тьме и обречён на эти скитания. Он не знает, кровью скольких людей омыты его руки и сколько ещё умрёт. Вместо этого он знает, что это лишь ради семьи. Не той, что была в детстве: по некоторым причинам он совсем не помнит, какой была настоящая. Ради боевой организации, не всегда ладящей с законом, за действия которой Осомацу в ответе. Особенно за нескольких ребят, ближний круг так сказать. Осомацу могло бы и не быть дела до людей, с которыми он связан не по собственной воле, но он всё равно знает, что преданней сторонников у него нет. Карамацу всегда серьёзен когда говорит с ним. Судя по слухам, он бывает другим - слегка простодушным по отношению к остальному ближнему кругу или подчинённым и абсолютно беспощадным к врагам. Осомацу знает, что человеку, который всегда называет его шефом, он хочет быть настоящим другом, но Карамацу отвечает, что готов быть кем угодно, если это докажет его верность. Это не дружба, и Осомацу это знает. Где-то в глубине души он даже почти понимает. Чоромацу, человек, на котором держится буквально всё у Мацуно, - единственный, кому позволяется быть к главе организации ещё строже, чем Осо сам к себе относится. Он всегда вымотан, занимается какими-то бумагами, сомнительными сделками и, как знает Осомацу, страдает от недосыпа. У Чоро-сана не бывает боевых заданий, потому что он не в силах кого-нибудь убить. Говорят, что перед тем как он стал частью организации, у него погиб кто-то близкий, так что теперь этот человек невероятно строг в любых требованиях, что к себе, что к другим. И лишь поэтому Чоро-сану допускается называть босса Осомацу. Как определяет он сам - да, даже без всяких суффиксов. Да, Осомацу ему слишком доверяет, настолько слишком, что будь у Чоро-сана желание, он мог бы использовать это в своих целях. Но они оба слишком не хотят что-то менять, потому что им нужен баланс. Из всего ближнего круга нахально ухмыляться боссу может только Ичимацу. Он опасней прочих, у него одного регулярные рейды и зачистки, а ещё он называет Осомацу именно боссом. Иногда это стоит рассматривать как признание чужой силы, хотя в конкретно их случае это обращение всегда произносится так, будто Ичимацу спит и видит место Осо за собой. С ним не достаточно быть честным, как с Карамацу или Чоро-саном, с ним надо говорить как с равным во всём. Единственное, почему Ичи до сих пор жив и даже в ближнем круге, - боссу нравится видеть, нахально этот парень себя ведёт. А ещё, хотя об этом никто не знает, Ичи напоминает боссу самого себя рядом с первым главой. Хотя самому Ичи он об этом точно рассказывать не будет. Тодомацу или Тотти - вовсе не тот человек, которому стоит доверять безоговорочно. Он - агент, слишком востребованный, готовый на всё ради информации. Иногда его даже надо бы проверять на верность Мацуно и то, не завербовал ли ещё кто-нибудь, но Осомацу настаивает, чтобы этого не делали: пустить пулю возможному предателю в голову всегда успеется. Вот только Тотти на самом деле никого не предаёт, ему нравится работать на Мацуно. А ещё он знает правило, что от мафии уходят только в мир иной. Осомацу-сану, а он иначе не обращается, он всегда напоследок добавляет "спасибо", потому что знает настрой к себе и от "ближних", и от остальной семьи. Но больше всего на свете Осомацу не хочет, чтобы поплатился жизнью за его ошибки один лучик солнца. Джушимацу. Он отличается. Никто и никогда не знает, на что он действительно способен, даже босс Осомацу. Джу не похож на человека, способного убить. Джу даже не всегда похож на нормального человека, и от этого он лишь ценнее в глазах босса. Он не хочет крови, смертей, чтобы что-то случилось с близкими ему людьми. Он просто заглянувший во тьму свет, которому теперь не оставляют выбора. В определённой степени он похож на Осомацу даже больше, чем Ичи. Он именно такой, каким босс был до своего первого убийства. Улыбается искренне, но немного неловко и словно боясь большего проявления чувств и эмоций со своей стороны. А ещё он крайне редко говорит что-то серьёзное. Только Осомацу, которого называет "старшим братом", он говорит то немногое важное, о котором нельзя промолчать. Осомацу ни о чём так не сожалеет, как о том, что у Джушимацу, при всех опеке и заботе с его стороны, никогда не будет того, чего мог бы хотеть этот парень. Он-то попал к Мацуно уже не ребёнком, а практически взрослым в отличие от ближнего круга и самого босса. Вот только ничего это для него не меняло: ни поблажек, чтобы уйти, ни возможности взять что-то из прежней жизни. Осомацу знает, как пребывание с ними почти ломает лучик солнца. Он иногда слышит совсем тихие всхлипывания Джушимацу по ночам. Это ни разу не вяжется с улыбкой, которая всегда будет казаться искренней на его лице. Для Джу всегда есть дело в штабе - Чоро-сан любому в состоянии найти что-нибудь, - но Осомацу думает, что не в силах дать этому человеку то, что нужно. Лишь однажды, как кажется ему самому, он угадывает: когда приводит тихо напевающего что-то себе под нос Джуши в на удивление светлую комнату с белым роялем. - Ты умеешь играть? Лучик солнца на мгновение словно вспыхивает сильней, а потом даже при улыбке, что у него не исчезает, начинает почти беззвучно плакать. Из кармана Джуши достаёт небольшой сложенный вчетверо снимок, на котором при ближайшем рассмотрении оказывается какая-то милая девушка с веснушками. У неё в руках подсолнухи, и Осомацу практически уверен во том, кто именно их дарил. Ещё на этом фото слишком много мелких пятнышек, и если часть из них - отпечатки пальцев, остальные - попытки стереть явные пролитые слёзы. - Сыграешь... ей что-нибудь? Осомацу хотел задать другой вопрос, но видя это бережное отношение Джушимацу, не сумел его произнести. Лучик солнца кивнул и, сев за инструмент, на пару секунд замер. Потом приготовился и начал играть "К Элизе". Осомацу почти не удивился, услышав именно эту мелодию. Джуши не плакал, но совсем не смотрел на клавиатуру или перед собой, играя с закрытыми глазами. Наверное, это что-то значило, но Осомацу никогда не был силён в разгадывании чужих поступков. К концу исполнения у босса самого слегка щипало глаза. - Хомура-сан гадает на подсолнухах, а потом целует их в серёдку, - сказал Джуши, - говорит, веснушки у неё именно поэтому. А ещё, что у меня хороший старший брат... Осомацу всхлипывает даже громче чем Джу несколько минут назад и, сделав пару шагов к подчинённому, осторожно приобнимает его, пару раз проводит рукой по волосам. Он всё ещё не хочет, чтобы солнце блуждало в их тьме, но, кажется, лучику просто некуда больше деваться.